Наследница

      Илзе никогда бы не забыла те три разговора, что случились при ней за время служения госпоже. Хоть переродись она сотни раз в тысячи обличий — такие страсти оставляют свой след, это не какие-то там бытовые разборки прислуги.       Впервые она шла с Дагароном по коридору и беседовала о своем. В присутствии хозяев он был строг, остальное время не прочь поболтать. Если бы между безмозглым зомби и дряхлым скелетом могла бы завязаться дружба, наверно это она и была. Тот упомянул, что Риза заходила к нему сегодня, интересовалась титулом главного советника и его правами, а хранитель традиций честно все рассказал, такие у него обязанности.        — Так в чем же разница между учеником и советником лидера? Как по мне господин их ценит одинаково.        — При вступлении на должность выбирается помощник, да такой, чтобы не во всем был согласен с главным. Странно звучит, однако это необходимо для поддержания порядка. На моей памяти был один правитель — самый кровавый зомби Паладии, так его советник и спас гномов от полного уничтожения. Главный советник поддерживает баланс, он же становится следующим правителем, если ученика не выбрали.        — Так Разак был и советником, и градоправителем да еще учеником? Разве так можно?!        — Нельзя, три совершенно разные должности. Как писарь и принц — разве может один занять место другого? А состоящее в союзе вообще отдельная тема. Их долг — исполнять волю Седиги и Владыки, большую часть времени проводят в своих владениях, леди Риза тоже спрашивала об этом.       И то не с проста. Многие годы некроманты закрывали глаза на то, что товарищ вампира и владения у столицы получил, и правой рукой стал, даже сам лидер не задумывался об этом, ведь зомби справлялся со всеми обязанностями и ни разу не пожаловался. Только вот любимая решила припомнить врагу старые обиды и на сей раз не без оснований. Стоял ли за столицу, когда воительница осталась за главную? Нет, ведь тогда оберегал от людей свой замок. Не улыбнись бы защитникам Ревенкровла удача пал бы город, а пришел бы мертвец на помощь — его владения оказались бы в руках империи. Это убедило Седигу поставить друга перед выбором: либо советник, либо градоправитель.       В ту ночь хозяйка торжествовала. На ее лице плясала улыбка, но глаза были красными от слез. Месть дарила облегчение, однако со временем требовала все больше и больше. Сперва ее охватила радость, а тогда печаль — потеря города так себе проблема, ничто в сравнении с жизнью Сарама.       Второй разговор, как и первый, Илзе услышала с коридора. Она всегда старалась быть рядом с принцессой и незадолго до той ночи сопровождала на рынок, где воительница купила у эльфа необычный цветок. Рученица — так называли растение в империи, от простонародного названия помолвки — ручины. Даже продавец побледнел услышав заказ, что уж говорить о возлюбленном девушки.       В ту ночь не было ни криков, ни скандалов. В полной тишине Андегур покинула покои учителя и направилась в свои. Служанка не сдержалась от вопросов, хотя на прежней службе за такое могли выпороть. Хозяйка была не прочь с ней пообщаться особенно сейчас, когда друзей толком не осталось.        — Я лишь хотела очистить свое имя. Любовь любовью, а уважение к себе надо иметь. Мне в лицо никто этого не говорит, но за глаза называют потаскухой, все ждут, пока он наиграется и выбросит на задворки. Ах, человек-ворон мне свидетель, ведь стараюсь быть хорошей ученицей!        — Миледи, вы отлично справляетесь. Они завидуют вам, только и всего. А что же господин ответил, отказал?        — Подумает, так и сказал.       Третий разговор был не из приятных. Прознав о случившемся Разак сказал, что Мория с радостью возьмет к себе принцессу — чтобы та научилась вести дела и править хотя бы одним городом, ведь в последний раз она едва справилась с ролью лидера.       Так что теперь они беседовали в карете, которая мчала до границы. Обычно воительница скакала на лошади, однако в тот день не было настроения — все валилось из рук. Тем не менее при разговоре со слугой девушка старалась сохранять спокойствие и держаться гордо, как ее учили еще с детства, но так и не выучили до конца.        — Что будете теперь делать? — Поинтересовалась Илзе. — Попросите прощения, или как Чейнс займете должность и забудете обо всем?        — Если бы моей целью была власть, обязательно бы выбрала. — Оторвав взгляд от серого неба сказала дочь ворона. — Извиняться за что, за чувства? Вот еще, перед ангелами не оправдывалась, а перед советом и подавно не стану!        — Значит второе. Что же, в любом случае я останусь с вами, вы подняли меня и подарили вторую жизнь, какой бы она не была.        — Ты лучше подумай, что потом будешь делать. Свою жизнь вручила Седиге, и если он так небрежно ее вышвырнет, боги свидетели, пропаду.        Баньши встретила гостью с легкой улыбкой, отдала хорошую комнату и разрешила взять себе столько слуг, сколько пожелает. Была ли это издевка или просто случайность, но покои были те же, где она когда-то встретилась с любимым.       Так прошел месяц. Воительница часами сидела за столом, разбираясь с документами, иногда выходила во двор чтобы помочь слугам. Раньше принцесса могла подолгу наслаждаться пейзажами, писать стихи или просто прогуливаться по окрестностям, а сейчас брала всю работу, которой годами брезговала. Что угодно, чтобы потерять чувство времени.       В середине лета появился Седига. Он захотел остаться с ученицей наедине, и сразу же после этого покинул замок. Позже хозяйка сказала, что учитель сломал ее меч и даже больше — кинжал, с которым она всегда ходила, оружие не раз спасало жизнь и просто предавало уверенности.        — Это все? Пришел, чтобы поломать какие-то железяки? Вы же можете взять любой меч.        — Сказал, что новый должна сделать сама, а о моем предложении даже не вспомнил. Что-же, если ему угодно, чтобы ученица занималась делами союза и больше времени проводила за работой, своего добился.       На какое-то время запал девушки вернулся. Дочь ворона несколько дней ходила в библиотеку, после чего подобрала материалы для нового оружия. В качестве лезвия послужила призрачная сталь — лежала в пещере под особняком. К счастью владения элементарной магией было достаточно, чтобы разогнать одичавших упырей и раздобыть немного руды. Для рукоятки сгодились кости, их вообще можно было собирать как ягоды.       Для изготовления Риза вызвала кузнеца из Альдегара, тот с ворчанием согласился показать, как выковать оружие. Илзе принесла все необходимое и отвела гостя к карете, а когда вернулась госпожа смотрела на кольцо. Она думала, стоит ли вставить кровавый самоцвет в рукоятку, однако немного поразмыслив решила оставить.       Для кинжала было использовано другое лезвие. Когда-то это была смола, поглотившая паука и его паутину, с веками она превратилась в кристалл, что и послужил материалом.       Но как только изготовление оружия закончилось все вернулось на круги своя. Служанка с утра до вечера таскала бумаги, несколько раз сопровождала хозяйку на собрания. Союз не приезжал на границу, так что там не происходило чего-то особо важного.       Осенью у особняка появились новые гости — имперцы. Первая атака была неожиданной, а затем их визиты стали частью дневного распорядка. Инквизиторы могли засадить в зомби благословленным мечем, так что их не подымешь потом, а некроманты не отказывали себе в удовольствие превратить врагов в упырей или заменить ими потерянных солдат, чтобы те потом приносили еду и атаковали своих бывших сородичей.       Илзе и еще несколько разумных слуг делали отметки на печной саже — считали, какая сторона сколько потеряла. Из-за того, что их хозяйка возмещала потери, создавалась иллюзия победы. Однако зомби замечала, что раз в несколько дней армия возрастает. Эти люди… Убивай, так придет еще больше. Некроманты не боялись смерти, так как были мертвыми, а вот имперцы — их вела вера, что из этого было сильнее? Никто не знал, споры велись со дня сотворения мира.       