Зверь

В зале обосновалась зловещая тишина, и было слышно, как едва дышали израненные люди, по-прежнему висевшие меж колонн. Вскоре появился слуга, которого Кай отправлял за преступниками. За ним медленно шли шестеро высоких крепких мужчин-людей лет под тридцать - тридцать пять. И каждый вел за собой одного Датура в порванной одежде: на шее, руках, ногах, и по телу пленников тянулась толстая серебряная цепь. На их прекрасных телах отчетливо различались следы побоев. - Они сопротивлялись. Пришлось применить силу, – пояснил Кай. Мужчины остановились возле братьев-близнецов и, подтолкнув преступников вперед, ударив тех по ногам, заставили их опуститься на колени. Все внимательно смотрели на нас с Каем. - Вы нарушили закон, и сегодня будете осуждены. Это великая честь - судить вас будет Филакас, – обратился к преступникам белолицый. А потом обернулся, – Можете начинать, госпожа Хранитель. - Хорошо, – ответила я и, стараясь сдерживать свой гнев, взглянула на обвиняемых, - Встаньте, хочу видеть ваши лица. Мужчины потянули цепь на себя и заставили Зверей встать. Среди последних были две девушки. Глубоко вдохнув, я всматривалась в лица преступников, стараясь отличить тех, кто же убил мою семью... Почему-то мне это казалось важным, и не только из-за мести. Не трудно было узнать убийцу моей матушки - тощего, с седыми короткими волосами, среднего роста юношу лет двадцати пяти. Его звериный оскал и небесного цвета глаза я никогда не забуду. Сейчас он выглядел замученным, и едва стоял на ногах, хоть и старался не показывать своей слабости. Узнала я и двух других: высокого, упитанного зеленоглазого мужчину лет тридцати пяти с длинными черными, как смола, волосами, собранными в хвост, и женщину того же роста и возраста, с глазами чернее ночи, с длинными распущенными волосами солнечного цвета, грубоватыми чертами лица и телом, больше схожим с мужским. Остальные трое на вид были примерно одного возраста – чуть больше двадцати лет. Идеальные стройные тела, высокие: у всех троих были схожие черты лица. Но девушка была как две капли воды похожа на Адель, что меня немного расстроило. Но своего мнения об этой голубоглазой красавице я не изменила. «Мы здесь все друг другу родственники» - помнила я слова Кая. Взглянув на всех присутствующих, я увидела, как они следят за каждым моим движением и наверняка ищут слабое место, чтобы при первом же удобном случае убить или же сделать меня слугой. Дотронувшись рукой до книги, я почувствовала, как медальон брата стал нагреваться, а из шкатулки послышались странные звуки. В испуге я посмотрела на Зверей, боясь, что они тоже это слышат. Но, похоже, звуки эти различала только я. Но мой страх заметили все – на лицах многих Датура появилась ухмылка, а на иные и вовсе словно надели маску. В глазах вуя читалось беспокойство. Я постаралась сосредоточиться на тепле медальона и на звуках из шкатулки, которые оказались очень приятными, и вскоре почувствовала, что улыбаюсь. Решила довериться своим чувствам и действовать, не задумываясь о том, что делаю. Шкатулка закрывалась на простую защелку и, отодвинув ее, я легко открыла крышку и увидела семь медальонов, лежащих в ней. Значит... и медальон отца здесь. Поэтому Кай не хотел, чтобы я сразу открыла ее? Жаль, не могу узнать ответ на свой вопрос. Но я была уверенна, что он слышит мои мысли и надеялась, что вскоре все узнаю. Где чей медальон было не трудно догадаться. Свой я прекрасно знала, да и матушкин не раз видела. Кай сказал: чтобы открыть книгу, нужны инталии из девяти медальонов, а значит, я не смогу сейчас воспользоваться ее силой и знаниями. А в том, что в книге не только знания Датура, но и какая-то иная, могучая сила, я была почти уверена. - Адель, вы ничего не хотите сказать? – обратиться я к девушке, которая этого явно не ожидала. - Простите госпожа, но я не понимаю, что вы хотите от меня услышать,- ответила она, встав из-за стола. - Ведь среди преступников - ваша сестра-близнец. Вам нечего сказать? - Вы правы. И мне стыдно за нее. Надеюсь, она понесет наказание по заслугам, и сможет отмыть тот позор, что пал на нашу семью за ее непростительный поступок. - Это все? - Да, госпожа. Если