Астерикс и Мелисса

      Друзья спешили к деревне. Обеликс бежал впереди, периодически останавливаясь, чтобы подождать друга.       — Почему ты не оставил немного зелья для себя? — спрашивал толстый галл. — Пара глотков, и мы были бы уже дома!       Астерикс пробежал мимо, весь запыхавшийся, и бросил на ходу:       — Там и так было на дне, — проворчал галл и крикнул раздражённо: — Ты так и будешь стоять на месте? Беги!       — Я-то бегу, а вот ты плетёшься, как черепаха, — возразил Обеликс и пробежал ещё некоторое расстояние.       Снова остановился и подождал друга. Астерикс так привык прибегать к помощи зелья, что совсем забыл, что без него требуются некоторые усилия, чтобы держать хороший темп. Это мысль его позабавила, он усмехнулся, но скорости не сбавил.       — Ну, я же на падал младенцем в котёл с волшебным зельем, как некоторые! — ехидно бросил он на ходу другу и промчался мимо. Обеликс крикнул ему вдогонку:       — А птице ты в глотку влил столько, что ей на всю жизнь оставшуюся хватит!       — Ничего. Быстрее вернётся с ответом, — пробурчал себе под нос Астерикс на замечание друга.       Он снова обогнал друга и стал ждать: поглядел в сторону римского лагеря и, к счастью, не увидел ни одного легионера.       — Может, я тебя понесу? — спросил Обеликс, когда его друг вновь пробежал мимо.       — Нет!       Астерикса начала раздражать заботливая назойливость друга, но до деревни оставалось совсем недалеко. Галл побежал быстрее. Обеликс лишь пожал плечами и помчался следом. У самых ворот Астерикс неожиданно остановился.       — Ты чего? — спросил его Обеликс.       — Смотри!       Галл указал в небо, где средь пастельной голубизны промелькнуло серое пятнышко. Оно неспешно прочертило дугу, резко нырнуло вниз и скрылось за частоколом деревни. Обеликс улыбнулся:       — Телеграфикс вернулся, надо же! Это добрый знак!       — А ты ворчал, что не надо было ему зелье давать, — усмехнулся Астерикс. — Пошли!       В дом друида они буквально ворвались, с грохотом отворив двери.       — Панорамикс!       Старец оторвался от трав и поглядел на встревоженных друзей.       — Что случилось?       — Римляне, — переводя дыхание, ответил Астерикс. — Идут…       Панорамикс нахмурился, погладил бороду и сказал:       — Уверен?       — Сам слышал, — продолжал настаивать галл. — Ты успеешь приготовить напиток?       — Как это понимать, Астерикс? — не унимался друид, и не думая прикасаться к травам. — Сам услышал?       Галл начинал злиться: он никак не ожидал столько сомнения к собственным словам. Пока он объяснит, где и как проведал о приближающейся угрозе, уйдёт уйма времени! Взором он отыскал проход, что вёл в комнату Мелиссы, и ключ, который друид беспечно оставил на самом крае рабочего стола. Уняв раздражение, он быстро ответил:       — Так приказал легионерам Гней. Лично! А мы слышали.       И направился через всю мастерскую в спальню девушки. Проходя мимо стола, он незаметно взял ключ и сунул себе в карман. Прежде чем скрыться за поворотом, его нагнало новое недоумение друида:       — Гней? Вы ходили к римлянам? Зачем?!       — Обеликс тебе всё расскажет! — бросил маленький галл и скрылся из глаз.       Друид лишь вздохнул, провожая его взглядом. А потом вопрошающе взглянул на Обеликса. Тот немного растерялся и ответил:       — А что я-то?! Я ничего… — галл смутился. — Сам не понимаю, зачем Астерикс туда рванул. Побили всего двух римлян, а хотелось больше… Хоть поесть успели. Курица была очень вкусная! Всё-таки, когда хотят, римские повара неплохо так могут готовить.       Панорамикс усмехнулся:       — То есть вы ходили к римлянам… за курицей?       Обеликс беспомощно замахал руками:       — Ну, мы не успели перед уходом поесть, — оправдывался он. — Пришлось прям там.       