После особо удачной драки Мория позвала Ризу в главный зал, приказала подать настойку из трав. Принцесса любила это варево, хоть ее тело и не нуждалось в другой пище, помимо крови. Прислуга сразу поняла: госпожа решила что-то важное сказать хозяйке.        — Скажите, пребывание в моем доме пошло вам на пользу?        — Мория Андегур, я от всей души благодарю вас за гостеприимство. Конечно, полученный опыт пригодится в будущем, вы очень добры. — Говорила воительница отстраненным тоном, глядя на свою чашку.        — Со дня нашей встречи в таверне я помогала вам по мере возможности. Признаюсь, вы меня чем-то зацепили. — Вела свою линию баньши. — И все же, когда выбор стоял между помощью гостье и служению своему хозяину… Впрочем, спросите у Илзе, кто не был поднят никогда не поймет, насколько сильна связь.        — Не от теплых чувств эта связь образована. Поднявший некромант может обратить своего слугу в тлен, хоть тот находится на другом конце Паладии. Страх… — Девушка перевела взгляд на цепи. — И надежда, что он умрет раньше, чем решит избавиться от надоевшей игрушки.        — Говорит не гостья, а полноправная хозяйка земель мертвых. — Слова выпорхнули вперемешку с тревогой. — Тогда постарайтесь понять и моего хозяина. Он лишь хранил Запретный лес от живых, а я — была оружием в руках советника.        — Не льстите себе, пусть перед вами сидит не королева, но ученица лидера, меня полусгнивший труп не остановит.        — Речь идет не о вашей жизни. Мой лорд предпочел бы сам разобраться, мне же было поручено другое дело. Лишить поддержки, чтобы никто не довез вас до границы, не оправдал перед королем и не вытащил из темницы, если нашим из союза будет угодно вас туда заточить.       Воительница начала чувствовать подвох. Она перебирала в голове возможные варианты, стуча пальцами по ручке кресла, ненадолго закрыла глаза, а тогда со вздохом открыла. И взгляд был такой, словно недавние победы над людьми вообще ничего не значили — настроение пропало.        — Говорите уже, что там было такого противозаконного?        — Ничего против наших законов, наоборот — все как того требовал порядок. Ни крови, ни обмана, лишь одна бутылка вина.       Сказав все, что хотела, Мория ушла, оставив гостью наедине со своими мыслями. Еще пару минут она пыталась понять, на что же намекала хозяйка особняка, а тогда резко вскочила, чашка выпала из рук и разбилась.        — Альпон… — Шепнула принцесса.       Илзе хватило ума упасть на колени, чтобы убрать осколки. Тут же служанка попала в поле зрения , а взгляд у дочери ворона был холодный, полный ненависти. Госпожа схватила за шиворот, подняла, вторая рука потянулась на пояс, где всегда висел кинжал. Резким движением Риза достала с кармана три серебряных монеты, вложила их в руку прислуги.        — В нашем дворе остановился целитель — темный эльф, попроси у него снотворного. Не хочу этой ночью видеть сны.       Напасть на союзника девушка не могла, как бы не хотела. После месяцев молчания принести возлюбленному такую весть — убила любимую прислугу твоего лучшего друга. Как бы там ни сложилась судьба, сейчас между ними сохранялись доверительные отношения и подрывать это доверие воительница не смела.       Очередная атака имперцев припала на середину осени. Удивительно — соседние земли, так же служившие границами, никто не трогал, а сюда стянулись рыцари, инквизиторы, стрелки, воины даже местные крестьяне с вилами и серпами. Такой битвы давненько не было, Риза хотела сообщить об атаке учителю, однако Мория заверила, что сама с этим разберется а ей, как бывшему рыцарю, приказала подготовить оборону.       Илзе готова была поклясться, что письмо баньши написала, только ворон его понес с белым пером в крыле — личная птица Разака. Тем временем воительница расставила на позиции зомби и призраков, а сама повела в рукопашный бой упырей. В Паладии было только две вещи, способные разжечь в ней такую же страсть — знания и встреча с избранником.        Зомби-повар и призрачная горничная как обычно столпились у окна, чтобы считать потери, но на этот раз какой-то маг разбросал яркие вспышки. Рассмотреть, кто кого ударил или схватил, было невозможно.

