Наследница

      С первыми лучами солнца слуги принесли новый наряд. Одежда была расшита золотыми нитками, вышивали эльфы, а узоры были взяты из орнаментов в книгах людей. На груди красовался герб, так же мальчику принесли несколько перстней.        — Не хочу их надевать, буду выглядеть как девчонка! И где мама? Разве она не пойдет со мной?        — Королева ждет в академии, господин, туда вы поедете в сопровождении конницы.       Он хотел спросить, а как было раньше? Его сестра тоже ехала одна, или отец сделал для нее исключение? Наверняка кто-то помнил, но вряд ли сказали бы. Говорить о ней запрещалось. Ведьма, еритичка, чудовище, разве он сам не был свидетелем правдивости этих слов? Все как один отвечали «глупости, не думайте об этом, мой король, лучше учитесь». И лишь один поддержал.       После смерти отца мальчик часто прогуливался по берегу моря в окружении воинов. Там росли очень редкие растения, которые использовались во многих зельях как основа и никому юный травник не доверял их сбор.       Однажды на тот берег выбросило мальчишку чуть старше самого Юриана. У него были тяжелые ножевые ранения, незнакомец почти не дышал. К счастью с сыном Азеркины был учитель, он смог привести подкидыша в чувство. У оборванца не было семьи, а смотревший за ним лекарь доложил регентше, что найденный утопленник отбился от племени чудищ, хотя никаких признаков этой расы у ребенка не наблюдалось.       Матушка велела отослать в приют, правитель возразил. Сказал «король я или нет?! Приказываю оставить во дворце!», и королева отступилась. Терас был не таким, как другие слуги. Его почтение было продиктовано благодарностью, порой товарищ мог говорить неприятные вещи, зато никогда не держал своих мыслей при себе и был предельно честен.        — Там, откуда я родом, с вампирами встречались. — Рассказывал тот. — В них живет страшный зверь, по сравнению с которым даже самые жестокие чудища ничтожны, он заставляет их пить кровь, убивать людей, делает сердца каменными и холодными, как у статуй. А душа все еще находится в теле, иногда она пытается пробиться, но злые духи не дают.        — Моя сестра все еще любит меня. Я знал, она никогда бы не напала! — Торжествовал полуэльф.        — Но чтобы душу освободить, тело надо уничтожить. Не она виновна в своей болезни, а тот, кто ее обратил.       Седига. Юриан помнил лидера Вечного союза, хоть видел всего несколько раз. Холодный и невозмутимый, в один день принцесса вышла гулять к озеру, а он похитил ее и не отдал даже за полцарства. А мать хотела убить его и освободить падчерицу от проклятия, уже в который раз доказывая, что на все готова для покоя своего чада.       И ради нее он вышел. Надел и перстни, и мантию, прошелся к выходу, оседлал лошадь. А на выезде с замка к нему присоединились стражи и Терас — тот уже получил свой клинок.       Церемония для слуги была скромной, естественно, произошло это после обращения мальчика к свету, то есть ангелам. На удивление друг не сопротивлялся и не просил короля отменить решение регентши, хотя маленький воин сумел бы отговорить мать. Он сказал, если так надо то все сделает, потому что жизнью обязан, и отныне она в руках правителя.       Они направлялись к месту, где обучались первые рыцари. Там же самый старый и опытный из них должен был вручить саблю, которую позже можно будет заменить на меч. Мимо пролетали селения, пустые поля, припорошенные снегом. Юный король скакал впереди всех и представлял, как ведет свой первый поход — на некромантов, чтобы поквитаться за сестру, тогда на Аргедона, из-за которого ночами плачет мать, и на каждого, кто осмелиться бросить ему вызов.       «Рука моя — длань нашей священной империи, а сабля — ее защита и сила. Да прибудет со мной благодать Люксилины и да направит на путь истинный»! — Кто бы не написал слова клятвы, наследники повторяли ее из поколения в поколение, и новый король, повторяя за ними, чувствовал в себе мощь каждого предыдущего.

