Астерикс и Мелисса

      — Как же тебе помочь, Мелисса, — бормотал себе под нос Астерикс, глядя на маленький клочок бумаги, — если ты всё время врёшь?!       Он держал в руках раскрытую записку — ту самую, что должен был послать в Лютецию голубем. Подле него, на жёрдочке, курлыкал Телеграфикс, косясь на вскрытый свёрточек. Написано там было следующее:                   «Здравствуй, родная! Я на днях буду в городе. Могу я остановиться у                    тебя на время? Очень соскучилась, а тут такая возможность! Буду                    очень благодарна, если приютишь, потому что остановиться мне                    больше не у кого.                         Люблю и обнимаю!»       Астерикс был дома: сидел у камина и грел ноги после утренней охоты. Они с Обеликсом кабанов наловили изрядное количество, так что друзьям должно было хватить еды на пару дней, учитывая аппетиты Обеликса.       — Это она так подругу извещает, что до деревни добралась и счастливо тут обосновалась! — ворчал он. — Уезжать собралась. Опять! Сколько можно?       Галла переполняло возмущение и обида, хотелось кого-нибудь поколотить. В такие минуты он начинал жалеть, что римляне их как огня боятся: хорошая стычка сейчас бы пришлась к месту.       — Не написала ни города, ни имени подруги, Телеграфикс, — продолжал рассуждать вслух галл. — Даже своего имени в конце не поставила! И как эта «подруга» должна понять, кого к себе на порог пустит? Если это вообще подруга. Может, друг, а? Как думаешь?       Он раздражённо потряс запиской у самого клюва голубя. Тот лишь помялся с лапки на лапку и продолжил глазеть по сторонам. Астерикс вздохнул и поднёс листок к лицу: в нос ударил запах мятной свежести.       — Нет, — возразил сам себе галл. — Всё же свою подпись ты оставила.       И он улыбнулся, продолжая наслаждаться ароматом мяты, пропитавшем кусочек пергамента.       — От кого же ты так шифруешься? — Галл свернул письмецо трубочкой и стал перевязывать ниткой. — Будто весь мир тебе враг. Сваливаешься всем вокруг, как снег на голову. Просишь помощи, защиты, но не говоришь от чего… Или кого.       Астерикс сунул письмо в маленький тубус, что висел на шее у птицы, закупорил крышкой.       — Пытаешься использовать всех вслепую, — вздохнул он. — Это неприятно, Мелисса. Очень неприятно… Начинаю понимать, почему Панорамикс просто запирает тебя в комнате.       — С кем ты говоришь?       Астерикс обернулся на голос и увидел Обеликса на пороге. Тот затворял за собой дверь. Глядя на друга Галл вспомнил, как сам сегодня утром стоял в дверях и успокаивал разъярённого Обеликса: тот не нашёл его утром дома, и одному Белиносу известно, что напридумывал себе. Но скандал вышел знатный: Астерикс насилу оправдался, сумев скрыть, где и с кем ему на самом деле пришлось провести ночь. Про себя же он благодарил Тутатиса за то, что друида, когда галл проснулся, дома уже не было, и Астериксу удалось ускользнуть незамеченным.       — Ты разговариваешь… с голубем? — снова спросил Обеликс, озадаченный не на шутку.       Астерикс хихикнул.       — Ну, ты же со своим псом разговариваешь.       — Так это же Идефикс! — возразил толстый галл. — А он очень умный. И всё понимает!       — Ну, да-а, — протянул Астерикс с язвительной интонацией, подразумевая обратное.       Обеликс обиженно скрестил руки на груди и сказал:       — Ну, конечно! И снова месьё Астерикс включил своё занудство!       Галл растянулся в улыбке.       — Твой пёсик, как и ты, понимает только один язык — язык еды, — ехидно констатировал Астерикс.       Обеликс тут же переменился в лице, от прежнего недовольства не осталось и следа:       — Кстати о еде. Мы будем завтракать? И обедать? А то и то, и то из-за тебя уже пропустили!       