Украдкой за надеждой

      Очередной день шёл по неизменно повторяющемуся сценарию — за долгое время повторов крепко устоявшемуся и ни капельки не надоевшему. Встать пораньше, приготовить завтрак, собрать вещи в университет и обязательно не забыть улыбнуться перед выходом своему отражению. Своеобразная маленькая традиция взрослой одинокой девушки, делающая её жизнь чуточку ярче и веселее. Пэк Хаюн не любила вставать рано, едва солнце выглянет из-за горизонта, ведь счастья в этом находила до безобразия мало. Но, черт возьми, она соврёт, если скажет, что это её не устраивало. Заспанные глаза и слабая ориентации в пространстве в первые полчаса после пробуждения не могли заставить её беспокоиться больше, чем если бы она в один день шокировано обнаружила: в свои шесть тридцать пять она всё ещё в постели. Стабильность — вот что по истине она любила. Именно она могла сделать настроение на весь день, задать свой размеренный ритм и обеспечить приятное чувство надежности внутри. Приятно осознавать, что всё идёт именно так, как хочется тебе. Возможно ли, что у Хаюн есть склонность к тотальному контролю? Возможно. Она не раз задумывалась об этом, но неумолимо приходила к одному и тому же выводу — она просто любит порядок и уверенность в завтрашнем дне. «Стабильно и уверенно» — девиз, который прямо в точку попадая, отвечает на все вопросы. Поэтому сегодня, когда будильник, заранее заведённый, по какой-то неведомой причине не прозвонил и Хаюн проснулась в семь, она уже ненавидела этот день. Быстро вскочив с кровати, она пулей понеслась в ванную, где одной рукой с невиданной скоростью чистила зубы, а другой пыталась причесаться. Проклятья только начинали зарождаться у неё в голове, как тут же слетали с языка. Она с легкостью могла сойти за разгневанного хорька со своим ростом метр шестьдесят и красными от негодования щеками. От такого сравнения Хаюн снисходительно позволила себе усмешку. Сборы в ванной быстро перешли на сборы в комнате. Чёрная майка, идеально выглаженная с вечера, и широкая рубашка в клетку тут же оказались на хозяйке, а вот чёрные джинсы почему-то оказались совершенно запутанными в штанинах. Хаюн намерилась отвлечься на мгновение и тут же пожалела. Грубая ошибка и как следствие — неровная ярко-розовая царапина вдоль предплечья. — Чёрт! Проклятая тумбочка, — срывается с языка девушки. — Семь пятнадцать! Ранение, полученное в бравом бою, тут же забывается. Хаюн, окончательно поникнув, отмечает для себя: «Хуже уже не будет». Последние усилия не опоздать всё же оказываются удачными, и девушка успевает поймать такси, уносящее её в учебное заведение. Почти родное. Почти, потому что — проходной этап в жизни каждого студента. Дорога оказывается быстрой, а душа почти спокойной: тысячу шестьсот потратить на такси было глупо, особенно при возможности спокойно прогуляться пешком и настроить себя на хорошее настроение.

