Наследница

      Осень надолго запомнилась жителям долины Ив. Небо заволокли дождевые облака, разбушевалась речка Серпент, что была спокойна даже в дни ураганов и ветров. Волны доставали до мостов, пришлось их перекрыть, да и кто бы стал в здравом уме переходить границу в такую погоду?        — Твои воины готовы? — Риза не понимала, с кем говорит учитель. Они стояли неподалеку от Соколиного Глаза, город закрыл ворота, а в глазах-окошках сторожевых башен виднелись силуэты дозорных. Однако, вокруг было пусто.        — Ждут указаний, милорд. — Словно тень обрела человеческое очертание. Перед ними появился вампир в серебристых доспехах. Оружия при себе не имел, однако перстни на пальцах представляли из себя некое подобие когтей, скорее всего он был воином, а не магом.        — Азеркина решения не поменяла. Можете нападать и забирать все, что пожелаете. Только учти: после этой ночи ни одна душа не должна быть украдена, ровно так же как и вещи, а иначе слоняться твоим солдатам тут после окончательной смерти вовеки вечные.       Седига рассказывал об этом ритуале всю дорогу сюда. Он хотел собрать дань с должников, но не золотом и не обещаниями — такой платы правителю хватало за прошлые годы. Одним проклятием маг планировал привязать души к городу, чтобы те служили лишь ему, как и полагалось нежити на землях Запретного леса. Более того, каждый, кто упокаивал духа, должен был занять его место после смерти. Ученица считала, что двадцать, сорок или пятьдесят лет — слишком долгий срок, на что получала ответ «после века третьего не такой уж и долгий».       Ей предоставили выбор — остаться с полководцами или ринуться в бой, на что воительница смело ответила, что сидеть на месте бывшему рыцарю не положено. Пока они разговаривали перед воротами появились жители Альдегара. Они возникли из неоткуда, слово туман, и уже неслись к стенам. Однажды принцесса видела как те выходили на охоту, но тогда вампиры носили более простую одежду и меньше оружия.       Здесь же сияли доспехи, мечи, копья, клинки. Некоторые скакали на лошадях, закованных в броню. Трудно было разглядеть что-то кроме глаз, да и не хотелось — скорее всего лошади неживые, а гнилая конина это вовсе не единорог.       Ворота разнесли мощными магическими атаками. Такие не сработали бы в имперских городах — в каждом находился храм, проводились молитвы, чужеродное колдовство слабело. Только вот тут алтарь разрушили, едва люди начали что-то строить.       Затем в бой ринулись воины, маги остались позади. Чужаков встречали крестьяне, несколько отрядов мечников и лучники. На первый взгляд казалось, их громадная армия разнесет вампиров, только вот опытные полководцы знали, что сотни безмозглых ополченцев едва ли смогут захватить одного кровопийцу.       Ризе было немного не по себе от такого, ей казалось, будто враги сошли с ума. Однако вернувшись на пару лет назад она поняла, что поступила бы так же, если бы их отряд послали бороться с нежитью на границе.       Пока какой-то простолюдин размахивал вилами, отбивая удары меча, сзади на воительницу налетел вампир. Она чудом увернулась, удар пришелся на оппонента, раскроив тому череп.        — С ума сошел, иди на чужих нападай!        — Ой, прости, с человеком спутал. — Вытаскивая клинок он едва не зацепил ее кольчугу. Правду говорила Мория, вампиры новообращенных недолюбливают.       Иногда девушке казалось, что она сражается против всех. То стрелок с арбалета прицелиться, увернешься — над головой летит заклятие кровопийцы, побежишь на башню, скинешь нахала, а тебя следом толкнет житель Альдегара. Благо приземлиться на тело не так больно, как на землю, и можно продолжать бой.       Пару раз пришлось защищаться от кавалерии нежити, получалась не битва, а какая-то беготня. И своих союзников отвлекала, и врагов не успевала бить. Тогда принцесса решилась на отчаянный шаг. Она забрала копье у павшего воина и с его помощью сбила всадника с лошади, а тогда сама оседлала ожившую тварь.        — Обезумевшая! — Завопил всадник.        — Прости, с рыцарем спутала.       Все без исключений аристократы были обязаны овладеть верховой ездой. Но одно дело передвигаться на коне, а другое — сражаться. Девушка прошептала простенькое заклинание, меч охватило пламя, всего на минуту — такая уж сила — и этого было достаточно. Лезвие скользнуло по бочкам с порохом, взрывная волна полетела вслед скачущей лошади. В башне осталась громадная дыра, теперь стрелки не представляли угрозы.        — Отступаем! — Тот неизвестный с перстнями-когтями сказал лишь раз, и преданные воины тут же покинули Соколиный Глаз. Риза едва поспевала за ними, а как только армия отошла подальше хозяин лошади ухватил ее за локоть и скинул.        — Никогда новообращенные себе такой наглости не позволяли! — Пожаловался он, поправляя шлем.        — Забирай своего дохлого скакуна и не жалуйся. — Не желая начинать новую драку ответила воительница.       