Астерикс рассмеялся: его так порой забавляла доброта и отходчивость друга, что возникало чувство стыда за то, что он так над ним подтрунивает. Но Обеликс сердился совершенно справедливо: уже давно было за полдень.       — У меня есть идея получше, — заговорил Астерикс, хитро улыбаясь.       Обеликс озадаченно сложил в замок руки на животе и с раздражением спросил:       — Что может быть лучше еды?       Астерикс взял в руки голубя и подошёл к другу.       — Отправить в полёт парочку римлян! — весело улыбаясь, сказал галл.       Обеликс задумался:       — Знаешь, а я не против, — ответил он, косясь на стол и еду. — Только не парочку! А побольше.       На том и порешили. Друзья быстро собрались и вышли за ворота деревни, известив стражу, что вновь отправились на охоту. Но на кого они собрались охотится, уточнять не стали.       Астерикс не был уверен в правильности своего решения, но он твёрдо знал одно: Мелисса никогда не скажет правды. А если и скажет, как отличить правду от лжи? Если только сравнить две лжи и посмотреть, в чём те схожи: это и будет правда, скудная, но правда, которая хоть как-то прольёт свет на происходящее.       Отойдя от деревни на приличное расстояние, Астерикс шепнул голубю адрес, залил ему в клюв волшебного снадобья и со словами:       — Ну, лети, птичка! — выпустил Телеграфикса в небо.       Под шуршание крыльев сизого посланника, стрелой умчавшегося в небо, друзья направились прямиком в лагерь римлян.

***

      Впервые Астерикса распирало от смеха и жалости к римлянам.       Они подошли к лагерю сзади и сразу наткнулись на двух энтузиастов. Из разговора друзья узнали, что те самолично решили патрулировать округу, выискивая шпионов и лазутчиков.       — Во имя спокойствия и процветания Цезаря! — твердил один из легионеров. —       Отдадим жизни свои за великое дело Рима!       — Они что, новенькие? — недоумённо спросил Обеликс у друга.       Астерикс, слушая патриотические речи двух патрульных, откровенно хихикал.       — Видимо, да. Новенькие.       Легионеры в своём курином пафосе за дело Родины смотрелись очень комично. И одновременно жалко.       — Идиоты какие-то, — сказал Обеликс, от чего Астерикс развеселился ещё больше. — А ведь я их даже не бил ещё.       — Не бил, говоришь, — сказал Астерикс, уняв смех. — Пора это исправлять.       Обеликс, довольный, потёр ладонями, и оба друга спрятались в кусты. Ждали, когда римляне мимо пройдут.       — Обеликс, умоляю: только тихо! — шепнул Астерикс другу.       Как только легионеры подавлялись с галлами, из куста выскочили две пухлые руки и утянули римских энтузиастов прямиком в листву. Закричать те не успели: послышалась возня, сдавленное мычание и два громких удара по железу — видимо, по шлемам.       — Обеликс, — послышался шёпот. — Я же просил: тихо!       — Я и сделал тихо, они же не кричали, — возразил тому другой шёпот.       — Да, потому что я одному рот зажал рукой, — заворчал вновь первый. — Черт, он меня укусил. Никогда бы не подумал, что у римлян есть зубы: мы, вроде, все повыбивали. Точно новенькие…       Друзья быстро стащили с пленных доспехи и нацепили на себя. К проникновению во вражеский лагерь галлы были готовы. Встреча со «свеженькими» римлянами лишь подтвердила догадки Астерикса: Гней уже в лагере. Он то и был им нужен.       Пройти через толпу римлян оказалось делом пустяковым: никто даже внимания на них не обращал. Доспехи стали своеобразным пропуском в любые уголки лагеря. Волновало Астерикса другое: где найти Гнея и… что делать потом?       — Вот что плохо у римлян, так это еда, — ворчал Обеликс, следуя за своим другом.       