Зверь

Когда я на рассвете проснулась, дверь уже открывалась, и в комнату входил вуй. Так было каждый день. Ахалла приходил на рассвете и был со мной до полудня, отлучаясь лишь для того, чтобы принести еду. Все это время мы проводили в разговорах, хотя скорее это был просто рассказ Ахалла о моей семье, которую как оказалось, я совсем не знаю. Рассказ о мире, в котором мне теперь суждено жить. Кай же с тех пор больше не заходил... Из рассказа вуя я узнала, что наша семья и еще несколько родов, живших в моей деревне, испокон веков хранили книгу, в которой было записано все, вся правда о мире людей и мире Датура – так себя называли Звери. В ней были описаны сильные и слабые стороны этих двух древних народов, что когда-то жили в согласии. Но так случилось, что некоторым человеческим семьям пришлось не по нраву то, что за мир необходимо было платить своей жизнью, и они нарушили древний договор, убив нескольких детей Датура, когда те спали. Так между ними началось война... И много семей погибло тогда - как людских, так и Датура. Но людей было намного больше и они, в отличие от Датура, могли сражаться как днем, так и ночью. В то время как Звери днем были очень слабы. Война длилась несколько сотен лет, и не было победителей в той войне. Почти полностью истребленные Датура бежали за море. Многих же людей, пытавшихся добить своего врага, остановило само море. В живых остались лишь раненые, дети да слабые женщины. Спустя много лет людям стало не хватать места на острове, на котором жили их предки, и они, построив корабль и собрав самых смелых, сильных и мудрых, отправились за море – искать новый дом. Но поднялся сильный ветер, и шторм потопил корабль. Лишь немногим удалось спастись... Едва живых море выбросило их на берег острова, где прятались Датура. Очнувшиеся люди, поняв, что находятся в землях врага, готовились к самой страшной смерти, но тогдашний глава Датура – отец Кая – попросил у них помощи. Взамен он обязался защищать их ото всех напастей. А к тому времени уже среди Датура появились те, кто был недоволен жизнью на Богами забытом острове. Внутри когда-то большой и дружной семьи началась рознь и борьба за власть. Уже тогда среди Зверей были не только чистокровные, но и «полукровки» – у которых среди предков были люди. И чем больше людей было среди предков, тем меньше сил и способностей как Датура они имели, но тем больше им хотелось править и мстить людям. Конечно, не сразу они согласились, и не на все, но те немногие, что приняли предложение своего правителя, Лóтто, стали основателями тех семей, что все эти годы жили в моей деревне. Лóтто создал книгу, в которую записал историю двух народов, а так же все свои знания. В том числе - как можно ранить или даже убить чистокровного Датура. Обложку этой книги он оплел серебром и поставил на нее серебряный замок, который можно было открыть лишь с помощью прозрачного камня с инталией в виде вампирского цветка. Эту книгу и ключ от замка он, в знак полного доверия, передал людям, что согласились ему помочь. Так и появились те, кого Звери называют "Филáкас", что значило - «Хранитель знаний». И последними Хранителями были мои родители. К счастью, по словам Ахалла, книгу удалось спасти, и теперь она где-то спрятана, до тех пор, пока не появится новый Хранитель. После полудня, оставшись в одиночестве, я старалась осознать все, что узнала. Казалось, я попала в одну из тех сказочных историй, что рассказывались в нашей деревне из поколения в поколение. Вот только истории для развлечения оказались если не полностью правдивыми, то отчасти. И приходилось лишь догадываться, сколько еще из того, что прежде считалось выдумкой взрослых, окажется пугающей правдой. Чем дольше слушала рассказы Ахалла, тем яснее я понимала, что не хитрость, а лишь мудрость и знания могут помочь мне выжить в этом сложном мире. С каждым днем я ощущала, что меняюсь, и мои мысли меняются тоже. Оставаясь ребенком, я начинала думать как взрослая... Каждую ночь мне снились моменты из моей прошлой - теперь казавшейся такой далекой - жизни. Те дни, где я слушала рассказы наставниц о временах, когда люди приносили кровавые жертвы богам, чтобы те не уничтожили урожай, помогли больным выздороветь, а беременным - родить здоровых детей; чтобы дикие звери не загрызли охотников, чтобы старики умерли спокойной смертью... О времени, когда людей было так много, что им не хватало места в одной деревне, и они строили дома везде, где только