Империя

      Себастьен рвал и метал после тайного отъезда Лали. В тот день он как обычно утром постучал к ней в номер — ответом послужила тишина. Себ изрядно напрягся. Куда могла деться Лали? Может быть, она опять упала и не может встать? А вдруг ей плохо и потеряла сознание? Руки мужчины похолодели, а по спине заструился противный липкий пот. Первым делом Себастьен позвонил Лали на мобильный, но механический голос лишь равнодушно твердил: абонент вне зоны доступа. Бросив это бесперспективное занятие, бегом понёсся вниз на рецепшен, где сразу же принялся выспрашивать администратора.       — Моя девушка Эулалия Палей остановилась в триста восьмом номере, а сейчас она не открывает дверь и вообще там подозрительно тихо. Дело в том, что мадемуазель Палей инвалид, и я боюсь, что с ней могло что-то случиться, — на одном дыхании выпалил Себастьен.       — Да, была такая постоялица, но мадемуазель Палей выехала сегодня ночью, — ответила девушка за стойкой, проверяя данные в компьютере.       — Как это?! — ошарашенно спросил он. — Этого не может быть, проверьте ещё раз!       Девушка-администратор с именем Бланш на бейджике ещё раз посмотрела в компьютер и, убедившись, что Эулалия Палей съехала, снова подтвердила свои слова.       — Но она не могла! Лали инвалид! — воскликнул Себастьен.       — Ничем не могу помочь, — развела руками Бланш.       — Её могли увезти насильно, а вам и дела нет!       — Послушайте, месье, Эулалия Палей съехала добровольно, — начала раздражаться девушка. — Какие ко мне могут быть претензии?       — Я обращусь в полицию!       Себастьен пулей вылетел из отеля и понёсся в полицейский участок. Он не верил, что Лали добровольно, тем более, одна могла куда-то уехать. «Такого просто не может быть! За дурака они меня что ли держат?! А если это какой-то больной маньяк? Её нужно срочно спасать!» Чем больше думал об этом, тем сильнее себя накручивал. Ему рисовались видения одни страшнее других. Себастьен корил себя, что не настоял на проживании в одном номере с Лали.       До полиции он добрался уже будучи в сильно взвинченном состоянии. Пока добирался до участка пару раз чуть не попал под машину, но словно этого не замечал — у него была только одна-единственная цель.       В полиции Себастьен подал заявление о пропаже Лали, хотя изначально там скептически отнеслись к его словам, но всё же съездили в отель, где жили Себ и Лали. Там подтвердили, что мадемуазель Палей добровольно покинула отель и показали видео с камер в холле.       Себастьен был одновременно ошарашен и раздавлен этим известием. Ему было сложно принять такую правду. Он предполагал что угодно, но только не добровольный отъезд Лали без него. На звонки она по-прежнему не отвечала. Делать было нечего, и Себастьен заказал билет на ближайший рейс до Женевы.       Всё время до отлёта Себ пытался связаться с Лали. Потом обзвонил остальных друзей, кроме Джоанны — та была на пути в Остин и не могла ответить. Никто не видел Лали и, соответственно, не знал, куда она подевалась. У Себастьена была робкая надежда, что она просто обиделась и решила таким образом проучить его, вернувшись раньше него в Швейцарию. «Да, наверняка так всё и есть на самом деле», — немного приободрился Себастьен, даже заехал в ближайшее кафе перекусить.       Пока Себастьен судорожно разыскивал Лали, она летела с Джоанной в Остин. У неё нигде не ёкало и не болело, что она таким образом бросила Себа, более того, считала это единственным верным решением. Лали много об этом думала и всё заранее спланировала. Она собиралась отправить Себу на электронную почту письмо с подробностями — почему она так поступила? Впрочем, позвонить тоже собиралась, но разглагольствовать долго не хотела. Да и что он мог сказать? Опять ныть и давить? Нет, она досыта наелась его сверхзаботой и гиперопекой. «Хватит, пора жить для себя, и ему это тоже пойдёт на пользу», — рассуждала Лали.       — Есть будешь? — спросила Джоанна, приподнимаясь в кресле.       — Честно говоря, кусок в горло не лезет, — призналась Лали.       — Переживаешь из-за Себастьена?       — Да не то чтобы, просто слегка волнуюсь, что он сможет узнать где я и притащиться в Остин. Мне бы этого не хотелось.       — Ого! — присвистнула Джоанна. — Здорово же он тебя достал.       — Ты даже не представляешь — как, впрочем, надеюсь, до этого не дойдёт, и мы оба сможем построить нормальную жизнь отдельно друг от друга. Ты же не скажешь ему, где я? — чуть ли не умоляющим тоном спросила Лали.       — Конечно, нет, раз ты этого не хочешь.       — Спасибо ещё раз! Ты просто жизнь мне спасла!       — Ой, да ладно, не преувеличивай, — Джоанна махнула рукой. — Лучше ешь лосося. Он очень недурственно приготовлен.       Женщины приступили к трапезе, параллельно обсуждая будущие перспективы Лали. Джоанна отметила большой плюс в том, что Лали довольно хорошо выучила английский — одной проблемой меньше, а с адаптацией она поможет. Самое главное, что Лали была полна решимости и сил начать жизнь заново.       Лали действительно отправила Себастьену электронное письмо с подробностями решения уехать из Швейцарии, умолчав куда именно. Она честно расписала, как устала за эти годы от его опеки и хотела жить без этого всего. Ему же советовала начать жить своей жизнью, пока лучшие годы не ушли безвозвратно, может быть, жениться и завести детей, если будет такое желание, возможно, поменять сферу интересов, отправиться в кругосветное путешествие — это могло быть что угодно, но только без неё.       Читая письмо, Себастьен только что не плакал от обиды. Столько лет посвятил Лали, отказался от Алины, от карьеры в Париже, в конце концов, даже последние серьёзные отношения свернул из-за Лали, а она его вот так бросила. Мужчина ударил кулаком по столу и смахнул кружку с чаем на пол, оставив пятно на светлом ковре.       В этот момент раздался телефонный звонок. Себасьен тут же кинулся к мобильнику, искренне надеясь, что это Лали. Это действительно оказалась она. Со скрытого номера.       — Здравствуй, Себастьен. Надеюсь, ты получил моё письмо? — поинтересовалась она.       — Это ты! Лали, что ты творишь?! Возвращайся немедленно домой! — кричал он в трубку.       — Нет, и не проси. Я позвонила только чтобы узнать, получил ли ты письмо и всё ли у тебя в порядке?       — Как у меня может быть всё в порядке, если ты сбежала и неизвестно где находишься?! Я места себе не нахожу! — его голос то и дело скрывался на крик.       — Я же всё объяснила, — устало ответила она. — Мне это нужно, нет, не так — нам это нужно. Я верю, что друг без друга мы сможет отлично устроиться и перестать тянуть вниз и жить в несбыточных мечтах. Думаю, что это последний наш разговор, на ближайшие пару лет точно. И я очень тебя прошу: очнись уже и начинай жить нормально. Пожалуй, это всё, что я хотела сказать. Прощай, Себастьен, — Лали завершила вызов.       — Лали, стой! Лали! — кричал в трубку Себ.       Он ещё долго сидел на полу, сжимая мобильник в руках, всё надеясь, что Лали позвонит. Она больше не звонила и не писала, вернее, черкнула пару строк на электронную почту, что у неё всё хорошо и пожелала ему того же.       Ему ничего не оставалось делать, как попытаться склеить себя заново, ведь Лали выдрала порядочный кусок души, уехав вот так. Только где-то на самых задворках сознания он чувствовал, что она права — они тянули друг друга вниз, но разум и сердце отказывались это признавать.       После бегства Лали Себастьен долго приходил в себя. Жил по-прежнему в Швейцарии, но всё чаще думал вернуться во Францию, и хотя он привык к работе, новым знакомым, однако стало тянуть домой. Приходя в квартиру, Себ подолгу стоял у окна и вглядывался в темному на улице, словно чего-то или кого-то ждал.       Однажды после особенно тяжелого рабочего дня Себастьен решился: на следующий день уволился с работы, через интернет подыскал съёмное жильё в Париже и начал готовиться к отъезду. Квартиру решил пока не продавать, а сдать в аренду — мало ли дела не так хорошо пойдут, как хотелось бы, ведь придётся всё начинать с нуля. Впрочем, мужчина был полон решимости изменить жизнь, как ему казалось, к лучшему.       «Ты ведь этого хотела, Лали? Видишь, я решился. Вернусь в Париж и всё будет хорошо», — мысленно разговаривал он с ней.       