Астерикс старательно выглядывал в толпе гремящих доспех и шлемов длинный чёрный плащ, краями своими свисавший с крупа лошади в тот день случайной встречи с всадником в лесу. И нытьё Обеликса было совсем не кстати. Галл остановился и повернулся к другу.       — Ты можешь хоть пять минут не думать о еде?! — сквозь зубы прошептал Астерикс озираясь по сторонам. — Забыл, где мы?       И он пошёл дальше, огибая палатки и заглядывая чуть ли не в каждую в надежде увидеть заветную чёрную фигуру.       — А ты забыл, что мы даже не позавтракали, когда уходили из дома? — заворчал на него голодный Обеликс. — Я всегда бью римлян только на сытый желудок!       Астерикс в ответ проверчал:       — Ну, что мне теперь, кабана наколдовать прямо здесь?       — А ты умеешь? — с надеждой в голосе спросил его друг.       Астерикс сокрушённо вздохнул:       — Ох, Белинос, дай мне сил…       Обеликс сразу погрустнел. Астерикса же начинало волновать, что уже битых полчаса они не могли найти Гнея в этой толпе железноголовых! Римляне сновали туда-сюда, как муравьи, иногда сбивая с ног друг друга. Они были встревожены, однако этот переполох носил больше восторженный характер: у легионеров горели глаза страхом и почтением. Но к чему? Если не по случаю прибытия Гнея эта несуразица в строях, то по какому тогда? Нет, Гней должен был быть тут. Надо просто лучше искать.       — А можно я быстро домой сбегаю позавтракать, — прервал Обеликс размышления друга, — и сразу же вернусь? Я быстро! Клянусь!       И, будто в подтверждение сказанного, у Обеликса громко заурчало в животе. Астерикс в испуге шикнул на друга.       — Да тише ты! — он посмотрел на Обеликса и сказал. — Лучше помоги мне найти римлянина.       Они пошли дальше.       — Какого римлянина? — спросил Обеликс.       — Чёрного, — ответил Астерикс. — Без доспех. И в чёрном плаще. Он гордый такой, ты его сразу узнаешь…       Галл намеревался ещё что-то сказать другу, но, обернувшись, обомлел: Обеликса позади него больше не было. Астерикса охватил ужас. Он чуть было не поддался панике, как вдруг услышал явственное чавканье где-то слева от себя. Поглядел в ту сторону, откуда доносился звук, и увидел походную кухню римлян, возле которой были расставлены большие и длинные столы. А за одним из них сидел Обеликс и уже уплетал какую-то дохлую курицу. Астерикс тут же помчался к нему.       — Обеликс, — прошептал он, наклонившись к чавкающему другу. — Ты что свихнулся?!       — Я голоден! — ответил тот и впился зубами в курицу. — Никуда твой римлянин от нас не денется. Эй, повар! — позвал Обеликс пухлого, сонного типа, что ворошил угли в печи. — Неси ещё этих кур! Да побольше!       Астерикс беспомощно развёл руками, закатил глаза и упал на скамью — сел напротив смачно чавкающего друга. С одной стороны, надо было торопится: каждая минута промедления могла стоить им жизни. С другой стороны, куда им было спешить, если они даже не знали, куда идти.       — Сколько? — сухо спросил повар.       — Штук тридцать-сорок, — спокойно ответил галл, облизнув косточки. — Я чертовски голоден!       — Дам только десять, — возразил повар и принялся резать овощи.       Галл обернулся к наглому римлянину, полный возмущения. Астерикс даже слегка хихикнул, зная, что с голодным Обеликсом лучше так не шутить.       — Что значит, только десять? — заголосил толстый галл. — Я сказал сорок! Значит неси сорок!       — Вы обязаны кормить своих воинов досыта! — встрял Астерикс. — Так что и мне неси. Да поживее!       Галл рассудил, что, раз они пока в тупике, почему бы не поесть за счёт римлян.       — А чем я, по-вашему, центуриона с гостями кормить буду?       