вы подозреваете меня в том, что я все знала и не остановила ее, то смею вас заверить, что это не так. Надеюсь, госпожа Филакас, вы поверите в мою невиновность, – девушка склонила голову. - Я не говорила, что подозреваю вас, Адель. Можете присесть, – сказала я, подтвердив свои слова рукой. - Благодарю, госпожа, - ответила блондинка присаживаясь. - Только ответьте на вопрос… Девушка внимательно посмотрела на меня. - Среди преступников только ваша сестра? - Нет, госпожа Филакас, – ответила она виноватым голосом. И это все? Впрочем, что еще можно ожидать. И так очевидно, что эти двое молодых Зверей - ее братья. Все это время Алдар и Ламажи не отводили от меня глаз. Казалось, они все видят насквозь, и это пугало. Не представляю, как бы смогла вынести это, если бы не поддержка Лексея, что приятным теплом разливалась по всему телу, и сидящий позади Кай, да среди Зверей - Ахалла. Я понимала, что не стоит затягивать с вынесением приговора, но то, что собиралась сделать, требовало подготовки. И я решила не разочаровывать зрителей и начать с мужчины, что убил матушку. Я взяла три медальона из шкатулки и повесила их себе на шею, чем вызвала немалое удивление присутствующих. Стоило мне их надеть как звуки похожие на песнь, стихли. Но больше всех, наверное, удивился Кай. Я постаралась как можно громче подумать «Доверься. Я знаю что делаю» и, поднявшись, взяла в руку медальон вуя, намотав при этом цепочку на руку. Выйдя из-за стола, я встала на край каменного возвышения и приказала человеку, что держал юношу с небесными глазами: - Подведи его поближе. Слуга удивился, но исполнил мой приказ. - Как тебя зовут, Датура? - Зачем человечишке знать мое имя, - с усмешкой ответил он. - Хочешь поиздеваться надо мной? Пользуешься моей слабостью, тварь! Жаль я тебя тогда не прикончил. А надо было! Та женщина оказалась суховата. - Мне жаль тебя, – ответила я. На что он рассмеялся. Почему-то у меня действительно сейчас не было ни к одному из предателей прежней жгучей ненависти, даже после слов этого юноши. - Можешь не верить, но я говорю это искренне. Твои попытки разозлить меня по-детски наивны. Ты действительно думаешь что, находясь здесь, среди вас, Зверей, после всего, что видела, я стану расстраиваться из-за подобных слов? – сказала я усмехнувшись. Похоже, начинаю разговаривать как они... Зверь с удивлением посмотрел на меня, но ничего не ответил. Спустившись с возвышения я ближе подошла к голубоглазому. На лице юноши появилась гримаса боли – человек, державший его, натянул цепь и, вытащив маленький бесцветный камушек из кармана штанов, приставил его к шее Зверя. - Не надо. Убери, – приказала я. - Но, госпожа... – начал слуга, но я его прервала: - Ослушиваешься приказа? Он посмотрел на Кая и виновато опустив голову, повиновался: - Простите, госпожа Филакас. Датура тяжело задышал и, посмотрев на меня с нескрываемым удивлением, произнес: - Зевс, сын Тюхé - мое имя. Хоть и не понимаю: зачем оно тебе. - Для того чтобы знать имя убийцы моей матушки. Такой ответ тебя устраивает? Зверь лишь усмехнулся. - Я бы поговорила и с остальными, но боюсь, это надолго затянется и вряд ли разговор с ними окажется приятным. Так что буду благодарна, если ты станешь разговорчивее. - Странная ты, Филакас, - ответил Зевс. - Мне это уже говорили. Есть тебе, что еще сказать мне? - Хочешь, расскажу в подробностях, как я убивал жителей твоей деревни?! - Хочу. Но это ты мне расскажешь позже. Похоже, мой ответ не на шутку удивил седовласого. Выражения его лица стало серьезным. Наверное я его заинтересовала, как и многих, кто сейчас сидел за столом. - Мне бы хотелось узнать имена тех, кто был с тобой... в тот день,- продолжила я. - Рóгер и Лóкка, - Зевс ни на кого не показывал, но я догадалась, что он начал с тех, что постарше, - Рýтта, Крок и Монс. - Интересные у вас всех имена, - сказала я и, отойдя от Зевса, присела на возвышение. - Спасибо, у тебя тоже интересное имя, госпожа Лина. Дочь Алфея и Марии, - ответил Зверь, усмехаясь. Повторив его усмешку, я ответила: - Ты опять за свое? Все не угомонишься. Я посмотрела в глаза юноше и не отводила взгляда, пока он, усмехнувшись, не прищурился. - Можно