***
Юриан запомнил встречу с целителем на всю жизнь. Как он зашел, сел на край кровати и спокойно осмотрел юношу, а когда заметил ногу наигранное спокойствие вмиг пропало. Имперцы возились с ним, как с ребенком, а все неприятные новости сообщали матери, эльф сказал прямо — надо ампутировать. Королю дали крепкого пойла — лучшая анестезия в данных условиях, эффект усилило какое-то заклинание, он бы тоже мог колдовать нечто подобное, если бы родился эльфом. Король перестал чувствовать свое тело, но какое-то время еще мог шевелить пальцами больной, покрытой язвами, ступни. От того еще больнее было осознавать, что часть тебя буквально оторвут, а когда они вернулись во дворец стало только хуже. Больше всего правитель боялся встречи со своей регентшей. Он ожидал криков, наказания, даже полного игнорирования, но королева поступила по-своему. Вечером она сама принесла сыну еду, а после ужина сказала: — Ты должен показаться народу, завтра отправимся на прогулку. И это стало его страшной карой. Рана еще не зажила, так что ни о каких протезах речи идти не могло. Мать дала ему трость позолоченную, с драгоценными камнями, тем не менее символ беспомощности и неполноценности. Уговаривать эльфийку было бесполезно. Они отправились в окрестности столицы. Там, за стеной, где простилались поля и жили фермеры — не очень богатые, часто побитые какими-то болячками, худые в лохмотьях, но даже они умудрялись сохранить свои глаза, руки и ноги. В какой-то момент карета остановилась, мать вышла первой, подала руку сыну. Она держала его левый локоть, правая рука опиралась на трость. От непривычки правитель сильно хромал, регентша подстраивалась под него и неспеша шла следом, гордо подняв голову. Их окружали стражники, несколько советников и пажи. Все смотрели на юношу с сожалением, как на любимую собаку, которая уже не в силах стеречь двор. И прибить жалко, и отпустишь — подохнет. — Леди Азеркина и король Юриан! — Завопил глашатый, чтобы никто не оставил данную прогулку без внимания. Обычно тот звал эльфийку королевой, но сегодня сказал по-другому. Сын Георга знал — все не случайно, она попросила. Постепенно к дороге стали стягиваться фермеры. В основном дети — на полях работали большими семьями. Они пялились на процессию разинув рты — не каждый день доводилось видеть членов династии. — То вин, упыряк убийца. — Шепнула брату маленькая девочка. — Гляди, ногу втратил, а нежити не боится. — Сказал мальчишка своему товарищу. — Храбрый король, как в часы давние, слава Юриану! — Прокричал старик. И тут вся толпа загудела. На их лицах не читалась жалость, наоборот — крестьяне гордились таким королем, способным на любые жертвы, бесстрашным, опасным для врага. Поменялась и стража: словно слова простолюдинов заставили задуматься их, образованных светских людей. Так ведь правда же, убийца упырей, сам поскакал на встречу некромантам, и черный рыцарь после той ночи пропал. — Королю Юриану слава! — Подхватила свита. Наследник имперского трона отпустил руку Азеркины. Он все еще опирался на трость, но больше не стеснялся этого. Как много королей теряют руки и ноги, насколько они привлекательны для портретистов, историков и дам? Этого сын Георга не знал, однако он с уверенностью мог сказать: отдавший все за свой народ правитель в сотни раз лучше того, что страдает только на ежегодной молитве. Избранник Люксилины помахал рукой поданным, улыбнулся от всей души и почувствовал облегчение. Привселюдно он поклялся очистить земли долины Ив от нежити, механизмов, чудищ и теней, которые так досадили коренным жителям ангельских угодий. А тогда сын посмотрел на свою мать и тошнота подступила к горлу. Лицо у Азеркины было таким, словно собственное дитя влепило ей пощечину.***