***

      Маленький кролик вырывался как мог, но холодное лезвие кинжала быстро прекратило эти попытки. Кровь фонтаном хлынула на траву, Риза подождала, пока животное погибнет, а тогда прильнула к ране. Всего несколько глотков — слишком мало. В следующий раз воительница впивалась клыками в зверя, хоть он и пищал, продолжал вырываться. Она знала — зубы у вампиров острые, хватка крепкая, все живое боится прикосновений кровопийц. Но на гуманности далеко не зайдешь — будешь голодать и умрешь, а ей надо было продержаться, по крайней мере пока черный флакон не окажется у постели любимого.       Пятерых было достаточно, чтобы утолить голод, затем вампирша двинулась в сторону Запретного леса. Она долго шла дорогой, по которой они скакали несколько лет назад. Седига провел ее через тьму, показал красоту в самом жутком месте Паладии, теперь настала очередь принцессы вытаскивать из бездны.       Листва под ногами зашуршала. Кто-то шел следом, ступая уверенной походкой. Запястье сжали знакомые пальцы, больше похожие на когти, обернувшись девушка упала на колени и дрожащим голосом спросила:        — Уж не принесли ли вы мне дурных вестей?        — Не настал еще последний час Седиги, и все же дурные вести есть. Разак пошел войной на лесных эльфов, он хочет снять шкуру священной лани и сшить себе мантию. Забывает, кому служит, нарушает баланс. Ты отправишься на помощь ее последователям и вернешься в столицу лишь тогда, когда вся нежить покинет остров.        — Неужели никто из союза не может этим заняться? Прошу, позвольте мне отдать ему противоядие, и тогда ступлю хоть в бездну хоть в пламя! Только лишь…        Человек-ворон поднял руку, все вокруг замолчало, даже ветер затих, исчезла магия кольца, стук собственного сердца стал далеким-далеким.        — Лидер союза — мое воплощение в этом мире, а ученики его заместители. Пока мой сын не в состоянии, выполнять волю Вечности будешь ты.       Сказав это, Владыка исчез. Сильный порыв ветра едва не сбил девушку с ног, вместе с ним в мир вернулись звуки, и кровавый самоцвет по-прежнему отстукивал замедленный ритм.       Пойти против божества — не было в этом ничего нового и страшного. Ни она первая, ни она последняя, только вот в голове стояли слова любимого. В тот день, когда он послал их с Разаком прислуживать, они выполнили приказ не из долга, а из уважения. Вот и сейчас пришлось развернуться, ведь пойти против воли покровителя некромантов все равно что вонзить нож в спину.       С каждым шагом проблем становилось все больше. Сначала стражи преследовали, потом оторвались — кинулись по той дороге, что вела к Запретному лесу, затем оказалось, что денег нет, а на остров остроухих вплавь не доберешься. Корабль нужно было захватить силой, тем единственным способом, каким владела ученица мага.       Воительница направилась на кладбище — одно из тех, что будучи рыцарем охраняла от чудищ — и там достала свою брошь. Старое, полузабытое, посетителей нет. На телах почти не осталось плоти, души давно уже отошли на тот свет, однако… Есть те, которые вечно бродят по миру, такие услышат зов, они вселятся в трупы, чтобы служить, вновь ощутить жажду крови, а магический артефакт удержит их под контролем.       Сперва стоило принести в дар бутылку вина, ее воительница обменяла на кроликов в местном баре. У каждого места смерти был свой хранитель, и если подобным сущностям на своих землях культ делал подношения в небольших постройках, тут приходилось искать самую старую могилу. Когда едва слышный голос в голове прошептал «благодарю», можно было начинать.       Левая рука легла на землю, правая — на брошь. Губы начали шептать заклятие отрепетированное до мелочей — все же на том острове она не только от тоски изнывала. Невидимые нити вырвались из ладони, словно линии судьбы сошли и пронзили твердь, наполнили ее энергией, а от туда сила перетекла в давно истлевшие тела. Ладонь поднялась, земля содрогнулась. Первый удар слабый, затем сильнее и еще и еще. Первые руки, покрытые грязью, показались из-под надгробных камней.       Три сотни — вполне неплохо для маленького кладбища. Скелеты, обтянутые кожей с безумными глазами и до ужаса острыми зубами. Та разновидность упырей, что зовется «изголодни», то есть давно лежавшие в земле, особо жаждущее битвы. Они сильнее сородичей, но и управлять такими непросто.       Используя новообретенную армию девушка двинулась на пристань, где учинила погром и захватила корабль. Пришлось и капитана брать в плен — доверять управление судном безмозглым тварям не лучшая идея.