Астерикс тем временем бесшумно отворил дверь в комнату девушки. Она стояла у стены со свечой в руках и читала записку… Девушка была расстроена, это сразу бросалось в глаза. Видно, Телеграфикс принёс не тот ответ, которого ждала Мелисса. Она настолько была погружена в свои мысли и содержимое записки, что не заметила Астерикса. И это было к лучшему: галл сам не мог поверить в то, на что решился.       — Отказала? — спросил он.       Мелисса обернулась на голос.       — Астерикс? — удивилась она.       Из мастерской донеслись голоса Панорамикса и Обеликса, девушка нахмурилась и спросила:       — Что-то случилось?       Астерикс демонстративно затворил дверь.       — Я видел, как вернулся Телеграфикс, — не унимался галл. — Твоя подруга, — он указал на записку, что девушка сжимала в кулачке. — Она тебе отказала в просьбе? Мелисса удивлённо вскинула брови, поставила свечу на стул.       — Какая просьба? — спросила она встревоженно. — Ты о чём?       Астерикс нервно засунул руки в карманы. Он вдруг вспомнил слова друида: «Прекрасная девушка, добрая, упрямая, трудолюбивая… И в меру вредная, чтобы могла спокойно жить». Так он отзывался о Мелиссе, когда его приводили в чувство после второй встречи с ней. Сильный набор качеств, но вот её упрямство было сейчас очень некстати…       — Прочитай записку, — потребовал галл.       Лицо девушки вытянулось в изумлении.       — Астерикс, что на тебя нашло? — возмутилась она. — Ты забываешься.       Он сделал к ней шаг. И начал говорить, еле удерживая себя от того, чтобы не вырвать несчастный клочок бумаги у неё из рук.       — Римляне почти у ворот. Сейчас на кону наши жизни. И твоя в том числе! — Он на мгновение замолчал, а потом сказал уже более спокойно. — Прочти записку. Я хочу понять, насколько сильно ты мне доверяешь.       Мелисса улыбнулась его словам.       — Астерикс, я верю тебе, — сказала она ласково. — Неужели ты уже всё забыл? Вспомни ночь! Вспомни, как мы говорили по душам. Ты думаешь, я стала бы так с каждым встречным обсуждать своё детство? И письмо подруге отправить я попросила именно тебя. Всё потому что я тебе верю, Астерикс! Верю, как никому другому! Почему я должна объяснять сейчас всё это?       Её слова казались искренними, галл не мог это не признать; но кое-что здесь не сходилось. И он хотел это проверить…       — Прочти записку, — осёк её Астерикс, и более он не просил: он требовал.       За те несколько мгновений молчания, которое воцарилось между ними, в голове у Астерикса пронеслось с десяток разных вариантов того, как она могла ему ответить на его наглость. Однако он никак не ожидал, что ответ будет так прост и лаконичен:       — Ладно.       Мелисса встала, расправила смятую записку.       — Если ты не веришь мне наслово, — сказала она нарочито сдержанно, — я тебе это докажу.       — «Родная моя!» — стала читать девушка с вызовом, будто стараясь побольнее упрекнуть галла в его излишней подозрительности. — «Я рада была получить от тебя весточку! Счастлива слышать, что ты хорошо добралась. Передавай привет Панорамиксу. И береги себя».       Мелисса закончила читать и победным взором посмотрела на галла. Тот же совсем поник, опустил глаза.       — Значит, ты мне совсем не веришь, — произнёс Астерикс наконец. — Жаль это слышать. И очень неприятно…       Мелисса совсем растерялась и села опять на край кровати.       — Да что с тобой, Астерикс? Почему ты вдруг так решил?       Её слова стали последней каплей. Астерикс подошёл к ней вплотную и, стараясь не повышать тон, почти прошептал в лицо:       — Да с того, что ты врёшь мне прямо в лицо и даже не краснеешь! Ты просила подругу о приюте! Хотела сбежать. Бросить! Всё и всех! — Мелисса сидела в полнейшем недоумении и с каждым новым словом взор её всё больше тускнел и наливался горечью.       — Ты расстроена была и растеряна, когда я вошёл. В записке был отказ! Она отказалась давть тебе приют.       — Так ты всё-таки её прочёл, — еле слышно произнесла девушка куда-то в пустоту комнаты. — А я считала тебя человеком чести.       И девушка с вызовом посмотрела галлу прямо в глаза. Её слова не на шутку задели Астерикса. Отступать было некуда: он решил идти до конца.       — Ты использовала меня. Как инструмент, — ответствовал галл. — И ещё смеешь что-то говорить мне о чести?.. Отдай записку.       Мелисса резко смяла клочок бумаги в кулачке и исподлобья поглядела на своего мучителя.       — Если ты сказала правду, то тебе бояться нечего, — сказал Астерикс уже гораздо спокойнее, подумал немного и добавил: — А я извинюсь перед тобой. На коленях. И попрошу прощения за все грубости, что сейчас наговорил.       Он протянул ей ладонь.       — Отдай записку, пожалуйста.       Мелисса опустила взор, окончательно смяла письмо, а потом… поникла и разжала кулачок. Астерикс понял: она сдалась. Но она никогда этого не признает и записку сама не отдаст. Недолго думая, Астерикс просто взял с её руки мятый комочек. Она не сопротивлялась, лишь тупо глядела в пол.       Астерикс молча направился к двери. Говорить ему было не о чем, а содержание записки уже не имело значения…       — Римляне почти у ворот, — вдруг заговорила Мелисса, подняв на него пристыженный взор. — Ты так сказал в самом начале. Почему они вдруг решили напасть?       Астерикс замер у раскрытой двери.       — Потому что ты здесь. Это должно было случится, — ответил он, не поворачивая головы. — Мы с Обеликсом совершили небольшую вылазку в лагерь. И слышали, как Гней отдал приказ.       — А он вас не видел? — продолжала спрашивать Мелисса.       — Нет.       — Но он знает, что вы там были сегодня, не так ли? — сказала девушка и нахмурилась. — Вы выдали себя, оттого он так спешно пошёл в наступление. Другого объяснения таким резким переменам я не вижу… Теперь Гней уверен, что я здесь.       Она встала. Галл опустил взор в пол: она была права. И своим молчанием он лишь подтвердил её догадку, хотя хотел этого меньше всего.       — Знаешь, Астерикс, — продолжила говорить она. — Может быть, я и солгала тебе. Но ты своим самонадеянным поступком подставил меня. И не только меня: всю деревню! Подставил под удар! А я могла бы просто уехать и уберечь вас от этого!       Астерикс возразил ей совершенно спокойно:       — Не смогла бы, — он обернулся к ней через плечо. — Не смогла бы уберечь. Я бы всё равно поехал следом. Так же как и Панорамикс, — Он вздохнул. — Здесь, в деревне, самое безопасное место. Пока мы все держимся вместе, тебя никто не тронет. Я клянусь…       Мелисса, не сводя растерянных глаз с Астерикса, медленно опустилась на кровать и закрыла лицо руками. Он услышал, как она всхлипнула. Более стоять в дверях не было нужды: он вышел и, достав из кармана ключ, несколько раз повернул его в замке.       — Прости, милая, — сказал он еле слышно. — Так надо.       Астерикс ещё мгновение помедлил и направился прямиком в мастерскую. Его друг и друид всё ещё вели оживлённый разговор.       — Говоришь, много их там, — уточнил друид. — Новеньких.       Обеликс потеребил косичку.       — Не то чтобы много, но хватит на нас всех!       Панорамикс посмеялся.       — Да, давно мы не учили римлян нашей науке, — он вздохнул. — Будем молиться Великому Тевтату, чтоб волшебного зелья хватило отразить эту атаку.       Под их разговор Астерикс незаметно вернул ключ на место, а потом развернул записку и увидел следующее:             «Родная! Как же я рада была твоему письму! Я уж не знала, что и думать.              