***
Я склонила голову к воде, попытавшись было утопить своё отвращение, но как назло с осуждением и обвинением меня встретило собственное отражение. Чего я добилась? Ничего. Мастер отстоял своё решение, а я лишь выплеснула свои эмоции. Но это всего-навсего отчаянная попытка увести мысли в личные обиды. Неудачная попытка отрешиться от куда большей дилеммы. Пленники. Мысленно я то и дело возвращалась к трём несчастным, болтающимся где-то там, в паутине. По ту сторону водной глади я будто вновь увидела гипнотизирующую меня чужую пару глаз. Они обречены. Если не погибнут от истощения, то уж наверняка от чужих клыков, став обедом для восьмилапых… Вот только почему пауки столь жадны до плоти себе подобных? Я просто не верю в то, что целых два племени живут под землёй и оба страдают от голода! Не может такого быть. А если бы и было, то почему тогда просто не выйти из своих пещер и не поискать еду на поверхности? Если проблема в свете, можно ведь выходить по ночам! Да даже если не выползать на свежий воздух, то что мешало утолять голод, допустим, насекомыми, то и дело показывающими свои любопытные усища на грибной коре? Или, может, сами грибы можно грызть? Но вместо того чтобы найти оптимальный вариант решения этой проблемы, местные предпочли самый неадекватный путь. Ещё и поставили меня тем самым в рамки моральной дилеммы: что́ верно и на чьём месте я не хотела бы оказаться больше? На месте родителя, которому приходилось бы кормить своё дитё плотью сородичей, или на месте пленника, которому грозит стать обедом через день-два. Это, конечно, абстракция, причём крайне дурная, но я не до конца уверена, что́ из этого носит более пугающие перспективы. Мракокрадов хвост! В приступе злости я шлёпнула лапой по воде, и поднявшиеся волны размыли моё отражение. Больше мне не мерещились глаза пленника — лишь зеленоватая фигура, чья дурная голова была забита бесполезными знаниями из другого мира. А самое обидное, что даже у этой зазеркальной головы не было сил на рефлексию. Только на… На жалобы. На нытьё — что она никакой не герой. Что она со своими потугами в серую мораль не могла сказать, что правильно, а что нет. И ведь всё гораздо хуже: она то и дело пыталась насадить всем власть логики над моралью, но старая и проверенная истина то и дело нагоняла и пинала первую, будучи маленьким, побитым жизнью, но таким отважным тараканом, который борется за нечто доброе… За сострадание — против эгоизма. И всё это в моей голове. Но кому сострадать! Кому?.. Тем, кто оказался достаточно дурным, чтобы очутиться в паутине, словно зазевавшаяся муха, или тем, кто голодает? А может и не голодает… Слишком мало я знаю о местных пещерах и их обитателях. Однако если предположить: пауки жрут других драконов из-за голода. Из-за того, что съестного не хватает на всех. Тогда насколько актуально у них стоит вопрос размножения в целом? Если не хватает припасов, популяция должна вымирать. Взрослые особи должны быть заинтересованы лишь в собственном выживании, а из немногочисленных дракончиков должны выживать лишь сильнейшие. Но здесь и сейчас их потомство вполне может уживаться вместе и имеет возможность радоваться жизни… Будто в подтверждение моих мыслей за моим хвостом задорно пробежал уже знакомый дракончик и закинул в озерцо бурдюк. Он был сплошь серого цвета с детскими чёрными пятнышками на спинке. В местах, где должен быть жёсткий ворс, безобразно торчали волоски, словно пушок у птенцов. А ещё он был самцом. Тем, кого выгонят из семьи, как лишнюю пасть, и ему придётся выживать в одиночестве в коридорах подземного лабиринта. Как скоро это случится? Знает ли он о своей судьбе и сможет ли вынести это испытание? В любом случае сейчас дракончика это не волновало. Следующим мигом его внимание привлёк огромный, размером с мой кулак, сверчок, приземлившийся поодаль от него на камне. Насекомое застрекотало свою песнь, не подозревая, что к нему по мелкой гальке и грибным корням подкрадывался охотник. И вот юный хищник вытягивается на лапах… Почти как Железо и Осока, когда они охотились за застывшим в мелководье тины сомом. Затем прыжок — и сверчок оказывается в плену цепких когтей. В отличие от рыбы, что выскользнула из лап моих брата и сестры, ещё и настучав им хвостом по носам. Захрустел хитин — ненасытный дракончик целиком запихнул подёргивающее лапками насекомое в пасть, помогая себе хелицерами. Несмотря на возраст, охотиться он уже умеет сам… Но главное — насекомые всё же входят в рацион этого вида! Так почему же они тогда не могут перейти на такое питание? Зачем драконам есть драконов, когда другая еда сама под лапами ползает! И если предположить, что существуют ещё пещеры, подобные этой… Да и возможно, добыча покрупнее… Какие-нибудь здоровенные кроты? Или рыбы… Взглядом я вернулась к водной глади, выискивая в ней какую-нибудь притаившуюся живность. Должна ведь она быть, раз есть насекомые. Дракончик тем временем дожевал свою добычу, облизнулся и пару раз обтёр лапами голову от затылка до носа. Словно совсем забыв про цель своего визита, он подошёл ко мне на расстояние вытянутой лапы и принялся меня беззастенчиво рассматривать, что я стоически игнорировала, изучая воду. А когда он потянулся ближе, чуть было не коснувшись моего хвоста своими коготками, сиплое рычание вынудило его подпрыгнуть на месте и поспешить к переставшему булькать бурдюку. Отогнав от меня мелкого, Мастер принялся высматривать себе местечко в этой пещере, вышагивая с задумчивой мордой. Похоже, не очень-то ему понравились паутинные хоромы и навязчивое внимание со стороны местных хозяек. А может, они вообще не с того конца зашли и наш принц, будучи особой благородных кровей, падок на не менее благородные и редкие извращения? Вот и убежал от проявляющих столь нездоровый интерес к его персоне дракониц. Хотя, куда вероятнее, даже ему надоело нюхать гниющее мясо. Как бы то ни было, но чужому дракончику Мастер был не рад, и, когда ледяной повторно рыкнул на него, тот с кожаным бурдюком тут же поторопился домой, оставив меня вновь наедине со своими мыслями. Хотя мусолить одну и ту же тему десятки раз подряд желания не было никакого. Нужно подходить конструктивно, Водомерка. И решительно! Не с моральной точки зрения, но с куда более логичной. Прислушаться к рациональной нотке твоего сознания. Что же она тебе говорит? Кушать других драконов нехорошо, потому что это потворствует потенциальным эпидемиям! Или появлению какой-нибудь ужасающей болячки, способной пробиться даже сквозь каменный драконий иммунитет, что всё ещё пугающе и нехорошо. И вообще, может, местные стали такими уродцами и лишились своих крыльев именно из-за неправильной диеты? Конечно, это не должно так работать, но вдруг в этом сумасшедшем мире эволюция работает именно так? Да и вообще, Водомерка, кто тут жаловался на то, что он герой дурной истории? Ну так вот, у тебя есть возможность проверить это, дорогуша. Пришло время быть тупым, нерациональным героем и начать своё первое геройство со спасения несчастных! Покосившись на Мастера, что пристроился на достаточно большом и плоском камне, я ожидала его протестов. Или хотя бы осуждающего взгляда в свою сторону. Но ледяной будто бы размышлял о чём-то своём, подперев челюсть лапой и не спуская взгляда с алмазного кулона, приподнятого свободной ладонью на уровень глаз. В общем, не подал никакого виду, способного подогреть мою паранойю. Но так даже лучше. Глубоко вдохни, Водомерка, и расслабься. Наблюдай и выжидай, как мудрый охотник. Рано или поздно возможность проявить себя и начать путь героя обязательно появится. И возможность появилась. Я долго ждала. В какой-то момент даже начала бродить по округе, делая вид, что изучаю местную флору, но на деле то и дело заглядывала в соседнюю пещеру, всматриваясь и вслушиваясь в паучью суету. И вот, когда Мастер решил вздремнуть, свернувшись колючим клубком, а паучье семейство скрылось в коконе и, повыясняв отношения, затихло, я поняла, что пора действовать. Даже грибы по неизвестной мне причине, потеряв фиолетовые цвета, стали светиться только зелёным, словно пытаясь мне сказать: «Вперёд!» Значит так, план таков: я быстро захожу, всё сделаю и так же быстро выхожу. Никакого лишнего шума, всматриваемся, куда