Себастьен хотел доказать себе, но всё же в первую очередь Лали, что и без неё прекрасно обойдётся, что жизнь станет даже лучше, раз она считала, что они друг другу мешали. Более того, Себ был полон решимости создать семью. На самом деле он всегда мечтал об уютном доме в пригороде, красавице-жене, нескольких ребятишках и собаке. В то же время пока не удавалось выкинуть из головы Лали.       В день переезда в Париж Себастьен сжёг фотографии Лали, почти все. Одну оставил, так, на память об отданных в никуда лучших годах жизни. С этим покончено.       Через год он окончательно смог вытравить из себя, казалось бы, бесконечное чувство вины и маниакальное желание быть около Лали. Для этого Себастьену пришлось прибегнуть к услугам психоаналитика и проработать свои комплексы. Не сразу, но помогло. Теперь-то Себ точно знал, что сможет быть счастливым.       Лали первое время жила у Джоанны, как они изначально и договорились. Она ощущала невероятный прилив сил, чтобы жить и творить. С энтузиазмом занялась графическим дизайном, продвигаясь в работе семимильными шагами. Сам Остин ей тоже очень понравился, особенно вид на озеро. Джоанна выделила ей комнату на первом этаже, как раз с видом на водоём. Лали в первый же день решила, что когда окончательно обустроится в Остине, обязательно купит дом в этом районе, хотя подозревала, что с такими ценами — нескоро.       Джоанна к приезду подруги дала распоряжение установить пандусы и переделать санузел под нужды инвалида, хоть Лали и уверяла, что она и так справится, да и вообще постарается здесь не задерживаться.       Реальность оказалась несколько иной. Лали не так просто приспосабливалась к жизни в США, где всё хоть и не кардинально, но всё же отличалось от Швейцарии и Франции. К Швейцарии быстрее привыкла в своё время, однако возвращаться в Европу не планировала. Возможно, если бы не помощь Джоанны, Лали бы и подумала об этом.       Адаптация к Техасу проходила нелегко, особенно к климату — хоть Лали и была бразильянкой, но по факту не жила в родной стране, поэтому жаркая погода стала своего рода испытанием. «Как хорошо, что изобретены кондиционеры!» — думала она, подъезжая ближе к холодным потокам воздуха и собираясь поработать над дизайном. Джоанна, как обещала, дала возможность сделать дизайн сайта её компании, и Лали взялась за дело с небывалым энтузиазмом, выверяя каждую чёрточку, каждую точку.       Рассмотрев разработанный сайт, Джоанна осталась довольна результатом, а Лали сосредоточено вглядывалась в лицо подруги, пытаясь прочитать эмоции.       — По-моему, просто здорово, — похвалила Джоанна.       — Ты правда так думаешь?       — Конечно, я бы честно сказала, если бы мне не понравилось.       — Как гора с плеч, — выдохнула Лали.       После удачного дизайна она окончательно убедилась в правильности выбранной новой стези, а, получив ещё несколько выгодных заказов, решилась на переезд. Район, конечно, не тот же, что у Джоанны, но зато новая снятая квартира была как раз оборудована под нужды инвалида.       Благополучно устроившись в Остине, Лали вступила в ассоциацию людей с ограниченными возможностями, где и познакомилась с таким же инвалидом-колясочником Майклом Ридом. Майкл тоже попал в автомобильную аварию порядка десяти лет назад, и так же, как и Лали, активно занимался здоровьем и развитием. Конечно, их отношения были немного не такими, как у большинства людей; Лали и Майкл понимали, что рождение детей тоже не предвидится, но тем не менее они были счастливы вдвоём, а когда дело дошло до свадьбы, то Джоанна была подружкой невесты, и была искренне счастлива за подругу.       Себастьен после того, как смог отпустить ситуацию с Лали, тоже наладил личную жизнь. Через три года он встретил Магали — молодую вдову с двумя детьми. Она была полной противоположностью Лали: спокойная и мягкая, сразу же его покорила. Меньше чем через полгода Себастьен сделал ей предложение, а через год Магали родила им совместную дочь. Теперь же он был бесконечно благодарен Лали за то, что у неё хватило мужества разорвать их болезненные и по-настоящему ненужные даже им самим отношения.