Наследница

       У берега Лазурного моря, в имперском городке, полном всех народов и сословий, стоял двухэтажный дом. Он был обставлен всякой всячиной, которую привезли с каждого уголка Паладии, и принадлежал торговцу. У купца была жена и девять детей, тем не менее жили они в достатке, чем иногда вызывали зависть у соседей и гостей.        Папочка, папочка, они обижают меня.        Глава семейства бывал дома два дня на неделю, остальное время то плавал, то ездил с караванами. Старшие дети не раз просили его оставить дела слугам, а самому побыть с семьей, но купец так любил работу, что слушать никого не желал. Впрочем, за то короткое время, что торговец проводил с родней, они получали все внимание и любовь мужчины, поэтому свыклись с такой жизнью.       Они хотят меня задушить в колыбели.       Младшей дочери было семь лет, ее звали Гертруда. Среди прочих малышка была самой любимой как у отца, так и у матери. Девочке казалось, что она живет в раю, ведь любую игрушку папа мог привезти, а мама спеть самую ласковую колыбельную, ну и старшие были рады поиграть, так что в жизни семейства не было бед.       Папа, защити меня!        Однажды Гертруда заметила, что мама стала вести себя как-то необычно. По ночам она закрывалась в комнате, откуда доносился чей-то голос, и был он таким вкрадчивым, загадочным, пугающим. Дочка спряталась в шкафу и увидела, как на закате из тени появляется человек, он шепчет матери странные вещи, после чего та, словно под гипнозом, садиться на кровать, тогда незнакомец исчезает, через несколько минут мама приходит в себя. Заметив девочку, женщина просит ее поиграть в другом месте, а о госте ничего не говорит.       Они чужие тебе, отец.       Человек приходил всегда, только когда папа возвращался, гость не торопился в спальню. Младшая боялась сказать что-то старшим, ведь ей бы не поверили. Тогда находчивая девочка снова спряталась в шкаф, и спросила мать, пока та еще была в трансе: кто приходит в комнату по ночам. Женщина ответила, что то был ее жених, который умер незадолго до свадьбы. Она любила торговца, но так скучала за ним, и попросила дочку никому не говорить об этой тайне, иначе отец разозлиться и выкинет всех на улицу.       Я — твое единственное дитя.       Визиты продолжались, пока в один день мать не вышла из спальни, печальна, словно вдова. Она сказала, что любимый ушел, теперь уже навсегда. Гертруда успокоилась, но только на неделю — после этого в их дом пришла целительница и объявила главе семейства, что у них скоро будет прибавление.       Защити свою кровь, не жалей чужаков.       Тогда было уже слишком поздно. Братья и сестры сидели у постели матери, расспрашивали о ребенке, отец не верил, что давно погибший жених мог навестить супругу, священник в церкви Люксилины сказал: покойники не приходят к нам, только тени, но их прикосновения убивают людей.       Она обманула тебя, подкинула чужих детей.       В одну весеннюю ночь девочка почувствовала неладное и снова спряталась в шкафу, она заснула, а когда проснулась, в спальне кричал ребенок. Сквозь щель дочка увидела, как шевелятся тени, что-то шепчут отцу, он взял подушку и положил на лицо матери, глаза мужчины опустели.       Убей их, спаси меня!       С того дня дом сильно поменялся. Все окна занавесили, сказали, мама умерла при родах. Отец стал приходить не чаще раза в неделю, а с новорожденной сидела нянька, каждую неделю новая, и все они рассказывали Гертруде (больше никто не спрашивал) о странных вещах, но быстро о том забывали.       В последнюю ночь отец вернулся поздно, к утру хозяин дома закрыл все двери и окна, а когда семья спустилась на завтрак, вышел к ним, держа руки за спиной. Он сказал, и при том совершенно чужим голосом, что сейчас они все сыграют в прятки, а кого найдут, тому несдобровать. В тот же миг стол был разломан топором для колки дров, напуганные дети побежали кто куда.       Прячься!       Первая дочь побежала к выходу. Руки судорожно дергали закрытую дверь, кровь в венах похолодела, голова закружилась. Слыша шаги позади, она все еще пыталась справиться с замком, а когда спину обожгла острая боль, услышала смех младенца.       