***

Как часто люди начинают задумываться о связях, которые приобретают в течение всей жизни? Она ведь по истине коротка. Не успеваешь насладиться теплыми родительскими руками, подобным крыльям ангела. Они обнимают и защищают тебя ото всех болезней и невзгод трепетно, боясь лишний раз всколыхнуть воздух вокруг маленького живого тельца. А оно в этот момент корчит странные гримасы, которым взрослые лепечут и глупо улыбаются, словно нет радости на свете большей. Но в конце концов ты выпархиваешь из этих объятий, считая их удушающими оковами. Одному богу известно для чего люди делают это. Чтобы испытать жестокость внешнего мира, непримиримого к ошибкам каждого? Или чтобы ощутить, как благосклонен он может быть, даруя белую непорочную радость, кружащую голову от одного лишь касания руки любимого человека? Хотелось бы иметь Тэхёну ответы на все эти вопросы, но реальность такова, что он уверен в одном — жизнь прекрасна. Она неоднозначна и совершенно точно не игра, где можно начать уровень заново, едва ты понимаешь: что-то идёт не так. Он любит отвечать себе в такие моменты оптимистично: «Жизнь одна — другой не надо». Однако, возвращаясь к связям, нужно отметить, что они крайне хрупки и всё также привлекательны для двадцатичетырёхлетнего парня, только углубляющегося в изменчивые человеческие отношения. За свой крошечный прожитый отрезок времени, Тэхён наблюдал много разных эмоций: будь то боль от расставания, потери близкого или тоска по дому, восторг от наконец прекратившегося долгого расставания с любимым или всепоглощающая страсть… Тэхён видел всё, но не смел коснуться тайного мира открыто, нарушая магию витавшей атмосферы вокруг. Он был лишь «кем-то из вне», тем, для кого время замирает по щелчку затвора камеры. Тишину, а вместе с ней и плавное течение мыслей нарушает крепкая рука, аккуратно опустившаяся на плечо парня. Ему не надо оборачиваться, не надо ему и времени на размышления, чтобы понять: это Чон Джихун — новый знакомый, быстро завоевавший доверие Тэхёна своей простотой и дружелюбием и теперь претендующий на звание настоящего друга. Хоть знакомы они немного: всего два месяца, но это ни в коем случае не помешало им обзавестись своими фишками типа просмотра старых фильмов дома или выпивки и разговоров по душам. Вот и сейчас они снова тусуются вместе, но уже с другими приятелями Джихуна. Он любит людей, поэтому не удивительно, что у него столько друзей. Чтобы они иной раз не оскорблялись забывчивостью своего друга и не говорили, что он совсем не ценит их, приходится иногда зависать такими вот большими компаниями. Так расширялся и круг знакомых Тэхёна. — Ты сегодня идёшь? — с едва заметным напряжением спрашивает Джихун. Тэхён медленно вздыхает и подпирает гудящую от быстрых мыслей голову рукой, на минуту прикрывает глаза. Сегодня тот день, когда он готов не сдержать общение, совершенно глупо вытянутое из него. — Напомни-ка, как я вляпался в это? — устало спрашивает парень, поворачивая голову чуть в сторону, как раз туда, где по предположению должен стоять друг. За спиной слышится тяжелый вздох. Джихун понимает свой промах, оттого и не хотел беспокоить Тэхёна. Тот только начал наслаждаться пятничным вечером в компании. Всего-то шесть часов. — Тэ… — тянет тот, — я правда не хотел заставлять тебя фотографировать мою сестру, но, блядь, она пиздец настойчивая. Сам ведь понимаешь… О, Тэхён всё прекрасно понимал: в памяти был свеж момент поцелуя намалёванных губ на щеке, цепких рук на талии и приторно ласкового «Ты фотограф? Сфоткаешь меня?». Его сестра, возомнив себя произведением искусства, решила, что сумеет захватить внимание высокого брюнета, удачно запримеченного в гостях у брата. — Она нарушила моё личное пространство, — пробормотал парень и недовольно простонал. — Ты в курсе, что его я ценю высоко. Тэхён плавным движением выскользнул из насиженного кресла и хлопнул себя по бёдрам, как бы отряхивая от несуществующей пыли. Пусть Нара и позволила себе наглость, а становиться козлом он не собирается всё равно. Перспектива так себе. Вздохнув, он не спеша пошагал в конец длинного коридора. Там он быстро нашёл свои излюбленные белые кеды и незаметно покинул квартиру. Тёплый июньский воздух забавно играется в волосах, едва ласкает