Рожденный из стали

Он повидал много разных монстров. Подавляющее большинство прятало свою мерзкую сущность в человеческом обличий, но за время своей бурной деятельности на дальних рубежах пришлось вдоволь насмотреться и на уродцев, что считались выродками у других рас. Их всех объединяло одно — неистовая жажда разрушения. Хаос внутри дополняло безудержное желание убийства, что выливалось в отборный коктейль из всех низменных чувств, какие только могут уродиться в живом существе. Вот только монстр, что внимательно смотрел на него ярко-красными глазами, был слеплен из другого теста. За исключением ненормальности в глазах, этот тип являлся вполне обычным Турианцем. Хотя даже среди этих гуманоидов Морос запросто мог сойти за кривого уродливого хлюпика. Рассмотрев его внимательно, Ник впал в замешательство. Пугающий ореол неизвестности угасал, а его место стремительно занимала ирония, которая в текущем положении здесь явно была не к месту. — Морос, значит…хм, не припомню никаких Моросов. Хотя быть может Мороз. И если подумать, из всех морозов, я знаю только Деда Мороза. Прости, конечно, но ты на него совсем не похож. Это было предсказуемо. Ник даже не успел договорить, как его горло внезапно охватил жар, а затем во рту начала скапливаться теплая жидкость с острым привкусом металла. Чтобы случайно не захлебнуться, он залился кашлем, выхаркивая собственную кровь. — Я полагал, что ты гораздо более рассудительный, чем подавляющее большинство представителей твоей расы, но, выходит, ошибался, — с глубоким разочарованием произнес Морос и направился к рядам, где сидели военные и СПЕКТРы. — Он должен был умереть на орбите Алкеры, чтобы впоследствии воскреснуть словно птица феникс и осуществить слияние с оболочкой, которую к тому времени должны были сотворить те, кого вы называли Коллекционерами. Но теперь все это бесполезно. Возвратившись из небытия, Хастур уничтожил Коллекционеров, и теперь мне придется все начинать сначала. Я понимаю, мой замысел был не идеален, но я все равно возлагал на этот цикл большие надежды, какая жалость. Прочистив горло, Ник с удивлением обнаружил, что ему вернули способность двигать головой. Он незамедлительно ей воспользовался и нашел взглядом Турианца, который стоял вплотную с парализованным, как и все находившиеся в этом зале, телом Шепарда. СПЕКТРа обездвижило в тот момент, когда он что-то говорил Хакету, а адмирал с готовностью его слушал. — Двойной просчет — довольно неприятная штука, — продолжил Морос, небрежно оттолкнув Шепарда от Хакета, отчего СПЕКТР завалился на бок словно неуклюжая пластиковая кукла. — Если Горн сработал, то получается, что я отстаю от «Короля в Желтом», как минимум на несколько шагов, и подобное событие, стоит отметить, довольно серьезно задело мое самолюбие. Поэтому сперва я хочу нанести удар по-твоему сердцу, Ник. Морос ловким движением руки вытащил откуда-то из-за пазухи пистолет и навел тот на лоб Хакета. Ник понял, что задумала эта тварь и, полностью позабыв про зудящую боль в горле, попробовал его остановить: — Стой! Ты же ведь Жнец, так?! Ответь зачем тебе убивать этого старика?! Он и так скоро от старости подохнет! Если у тебя есть зуб на меня, то давай стреляй, только целься в меня! Морос, казалось, не обращал на него никакого внимания. Турианец молча сделал короткий шаг, и холодное дуло пистолета уже касалось лба адмирала. — Слышишь, собака ты сутулая! Шутки тут мои ему не по нраву, мразь! Повернись и стреляй, хрен моржовый, но только в меня! Слышишь?! За какие-то доли секунды перед неизбежным Морос освободил Хакета из плена паралича. Получив свободу, адмирал потратил последнее драгоценное мгновение на то, чтобы посмотреть Нику в глаза. По одному короткому взгляду тот понял, что Хакет настоятельно просил его не делать глупостей. Но как исполнить последнее желание этого великого человека, Ник к сожалению не знал. Грянул выстрел. Ник почувствовал, как к горлу подступила тошнота вперемешку с яростным гневом. Его распирала злость. Он готов был загрызть этого ублюдка, если выйдет