спросить, Лина? - Я не позволяла тебе называть меня по имени, Зверь, - спокойно ответила я, прекрасно понимая, что он старается делать все, чтобы разозлить меня и вынудить сделать хоть малейшую ошибку. – Спрашивай. - К чему ты тянешь время? Ты ведь знаешь, что за то, что мы сделали, нам одна дорога – в пытницу, пока не умрем. - Знаю. Я не тяну время. Лишь хочу понять, что мне с вами делать. Или ты забыл слова господина Датура? Сегодня я - ваш судья. И куда вам дорога - решать мне! - Уж не хочешь ли ты помиловать нас? – спросил Зевс, смеясь. - Я еще не решила. Но одно я могу сказать уже сейчас: пока я жива, ваши жизни принадлежат мне. - Что ты хочешь этим сказать?! – вмешался в наш разговор Крок или Монс. Мои слова вывели его из себя, и сейчас он злостно буравил меня взглядом. - Лишь то, что сказала, господин… прости, не поняла кто из вас кто. - Я – Крок, – прорычал Датура. - Что ж, Крок... Ты ведь не будешь против, если буду называть тебя по имени? – спросила я, улыбаясь Зверю, чем еще больше злила его. – Ой, какие мы нервные. Где же ваше хваленое хладнокровие? Я намеренно злила его, надеясь, что в порыве ярости он скажет что-то интересное для меня. И так бы, наверное, и случилась, если бы не вмешалась сестра Адель: - Угомонись, Крок. Не позволяй человеческому детенышу управлять собой, – прикрикнула Рутта. - Похоже, я была права, - продолжила я свою игру,- Ты, Зевс, единственный интересный собеседник. Крок – слишком вспыльчивый, у Рутты - язычок змеи, ну а оставшиеся трое решили меня просто игнорировать. Скучно, – мои старания подражать манере разговора братьев-близнецов не остались незамеченными. - Браво, госпожа Филакас! - прокричал Ламажи и захлопал в ладоши. - Вам надо было родиться Датура. Я ничего не ответила близнецу, и не отводила взгляда от голубоглазого юноши. - Вы мне льстите, госпожа. Но я не против поговорить с таким необычным детенышем! - Рада это слышать. Тогда, может, скажешь мне, кто приказал вам напасть на деревню? Не станешь же ты утверждать, что вы действовали по собственной инициативе. - А с чего ты решила, что нам кто-то приказывал? Мы хоть и полукровки, но не слуги! И вправе сами решать, что делать и как жить! - Ай-яй-яй, – погрозила я пальчиком юноше,- А врать - не хорошо. Я ведь прекрасно чувствую ложь. - Чувствуешь? - усмехнулся он, - Не смеши меня. - Не стоит так, Зевс. Присутствующие уже убедились в моих способностях. Так ведь, господин Ламажи, господин Алдар? - я посмотрела на братьев, но те решили проигнорировать меня. – Молчите? Что ж, молчание - знак согласия, – с улыбкой произнесла я, и вновь посмотрела на голубоглазого. – Значит, Зевс, ты признаешь, что ты и твои друзья действовали по чьему-то приказу. - Я ничего подобного не говорил, – голос полукровки стал меняться - он начинал злиться. -Да, не говорил. Но и отрицать этого ты не можешь. Ведь, начав - только подтвердишь мои догадки. - И о чем же ты догадываешься?! - Не имеет значения. К тому же, я не обязана отвечать на твои вопросы. Юноша молча смотрел на меня, а я, почувствовав, что больше ничего от него не добьюсь, принялась рассматривать сидящих за столом. Первым я увидела лицо Ахалла, на котором была словно каменная маска надета. Никогда еще его таким не видела. Стало не по себе. Ведь мне казалось, что я всегда буду видеть такого близкого мне вуя, которого очень полюбила за эти дни. И тут мне вспомнились его слова, которые уже стала забывать: «Вернешь, когда захочешь». Его медальон, который все эти годы защищал его, сейчас был у меня. Все это время я даже на минуту не задумывалась, какого ему без этой силы, которую я уже успела почувствовать. Нельзя больше оставлять его беззащитным. Встав, я подошла к Ахалла и, размотав цепочку, протянула ему медальон. - Возвращаю тебе медальон. Его защита мне больше не нужна, - я врала. Не знаю, на что способны медальоны, что сейчас были у меня: вряд ли они обладают той же силой, что и медальон Ахалла. Но и оставлять вуя без защиты теперь казалось в корни неверным. В этом я была полностью уверена. Мужчина протянул руку, чтобы взять у меня медальон, но я покачала головой. Он с непониманием посмотрел на меня. - Позволь мне