смуглые щёки. Тэхён идёт медленно, как только можно, растягивая время перед встречей с Нарой. У него тонкая душа художника, а его будто заставляют противится ей. Он видел Нару, и мнение о ней сложилось не лучшее: она не знает своего места, много говорит не по делу и, самое страшное, она не вдохновляет его творить. Мысли окончательно заполоняют разум — и маленький камушек, внезапно выросший из-под земли, оказывается сильно отброшенным в сторону. Слышится писк. — Чёрт, — бубнит под нос парень и уже поворачивается в сторону пострадавшего, готовый извиниться, как ладони потеют, а глаза вмиг замирают на невысокой девушке. Кажется, она совершенно не замечает пристального взгляда, только потирает ушибленную кисть и недовольно хмурится. На ней совершенно обычная повседневная одежда, но она выглядит просто превосходно. Своё субъективное мнение парень ценил высоко, оттого и стал фотографом. Иными словами — он всецело доверяет своему нутру. Волосы незнакомки собраны в хвост, видимо, заплетенный с утра: некоторые длинные упорные прядки выбились из прически и сейчас красиво обрамляют маленькое лицо. Большие круглые глаза устремлены куда-то вдаль. Они Тэхёна и гипнотизируют. Её взгляд целеустремлённый, сильный и в нем же можно угадать оттенки беззащитности с растерянностью напополам. «Это она!» — вопит его подсознание, то самое нутро. Эта девушка выбивается из повседневности, она противоречива, но как будто не хочет этого признать и всё пытается удержать в себе. — Не выйдет, — шепчет парень. Он хочет подойти к ней и совершенно точно уведомить её о том, какая она. Трепещущая, как одинокая стойкая тростинка на ветру, под его гнётом лишь изредка склоняющаяся, но совершенно точно не ломающаяся. Однако не успевает и пару шагов сделать, как этот «вихрь вдохновения», едва не сбив с ног, проносится мимо. А Тэхён продолжает стоять посреди оживлённой улицы, молнией поражённый словно, и улыбка робкая сама находит выражение на едва обветренных губах. Его душа воспряла, запылала. Она жаждет её. Вдруг далёкое осознание накрывает с головой: Тэхён жутко жалеет, что не сообразил вовремя достать камеру, запечатлеть ее. Чёрт! Да он же даже не знает её имени. Длинные пальцы быстро проходятся по растрепанным волосам, а с языка тут же слетает короткое тихое «нет». Мелкая дрожь бьёт по всему телу, но не успевает заполнить собой всё сознание: звонит телефон. — Да. Скоро буду, — бормочет Тэхён и переходит на быстрый шаг. — Семь минут. Вечерний Мёндон как всегда полон гуляющей молодёжи, наслаждающихся моментом. Они не обращают внимания на обилие людей вокруг и позволяю себе громко шутить и точно также не стесняясь отвечать. Тёплые лучи солнца, начавшие только сейчас бережно касаться горизонта, создают особую магическую атмосферу. Душа замирает, отмечая, как гармонична может быть картина. Наивная улыбка красуется во всю на молодом лице. Как же Тэхён любит такие моменты! Рука автоматически тянется к фотоаппарату: оживлённость, хорошо демонстрирующая быстротечность жизни, обязана быть запечатлена. Особенно если эта оживлённость соответствует внутреннему трепету. Тэхён щурится, смотря в видоискатель, уже готовый нажать на спуск, как тяжело вздыхает. Перед объективом камеры резко возникает тёмное пятно, мешающее осуществить задуманное. Магия рассеивается. — Ты пришёл, — смущённо улыбаясь, уведомляет девушка, будто бы открывая скрытую истину. — Нара, — чуть недовольно тянет парень, расстроенный неудачной попыткой сфотографировать, и опускает камеру. Он выпрямляется настолько, насколько это возможно с ростом метр семьдесят девять, чтобы не выглядеть громоздким. — Тэхён, а ты стал ещё красивее за время, что мы не виделись, — улыбаясь широко, девушка снова позволяет себе немного, по её мнению, наглости. Её ладонь быстро опускается на щёку парня. — Я скучала. — Нара, — он избавляется от неприятного касания и продолжает уверенно: — Я не давал тебе надежды, так почему же ты продолжаешь вести себя так? Возьми наконец себя в руки. Девушка напротив смущённо тупит глаза и прячет руку, только что лишившуюся желанного тепла, за спину. Неприятно, конечно, осознавать, что тебя так резко осаждают на место, но реальность такова. Хотя в голове всё же проскальзывает мыслишка выманить у