так, что Морос подойдет к нему поближе. Вот только разорвать на куски всемогущее существо одними только зубами — это слишком оптимистично, даже для него. В голове, от хлынувшей к вискам крови, что-то протяжно загудело. Выбор не велик — терпеть или нет. Ник всем сердцем хотел совершить глупость. Пусть и без малейшего шанса на успех, но все же нанести этой твари, что посмела убить Хакета, какой-нибудь урон. Даже Шепард уже убил одного, а его альтер-эго, прежде чем отправиться в прошлое, едва не уничтожило всю эту братию к чертям собачьим. Выхода нет, он тоже должен сделать невозможное и завалить того, кто убил одного из самых близких ему людей. Он должен открыть дверь своего темного прошлого и выпустить на волю существо куда более ужасное, чем этот коротышка Турианец. Ведь дед не просто так построил дом в дали от людей и огородил его высоченным забором. Эта ограда служила защитой не для того, кто находился внутри, а тех, кто мог случайно забрести снаружи. Дедуля прекрасно понимал диагноз, который разрушал личность его любимого внука, и разработал уникальный метод лечения. Постепенно, кирпичик за кирпичиком, дедуля перестраивал психику внука, чтобы темная часть Ника ушла вместе с его смертью. Лечение сработало, но в данный момент нужен тот, другой. Ужасный и безжалостный человек, который способен отбросить эмоции и найти способ набить морду кому угодно, включая Жнеца. Ник закрыл глаза и мысленно потянулся к выключателю. Он всегда был внутри него, но с помощью: лекарств Хельги, безалаберной жизни и высокой концентрации; его удавалось держать взаперти. Абсолютное зло, что может потягаться с самой смертью. Щёлк. — Экс говорил, что ваша цель заключается в периодичном уничтожении живых существ, во имя спасения самой жизни, верно? — голос Ника стал холодным и расчетливым, словно он проглотил изрядный кусок льда. — Тогда зачем весь этот цирк с этим Турианцем и планами убить, а затем воскресить Шепарда? — Я тебя недооценил, — с уважительным тоном, произнес Турианец и широко улыбнулся, пожирая его ярко-красным взглядом. — Все-таки ты можешь брать под контроль чувства, а это дорого стоит. Ладно, раз ты меня удивил, то так уж и быть, я проведу специально для тебя небольшой ликбез. Марионетка Жнеца отступила от тела Хакета и направилась к трибуне, где восседал Совет. Ник внимательно следил за каждым движением этой твари, тщательно высматривая возможные изъяны. Без тягостных мыслей ему было проще. Он чувствовал удивительную легкость, словно птица, которую впервые выпустили из клетки. Эта свобода опьяняла, даже опасная близость с могущественным врагом не вызывала страха, а лишь ставила вызов. — Представь себе стол, за которым сидят десятки игроков, что с диким азартом готовятся играть в азартные игры. Хм, пусть это будут карты. Представил? Хорошо, так вот, стол огромен, и игроков собралось в избытке, но на всех них набирается всего одна тонкая колода карт, а игр хороших много, и каждый хочет сыграть именно в свою любимую игру. Вопрос — как быть? Правильно, Николас, приходиться лавировать между чужими желаниями, чтобы обманом заполучить карты противника, — Морос пристроился сзади советника расы Саларианцев и, наведя пистолет тому на затылок, выстрелил, а затем продолжил свой рассказ, — прошлый цикл был одним из самых масштабных. Могущественные игроки использовали свои самые сильные карты, но так и не смогли прийти к консенсусу. Такой яростной войны, какая охватила эту галактику, я не видел уже очень давно. Вот только эпилог для всех оказался одним и тем же — проиграли все, и цикл начался заново. — Это все очень интересно, но я одного не могу понять — зачем всех убивать? Какой в этом смысл? — Как зачем? Николас, это же элементарно, после сыгранной партии настает черед новой раздачи, — ответил Турианец и, приблизившись к советнику от расы Азари, проделал с ней тоже самое, что и с Саларианцем. — Все ваши расы — это для нас только сырье и ничего более. Но планы у каждого свои собственные. Кто-то из нас хочет полностью истребить всякую жизнь в