***

      Воительница знала этот замок. На один из праздников Вознесения они с матерью прибыли сюда, чтобы осчастливить поданных, так сказала Галия. Однако пятилетняя девочка была куда внимательнее и сообразительнее, чем думали родители. Почему-то спустя столько лет она не помнила ничего о первых годах жизни — ни игр в куклы, ни сказок, ни балов в честь ее дня Рождения. А вот эта ссора как на зло осталась в памяти.       Король не хотел, чтобы королева присутствовала на празднике в столице. По обычаю супруга в короне должна была сидеть рядом и благословлять просящих вслед за правителем, так же им полагалось держаться за руки и быть крайне любезными друг с другом, ведь династия — главный пример для подражания, лицо долины Ив. Естественно, супруг жену по расчету на дух не переносил, даже с дочерью проводил время когда матери не было рядом, раньше дед заставлял его выполнять закон, теперь Георг сам стал законом.        — Принцесса Риза Конзекрейт… — Начала Луазира, но девушка ее тут же перебила.        — Андегур!        — Конзекрейт, так как при жизни вы в брак не вступали. Помните: на земле империи свои законы. До вынесения приговора вы будете заточены в этой камере, святая инквизиция решит вашу судьбу а я оглашу приговор.        — Да знаю, не учи мне тут. — Отгоняя бывшую наставницу и вновь погружаясь в воспоминания проворчала воительница.       Мать пыталась делать вид, что ничего не случилось. Улыбалась, и люди в ответ дарили улыбки, хотя все прекрасно понимали, что происходит. Вот и сейчас поймавшие ее солдаты прекрасно знали, что ожившие трупы подлежат сожжению — в законах еще прадедами было написано. Вот только для чего тянуть, оставлять пленницу в камере? Наверно, хотели устроить показуху, только перед кем? Эльфы и гномы — союзники нежити, стимы равнодушно относятся к казням.       И только осознав это ученица поняла еще одну вещь. Отряд инквизиторов возглавляла Луазира! Да, та самая, что когда-то учила ее быть рыцарем, старалась не проливать чужой крови без надобности и держала под контролем всю королевскую рать. Бывшая капитан пришла вечером чтобы принести еду, она не могла смотреть на кровавое блюдо без отвращения да и вампирша не любила пищу в таком виде, однако когда наступает голод выбирать не приходится.        — Что ты забыла в отряде головорезов? — Резко задала вопрос бывшая подопечная. Теперь называть ее на «вы» не было смысла.        — Предательница семьи, родины, убийца друзей и собственного отца смеет обвинять меня в том, что я защищаю империю от оживших мертвецов?! — Едва сдержав смешок ответила Луазира. Она все еще вела себя так, будто говорила с семнадцатилетней девчонкой, которая сильно провинилась.        — Значит, именно так будет звучать приговор. И на том спасибо, и все же мои поступки не должны влиять на выбор самого доброго и честного капитана.        — Представь себе, повлияли! Если бы король Георг сейчас был жив, да даже если бы ты сидела на троне, мы бы не оказались в таком положении. Рыцарями командуют стимы. Чужаки во главе наших воинов! То тут то там возникают тени — словно кто-то призывает их, чтобы убрать неугодных, королева перессорилась со всеми, кем только можно, а теперь продает наших крестьян чтобы выплатить дань механизмам и чудищам. Раньше полузвери были в рабстве, сейчас к ним в слуги отдают людей.        — Королеву вам выбрал отец, тени и чудища следовали за мессией. Все пришло бы сюда рано или поздно, Азеркина нашла бы другой способ от меня избавиться, даже без нежити. Смогла же править страной и воевать с кузеном одновременно.        — Даже не думай перекладывать вину, разве этому учат рыцарей?! Живой мертвец захватил принцессу, и королевство следом покатилось к могиле. Есть только один способ прекратить наши страдания — отправить твою душу к Люксилине, очистить благодатным огнем. Тебя сожгут на костре завтра вечером, ни я, ни король, ни товарищи воины не помогут.        — А у меня разве есть возражения? Толку убивать то, что давно умерло, но в принципе дело ваше. Надеюсь, человек-ворон позволит мне родится в далеком далеком краю, где-нибудь в монашеском приюте, чтобы свою жизнь посвятить знаниям, а не тратить на любовь.       Тот день Андегур провела в молитвах, чего почти никогда не делала. Девушка закончила свою исповедь такими словами «отдать жизнь ради вашего дела и его призвания, разве могу я быть достойной большей чести?», Ворон ничего не ответил, а палачи уже были на подходе.       Вечером пленницу повели на казнь, нарядив в белое одеяние, кто-то хотел снять кольцо, необъяснимая сила овладела воительницей, она набросилась на нахала и укусила, оставив рваную рану, Разак бы позавидовал… Юноша испугался, что его посчитают заразным и убьют, поэтому поспешил спрятать рану и оставил затею. Адреналин покинул так же быстро как пришел, на место одного стражника стали трое.        