старшего братца телефончик парня. Но он прав: нужно взять свои эмоции под контроль. Наверняка, Тэхён оценил её наряд, по крайней мере, она очень на это надеется. Белое атласное платье, по мнению самой девушки, должно выгодно подчеркнуть достоинства фигуры, а босоножки на толстом каблуке с вышитыми на них яркими цветами — её бунтарскую натуру. Растрёпанные волосы, намеренно естественно, должны завершить образ и выгодно вписать его в царящую вокруг суетливую атмосферу. И к её великой радости, она не прогадала. Парень, сначала ощетинившийся за маленькую выходку, сейчас спокойно осматривал её, будто мысленно решая: стоит ли тратить на неё своё время. Да, Нара была в курсе ещё с самого дня их знакомства, что объект её фантазий, иногда слишком далеко забегающих и откровенно её радующих, был ценителем высокого искусства. Его время — деньги, не иначе. Его камера — друг, преданный и, к счастью, не единственный. А вот его красота — просто предел мечтаний, по крайней мере для Нары. Ох, как же он будоражил её сознание, как если бы она была прыщавой девочкой-подростком, а не двадцатиоднолетней уверенной в себе девушкой. Тэхён всё же смел осчастливить Нару, бросив короткое «Неплохо выглядишь». И сразу же развернулся, молча намекая следовать за ним. Видимо, место не понравилось. Или просто не хотел смущать девушку? После небольшой пешей прогулки в поиске подходящего места, они остановились у небольшой симпатичной кофейни. Тэхён, не теряя ни минуты, быстрым жестом головы указал девушке встать перед ним. Сам он стащил камеру, до этого покоящуюся на шее, и начал её крутить в руках. Проверял, что ли? — Странно, батарея наполовину разряжена, — озадаченно хмыкнул парень. — Долго не поснимаем. — Быстро и классно? — Нара заигрывающе стрельнула в него глазами. «Быстрота не главное», — проговорил у себя в уме парень, а вслух сказал совсем другое: «Серьёзно, пожалуй». Девушка даже не удивилась его отстранённому поведению, лишь согласно кивнула и решила сегодня больше не беспокоить господина-фотографа выходками заинтересованной особы. А Тэхён в процессе съёмки отмечал лишь, что девушка не оправдала его худших предположений и показала себя со стороны неожиданной точно. Она не стеснялась камеры, была открыта и весела, однако умудрялась сохранять серьёзность момента происходящего. И он даже, наверное, не удивиться снимкам при обработке. Они выходили искренними и по идее должны бы были соответствовать его стилю. Однако Тэхён про себя смел вспоминать сегодняшнюю незнакомку и ставить её на место модели перед ним. Чёрт, да она бы была в сто раз прелестнее и милее Нары в его объективе, пусть это и звучит самонадеянно. Тэхён был здесь и одновременно «где-то там» — там, где был его «вихрь вдохновения». Прекрасна, чертовка. День заканчивался стремительно, а домашка только увеличивалась в геометрических прогрессиях. Хаюн не успела вернуться домой, как телефон разразился невесёлой трелью, ознаменовавшею своим появлением одну непреложную истину — сегодня не быть раннему сну. Как же вышло так, что она не успела вовремя сделать все, что запланировала на неделе, она не поняла. Зато взяла на вооружение одно предположение — стечение обстоятельств. Неудачное весьма, однако неизменяемое совершенно. Естественно вся ситуация неоднозначности напрягала Хаюн, оттого-то в душе и трепетала надежда на скорейшее окончание всех дел и переход к более приятным пятничным вещам. Например, просмотр новой дорамы с Ли Донуком или чтению любовного романа. Однако в чате группы упорно напоминали о скорейшей необходимости выполнения интерпретаций всех неоконченных методик. Да, жизнь студента-психолога, а в дальнейшем молодого специалиста, всегда будет сопровождаться ворохом бумаг и нехваткой времени. Последнее обстоятельство имело способность огорчить жизнь девушки в будущем. Она же любит чёткость. А тут что? Не иначе как шутка судьбы. Иногда она любила представлять, как к ней обращается кто-нибудь абсолютно разочаровавшийся в жизни, как они беседуют, как её рука утешающе ложиться на предплечье первого клиента. А в глазах того загорается искорка надежды — пока ещё совсем маленькая, но сразу видно: упорная, готовая выстоять до конца нелегкого боя. И этот маленький источник энергии заставляет