Изволновалась вся, ты же меня знаешь. Ты просто так давно вестей о себе не подавала…              Прости, но я не смогу тебя приютить: мы с мужем уезжаем на Рождество к родным.              Единственное, я могу оставить ключ соседям. Тогда ты сможешь, как в прошлый раз,              пожить у нас, но без нас. А мы, может, даже и вернуться успеем, повидаемся.              Напиши, как решишь. И чем быстрее, тем лучше: мы уезжаем сегодня вечером.                    Люблю, целую и жду ответа!»       Астерикс смял письмо, задумался… Из задумчивости его вывел голос друида.       — О чём вы так долго говорили, Астерикс?       Галл ответил не сразу:       — О том, что за любую ложь последует кара, — наконец сказал он и протянул мятое письмо друиду.       Тот расправил записку, прочёл и нахмурился.       — Я её запер, — сказал Астерикс. — На моём месте ты поступил бы так же…       — На твоём месте, — возразил друид, — я бы не читал чужие письма. И больше бы ей доверял.       Астерикс упёрся руками в стол и произнёс:       — Как я могу доверять той, что солгала мне?       — Всего раз, Астерикс, — вновь возразил друид и по-отечески улыбнулся. — К тому же… Мы всего не знаем. А боль, порой, заставляет лгать даже невинных.       Астериксу вдруг сделалось не по себе: злость уже улеглась в душе, и на место её пришла какая-то давящая пустота. Он предпочёл ничего не отвечать и направился к выходу.       — Я пойду собирать народ, — сказал он с порога. — Обеликс, вынеси зелье к нам, как оно будет готово.       Его друг обиженно хмыкнул.       — Ну, конечно! Как всегда: отнеси-принеси.       В ответ Астерикс лишь хлопнул дверью. Обеликс почесал затылок.       — Что это с ним, Панорамикс? — спросил он друида. — Астерикс будто бы сам не свой… Может, он заболел?       Панорамикс мешал зелье и искренне посмеялся проницательности Обеликса.       — Если и заболел, — улыбаясь, подхватил старец, — то болезнью, от которой нет лекарства. Понимаешь, Обеликс, иногда, бывает, лучше промолчать, чем что-то сказать. Те, кто влюблены, об этом забывают. Они хотят изменить дорогого человека в лучшую сторону, искренне желая лишь добра, но забывают, что перековать личность без боли не удастся.       Обеликс задумался:       — Но если человека перековать, как меч или котёл, получится ещё один котёл. Зачем нам два одинаковых?       Друид улыбнулся:       — Не все сразу это понимают.       Обеликс задумался, потеребил усы и вдруг спросил:       — А Астерикс разве влюблён?       Панорамикс ещё раз помешал зелье в котле, стукнул по котлу раз-другой и вновь обратился к Обеликсу…       — Всё готово, — сказал он. — Неси зелье нашим друзьям и возвращайся. Ты мне нужен тут.       Отправив Обеликса с поручением, Панорамикс направился в комнату Мелиссы, не забыв прихватить ключик со стола. Он застал её, уткнувшуюся в подушку. Друид сел подле девушки на краешек кровати.       — Ты бы могла этого не скрывать, — Панорамикс сунул истерзанное письмо ей в ладошку. — И всё рассказать мне.       Она поднялась, села и посмотрела на него заплаканными глазами.       — Панорамикс, пожалуйста, только не ты, — прошептала она.       — Я и не собирался, — улыбнулся друид. — Просто хочу задать тебе один вопрос. Отбрось сейчас совесть и желание спасти весь белый свет. И ответь мне: если бы была возможность, ты бы хотела остаться здесь, в деревне, с нами?       Мелисса подняла на него полный отчаяния взгляд.       — Больше всего на свете, — сказала она.       Панорамикс вновь улыбнулся и тут же встал.       — Тогда собирайся, — произнёс он. — Ты должна уехать немедленно.       Мелисса так и застыла в полном недоумении.