Впервые за несколько лет двери тронного зала закрылись, оставив королеву по ту сторону, в коридоре. Регентша не любила, когда ее называли по титулу — только правительницей, разве она не заслужила?! Стимы столетиями считали долину Ив причалом для своих воинов, и лишь при ней возвели в ранг полноценного союзника. Сейчас сын сам хотел поговорить с Зеоном, матери удалось лишь уговорить взять на помощь принцессу гномов, самой пришлось обождать. Эльфийке вспомнилась сказка про ядоцвет, любимая история Юриана. Примечательна она была тем, что каждый в одних и тех же строчках видел что-то свое. К примеру дочь Георга решила сорвать растение, чтобы ощутить его благодать хотя бы на минуту, кузина Ваниэля к запретным цветам не тянулась, предпочитая выращивать собственный. Король целого государства обязанный тебе с первой секунды жизни, только вот роза начала пускать побеги с шипами, грозясь уничтожить прародителя. Через час собрание закончилось. Король выглядел уставшим, но довольным, механизм испускал пар — злился. — Госпожа, вы подписали с нами договор на год, еще три месяца до истечения, и вот сегодня я слышу, что ваш сын посмел разорвать его, да еще и высылает наши творения прочь! — Посмел, потому что я король. — Вмешался Юриан, и голос его уже не звучал как детский. Люди очень быстро взрослеют, эльфийка позабыла об этом. — Ваши механизмы из шахт извергают какую-то гадость, от которой урожай пропадает и фермеры болеют. Вот разберетесь с этим, тогда и возвращайтесь. — Фермеры. — Глаза Зеона вспыхнули. — А, единицы. Да у нас таких сотня — они состоят из запчастей, чтобы шестерни работали и не ржавели, а когда нам нужен ремонт попросту разбираем их. Неужели вы разорвете столь крепкий договор из-за единиц? — Да, потому что жизнь одного самого слабого и дряхлого имперца стоит сотен лучших воинов Серного острова! — Не скупясь на злость и гордость выпалил юноша. — Стража, проводите до кареты, и послов ихних отошлите со дворца. Азеркине пришлось молча наблюдать за тем, как построенная ею империя рушиться. Маленькие дети никогда не рассматриваются на политической карте всерьез, они даже не пешки, но в один день эти призрачные фигуры могут стать королями и начать собственную игру. — Ханаар, поглядите, как вам мое чадо? — В тоне ласковом и заботливом прощебетала правительница. Как обычно неприятные и заранее проигрышные разговоры она игнорировала. — Возмужал? — Еще как, с ним хоть на войну хоть на бал, миледи. — Отвечала девушка, ростом с двенадцатилетнюю, а на деле тридцатилетняя воительница. — Стало быть, наш договор еще в силе и вас все устраивает. Ну идите же, сообщите матери новость. Ожидалось, что полуэльф тут же накинется с расспросами, однако он подождал, пока все разойдутся, завел мать в зал и закрыл за собой двери. Все же кто-то воспитал в нем терпимость и научил держать лицо перед публикой, малышу не хватало уверенности в себе, и те крестьяне ее дали. — О чем она говорила, матушка? — Разве так дети с родителями разговаривают? — Поправляя прическу отвечала регентша. — Не уходи от ответа, что за договор?! — Дипломатический. Я ведь не о нас, о стране забочусь, чтобы всякие некроманты и темные маги не навредили. Нам нужны сильные союзники, а что может быть сильнее союза на крови? — Ты говоришь о браке… вот с ней?! — Король сел на трон. Стоять подолгу он все еще не мог. — Да, дорогой, как в свое время выдали замуж меня, и сестру мою названную, и отца твоего за мать Ризы, это часть наших обязанностей, время от времени перемирие нужно скреплять не только договорами. — Продолжала эльфийка так, словно обсуждала необходимость есть овощи. — И что, сильно помогает? Как оказалось, нет, ведь с моим дядей ты воюешь, его родня нас ненавидит. — Не спорь со мной! С гномами такого не будет: Уна имеет только одну наследницу, ваши дети объединят государства, она умрет, следом за внуками и дочерью сгинет, уж об этом я позабочусь, а ты станешь господином холодных земель, твоя мать все для тебя делает. — А ты конечно же останешься править империей, и я больше