***

      «Я пишу это поскольку знаю, что больше не встретимся. Мы знакомы слишком хорошо, чтобы просить тебя раскрыть свою личность, и о себе говорить нет смысла — если тебе это не надо, никогда не пойдешь искать. Просто знай, что под твоим пером моя душа нашла покой, была бы у нас возможность сесть в тишине, никуда не спешить, и обсудить все те тайны, что остались неразгаданными… »       Эту бумажку, склеенную и бережно спрятанную в шкатулку с личной печатью, Разак нашел когда подписывал свой первый указ. Он помнил, как товарищ перед уходом загляделся на фигуру, что стояла на балконе, попросил подождать несколько минут. Зомби не забыл ни одной встречи с мерзкой девчонкой.       Как семнадцатилетняя девушка напугано глядела на него, скрывая следы от укуса вампира, пряталась за отцом, словно тень. Какой дерзкой стала, получив звание рыцаря — грозилась Седиге голову отрезать, и через него готова была переступить. Помнил день возвращения вампира с библиотеки темных эльфов. Как всегда задумчивый, по уши в делах, и в то же время опечаленный чем-то.        — Что там случилось? — Спросил соратник.        — Уже прошло. — Оставив часть ответа в голове прошептал маг. — Как ночь моего обращения, или день нашей встречи — раз и навсегда.       А как она прошла в замок, держа руку славы? Неслыханная дерзость! Как отрубила голову их воительнице, уже тогда этот яд проник в тело друга, прямо как тот, что сейчас медленно вел его к концу. Любовь ослепляет, вносит беспорядки. Зачем она мертвецам? Им не нужны наследники, только ученики, как показывает опыт, связи с династиями других государств портят отношения, ведь обращенных считают предателями.       У всех одна дорога. Сперва влюбляются, зачарованно идут навстречу, а может обольщаются бессмертием. Тогда многие уходят, перерождаются — не каждый сможет выпить крови или съесть человеческую плоть. Другие привыкают, затем чувства гаснут, их ставят в армию или управлять каким-то замком, со временем становятся частью армии, как это было с Чейнсом.       Конечно, зомби только понаслышке знает историю верховного вампира, но есть ли повод сомневаться в Дагароне? Смотритель никогда не врет. И если он говорит, что нынешний непокорный был любовником первой лидерши союза, так оно и есть. Сколько лет прослужил в рядах Альдегара, а как хозяин города вампиров умер возвысился.       Ризу ждал другой путь — возвращение на родину, падение, казнь или что там та любительница цветов уготовила. Наконец-то можно было вздохнуть с облегчением и выкинуть нахалку из головы. Она ушла, как сотни и тысячи поколений людей, как давно сгнившие предатели-солдаты и ненавистный хозяин. Испарилась, теперь есть лишь цель, их великая, заложенная вороном судьба, к которой он, как временный лидер, ведет своих поданных.       Покорить каждого на этой ничтожной земле, заставить их уважать Владыку Вечности. Пред тем, кто сотворил Паладию, кто не бросал простого воина умирать, а дал шанс переродиться или еще лучше — стать орудием в его руках.       Их флот подошел к берегу за считанные дни, из-за подкреплений со стороны вампиров два дня проходили как один. Крепости и города сдавались один за другим, вот уже начиналась зима, а их полчища добрались до столицы. Тут была спрятана лань — то существо, которому молились остроухие, кто владеет им, тот владеет лесным народом.       Воинов осталось очень мало. Ходили слухи, будто бы сансай просил помощи у кузины, но все напрасно — заиграла старая рана, и снова же таки любовь… Ваниэль остался со своими держать оборону, народу за укреплениями нужно было время, чтобы подготовиться к осаде — они отступали в спешке. А вот зомби некуда было спешить.        — Уже не такие гордые олени, а, ваше Величество? — Не скрывая улыбки спросил он. — Говорят эльфы лучше людей — более выносливые и живут дольше, как же долго живые будут стоять против мертвых?        Эльф ничего не ответил, сомнения на лицах воинов говорили за него. Они сражались не потому, что не боялись, просто им некуда было отступать. Не успеют — и половины необходимого времени не продержаться. Живые долго не протянут…        — А как насчет мертвых? — Этот вопль словно продолжал мысли воина.       Перед сансаем, одетая в броню из плотных шкур (такие продавались на пристанях) явилась та, кого он так старательно пытался стереть. Она держала слегка заржавевший меч в руке, увенчанной кровавым самоцветом, а глаза пылали решимостью, от которой к горлу подступила тошнота.        — Предав раз предаешь снова, метаешься как проститутка под заборами, только в чем твоя выгода на этот раз?        — Выгоды нет, только обязанность перед тем, о ком ты забыл. Давно уже пора занизить твою самооценку.       Воительница взмахнула мечем и на нежить накинулась орда диких упырей. Пока воины боролись с ними, враги успели отступить в крепость и зарядить оборонительные механизмы. Принцесса последовала за ними, предварительно ослепив Разака вспышкой.