Империя

      У Николя были бесконечные суды с Бенедикт из-за алиментов на детей — он считал, что выплату следует уменьшить хотя бы на треть, а Бене считала, что ему стоило и побольше платить, раз так поступил. Элен же с тоской наблюдала за этими перипетиями. Это был уже не тот Николя, в которого она когда-то влюбилась. Тот был щедрый, с широкой душой человек, а этот бился за каждый грош. Элен ещё любила, но безграничного счастья не чувствовала, бабочки в животе не порхали. К Энди Николя тоже был равнодушен: никаких совместных игр или походов в парк развлечений, даже из садика не забирал, только если Элен слёзно попросит, когда сама опаздывала. Всё это вкупе подтачивало её любовь, но Николя словно не замечал этого.       — Поедем в выходные на море? — предложил он за ужином.       — А Энди? С собой возьмём? — спросила она, накладывая салат в тарелку.       Ребёнок в этот момент уже мирно спал — сегодня в детском саду были активные игры на свежем воздухе, поэтому, поужинав в садике, малыш по приезду домой почти сразу же запросился в постель.       — Не хотелось бы, честно говоря, — протянул Нико. — Может быть, твои родители возьмут его к себе?       — Они же не обязаны, сам понимаешь, да и не хочу их просить, они и так больше занимаются с ним, чем я. Это как-то неправильно, — ответила Элен.       — Да, но нам тоже нужно бывать наедине, — парировал он. — Тем более мы давно никуда не ездили.       — Хорошо, я поговорю с родителями, может быть, они присмотрят за Энди, — вздохнула Элен.       — На крайний случай можем нанять няню на пару дней.       — Оставить ребёнка на все выходные с чужим человеком?! Нет, нет и нет! — завозмущалась девушка.       — Нельзя быть такой наседкой в самом деле. Энди ведь не грудной младенец.       — Всё равно он ещё маленький! Или с моими родителями, или останемся дома.       Николя скорчил недовольную гримасу. Он хотел побыть с Элен наедине, без этого несносного бесёнка Энди, у которого, похоже, был приделан моторчик в одном месте. Мальчуган постоянно обо всём спрашивал, пытался лезть к ним в кровать, да и в общем и целом был активным, здоровым ребёнком.       После ужина Элен приняла душ и, проведав ребёнка в его комнате, сразу же легла спать, не дожидаясь Николя. Мужчина же был настроен на ласки и попытался её расшевелить, но она недовольно отмахнулась.       — Не сегодня. Я слишком устала и хочу спать.       Николя обиженно отвернулся и тоже заснул.       Наутро Элен быстро приготовила завтрак и повезла Энди в садик. С Николя они почти не говорили, каждый молча жевал яичницу и тосты. Между ними уже не в первый раз проскакивало такое напряжение, в основном из-за Энди. Николя не хотел принимать его и участвовать в жизни малыша. Для него Элен как будто существовала отдельно от сына. Естественно, её это не устраивало, и она пыталась поговорить об этом, но особого толку не было. Иногда ей даже казалось, что возможно им стоило расстаться? Хоть Энди и был плодом одноразового секса, но Элен искреннее любила сына, поэтому не могла принять такое отношение к нему со стороны Нико.       Элен последние полгода работала в геофизической компании «CGG» в отделе кадров и была очень довольна новым местом, да и зарплата там была поинтереснее прежней. Девушка как раз была занята проверкой трудового договора сотрудника, который собирался увольняться, когда начальница мадам Жубер окликнула её.       — Элен, ты помнишь, что сегодня нужно будет заняться документами командировочных из Гамбии?       — Да-да, я помню, сейчас только доделаю по Ришару и сразу за них возьмусь, — засуетилась она.       Гамбия… В голове Элен сразу же всплыло воспоминание об Очинге, с которым она так неосмотрительно провела ночь и от которого в результате родила сына. Где-то внутри неприятно кольнуло. «Воспользовался мной как проституткой», — сморщилась она.       После того, как закончила с договором Ришара, Элен взялась за гамбийцев, среди которых, к огромному изумлению, увидела знакомое имя — Очинг Фатти. Геолог. Сердце девушки забилось в два раза чаще. Таких совпадений не бывает! Сколько в Гамбии могло быть геологов по имени Очинг?       