Астерикс от слов повара аж на месте подскочил.       — С гостями?! Это с кем же?       Повар развёл руками:       — Не знаю. Мне этого знать не положено. Говорят, шишка какая-то из Рима. От Цезаря приехал с важной миссией.       Астерикс более повара не слушал: он нашёл глазами шатёр центуриона и задумался.       — Хорошо было бы узнать, что это за «миссия», — сказал вслух Астерикс и поглядел на друга.       Тот продолжал заглатывать одну курицу за другой. Времени на то, чтобы компенсировать потерянный завтрак больше не было. Кое-как утянув за собой друга с не одной жареной ножкой в руках, они спешно добрались до шатра.       — Вот же фомор! — проворчал Астерикс. — И как нам туда попасть?       На входе стояло двое стражников во всеоружии. Галлам надо было как-то незаметно попасть внутрь шатра; но когда Астерикс сделал первый шаг, перед самым его носом под купол нырнуло знакомое лицо — Каюс Бонус. Астерикс в испуге отпрянул, прижался к стенке одного из шатров. Обеликс сделал тоже самое, правда прятаться у него вышло плохо: живот мешал. Да и был он увлечён больше курами в руках, а не римлянами: их же пока Астерикс бить не разрешал, а есть и в засаде можно было.       — Н-да, — протянул озадаченно маленький галл. — С Каюсом Бонусом нам лучше сейчас не встречаться. Он слишком хорошо нас знает… Но ты видел, с каким испуганным лицом он зашёл, Обеликс? — Тот в ответ что-то промычал, жуя очередную куриную ножку. — Гней точно там, внутри. Только как нам теперь узнать, о чём они говорят?       Астерикс был в лёгкой растерянности: нужно было что-то придумать, время уходило… Неожиданно его выручил Обеликс.       — Эй, ты! — заговорил толстый галл с одним из охранников.       У Астерикса волосы на голове встали дыбом.       — Да, да! Ты, — Обеликс подошёл прямо к ошалевшему римлянину. — Теперь мы охраняем эту палатку. Вы свободны.       «Обеликс! — воскликнул про себя его друг. — Да ты гений! Если хочешь что-то спрятать, оставь это под самым носом: целый век замечать не будут!»       Римляне в недоумении переглянулись, но пост свой покидать отказались.       — Что вам не ясно? — включился в игру Астерикс. — Смена вахты. Приказ центуриона.       — Но он приказал нам сторожить эту палатку, — несмело заговорил один из стражников.       — А ещё он приказал менять караул каждые два часа, — возразил Астерикс. — Всё! Давайте, идите обедать.       Последнее слово стало ключевым.       — Если обедать, то мы завсегда! — воскликнули римляне и пошли в сторону кухни. Их посты заняли отважные галлы. Отойдя от палатки на пару шагов, один из стражников остановился и спросил напоследок:       — А почему у вас усы?       Астерикс чуть было не провалился под землю, так сделалось ему страшно. Усы! Единственная вещь, которая выделяла их среди этих гладковыбритых легионеров. И с этим бельмом они умудрились занять посты возле центральной палатки лагеря! Да ещё и с Каюсом Бонусом под боком! Мысленно Астерикс поклялся, что, если они выберутся отсюда, он до смерти накормит Обеликса кабанами, чтоб того неделю от них воротило! Может хоть это даст его другу чуточку мозгов!       — Вы новенькие что ль? — вновь спросили римляне.       — Да, новенькие. А усы… Это мода такая! — ответил, улыбаясь, Астерикс. — Новая. В Риме. До вас тоже скоро дойдёт.       Римляне переглянулись, пожали плечами и помчались к кухне за едой.       — Эх, везёт кому-то… — печально протянул Обеликс, глядя им вслед.       — И не думай даже, Обеликс, — шикнул на него маленький галл. — С тебя на сегодня кур хватит.       