могли: в полях, в лесах, в горах. И теперь все эти истории оказались правдой. По ночам рассказы Ахалла словно оживали в моих снах. Иногда я видела тот древний мир, в котором жили два народа. И смерть спящих детей, и казавшуюся бесконечной войну... Я просыпалась среди ночи в холодном поту, в слезах, и долго не могла успокоиться, а заснуть вновь и вовсе не удавалось. Видела я и Лотто: мужчину лет за сорок, с волосами цвета утреннего тумана и глазами цвета молодой травы, находящегося в комнате намного больше той, в которой я жила сейчас. Он сидел на деревянном стуле за каменным столом и записывал в толстую книгу свои бесценные знания. Он мне приснился на десятый день после последнего разговора с Каем, а проснувшись, я узнала, что убийцы моей матушки и брата найдены, и что Кай знает, где спрятаны медальоны. Правда, пока он не сказал, что может вернуть их. А я не стала спрашивать почему: просто доверилась этим двум Зверям – единственным, кто у меня остался. Спрашивать про отца так же не решалась – за недолгое время, что я знала Ахалла, было ясно, что он бы все мне рассказал, если бы это было возможно. То был седьмой день Серпеня, а на утро восьмого, когда вуй пришел ко мне, как обычно. Я заметила, что он чем-то очень встревожен: - Ахалла, что случилось? Сидевший на стуле возле шубы Зверь потупил взгляд. Кажется, он должен был что-то мне сказать, но не знал как. Вернув на поднос кружку с недопитым квасом, я ждала. Солнце медленно поднималось и в комнате становилось все светлей, а он все молчал. Встав, я подошла к вую. За прошедшие дни благодаря травяным отварам, что Ахалла приносил, от прошлой слабости не осталось и следа. - Ахалла, - позвала я снова, положив руки ему на плечи. - Люди такие теплые... и хрупкие... - начал он, накрыв мою правую руку своей; и глубоко вздохнув, словно набирается сил, продолжил, - Господин приглашает тебя на сегодняшний обед. Он хочет представить тебя всем как Филакас. От последних слов у меня все замерло в груди. После рассказов Ахалла я уже понимала, что должна буду стать следующим Хранителем, но чтобы так скоро... - Не бойся, я буду с тобой. Господин Кай тоже там будет, - он, наверное, почувствовал мой страх. Его рука казалось, стала теплее, а в следующее мгновение я оказалась на кровати, сидя у вуя на коленях, и он нежно обнимал меня. - Мы не дадим тебя никому обидеть даже словом! К тому же ты вправе отказаться от приглашения. В заботливых объятиях Ахалла мне стало спокойнее, и я смогла здраво обдумать его слова. Я доверяю Каю, и уверена, что он не стал бы просто так приглашать меня на званый обед – но он, кажется, что-то задумал. Вот только что? Даже думать о том, чтобы пойти туда, где полно этих Датура было страшно, да еще и долг хранителя... Смогу ли я? Но... - Нет, я пойду,- я высвободилась из объятий вуя и, встав, посмотрела на него. – Но у меня есть условие. Один из двух медальонов, что теперь всегда висели у меня под одеждой, потеплел – брат поддерживал меня. Зверь с удивлением посмотрел на меня: - Какое? - Перед обедом я хочу поговорить с Каем, наедине, – все верно. Я должна его спросить прямо. Не к чему мучиться догадками. Вуй задумчиво глядел себе под ноги и, не поднимая взгляда, произнес: - Не знаю что сказать, Лина. Я передам твои слова господину, но ты уверена, что хочешь пойти? Может, откажешься? Там будет много Датура, и ты ведь понимаешь, что они будут... есть? Ты действительно хочешь идти? – произнося последние слова, Ахалла смотрел мне прямо в глаза. Никакой слабости, как от глаз Кая, я не почувствовала. В душе вуя жила тьма, но она была не такой страшной. Может это потому, что он полукровка? - Да, я решила принять приглашение Кая. Уверена, он бы не стал этого делать просто так. И мне надоело всего бояться. Я должна узнать этот мир, коли теперь буду жить в нем. Боль и сочувствие в глазах вуя сменились сначала удивлением, а потом уважением и гордостью. Лицо прояснилось, и появилась такая знакомая улыбка. - Ты так повзрослела... Я сейчас же передам твои слова господину, – сказал он, поднимаясь и забирая поднос с опустевшей посудой. – Ничего не бойся, мы защитим тебя, – сказал Зверь, закрывая за собой дверь. За окном начинался день, а я как всегда была в комнате одна. Скорее всего, обед у Зверей не начнется раньше заката, а значит, у меня есть время, чтобы подумать как себя вести и говорить с теми, кто видит во мне не только желанную пищу, но и врага. Из рассказов Ахалла я уже