надеть, – пояснила я. Усмехнувшись, он покорно опустил голову и, подождав, пока я застегну цепочку на его шее, сказал: - Спасибо. - Не стоит. Я возвращаю его не на всегда. Вскоре он мне понадобиться. Мужчина поднял голову и с улыбкой на губах посмотрел на меня. Я вновь увидела такого родного мне вуя. И не смогла удержаться, чтобы не улыбнуться в ответ. Алдар с усмешкой наблюдал за нами, и что-то мне подсказывало, что лучше вернуться к преступникам. Что я и сделала. Обойдя стол, я подошла к каждому предателю, чем заставила слуг, державших их на цепях, не мало поволноваться. Но ни кто из них больше не доставал бесцветный камень. Я старалась каждому из Зверей заглянуть в глаза. К счастью, никто не отворачивался. Напротив, старались смотреть на меня как можно дольше. Наверное думали, что смогут повлиять на меня, ведь теперь мои мысли не защищала инталия вуя. Но я ничего, кроме легкого потепления медальонов родителей, так и не почувствовала. Более всего мое спокойствие разозлило Крока – он буквально сверлил меня взглядом. При этом Рутта не сводила с него глаз, но ничего не сказала. Вновь присев на возвышение я посмотрела на приговоренных – все с интересом рассматривали меня. Тянуть время, как выразился Зевс, не имело больше смысла. Я понимала, что сейчас уже не узнаю ничего, что могло бы мне помочь вынести им приговор. - Господин Датура, могу я взглянуть на пытницу? – спросила я, встав и посмотрев на Кая. - Конечно. - Вы не собираетесь выносить приговор, госпожа Филакас? – услышала я вопрос одного из близнецов. - А вам не терпится узнать будущее предателей, господин Алдар? Я никого здесь не держу, можете проводить время как вам заблагорассудится. Свой приговор оглашу лишь тогда, когда узнаю все, что считаю нужным. Не волнуйтесь, их «наградят» по заслугам, – ответила я, посмотрев на мужчину. - Похоже, вам, госпожа Филакас, не объяснили. У нас принято оглашать подобные... судьбоносные решения при всех, - вмешался его брат. - Объяснили, господин Ламажи. Но так же я знаю, что способ и время сообщения решения судьи остальным членам семьи выбирает сам судья. И будьте спокойны: не позднее следующей ночи всем вам огласят мое решение. Я не сводила взгляда с близнецов. Им явно не нравилось мое поведение, но и сказать было не чего, ведь все - по закону. Сидящие за столом не проронили и слова. Хоть многим, как и близнецам, были не по душе мои слова. - Прошу за мной, госпожа Филакас, - сказал Кай уже стоя возле меня. – Может, вы хотите, чтобы кто-то из присутствующих нас сопровождал? – спросил он, посмотрев на меня. - Думаю, будет лучше, если преступники пойдут с нами, чтобы не терять время попусту. И я не против, если господин Ламажи и Алдар будут нас сопровождать. Может так они смогут утолить свое любопытство. - Благодарю, госпожа Филакас, - произнес Ламажи, вставая из-за стола. – А вы не хотите, чтобы Ахалла составил нам компанию? - В этом нет необходимости. У него наверняка полно дел, - «Что ты затеял, Ламажи?» подумала я. – И госпожа Адель может составить нам компанию, если конечно пожелает. Близнецы и девушка с удивлением посмотрели на меня – такого они явно не ожидали. - Если это желание госпожи Филакас, я с радостью, - кивнула Адель. Так мы и вышли из зала: я с Каем, братья-близнецы, девушка и шестеро Зверей в цепях, сопровождаемых слугами-стражами. Кай повел нас к столбу, за которым действительно оказалась неприметная дверь, а за ней - крутая лестница спускающаяся глубоко вниз. Ступени были очень высокие, и пришлось все время держаться за руку Кая, которую он протянул мне, едва открылась дверь. Потолок был высоко над головой, стены очень близко расположены друг к другу, а ступени - узкие, и нам пришлось идти ровно друг за другом. За мной в плотную шел Ламажи, его рука каждый раз как-бы случайно касалась моей и если бы не приятная прохлада от руки Кая не знаю, сколько б я смогла вытерпеть эту муку. - «Кай», - нерешительно мысленно позвала я юношу. - «Не бойся. Просто доверься мне. Поговорим позже. Я скажу, когда» На очередной ступени я сжала руки чуть сильнее, чем нужно было, и лишь надеялась, что близнецы этого не заметили, или хотя бы не придали этому значения.