не буду преградой. — Не преграда, сокровище мое неразумное. — Прижимая к сердцу сына прошептала мать. Она очень редко так делала и в детстве Юриан ждал таких объятий больше чем подарка на день Рождения. — Если я тебе так дорог, отступись от короны, не сей в королевстве раздоры, тут должен быть только один правитель. — С силой оттолкнув женщину предупредил наследник. Он быстро встал с места, ухватил трость (уже вошло в привычку) и поковылял к выходу, однако Азеркина остановила юнца. — Не показывай свой характер, если бы только украшение было моей силой, я бы сдохла задолго до рождения твоего отца, где-нибудь в грязи, как жена Аргедона. Ты не забывай, что Терас все еще в заточении там, где только я могу его отыскать и мои верные слуги. Хочешь пытать их, выбивать правду, шпионить? Пожалуйста! Но ты не сделаешь этого, как и твой отец все будешь по правде, по совести! Дверь распахнулась на последнем слове. Он ушел, не выдав не единой эмоции, но королева чувствовала — бунт подавлен.***
Прогнать стимов оказалось не так-то просто. Механизмы начали сопротивляться, они не сомневались и не боялись войн — на такой случай в большинстве существ были спрятаны клинки и такой арсенал отравы, что даже лучшим ассасинам не снилось. Инквизиция отказывалась поддерживать молодого короля, они воевали против тех, кто вредил самой вере, а не людям, рыцари давали отпор только когда кто-то нападал на их дома. Зато народное ополчение было готово хоть во тьму, хоть ко дну идти за своим королем. Юриан снабдил их оружием, выделил из казны деньги на обучение новобранцев и уже к празднику Вознесения врагов отогнали к берегу. Приближалось время большой молитвы, когда общение с Люксилиной переставало быть личным и сын Георга решил провести церемонию в полуразрушенном алтаре у недавнего поля битвы. Он больше не использовал трость, кузнецы изготовили хороший протез. Правда, новая нога была тяжелой и юноша все равно прихрамывал, не мог бегать, не так хорошо орудовал мечем, как раньше. Впрочем, людей это только вдохновляло, как и молитва под боком врагов. В тот день солнце засияло ярче прежнего и каждый борец за империю почувствовал прикосновение ангелов-предков, сам лидер в далеких облаках увидел лик Причестейшей, как она улыбалась ему, давая ту любовь, которой он так и не дождался от матери. На берегу сражались не только крестьяне, уже и рыцари подоспели — теперь они верили в избранность короля. Юриан стал первым рыцарем, не прошедшим официального посвящения оружием, а получившим свой титул в битве. Ах, если бы Терас был тут, видел бы все это, помогал и поддерживал. Но нет же, товарищ был вынужден сидеть где-то в сырой темнице, вряд ли Азеркина дала ему хоромы барона. Еще одним плюсом борьбы стало отсутствие гномов — не хотелось им ввязываться в стычку, и о свадьбе в такое время никто не говорил. Расправившись со стимами король захотел наладить отношения с дядей, а заодно снять запрет на межрасовые браки, вернуть долине Ив торговлю с темными и лесными, воссоединить семьи, где дети-полукровки были вынуждены бежать. Однако правительница не спешила сдавать позиций. Пока люди оправлялись от битв с механизмами и заново отстраивали дома регентша заявила, что им нужно торжество — поднять дух населению да и просто напомнить, что такое радость. Ее сын всем сердцем поверил, что мать наконец-то начала заботиться о народе, приняла его власть, как бы ни так! Речь шла о свадьбе гномов, их невеста уже села на корабль, о чем по ошибке написали королю, а не королеве. Тогда Юриан решился. Он велел позвать к себе старого эльфа, о чьем роде никто в замке не знал, только юный король был осведомлен. Бывший учитель Аргедона, теперь — верный слуга Сумериэля, обещал помочь королю поговорить с принцем, предупреждал о высокой цене. В день, когда нужды государства столкнулись с властолюбием матери, эти два слова уже не пугали.***