Она должна была волноваться, бояться, но вместо этого чувствовала облегчение. Каждый день девушка мучалась от непонятного чувства — совершила ошибку. Только вот когда — при первой встрече или в момент предложения? Размышляя об этом воительница не заметила, как поднялась на костер — огромная куча досок и столб, бывший прежде столетней сосной. Дров было много — кто-то прям спал и видел, как сжечь предательницу дотла.       Толпа собралась на площади, какой-то воин — по всей видимости оруженосец, а не инквизитор, — завел руки за спину и крепко завязал. Второй в похожих обносках держал факел, Луазира взошла на трибуну напротив костра — довольно далеко, чтобы не загорелась, вершительница правосудия собралась зачитать бумажку с печатью, как вдруг к ней подбежал королевский гонец и что-то шепнул на ухо.        — Уверен? А что говорит королева?       Подул ветер. Толпа начала волноваться, но ничего страшного не было — просто сильный порыв, унесший слова, даже факел не затушил. Трибуна опустела, через минуту туда поднялся юный король.       Наряд украшали драгоценности и золотая вышивка, лицо потеряло детские черты, Юриан стал похож на отца, и лишь заостренные ушки напоминали о его полуэльфийской крови, впрочем они терялись на фоне короны, уже не такой большой как в семь лет.        — Принцесса Риза Конзекрейт, дочь Короля Георга и королевы Галии… — Начал юноша. Народ почти не слышал короля, руки правителя дрожали. Впрочем, озвучить этого никто не осмелился. — Вы обвиняетесь в предательстве, убийстве короля и веро…        — Вероотступничестве. — Подсказала инквизиторша.        — Да. Верховный суд приговорил вас к смерти через сожжение. Казнить невозможно, помиловать. У вас есть право на последнее слово.        — Ты стал бы хорошим королем, братец, если бы солнце матери не затмило проблески ума. А еще я жалею, что так и не помогла тебе с чистописанием, ты запятую не там поставил.        — Правда? Но зато слова пишу без ошибок.        — Ваше Величество, пора.       За спиною брата появилась высокая фигура в черном плаще, это был Терас. Раньше девушка даже испытывала жалость к так называемому мессии — она видела, как тот родился, и как держался за мать, когда та пыталась спасти его от вампира. Даже десятилетний мальчишка, скинутый за борт, больше походил на жертву обстоятельств чем на того, кто однажды погрузит Паладию в тень.       Но сейчас пророчество стало в разы реальнее. Этот высокий сильный юноша с неестественно темными глазами вполне мог завалить трех рыцарей за раз, к тому же был советником короля. Одно слово, сказанное товарищу, и Юриан тут же выхватил факел, зашвырнув его под ноги сестры. Возможно, сын теней и не был способен управлять народами, однако его новая игрушка позволяла это сделать.       Пламя разгоралось довольно быстро, привыкшее к низким температурам тело чувствовало его еще сильнее. Было бы благородно написать как в той поеме о рыцаре-спасителе, мол умирая за свое дело он не чувствовал боли и почти сразу улетел на небеса… На самом деле огонь только подбирался к телу, а девушка уже чувствовала ужас, представляя как ее кожа будет гореть и плавиться, как она вдохнет запах горелой плоти и как собственные слезы зашипят на обгоревших щеках.       И конечно же кожа будет чувствовать боль до последнего, лучше бы они убили ее мечем на поле боя как рыцари! Что-же теперь вырываться было поздно, и единственное что оставалось — закрыть глаза. Риза так и сделала, только запах дыма заставил ее взглянуть снова. Первые языки пламени уже обжигали босые ступни, за спиной подымался столб приятного тепла, еще минута и огонь ее поцелует, обращая кровь в пар а плоть — в пепел. Брата уже не было — ушел.       Воительница снова закрыла глаза. Толпа завопила, ноги охватила боль — толи огонь уже добрался, толи только жар, развивающаяся на ветру белая сорочка намертво прилипла к телу, мерзкий запах паленых волос ударил в ноздри. Знакомые и в то же время далекие крики — умерших друзей — наполнили голову. Это были призраки или тени?        — Тени, тени! — Завопили крестьяне. Будто народ увидел ее голой, прочитал мысли и теперь издевался. Конечно, тени, они заберут тебя в свой мир, предательница, сожрут живьем!        Набравшись смелости принцесса снова открывает глаза. Вокруг и правда темнота — даже костра не видно. С большим трудом она подымает голову — остальное тело не хочет слушаться, только ноет от боли, как битый пес, даже не хочется думать, что там осталось. В небе, словно магические звезды, сияют два зеленых огня. Девушка вспоминает их, хотя видела лишь раз в жизни.        — Согласен. — Шепчет мрак, хватая ее на руки.