Не успел он ответить, как в воздух взмыл силуэт. Сказочное существо — дракон из черного дыма, глаза пылали изумрудным блеском. Сущность облетела город дважды, а тогда разинула пасть, и все селение охватило пламя. В нем смешались магическая энергия и силуэты сотен душ — они горели заживо, покидали свои тела и возвращались к земле, повязанные проклятыми узами. В один миг стены почернели, потрескались, доспехи покрылись ржавчиной, земля Запретного леса возродилась, избавилась от всего живого.       Тогда дракон полетел прямо на них, и все внутри девушки замерло. Она словно загипнотизированная наблюдала за каждым движением, когда тень накрыла с головой воительница обнажила меч, как вдруг Седига ухватил за руку.        — Не спеши, дитя, это существо не живое, призванное.       Едва лапы зверя коснулись земли, он исчез. Ученица успела заметить, как голова склонилась перед учителем, прежде чем изумрудный огонь угас.        — Ты сам призвал? Он страх внушает даже мертвым, и в то же время завораживает…        — Владыка даровал мне такую силу, как символ его власти и благосклонности.        — Тогда править тебе этими землями вечно.       Между ними пролетела улыбка, руки правителя соскользнули на талию, он прижал возлюбленную к себе и уже был готов поцеловать, но тот полководец с перстнями-когтями прервал их.        — Я все подготовил, как вы и просили.        — Превосходно! Это Риза, ее надо посвятить. — Бережно отпустив вампиршу сказал лидер.        — Миледи, вам придется пройти со мной. После процедуры делать перевязки две недели, ограничить потребление крови, целебные заклинания не использовать, в бане долго не сидеть.       По дороге он разъяснил другие аспекты нанесения татуировки, заодно спросил и о самом рисунке. У дочери ворона была одна идея, других она слышать не желала. На такое упрямство вампир ответил, что ему попался довольно толковый союзник.        — Когда это мы успели стать друзьями?        — Когда вы получили мое послание. Прошу заметить, лишь союзники, я никогда не назову другом человечье отродье, и ближайшие лет триста о дружбе даже не мечтайте.

***

      Хоть Седига и перестал злиться на свою ученицу, наказания отменять не стал. Перед законом все были равны и обязаны соблюдать порядок. Ризу и Разака отправили в услужение Мории до конца года. Один заявил, что его статус для такого слишком высок, вторая вспомнила о пути своего обращения и праве на свободу.        — Вы все верно сказали, но приказ придется выполнить. Не по обязанности, но из уважения ко мне.       Обоим пришлось подчиниться. Их отослали на границу, где приближенные к верхушке Вечного союза выполняли работу наравне с безмозглыми тварями. Зомби досталась уборка замка, заточка оружия. Возлюбленной некроманта пришлось кормить упырей, через пару недель она даже начала находить с ними общий язык и почти не дергалась от рыка. Ни тот ни другая не могли писать писем и спали в общих бараках с прислугой. Точнее воительница спала, а ее враг покрывал руганью баньши и весь род людской.        К началу зимы девушка перестала носить бинты и не постеснялась надеть более открытую одежду — от плеч до самого сердца красовались черные крылья ворона. Поглядев на них, хозяйка поместья сказала:        — Пировать так пировать, верно?       А вот советник таким раскладом остался недоволен. Более того, с первым снегом работы прибавилось, уборкой пришлось заниматься вместе. Вампиры не чувствовали холода, а он, каждый раз глядя на татуировку, снова и снова вспоминал о культе ворона.       Рабам запрещалось туда вступать. Ты мог жить после смерти, быть великим воином и даже подымать мертвецов, но не носить символы Владыки. Подчиненный не мог отдать суть божеству, так как она принадлежала другому. Седига этот закон поправил, давая возможность освободить прислугу.        По закону рабы переходили в собственность ученика после смерти учителя. Первым приказом, на который легла подпись нового лидера, был тот самый, даровавший свободу лучшему другу. Следующим Разака назначили главным советником, затем и состав союза претерпел изменения.       Они сидели на балконе, обсуждая кандидатуры на новые посты. В те времена даже кровавое вино живой мертвец пил с удовольствием, ведь за прошедшие года он мог лишь подносить его бывшему господину. Тогда же маг предложил товарищу вступить в культ.        — Для меня это будет высшая честь! — Словно перед некромантом сидел воин империи, а не зомби, в словах бурлило торжество, с каким молодые рыцари идут воевать.       И вот он снова прислуживал, да еще кому — своей первой поднятой. Но не это было главной бедой. Прислуживать наравне с какой-то девчонкой, и она все еще останется равной, когда наказание закончиться. Не в совете конечно — туда новообращенным путь закрыт, в глазах правителя.       За три дня до наступления нового года во владениях духа вспыхнул скандал. Виною тому послужили не имперские воины и не ссоры с соседом, а крики бывшей дочери короля. Мории пришлось лично спускаться в бараки.        — При всем уважении к вам, госпожа, какое право вы имеете орать с раннего утра?!        — А что мне еще прикажете делать, если у вас воры завелись? Ночью кто-то снял с моего пальца кольцо, камень в нем — подарок покойного короля, а само изделие Седига вручил.        — Возможно, вы просто потеряли его? — Предположил Разак.        — Сколько битв прошла, морей исплавала, никто и ничто не могло его снять. Отыщите, немедленно, или я весь особняк вверх дном переверну! — Не понижая голос вопила принцесса.        — Сделаю все от меня зависящее, вы же приступайте к работе.        — И нечего тут рыдать из-за какой-то побрякушки.       К вечеру перстень действительно нашелся — лежал в бане. Баньши лично вернула его хозяйке и потребовала извинений. Переступив себя девушка извинилась, однако так и не надела украшение. Она призвала к себе Илзе, та не могла служить, а на призыв все равно отзывалась — невидимая связь.        — Миледи, что бы вам ни было угодно, я не смогу этого исполнить.        — Это не услуга, моя дорогая, лишь просьба. Ты должна надеть мое кольцо — примерить так сказать — и если все будет хорошо, оно вернется на мою руку.        — Кровавый самоцвет? — Поглядывая на живой камень переспросила прислуга. — Да как же я посмею…        — Кто-то уже посмел, драгоценности сами собой не пропадают. — Она огляделась по сторонам. Кухня была заполнена ошметками человечины, но ни один из них не шевелился. — И не находятся просто так. Примерь, мне будет спокойнее.       Изле надела кольцо. Она не знала, толи самоцвет, толи заклятие вампира — что-то придавало ему силу. На один короткий миг девушка почувствовала себя сильнее, такой, что могла бы посостязаться с ханом или даже королем какой-то страны, только этот груз для нее был слишком тяжел. Металл раскалился докрасна, хрустнула кость. Должно быть очень больно, к счастью зомби не чувствуют боли.       Безымянный палец вместе с украшением упал на пол, а тогда и вовсе обратился в прах. Хозяйка посмотрела на происходящее с каменным лицом, тогда улыбнулась.        — Так и знала, что он мне какую-то подлянку подстроил. Ну погоди, Разак, найду на тебя управу! Колдуна нужно найти, чтобы заклятие снял, у нас еще девять попыток осталось.        — Попросите вашего возлюбленного, он ведь самый могущественный маг в Запретном лесу. — Упрятав пораненную руку под ткань предложила подруга. Снисходительность шла бок о бок с жестокостью, она в этом еще раз убедилась.        — Не стоит тревожить лидера Вечного союза по такому поводу. Он виновника искать начнет, против советника доказательств нету. Пострадает невиновный, а я проявлю слабость, недопустимо! Делай как сказано.       Воскрешенная не могла возразить или поспорить. Взяв злополучное кольцо Илзе исследовала его. Как оказалось, никаких хитростей в магии не было — простейший проклен, такой мог наложить любой новичок.       Она сняла его специальным наговором, украшение снова раскалилось, так что его пришлось положить на подоконник. Как вдруг из-за угла выросла огромная фигура. Растерянная служанка даже имя позабыла, помнила только, что он вечно ошивался около господ.        — Милорд. — Склонив голову в знак уважения поздоровалась та.        — Ты служишь Ризе, разве не запрещено? — Ответил советник вопросом. Он прошел мимо, даже не глядя на упрятанную в ткани.        — Я ей ни как слуга понадобилась, а как знаток своего дела. — Ее приучили отвечать правду еще при жизни, теперь честность остановила гниющий труп и заставила вернуться.        — Что за дела у безмозглой прислуги?       Ответить чудище не успело. Взгляд упал на кольцо, оно только-только остыло. Когда Разак ухватил ее девушка поняла, что именно он наложил заклятие, в тот же миг Илзе впечаталась в стенку да так, что хитиновый панцирь треснул.        — Неужели ты против меня решила идти?! — Ухмыляясь спрашивает воин.        — Как можно, я лишь раба, душа, спасенная из теневой бездны.        — Еще хуже. Ты вещь в руках другой вещи, только ей посчастливилось очутиться перед Седигой, а тебе — стать подстилкой. — Резкий удар разломал хитиновую пластину там, где раньше билось сердце. Для зомби эта рана не была смертельной, но зализывать ее пришлось долго.        Ответа не последовало. Толи эта серая мышь притворилась мертвой (что не требовало особых усилий), толи силы уже были на исходе. За последнее несколько месяцев никто не оказывал к советнику должного уважения. А страх был тем самым уважением, лишь в более чистой форме.        — Вот увидишь, придет день, вышвырнут ее из Запретного леса, или казнят. А ты останешься на произвол судьбы, знаешь ведь, чудищ нежить ненавидит, даже после смерти. — говоря это он открыл окно, поглядел на кольцо и вышвырнул его прочь, прямиком в болото. — У меня не так уж много врагов, способных вызвать ненависть, и ты будешь второй после Ризы.