её со всей серьёзностью и терпением раз за разом поддерживать его, пока в конце концов она не станет свидетелем чуда. Крохотная искорка, совсем недавно бывшая едва заметной, разгорается в настоящий пожар, способный поглотить всё вокруг. Он обжигает. Он трещит громко. Он заставляет верить в настоящее и с надеждой огромной, неисчерпаемой смотреть в будущее. Сокровенные мысли нарушает урчание голодного желудка и Хаюн решает смилостивиться над ним, а заодно и побаловать себя немного. Она заваривает большую тарелку рамёна, параллельно читая приходящие сообщения. В сопровождение к любимому блюду идёт чашка зелёного чая. Забавно, но он всегда, оказавшись в маленьких руках, умел отвлечь девушку от повседневных мыслей. Хаюн тут же увлечённо начинает размышлять, как же люди в далёком прошлом придумали чай, забывая про телефон. По сути своей чайные листья — растения. Кто додумался класть нечто незнакомое себе в пищу? Разве люди не всегда любили жизнь, чтобы так беспечно ею рисковать? Раздался переливистый звонок в дверь, и девушка быстрым шагом пошла встречать гостя. Час назад ещё незваного, а сейчас же с нетерпением ожидаемого. Взглянув на часы, она с маленькой толикой неудовольствия отметила, что на завтра придётся отложить немного больше задуманного. Сейчас же ей просто необходимо обо всём расспросить свою подругу. Хоть и знакомы они с детства, никогда не знаешь, что у той в голове. Девушки удобно устроились на кровати в комнате, выбрав излюбленную позу лотоса. Атмосфера была интригующая настолько, что Хаюн едва могла держать себя в руках. Глаза увлечённо бегали по лицу подруги. Так хотелось треснуть её по плечу и заставить наконец уже вымолвить хоть слово. Вместо этого ей приходилось наблюдать, как она, счастливо улыбаясь, прячет глаза в подушку. Иногда даже удостаивая Хаюн короткими взглядами. Так продолжалось пять минут. Хаюн не сдержалась. — Просто скажи! Если я умру от любопытства, то ты — от сотрясения мозга, — девушка в шутливой манере ткнула подругу ногой, как бы намекая: кровать не бесконечная. — Он. Такой. Красивый, — с дурацкими паузами сообщила та. Что ж, Хаюн знала, что дружит с ненормальной, но чтоб настолько… Тяжело вздохнув, она выпалила: «Ты нормальная? Скажи уже что-нибудь действительно интересное!» Она подползла ближе, намереваясь утолить любопытство. Вторая девушка же, глубоко вздохнув, поменяла позу. Теперь она лежала на спине. — Хаюн, кажется, я влюбилась! — протараторив, она тут же зажмурилась сильно-сильно, будто бы яркий свет очей её любимчика слепил. Будто это возможно в её-то комнате… — Вау! — Хаюн даже похлопала в ладоши, мысленно всё же отметив: «Любовь так быстро не рождается». — А ещё он очень обаятельный, милый, к него красивые глаза, голос, — начала загибать пальцы подруга, при этом весело мотая головой, будто отгоняя наваждение, — да он как Ли Донук! — Нара! Донук мой, — строго сообщила Хаюн и улеглась на живот рядом с девушкой, удобно подперев голову кулачками. — Так, я поняла какой он из себя, однако так и не услышала самого главного: как прошла встреча? Не томи же. — Пусть он и не подпускал меня к себе ближе, чем на два метра, — начинает рассказывать Нара, как поток её мыслей сменяется, — можно подумать: я заразная! — Скажи же, что нет. Так вот, он настоящий профессионал. Было видно, что он не хотел фотографировать меня, но сделал это. Просто был молчалив и серьёзен. Но я думаю, что его сердце немного потеплело ко мне. — Закончив исповедь Нара умиротворённо улыбнулась и медленно вздохнула. Её ещё преследовал последний взгляд Тэхёна. Тёмно-карие глаза внимательно следят за тем, как она садится в автобус, его руки в карманах брюк. Его статная фигура, оставшаяся позади, заставляла верить в лучшее. Нара ведь могла надеяться маленькой частичкой души на взаимную симпатию? Возможно, это глупо, но по-другому никак: такая уж мечтательница. Хаюн лишь про себя согласилась со всеми словами подруги. Должно быть, этот парень действительно хорош собой, раз Нара так увлеклась им. За нею никогда не были замечены поверхностные интрижки или интерес к несерьёзным парням. Хаюн даже начала немного завидовать: никогда в своей жизни не приходилось ей сталкиваться с любовью. Воздушной, тонкой, насыщенной и главное — живой!