знала, что после смерти Лотто, случившейся почти пятьдесят лет назад, главой семьи стал Кай. Но из-за молодости и неопытности нового главы большая часть семьи ополчилась против него. И лишь сила чистокровного в теле Кая не позволяла врагам открыто выступать против него. Так ему удавалось управлять семьей... Но от этого жизнь его не становилась легче. Кай всегда был один: матушку его убили, когда он еще был ребенком, а единственный родственник - вуйчич Ахалла - был полукровкой, и от рождения считался слугой. Я думала, что до самого вечера так и останусь одна, но ошиблась. Солнце было еще высоко, когда дверь открылась, и в комнату вошли Кай и Ахалла, последний нес в руках что-то большое, завернутое в темную бархатистую ткань. - Добрый день, Лина, - заговорил Кай – Вижу, ты совсем поправилась. Хорошо выглядишь. - Добрый, Кай. Да, спасибо, - обычные слова вежливости. Но мы оба знали что он здесь не для того, чтоб навестить больную. В это время на улице самое пекло, и ему наверняка нелегко находиться здесь. Нужно как можно скорее узнать то, что хотела: - Ты здесь, потому что принял мое условие? – нужно было как-то повернуть разговор в нужное русло, и я сказа первое, что пришло в голову. - Да. И я догадываюсь, о чем ты хочешь поговорить. Тебя страшит долг Филакас? – белолицый стоял возле окна, прислонившись спиной к стене, в то время как Ахалла встал по другую сторону окна – ближе к двери. - Да, это страшно, но я не об этом хотела поговорить, – «к чему отрицать очевидное» подумала я. - Ты не перестаешь меня удивлять! И о чем же ты хотела со мной говорить? Я не смотрела ему в глаза, но по голосу могла представить, какое у него сейчас лицо: абсолютно спокойное, смотрящее на меня с интересом; на губах едва заметная улыбка. - Хочешь, чтобы Ахалла вышел? - Нет. Но может, ты захочешь, чтобы вуй не слышал то, что ты мне скажешь? - Ты меня заинтриговала… У меня нет секретов от Ахалла. - Тогда ответь мне на вопрос: что ты задумал? - Лина… - послышался удивленный голос вуя. Все это время я смотрела в окно, но сейчас решила взглянуть на их лица. Ахалла стоял и смотрел на меня широко раскрытыми от удивления глазами. На лице же Кая действительно была ухмылка, и он с любопытством рассматривал меня, словно впервые видел. - Что я задумал, спрашиваешь? – сказал, наконец, белолицый. - Интересный вопрос. И странно слышать его от тебя, Лина. Но я пришел, а значит должен рассказать все, что ты попросишь. Знаю, Ахалла успел немало рассказать тебе за те дни, что мы не виделись… Ты знаешь, что я сдержал обещание и нашел медальоны. И сегодня на обеде я собираюсь вернуть их, а так же при всех передать тебе то, что по праву принадлежит твоей семье – Книгу Знаний. Но это не все... На обеде будут убийцы твоей матушки и брата. Возможно, тебе захочется самой отомстить за их смерть. Сказав это, Зверь замолчал. От услышанного меня переполняли противоречивые чувства. Страх стал только сильнее, но к нему прибавился интерес и еще какое-то странное ощущение, похожее на радость. Я, наконец, увижу Книгу, из-за которой было убито столько людей и пролилось столько крови. Увижу убийц… И даже смогу отомстить. - Ты все еще можешь отказаться, – голос вуя был взволнованным. Я слышала его, но в голове было столько мыслей, что я не знала, что и сказать. В комнате вновь стало тихо. Звери, молча, ждали моего ответа, а я обдумывала сказанное Каем. Я не передумала идти на обед Датура. Нет. Просто мне никак не удавалось успокоиться и привести в порядок мысли. Один из медальонов на груди приятно потеплел, и это тепло, словно одеяло, с головой окутало меня и принесло покой в мою душу и мысли. - Я не стану отказываться, - уверенно произнесла я, посмотрев на Ахалла, который обреченно вздохнул. И, глянув на Кая, продолжила. – Я пойду на обед, как Филакас. Но я все еще не знаю ваших законов. И вряд ли сумею справедливо... наказать убийц. - Похоже, мне стоит переставать удивляться твоим словам и поступкам, Лина, – ответил Кай, и в его голосе я услышала уважение, почти как к равной. – За столь короткое время ты очень повзрослела и сейчас говоришь как настоящий Хранитель. Я готов объяснить тебе некоторые наши правила и законы. Остальное ты сможешь узнать из Книги. Во время пира никто не посмеет упрекнуть тебя в незнании. И на счет выполнения своих обязанностей как Филакас можешь пока не волноваться... Я не стану принуждать тебя, и помогу как глава семьи Датура. - Спасибо. - Что ж, если это