Утро началось с теплой ванны, по привычке регентша добавляла туда лепестки роз, имперские девушки делали так чтобы сохранить молодость. Не то что бы эльфийку волновала старость — она и половину жизни не прожила — но запах нравился, да и раздобыть цветы в любое время года могли себе позволить лишь знатные особы. Затем служанка принесла платье. Пышный белый низ, покрытый золотой сеткой, открывающий декольте корсет изумрудного цвета, на плечах едва ощутимая шаль, перчатки расшитые серебряной ниткой. К такой роскоши властительница империи подобрала надлежащие украшения: изумрудные серьги в форме драконов, тяжелое колье из золота и диамантов, ну и корона — какая королева без короны? Высокая, с острыми зубцами. «Как ты хотела» Женщина тревожно огляделась по сторонам. Душок Георга все еще разгуливал по его покоям, но за все годы вдовства госпожа впервые ощутила это. Выкинув дурные мысли прочь, королева посмотрела в зеркало — она сама походила на невесту и могла бы стать ею через год другой. Если не для упрямца Аргедона, то хотя бы для его сынка — почему бы не поставить им ультиматум? Когда гномье оружие попадет в руки имперских солдат Тьма им не поможет, и семейка избранника луны примет свою участь, как сама Азеркина однажды смирилась с новостью о помолвке Лазурины. К назначенному времени кузина сансая входит в тронный зал. Его наполняют люди, гномы, несколько лесных сородичей в качестве прислуги. Все на секунду замерли, поклонились хозяйке, а тогда снова вернулись к еде, разговорам и пляскам. Да, хозяйка, после стольких лет почти полноправная. Не член династии, не жена с портрета и даже не регентша, а именно госпожа. Больше никто не скажет, что она молода для титула избранницы солнца или стара для жены принца темных эльфов (чего только бывший возлюбленный не придумывал, чтобы оградить сына от неизбежного). Величественной походкой эльфийка направляется к трону, поправляет наряд, садиться и окидывает взглядом результаты своей работы. Жаль, стимов на балу нет, впрочем, они только испортят красоту и изящество — механизмы не умеют ни танцевать, ни смеяться, ни рассказывать анекдоты. Сын действительно считает, будто может разрушить все созданное матерью, но на одном энтузиазме его правление не продержится. Власть не принадлежит по праву рождения, она не приходит с умом и намерениями — добрыми или злыми. Власть в руках того, кто держит не отпуская, даже если вырывать ее пробуют самые близкие люди, и пока малыш не поймет этого, ему ничего делать в политике, пусть лучше поучиться у своей тещи или ее покойного отца, гномий король и его политика «стальной длани» были близки к совершенству. Будущее супруги выходят из толпы. Как и полагается, наряд невесты полон драгоценностей, юбок, вышивки и мелких деталей. Женихов обычно наряжают в однотонные костюмы, но король империи предпочел свой рыцарский наряд. Если ему так будет проще мать позволяет — дело ведь не в одежде, а в контракте, который повяжет два королевства. — Народ долины Ив, жители далеких гор и прочие уважаемые гости, мы собрались тут для важного дела. — Начал Юриан. Правильно, свадьба проходит на его территории, и королевством гномов будет править династия Азеркины, ей всегда хотелось быть родоначальницей, а не просто одной из. — Речь пойдет о нашем государстве и о том, что принесет блага народу. Многие годы долину Ив разрывали чужаки, и это при том, что по законам этих самых чужаков должны были выгнать! Мы потеряли хороших союзников и обзавелись сомнительными товарищами, и хотя Люксилина учит относиться к родителям с почтением, умолчать о таком невозможно. Во всех несчастиях виноваты двое: я, король, что никак не принимал своей судьбы, и моя мать, делавшая все во благо своей короны. Эльфийка чуть не поперхнулась, лишь привычка держать себя в руках уберегла от потока брани. Она то всегда думала, что падчерица унаследовала острый язык от