Прячься!       Вторая залезла в чулан. Несколько раз высокий силуэт проходил мимо, а тогда остановился. Сердце стучало так быстро, что отец услышал, он снял шпагу прямо со стены, ту, которой всегда мечтал фехтовать ее братец, и воткнул точно туда, где услышал шум.       Прячься!       Третий брат попытался защитить младших, он был ловким и быстрым, но не успел дотронуться до отца, как стены ожили, и черное нечто ухватило его, обратив тело в прах.       Прячься!       Четвертая дочь стояла за шторой. Отец не увидел ее, силуэты тянулись, но не могли достать, их руки останавливались у ткани, но коснуться шторы и уничтожить боялись. Тогда с темного коридора раздался тихий голосок «иди ко мне, дай обнять свою кровинку». Доверчивая девушка вышла, надеясь, что мама ее защитит, тогда объятия, опасные словно отрава темного эльфа, намертво схватили девчонку.       Прячься!       Пятый сын вспомнил одну из проповедей. Мессия, рожденный от теней, приходит в мир и изводит все живое. Он взял нож и направился в детскую, но стоило мальчику посмотреть на младенца, как тело задрожало, оружие выпало на пол, отец поймал мальца за шиворот, вытащил в коридор и перекинул через перила, от падения вздрогнул весь дом.       Прячься!       Шестой подбежал к папе, моля о пощаде. На что услышал ответ: «мать твоя — поганая кошка, она гуляла со всем городом, приносила мне своих паршивых котят, и вот, когда родился первенец, вы, завистники, решили его уничтожить»! Его купец задушил.       Прячься!       Седьмой закрылся в своей комнате. Преследователь долго ломился в дверь, а тогда отошел. Сквозь дубовый засов прошел человек, тот самый, о котором говорила сестра. Следом за ним дерево начало разлагаться, отец стоял там, он не видел силуэта, только мальчика, который отмахивался свечкой. В тот миг голос ребенка снова заговорил. Мужчина кивнул, пошел на кухню за маслом, после чего облил пацаненка с ног до головы, и тот загорелся, как свинья на вертеле.       Прячься!       Восьмая села в кресло и начала молиться Люксилине. От молитвы дочку отвлек голос — куча маленьких детишек, умершая от болезни соседская девочка, лучшая подруга, что утонула в море, убитый грабителем мальчишка, что так ей нравился! Они звали к себе, поиграть, малышка пошла.       Гертруда все это слышала. Она сидела в отцовском кабинете, куда никто никогда не смел заходить, крики братьев и сестер доносились со всего дома. Но няньки и священники много рассказывали о тенях и их хитростях, поэтому кроха знала, что делать. Когда папа пошел искать на первый этаж, дочка пробралась в детскую и взяла с пола нож. Тихо, чтобы не разбудить младенца, девочка подкралась к колыбели, закрыла глаза и занесла нож над тельцем. Тут же в ушах зазвенели голоса семьи, кто-то застучал ботинками по лестнице, но ей было все равно. Собрав остатки смелости, Гертруда опустила руки, они тут же увязли в чем-то мягком, что вздрогнуло и замерло навеки.        — Госпожа…       Старческая рука коснулась плеча, Риза вернулась в реальность. Она сидела под деревом, в лесу на дороге, что вела к Гаргаину. Чейнс сказал, город кишит шпионами Разака, поэтому королева решила остановиться тут, а заодно и проверить технику медитации, не зря Седига расписал ей все в деталях.        — Кто ты? — Выхватывая кинжал спросила воительница. Чувства опасности и преследования все еще не покидали.        — Разве вы не помните? Ткачиха Кофф, подарила вам превосходную корону!        — Ах да, паучий венец. Вам не стоило отрывать меня от медитации. А что вы делаете в Запретном лесу?       Андегур уважала старуху. Пускай она не меняла историю, не была легендой и не сияла красотой, тем не менее мастерство и упорство заслуживали почтения. Кто еще смог бы сшить наряд приведению, попасть в милость и эльфу, и гному, даже некроманту угодить, создав сотни украшений и тысячи одежд?        — Еще один заказ, ваше Величество, для него мне нужен особый шелк. Знаете, раньше я могла собрать его, но с нынешним зрением… Не окажете ли услугу пожилой женщине?        — Простите, у меня очень важное дело. Надо помочь городу, и мужу, даже представить себе не можете…        — Мне известна цель вашего визита в Гаргаин. — Неожиданно ответила Кофф. — Вампиры древние существа, но куда им до моей проницательности? Да и не стал бы ваш Чейнс на меня нападать, что он, дурак что ли, пить такую старую кровь, еще и пропитанную отварами для варки кожи? Вас в город не пропустят, и уж тем более, там вы не найдете искомого, а на меня внимания никто не обращает, все знают, везде пустят. Поможем друг другу, миледи.       Чувства немного отступили, теперь Риза могла мыслить здраво. Причин не доверять ткачихе у правительницы не было, да и помощь не помешала бы. Все лето она скрывалась от посланников Разака, возможно, ее окончательная смерть входила в планы зомби. Лучше было не светиться лишний раз, да и какое невыполнимое задание могла дать мастерица платьюшек с юбочками?        — Давайте поможем, так что за шелк вам нужен?        — О, — рада, что кто-то заинтересовался ее ремеслом, ответила женщина, — очень особый! Его плетут пауки и только в вашем лесу. У меня есть специальные инструменты: веретенца и коготь. Веретенца тонкие, как игла, на них нужно паутину наматывать, а коготь маленький, с наперсток, им можно зацепить самую легкую нить, и не порвать. Возьмите их и намотайте мне шелка, а как еще понадобится я найду, кого попросить, цена вашего уговора — шесть мотков пряжи.        Заключив сделку, старуха ушла, а королева осталась в лесу. Ходит-ходит по тропинкам и кустам, раз, найдет паутинку, паука на руку а потом — на ветку, возьмет в руки инструменты и давай мотать пряжу. С двенадцати паутин хватит на один моток, нитка серебристая, токая, вроде и белая, а вроде и прозрачная.       Работает, а сама все думает, как остановила мессию в прошлом перерождении. Если в младенчестве они так манипулировали людьми, что же станет, как исполнится Терасу тридцать лет? Чувствовала Риза, война будет нелегкой, и молила человека-ворона, чтобы они выиграли битву до ее начала.        — Чем вы тут занимаетесь, времени у нас все меньше!        — Да что же вы все по лесу-то шастаете! — Из-за неожиданного собеседника девушка сбилась и нить порвалась. — Чейнс, я вам благодарна за помощь, но идите-ка лучше к своим на охоту, а мне до заката нужно много работы переделать.        — Не переживайте, успею. Мне каждый день приходится рисковать жизнью, и душами своих подопечных, в Альдегар не так-то просто набрать новобранцев. И что же, вы это время используете чтобы по лесу гулять и цветочки собирать?        — У меня договор, поменялась ролями с одной женщиной. Пусть она незаметно в тыл врага проберется, а я за нее поработаю. — Воительница поняла, что в ближайшее время доделать дело не получится, и захотела спрятать пряжу, но вампир выхватил веретенце.        — Что же, взялись нитки прясть? — Говорил он брезгливо, а на моток смотрел с интересом.        — Прядет паук, а я лишь собираю. Вот этим.       Увидев крючок, который служил кольцом ткачихе, Чейнс, кажется, испытал приступ зависти. У него ведь тоже были такие кольца, только он ими врагов разрывал, и не думал, что так можно использовать. А ведь их тоже Кофф придумала, и на заказ сделала, лучше гномьих кастетов в сотни раз!        — Отдайте мне, а я вам свой перстень.        — Э, нет, таким как у вас паутину не захватишь. К тому же, если понадобится, заберу у одного из ваши подопечных, вы ведь не упустите возможности и меня свести в могилу.        — Вам нечего боятся пока что, условия не благоприятные.       Так их спор и не привел ни к чему. Вампиру пришлось отступить, а королеве работать до поздней ночи. На рассвете старуха пришла, забрала инструменты, а госпожу пригласила в одну из своих хижин, что были у нее около каждого места работы.       Довольно большая избушка, спрятанная среди мха и пней. Внутри уже горел костер и варился аппетитный завтрак, ткачиха налила тарелку похлебки гостье, та же была вынуждена добавить пол флакона крови, иначе пришлось бы на путников охотиться.        — Вы мне принесли немало пользы. — Призналась Кофф. — Вот теперь буду делать инструменты для господина из Альдегара, пользоваться он ими, конечно, не сможет — терпение не добродетель тех мест — но денег заплатит много.       Риза кивнула, не отрываясь от еды. Запах старой древесины и хвои добавлял уюта этому месту, тут правительница вспомнила, что за ночь даже не вздремнула, а внутри избушки было так тепло и хорошо! Она попросилась отдохнуть, мастерица сказала, что предоставит ей свою спальню, но только до вечера.       Ища нужную комнату дочь ворона наткнулась на мастерскую, и была поражена. Там, на манекене из опилок, висело недошитое платье, свадебное. Было оно легким, как пушинка, переливалось всеми оттенками белого, а на груди тонкий шелк был расшит бриллиантами.        — Кому вы шьете заказ? Неужели, кто-то в Запретном лесу решил жениться?        — Нет, это не для нежити. На самом деле, покупатель еще не знает, да и не нужно ей платье, но когда закончу срок подойдет.        — Как, вы и будущее знаете? — Удивилась королева.        — Немного. Брат мой пророк уже многие годы, и мне, видать по ошибке, частичка его дара передалась. Вы, что ли, и себе хотите такое платье?        — Мне и платье?! Помилуйте, уж лучше крестьянские лохмотья!        — Тогда идите спать, придет время, и вся Паладия узнает, кому сие сшито.       На утро Кофф дала гостье мешок, в котором была корона — заказал ее Разак для себя любимого, на обратной стороне были его инициалы, а сделали украшение из костей. Старуха могла и затянуть с заказом, около года, по словам самой ткачихи, но Ризе не было нужно так много времени, она собиралась покончить с советником раньше.

***

      Бухта Костей — прекрасное место. Если кто не почитает своих предков, скупится на похорон или работает убийцей, останки несчастных море всегда вымывает сюда. Пляж волшебен, песок мягкий и чистый, только полежать никогда не сможете — вам в бок обязательно уткнется чей-то позвоночник или череп. К сожалению, далеко не всегда из таких можно собрать скелета, зато созданные столь долгой работой никогда не бывают безмозглыми. Это и есть особое ремесло обитателей бухты, дар человека-ворона своим детям.       Ризе же не удалось разыскать тут книг, каких бы не читал любимый, поэтому она решилась купить все необходимое у торговца-эльфа и нарисовать картину пляжа. У больших полотен красками был один плюс — карандаш требовал детальной прорисовки, в то время как кистью можно было ставить кляксы и пятна. Вблизи они казались мазней, а если отойти, то размытые контуры превращались в море, пестрящее оттенками синего, зеленого, и кроваво-красного. Почему бы не подарить такое правителю, разве любитель книг не станет любоваться другим искусством?       Главная задача королевы долго стояла на месте. Что-же, по крайней мере осенью море было красивым, и в случае неудачи можно было им полюбоваться, чтобы как-то скрасить свой день, и письма отправить — слова тоже могли стать оружием.       Так на посту градоправителя Гаргаина оказалась Элеонор. Конечно, ей не по силам было вытравить от туда всех шпионов, но по крайней мере Разака девушка не боялась, а это значит, что новых в окружении власти точно не появится. На удивление, когда старого, битого опытом, скелета сменила витавшая в облаках призрак, обитатели тех земель зажили спокойнее.        Благодаря переписке с Дагароном удалось остановить одну из замашек советника. Тот попытался повлиять на союз, используя рычаг веры, и велел спрятать все ключи от храма, оставался только один-единственный у ожившего мертвеца. Со стороны выглядело так, будто лишь он был избранным, в то время как остальные прогневили божество. Обставить дело надо было по-хитрому, чтобы шпиона ни в чем не заподозрили. Так что госпожа приказала один ключ привязать к лапке вороны, и пустить ее, когда процессия пойдет к храму.       Столица как раз отмечала победу над эльфами, что уж говорить, Ваниэль лишился друида, в попытке штурмовать город. Привычным движением руки лидер Вечного союза потянулся в карман и обнаружил, что давно знакомого ключа нет. О, как же все переживали, потерял ли ты его или испарился — не важно, ни то ни другое не показывало мага с лучшей стороны.       