Она пулей вылетела из кабинета и понеслась к начальнице.       — Мадам Жубер, извините, но я не могу заниматься гамбийцами, — впопыхах зачастила Элен.       — Это ещё почему? — подняла бровь Ирен.       Это была коренастая женщина с массивным подбородком, тонкими губами и серо-колючими глазами, которые только что не буравили собеседника — Элен всегда съёживалась, когда та смотрела в упор. Портрет Ирен завершали короткие волосы, выкрашенные в тёмно-каштановый цвет.       — Это личное, — опустила глаза Элен.       — Личное — у тебя дома, а здесь работа, — тон Ирен был пропитан холодом.       — Я понимаю, но…       — Никаких «но». Если не можешь или не хочешь справиться с довольно простым заданием, то можешь подыскивать другое место работы. Так понятно?       — Да, мадам Жубер, — Элен только что не плакала.       Выйдя из кабинета, она утирала слёзы, блеснувшие в уголках глаз. «Нужно взять себя в руки. Очинг наверняка меня даже не вспомнит», — успокаивала она себя.       Очинг Фатти вспомнил симпатичную блондинку из Мельбурна, с которой провёл нескучную ночь. Она была расстроена, пьяна и ужасно сексуальна. Блондинки были его слабостью. Он окинул Элен взглядом — всё так же хороша.       — Мы с вами уже встречались, — заговорил он, пристально рассматривая её.       — Возможно, — промямлила она. — Так вот, о договоре…       — В Мельбурне, если точнее — в баре при отеле, — словно не слыша последней фразы, продолжил Очинг.       Щёки девушки зарделись алым цветом, и она опустила глаза. «Сказать или нет про Энди?» — подумала Элен.       — Встретимся в более неформальной обстановке? — предложил мужчина, который прекрасно понял, что она всё помнила.       — Не могу, — отказалась Элен. — Дома ждут ребёнок и жених.       — Ну если передумаешь, мой адрес ты знаешь, — хохотнул и подмигнул Очинг.       После его ухода Элен ругала себя на все корки, что не смогла достойно ответить. «В конце концов, он же считает меня лёгкодоступной бабёнкой! Нет, в следующий раз я обязательно всё ему выскажу!» Однако адрес, где остановился Очинг, она записала.       Николя чувствовал, что в последнее время отношения с Элен стали гораздо холоднее, и он не до конца понимал в чём дело, вернее, догадывался: в Энди, однако не мог себя перебороть и полюбить мальчика. Не то чтобы ребёнок трудный или истеричный — вовсе нет, но… Он был от другого мужчины, причём, чёрного. Николя не считал себя расистом и спокойно общался с людьми другой расы, но воспитывать темнокожего малыша… А ещё он хотел своего ребёнка с Элен после того, как добьётся уменьшения размера алиментов на детей от Бенедикт.       Николя нечасто проводил время с тремя сыновьями, в основном из-за Бене, которая каждый раз отдавала их «со скрипом». Она кривилась, разговаривала через губу и выдавала огромный список инструкций, а после возвращения детей дотошно проверяла каждого — не дай бог синячок увидит. Всё это не добавляло желания лишний раз заниматься детьми, а может быть, он просто успокаивал совесть.       Если в личной жизни дела у Николя шли ни шатко, ни валко, то на работе всё было очень даже неплохо. Руководство было им довольно и недавно намекнуло на повышение, если и дальше всё так же пойдёт. Впрочем, не только из-за этого Нико считал удачными служебные дела. Недавно на работу приняли красивую, молоденькую горничную: миниатюрную тайку Канду Ваен. Девушке недавно исполнилось девятнадцать и, по мнению Николя, она была подобна только-только распустившемуся цветку. Юная и свежая Канда была непохожа на француженок с их эмансипацией. Девушка была очень скромна и покорна, работала быстро и аккуратно.       Николя хотел её буквально на уровне животного инстинкта. Стоило только Канде мимо пройти в своей светло-серой форме, которая изумительно подчёркивала упругие формы девушки, Нико держался из последних сил, чтобы не затащить в подсобку и не отыметь её. Он был уверен, что она и сопротивляться-то не будет. Мысль была очень соблазнительной, и в очередной раз поругавшись с Элен из-за Энди, он осуществил желаемое. Не совсем в подсобке.       