Он оглянулся по сторонам: кругом почти никого не было, что его очень удивило. Неужели этот Гней такой страшный? Или страшны сами вести, которые он принёс с собой, что даже легионеры держатся от центральной палатки подальше?       — Прикрой меня, — шепнул он другу, нырнул ему за спину и подкрался на корточках ко входу.       Чуть отогнул полу увесистой ткани и стал слушать разговор «шишки» с «игрушкой»: Гнея и Каюса Бонуса.       Слух сразу резанул жёсткий, ровный тон до злобы знакомого голоса:       — Вы стоите здесь уже не первый месяц. И до сих пор не захватили эту жалкую деревушку?       Астерикс узнал его: голос всадника он запомнил весьма отчётливо. Вот он — Гней. Они нашли его…       — Всё из-за их друида, — оправдывался Бонус. — И зелья. И толстого галла!       — Довольно! — пресёк его всадник, и напустил на себя гордый вид. — Я не желаю слушать эти оправдания по десятому кругу! За всё то время, что вы тут бездействуете, можно было придумать тысячи способов, как избавиться от друида!       Тут неожиданно Обеликс дёрнул друга за плечо. Галл обернулся и увидел, что кто-то очень спешно шёл прямо к их палатке. Астерикс немедленно вернулся на пост: увы, с этого места подслушивать дальше разговор было невозможно. Человек, что спугнул их, был легионером, но что-то было в нём отличное от остальных воинов. Астерикс вспомнил его, лишь когда тот уже прошёл мимо них, не удостоив даже взглядом, и нырнул в палатку.       — Аве, о великий Помпей! — Услышал Астерикс приветствие Гавкулуса, оглянулся и вновь стал подслушивать.       — Какие вести? — отозвался голос всадника.       — Всё как вы говорили, о, светлейший! — продолжал говорить его слуга. — Я завоевал доверие легионеров. Они считают меня за своего! — он гордо выпятил грудь, звякнули латы и блеснули от тусклого зарева свечей. — Никто в этих краях девушку не видел, но… люди шепчутся, что она была здесь.       — Что значит была? — гордо вопрошал Гней.       Гавкулус подошёл ближе к хозяину и стал говорить тише:       — Легионеры шепчутся, что была она в деревне, но ушла.       — Как ушла? Куда?!       В гневе он поднялся и смерил гордым взглядом подчинённых. Бонус в страхе окоченел, а Гавкусул пристыженно съёжился.       — Говорят, на север, — ответил он несмело на вопрос Помпея. — Она не пробыла в деревне и суток.       Никакой реакции от чёрного всадника не последовало, что ещё сильнее напугало слугу и центуриона: Гней Помпей молча сел и глубоко задумался…       — Нет, — наконец заговорил он. — Она не могла уйти на север. У неё там никого нет. Только этот чёртов друид Панорамикс! Или… ещё друзья в Лютеции, с которыми она училась. Если Мелисса и ушла из деревни, то только туда.       Слухи разлетелись быстрее, чем рассчитывал Астерикс. Помпей уже всё знал и начал предпринимать шаги. Единственное, что радовало, это противоречивость слухов. «Спасибо моей смышлёности и находчивости, » — похвалил сам себя Астерикс. Если бы не его представление у дома друида перед всей деревне, они бы уже вынуждены были отбиваться от полчища римлян. А ингридиентов у Панорамикса осталось всего лишь на один сосуд…. Что бы не задумал Гней, Астерикс твёрдо знал одно: нужно любой ценой удержать Мелиссу в деревне ради её же блага…       — Нужно проверить, — решил Помпей.       Каюс Бонус беспомощно развёл руками:       — Но как это сделать, о, великий? Ведь друид и зелье…       — Мы возьмём их в засаду и будем нападать до тех пор, пока не иссякнут запасы зелья, — Гней ударил кулаком по подлокотнику стула, на котором сидел, и встал. — Травы в недрах друидской пещеры не бесконечны, их надо пополнять. — Гней растянулся в довольной улыбке. — А если мы не выпустим их за пределы стен, то запасы и не пополнятся.       