Но не успел Разак сказать, что у него есть свой, как в тот же миг с крыши храма слетела ворона, и бросила к ногам Седиги заветную вещь. В военной стратегии ему не было равных, а что насчет маленьких фокусов, которые проворачивались прямо перед носом самовлюбленного зомби?       Чейнс докладывал о пойманных. Кого в тех местах только не было. Войска, шпионы, даже иноземцы. В конце концов за два месяца отыскали целое здание, где эти отряды тренировали! Тем не менее число новобранцев в рядах мятежников росло, а это значило, что бунт приближался.       И вот королева нашла зацепку. Тут, кажется, тоже развивалась секретная площадка для тренировок, информатор вывел. Пещера на заброшенной части пляжа — идеальное место. Наблюдения показали, что там тренируют зомби и скелетов, в основном на лучников, правитель Альдегара упоминал о мечниках на другой базе, значит разных воинов тренировали отдельно. А ирония заключалась в том, что так делали рыцари в те времена, когда нынешний полководец служил солдатом.       Андегур не смогла найти чего-то, что можно было принести в столицу, но была уверенна, что спустя какое-то время нужную вещь удастся отыскать. На крайний случай можно было одного из воинов украсть и заставить говорить перед супругом, но спешить не стоило. Месть любила ожидание, ах, как же правдиво оказалось сие высказывание!       В спальне королеву ждал никто иной, как Разак собственной персоной. Он не принес ни ножей, ни отравы, только меч, который всегда носил при себе. Враг спокойно сидел у камина, помешивая угли, даже не встал, поприветствовал госпожу кивком головы.        — Леди Риза, я вас искал, к тому же очень давно. Седига уже вне себя от ярости: скучает за своей королевой, попросил меня по-дружески привести ее домой, а ответа все нет.       Воительницу раздражало то, как легко и непринужденно звучали эти слова. Она подошла ближе, пересиливая желание треснуть мерзкую тварь, им нельзя было воевать, иначе оба получили бы от вампира, но главное, потеряли бы доверие.        — Говорила же, у меня много дел, он и сам ставит долг превыше всего. Остался последний город, пускай подождет до весны.        — Да вот дело в том, что до весны может, — тут окровавленные зубы с кусками плоти между ними оскалились в улыбку, — не дожить. Вы бы провели побольше времени со своим ненаглядным, времена то не самые безопасные.        — Доживет, Разак, он вечен, как сам Владыка, а вот ты вполне тленен. — С последних сил удерживая свой пылкий нрав прошипела девушка.        — Хочешь поспорить? Помрет весной, выгоню тебя в империю, назад, к брату, а если умрет летом позволю остаться при дворце, будешь уже моей игрушкой. — Встав с кресла зомби развернулся так быстро, что Андегур не успела среагировать, она в мгновение ока оказалась в его объятиях, руки быстро скользнули ниже талии. — Его глаза так горели, когда думал о тебе, словно ты сама страсть во плоти.        — Не смей! — Собрав всю ненависть девушка отвесила сопернику пощечину, да так, что тот вынужден был отступить. — Не забывай, перед тобой — королева, а передо мной — жалкий советник.        — Вон же корона, ваше Величество! — Толкнув ее к камину прокричал мертвец. — Смотрите, там и слава, и вера, и любовь и прочие нетленные ценности.       Как только дочь ворона перевела взгляд на угли, сердце замерло а тело стало бледнее, чем обычно. В пепле лежали осколки, ошметки — все доказательства были уничтожены, даже корона расплавилась. Теперь понятно, от чего тот был так счастлив, но собирать новые не было времени, да и как теперь найти, ведь воины не допускают одну и ту же ошибку по два раза.        — Послушайте, дельный ведь совет. — Продолжал гнуть свое советник, понизив голос. — Эту зиму, так уж и быть, вам подарю. Проведите ее с Седигой, а потом вместе уйдете на покой, или же дальше метайтесь по Запретному лесу, в любом случае, вас ждет гибель. Потому что зомби — не какая-то там избалованная принцесса, я никогда не забываю своих обещаний.