все, то мне нужно идти. А тебе стоит переодеться! Я подобрал платье - надеюсь, понравится. О законах поговорим чуть позже... На пир я сопровожу тебя сам. Кай ушел, а Ахалла приблизился ко мне и, положив сверток на шубу, начал его разворачивать. В нем оказалось праздничное девичье платье: белое, свободное, длинное, с рукавом до запястья, с биснового цвета лентой, что завязывалась под грудью. Лента, ворот и подол, а так же рукава были расшиты серебряными нитями и изображали вампирские цветки. При этом ворот оказался непривычно мал, да и само платье, хоть и было похоже на то, что носили в деревне по праздникам незамужние девушки, было немного другим: оно застегивалось сзади на маленькие серебряные пуговицы с изображением того же цветка. Меня так же удивила ткань: платье было не изо льна, а из шелка - так назвал эту ткань Ахалла. С одной стороны она переливалась, поблескивая на солнце, а с другой, если присмотреться, можно было увидеть тончайшее переплетение нитей. Под платьем был еще один, небольшой сверток, в котором я нашла широкие ленты банжевого цвета из ткани, которую вуй назвал «дрануг». Ахалла помог мне переодеться: при этом ему пришлось обмотать свои руки лентами из дрануга. Затем он оплел этими лентами и мои ноги до колен. Когда я спросила, зачем это, он сказал: - Все мы ходим в обуви. Со временем и для тебя сделаем, а пока твоим ногам нужно привыкать ходить не босиком. Дрануг достаточно толстая ткань. В ней ты можешь не бояться порезать стопы о камни или еще что-нибудь. Потом он развязал ленты и показал, как нужно их заплетать. Вскоре я уже могла сама "одеть" свою "обувь", а вуй в это время рассказал немного о правилах поведения на обедах. Вечерело, а Ахалла все объяснял, как стоит себя вести, как к кому обращаться, чего делать или говорить не стоит. И вдруг замолчал, замер, словно прислушиваясь к чему-то. Я услышала едва различимое «Сейчас буду, господин». Потом Зверь поднялся и со словами: «Прости, мне нужно идти», вышел из комнаты. Лицо его было встревоженным. Но не успела я подумать, что же могло случиться, как дверь вновь открылась. Это опять был Ахалла. Он уже успел переодеться в более нарядную одежду, и, прикрыв за собой дверь, подошел ко мне. - Господин просил извиниться... Он не сможет сопроводить тебя на обед, но будет ждать там. В зал тебя проведу я. А рассказать о наших законах, думаю, стоит сейчас. - Хорошо. Рассказывай, – на душе стало не спокойно, но я старалась не обращать на это внимание. В конце концов, Кай - глава семьи, его могли задержать дела ни как не связанные с тем, что будет на сегодняшнем обеде. - Что касается вынесения приговоров... У нас есть закон, согласно которому люди деревни, в которой живут Хранители, неприкосновенны. Никто кроме главы семьи не имеет права ни охотиться, ни даже находиться возле этой земли. Наказание за нарушение этого закона одно – смерть. И смерть самая страшная, – вуй остановился и внимательно посмотрел на меня. - Продолжай. Хочу знать все, - я старалась успокоить его. Обреченно вздохнув, Зверь продолжил: - Ты уже знаешь, что мы не можем долго находиться под солнцем. И не только потому, что его свет слишком ярок для наших глаз. Если какое-то время оставить тело не защищенным, вскоре на нем появятся глубокие болезненные ожоги. Но это еще не все наши слабости. Так же кровь мертвого человека, как и отравленного определенной смесью, для нас сильный яд. Очень неприятные ожоги оставляют чистое серебро и некоторые цветные и бесцветные камни. Все это используется при… пытках нарушителя. Конечно, пытают их не Датура - в этом Мире есть немало ужасных существ, кроме нас. Некоторые из них служат нашей семье. Все это время Ахалла пристально смотрел на меня, а я пыталась принять все услышанное как должное. Насколько бы дик, жесток и непонятен ни был для меня этот мир, в нем мне предстояло жить, и к этому нужно привыкать... - И что должна буду делать я? - Достаточно всего лишь выбрать для них наказание, и время: то, как долго оно будет продолжаться. - А могу я изменить приговор? Ахалла глянул на меня с нескрываемым удивлением и ответил не сразу. - Ты желаешь их помиловать? - Нет. Просто хочу узнать: могу ли?.. - Даже не знаю, что тебе ответить, Лина. Ты, конечно, можешь попробовать. На пиру ты будешь в качестве Хранителя и судьи. К тому же они убили членов твоей семьи. Но будь готова к тому, что господин Кай попросит тебя придерживаться наших традиций. - Хорошо. - Что ж, нам пора.