Нико приехал в отель в скверном расположении духа и, просматривая изображения с камер видеонаблюдения, заметил, как Канда с тележкой белья зашла в номер. Внутри забурлила кровь, пах налился. Поколебавшись минуту, мужчина чуть не бегом отправился в ту комнату.       Канда как раз перестилала постель: нагнувшись, поправляла простынь. Взору Николя предстала аппетитная попка, едва прикрытая подолом платья. Больше он не мог сдерживаться и, подойдя к девушке, крепко обнял за талию, заставляя выпрямиться.       — Что вы делаете, месье Вернье?! — возмущённо спросила Канда.       — Ничего особенного. Ты сводишь меня с ума, — выдохнул он и принялся целовать её.       — Нет-нет, отпустите меня! — девушка стала вырываться.       — Не бойся, я не сделаю больно, — успокаивал Нико, задирая её платье. — Можешь рассчитывать на место старшей горничной, у тебя вроде бы трое младших братьев? Ты сможешь им помочь.       — Да, — всхлипнула она и прекратила попытки освободиться.       — Вот и умница, — похвалил он и быстро стащил с неё трусики.        Подтолкнув девушку к кровати, начал расстёгивать брюки. Канда покорно легла на постель и прикрыла глаза. Николя улёгся на неё, расстёгивая платье и бюстгальтер девушки. Он видел, что она не хотела этого и уступала только в обмен на должность старшей горничной. С одной стороны, Нико ощущал себя похотливым животным, а с другой — очень хотел Канду, поэтому постарался по максимуму возбудить девушку, прежде чем войти в неё.       После секса в номере отеля Николя и Канда стали любовниками. Он знал, что она его не любила, и чувствовал себя законченным мерзавцем, что воспользовался её слабостью, поэтому старался помочь ей как можно больше. В конечном итоге девушка оказалась не в обиде на Николя, когда смогла купить братьям новые кроссовки, да ещё и себе плащ.       Бенедикт с трудом нашла работу на полставки в небольшой частной художественной галерее и была довольна. У неё оставалось время на детей и суды с Николя, который упорно хотел уменьшить сумму алиментов, с чем она была не согласна. Бене была до сих пор обижена на него и Элен, хоть и прошло уже больше двух лет с момента расставания.       Конечно, ей было очень непросто с тремя маленькими детьми, она даже иногда плакала украдкой в ванной, но понимала, что нужно быть сильной ради сыновей. Бене сомневалась, что если с ней что-то случится, Николя заберёт их, хотя, может, и возьмёт, но она была невысокого мнения о нём как об отце.       На личной жизни Бене решила пока поставить крест — сыновья были ещё слишком маленькие, а она и так чувствовала себя неуютно из-за того, что их пришлось отдавать в ясли. Времени и сил на поиски нового мужчины тоже не было. Секс в данный период ей был не нужен, а на серьёзные отношения сложно было рассчитывать, имея на руках трёх малышей.       Вот и сейчас опять что-то сгрохотало, послышался рёв одного из сыновей; Бене досчитала до трёх и пошла посмотреть, что они опять натворили.       — Мамочка, а Франк разбил вазу, — сразу наябедничал Алекс.       — Франк, ты не порезался?! — тут же метнулась Бенедикт к сыну, чтобы осмотреть.       — Нет, это всё из-за Алекса! Он сказал, что если сдвинуть вазу, оттуда появятся конфеты, — сквозь плач рассказал мальчик.       — Это правда, — подтвердил Франсуа.       — Алекс! — возмущенно обратилась Бенедикт к старшему сыну.       — Я всего лишь пошутил, — куксясь, ответил он.       — Марш в свою комнату и не выходи оттуда до ужина! — строго сказала она.       Когда Бене отвернулась, Алекс показал ей язык, а близнецам погрозил кулаком.       После того, как Алекс ушёл к себе, Бенедикт утешила Франка и выдала ему и Франсуа по фруктовой конфетке. В последнее время её стала напрягать агрессия старшего сына по отношению к младшим. «Надо бы показать его детскому психологу», — подумала она.