Снова Обеликс дёрнул друга за плечо и тот вынужден был вернуться на пост. На этот раз к палатке неспешно шёл человек, без доспех, укутанный в меховой плащ. Капюшон скрывал его лицо от любопытных взоров окружающих. Сам незнакомец был невысокого роста, молод и худощав; но даже на большом расстоянии от него веяло чем-то неординарным, чём-то сложным и… магическим.       Он прошёл мимо них, но прежде чем нырнуть в палатку, ненадолго остановился, взглянул через плечо на Обеликса. Астерикс немного напрягся и выдохнул, лишь когда этот незнакомец прошёл внутрь. Галл снова принялся подслушивать: к его удивлению, от незнакомца не последовало ни единого слова приветствия. Этот человек нырнул в палатку и будто бы исчез.       — А если она и правда в Лютеции? — вдруг спросил Гавкулус. — А мы тут застрянем с этой деревней.       Гней ответил не сразу.       — Я думал об этом, — заговорил он. — И уже предпринял некоторые шаги.       Тут вперёд вышел тот самый незнакомец в меховом плаще и молча поклонился.       — Я готов отбыть туда по первому вашему слову, светлейший Магн, — сказал человек.       Всадник торжественно поднялся.       — Ищи её везде! — приказал ему Гней Помпей, будто Бог рабу своему. — В домах знакомых и друзей. На земле и на небе! Хоть под землёй её ищи, но найди! — всадник вновь сел на свой стул. — И приведи ко мне.       Незнакомец ещё раз поклонился и нарочито медленно спросил:       — Не сочтите за дерзость, Великий Помпей, — заговорил он мягким, подобострастным тоном, — но чем Мелисса так не угодила вам?       Гней призадумался, опустил глаза в пол, будто вспоминая что-то… Астериксу до боли был знаком этот взгляд: также уходила в воспоминания и Мелисса прошлой ночью. Сколько же общего было у этих двоих! Сколько же воспоминаний их связывало… От этих мыслей Астериксу сделалось тоскливо на душе.       — Она у меня кое-что украла, — наконец заговорил Гней Помпей приглушённым тоном. — Я хочу справедливости: для себя и своей чести. Либо она отдаст мне своё, то, что давно причитается мне, либо… умрёт.       Незнакомец одобрительно хмыкнул и улыбнулся:       — Не слишком ли жестоко?       — Вор должен висеть в петле, — ответствовал Помпей. — Разве не так гласит закон?       Незнакомец вновь поклонился, тем самым соглашаясь с каждым словом грозного владыки, и направился к выходу.       — А вы двое, — обратился грозный Гней Помпей к испуганным центуриону и слуге. — Готовьте людей к бою.       Каюс Бонус тут же отдал честь, а Гавкулус хитро заулыбался и сел подле хозяина, прильнув к ножке его стула. Незнакомец же, до сих пор не покинувший палатку, стоял у выхода:       — Меня позабавило кое-что, — сказал он, обернувшись через плечо к всаднику, — чему я не могу найти объяснение.       Гней сразу напрягся.       — Говори. Я слушаю.       — С каких пор, — нарочито медленно заговорил незнакомец, — легионерам разрешено носить усы?       Из палатки выскочили все. Первым, резко откинув плотные ткани, выбежал Гавкулус, за ним ринулся перепуганный Каюс Бонус, а уже следом царственной поступью вышел Гней Помпей с незнакомцем по правую руку.       Но у входа в палатку уже никого не было…       Гавкулус, гремя своими доспехами, которые были ему изрядно велики, стал поднимать шум, ругаться на мерзких шпионов и богов, что не предупредили их. Остальные молчали. Гней покосился на показательные оргии своего слуги и произнёс:       — Собирай людей, центурион! — отдал он приказ. — Атакуем деревню немедленно!       Каюс Бонус отдал честь и тут же скрылся в стёкшейся на крики толпе сонных и расслабленных римлян. Незнакомец оставался по правую руку и не смел шелохнуться.       — Теперь, — заговорил Гней тише. — Я точно знаю, где искать.