Галактике, кто-то слишком устал и, пройдя через Горн второй раз, примыкает к армии тех, кто проводит привычную зачистку, а кто-то мыслит мечтой об открытии новых горизонтов. Все мы разные, но всех нас объединяет одно — желание жить. Конечно, кроме таких, как Властелин. Представители этой плеяды постоянно действуют своенравно и в итоге всегда выбирают только смерть. Правда, в конце пути они старательно пытаются спутать планы всем остальным, а это довольно хлопотно. — Чем тебе насолил Властелин? — Он поспособствовал созданию твоего нового друга, который занял тело Гета. Хотя с одной стороны это даже хорошо, мне потребуется гораздо меньше времени, чтобы претворить свои планы в жизнь, — надменно произнес Морос и ликвидировал советника от расы Турианцев, а двинувшись дальше, продолжил, — многие думают, что жизнь и смерть находятся в разных плоскостях. Это заблуждение, которое не поддается никакой критике. Ведь я хочу возвести между ними мост, Николас! Грандиозный план, не правда ли?! Изначальная задумка была такой — смерть Шепарда, который прошел через специальную программу маяков, создала бы точку, которую Коллекционеры должны были превратить в якорь. Погибли бы тысячи и тысячи людей, твоих дорогих сородичей, но в этих смертях, наконец, хотя бы присутствовал смысл. Они сыграли бы важную роль в создании моста, путем слияния мертвого и живого в нужных пропорциях, что впоследствии стала бы той самой тропой, которая соединит такие разные ипостаси. — Значит, теперь Экс является для тебя приоритетом, верно? — спросил Ник и, обведя взглядом залу, добавил, — а эти все стали мешать, поэтому ты, ликвидируя их, вытаскиваешь палки из колес. Полагаю, меня ты оставишь в живых, чтобы затем обвинить в массовом убийстве, так? Впрочем, думаю, что надеяться на подобную жалость тоже бессмысленно. Ты просто тешишь свое самолюбие, а чуть позже выстрелишь и в меня. — Поразительная проницательность, — изрек Морос и довершил начатое, прикончив последнего советника, которым стал Удина. — Ты ошибся лишь в одном, для тебя уготована особая роль. Ты станешь свидетелем моего триумфа, а в качестве награды я дарую тебе подарок. Марионетка медленно спустилась с трибуны и медленно подошла к Нику. Лицо Турианца украшала томная улыбка. И это странно, до этого Мур ошибочно полагал, что представители этой расы совсем не умеют улыбаться. Махнув рукой, что сжимала пистолет, Морос освободил Николаса от сковывающих пут и немедля сунул ему в руки свой пистолет. — Потрясающее оружие, оставил на память от расы удивительно развитых существ, что жили семь циклов назад. Тоже были гуманоидами, но имели большой недостаток — обожали уничтожать себе подобных. Приняв от Мороса подарок, Ник не спешил пускать его в ход. Он осмотрел пистолет и пришел к выводу, что марионетка Жнеца не соврала. Оружие выглядело великолепно и идеально сидело в руке. Он покосился на Турианца, который снова потянулся к своей шее, чтобы ее почесать. Довольно необычная привычка, но Ник не стал заострять на этом внимание и только пожал плечами, а затем произнес: — В чем подвох? — Хочу наглядно продемонстрировать, что борьба со мной бесполезна, — ответил Морос и повернулся к трибуне, откуда послышался звук открывающейся потайной двери. — Вот и настало время для финального акта, явился тот, ради которого мы все здесь сегодня собрались. Ник отступил на пару шагов назад, попутно активируя свой щит. Призадумался о том, чтобы проверить слова Мороса, но быстро отмел идею в сторону и просто стал наблюдать за происходящим. Ведь посмотреть действительно было на что, а точнее кого. Из-за трибуны выскочил Экс и дав короткую очередь по Моросу, издал писклявую трель. Выстрелы по марионетке Жнеца не принесли должного результата. Их все поглотило плотное кольцо щита, что окружало и защищало Турианца от подобного урона. Жнец рассмеялся и, подняв руки в знак приветствия, выкрикнул: — Как же я рад нашей встрече, Экс. Два. Ноль. Сорок. Гет отказался проявлять взаимное уважение и, покосившись на трибуну, рявкнул в отместку: — Тали, давай!