матери, а оказалось это шло по отцовской линии. — Регент имперских земель, Азекрина Конзекрейт, как представитель Причестейшей в Паладии, я обвиняю тебя в измене родине, что ты скажешь в свое оправдание? — Эти обвинения глупы. — Волнение уже начинало пробиваться сквозь шлейф спокойствия. Ханаар стояла молча, видимо боялась попасть под горячую руку. — Сынок, ты правишь меньше года, не прошел ни одной войны, тебе трудно понять мои решения. — Перед тобой не сын стоит, а король. — Все так же беспринципно говорил юноша. — Король, чей народ продавали чудищам, отправляли на шахты стимов, разделяли с родными из-за личной неприязни к эльфам. Все это ты оправдываешь своими желаниями! — Даже если так, без меня долина Ив попросту пала бы. Тебе было только семь, или забыл уже? Разве мог ребенок управлять страной, или может старшая наследница, вампирша, которая служит богу-ворону? — Ты не признаешь своей вины, даже если сама смерть спросит. Будешь переводить стрелки на других, оправдываться. Что же, я дал шанс очистить свою душу, а посему приговариваю регентшу нашего государства к казни через удушение. Он говорил так, словно хотел отрубить голову деревянному солдатику. Азеркина восприняла это как штуку, попытку бунта, но все оказалось куда серьезнее. Из толпы появилось двое в темных нарядах — палачи, один из них держал шелковый шнур. Гости, слуги, личная стража — все расступилась перед ними, убийцы направлялись к королеве. Женщина замерла от ужасного осознания. Все эти месяцы Юриан готовился к ее смерти, заручался поддержкой народа, стражи, ученых, слуг — всех, кого только можно. Она сделала шаг в сторону от трона, тут же кто-то из гостей поймал правительницу. — Да как вы смеете?! После всего, что я сделала для королевства, как только рука у вас поднялась? — Пыталась защитить себя эльфийка. Крепкие руки палачей ухватили за плечи, поставили на колени, они остановились. «Наверно, чтобы сын ушел» — подумала госпожа, все-таки он никогда не высиживал казни до конца, даже если считал такое наказание справедливым. Но тут случилось то, чего даже в страшном сне представить было трудно. Юриан, маленький мальчик с эльфийскими ушками, мечтатель и любитель трав, как его дядя, принц, что еще год назад просил обнять и поцеловать на счастье, выхватил веревку у палача и накинул ее на шею матери. Он затянул петлю одним резким движением, не играл и не боялся, как ожидала регентша. Дышать стало невозможно, голова закружилась, резкая боль ударила в виски. — Зря ты… — На последнем выдохе прохрипела Азеркина. Она хотела сказать еще что-то, но сил не оставалось. В последний раз попытавшись вырваться из хватки палачей, мать Юриана упала на пол замертво, корона слетела с головы и разбилась, это была единственная, так что в последний путь женщина ушла регентом, а не королевой.***
«Отец, тот, чье присутствие я ощущаю всю жизнь, подаривший мне не только тело, но и бессмертную душу, услышь своего сына! Сегодня темные эльфы доставили меня во дворец, успев в аккурат к похоронам королевы. Я встретил друга с сожалением и поддержкой, выдал свое удивление, хотя конечно же знал о ее смерти, крики грешников долго гуляют по царству теней. Теперь он — полноправный господин, а я — его советник, полукороль. В день, когда моя судьба исполнится, новый мир нужно будет строить с самого начала, и ему я дам хороший титул, как и он подарил мне сегодня. Нам пришлось войти в храм ангела и совершить молитву — таковы традиции долины Ив. Хвала тебе, моя кожа не расплавилась, как это бывает у теневых сородичей, ты сотворил меня получеловеком, таким совершенным, каким может быть смертное создание. А теперь дай благословение своему сыну, ибо силы мои лишь в ночи пробуждаются. Знаю, ты все еще зол на меня за ту клятву, она сильно сковала мои способности, но будь уверен, когда лидер нежити падет потеря вернется вдвойне, и я превзойду твои ожидания!»