лапы ставим, и ни в коем случае не тревожим паутину — чисто на всяких случай. Вдруг местные, сродни паукам, ощущают её колебания? Понеслась. Пробираясь на цыпочках поближе, я всё ещё боялась, что путала звуки паучьей семьи со стрёкотом насекомых, но те действительно будто легли спать. Мертвяк куда-то подевался, хотя запах в пещере от этого приятнее не стал. Трупный смрад всё ещё мешался с ароматом плесени, будто тело не выбросили, а где-то припрятали. Скрываясь от возможных глаз, ужом я проскользнула между сталагмитами. Крадучись прошмыгнула мимо гигантского кокона. И всё настолько по-геройски было легко, будто сама судьба решила в кои-то веке мне улыбнуться и помочь, наполняя мои лапы силой и уверенностью праведного дела! Или же это и есть то опьяняющее чувство, толкающее всякого героя на всё новые и новые глупости, зовущиеся подвигами? Нет, ну а что, вполне возможно, если подумать, я теперь буду героем. Настоящим спасителем всех обиженных! Интересно, что об этом скажут мои братья и сёстры… Луны! Чуть не наступила на сверчка. Ну кто сам под лапы прыгает?! Я замерла, а насекомое, неожиданно приземлившись и недовольно стрекотнув аккурат у меня под занесённой лапой, так же резко упрыгало куда-то за покрывающий камни грибной мицелий. Меньше думай, Водомерка, больше делай. Тем более, ты уже возле пленников. Так, все трое на месте и даже вроде как живы. Первый мотнул хвостом и, еле достав, чиркнул им по земле. Его серая голова была крепко зафиксирована, но глаза открылись и покосились на меня с высоты. Тело другого было полностью скрыто под паутиной, но опущенная голова его поднялась, продирая глаза будто ото сна. Именно его взгляд я видела ранее. Третий же пленник был настолько опоясан паутиной, что я могла видеть лишь его нос, однако кокон заметно расширялся и сужался, словно дышал, — хороший знак. У всех троих была завязана пасть, так что я могла не бояться, что они могут издать лишние звуки, способные привлечь восьмилапых. — Спасение уже близко, дорогуши, — прошептала я себе под нос, протягивая лапы к ближайшему кокону, скромно надеясь, что мне не прилетит по морде торчащим из него хвостом. Дракон в соседнем коконе дёрнул головой, замычав что-то протестующе, но, видимо разглядев мою зелёную чешую и крылья, почти сразу притих. А может, смирился, приняв меня за одну из плотоядных чудовищ? Я вроде не похожа на таких. Наоборот, если так приглядеться, меня, скорее, можно было принять за одного из пленников. У них, насколько я смогла разглядеть, как и у земляных, были плоские морды с высоко посажеными носами и короткими рогами. — Прорвёмся сейчас, ты только не шуми. На ответ я, конечно, не рассчитывала, но хотя бы надеялась на то, что мой голос окажет успокаивающий эффект. Так-с, это вроде простая паутина, тут всего-то нужно легонько потянуть, порвать и… Да не тут-то было! Мои когти прилипли сразу к нескольким толстым, шершавым ниткам, пропитанным каким-то гадким раствором. Кое-как отодрав их и потерев лапу о камни, я внимательней изучила кокон и приглядела другую нить, слегка выступающую, ничем не пропитанную либо высохшую. Я попыталась схватиться за неё и когтями перерезать — но куда там! — она оказалась заметно прочнее, чем я думала. Даже зубы её не взяли! Несколько волокон выдрать получилось, но после того как я ими чуть не подавилась, а горло неприятно засаднило, мои попытки на этом и прекратились. Ладно, того, что паучий шёлк обладает феноменальной прочностью, я не учла. Наверное, просто не ожидала того, что восьмилапые ящеры могут плести что-то настолько плотное. Был бы какой-нибудь нож или, на худой конец, хоть что-то острее моих затупленных когтей… Но я не была бы собой, если бы у меня не было запасного плана! Он, конечно, не лучший. И более опасный… Однако не могу же я взять всё и бросить! Виновато пожать плечами, бросить короткое «извините» и уйти? Нет, взялась спасать незнакомцев, будь любезна — действуй до конца. Нахмурившись и пошкрябав когтями переносицу, я посмотрела на пойманного бедолагу и тихонько прошептала: — Тише будь. Сейчас освобожу. Только не паникуй. Я прикрыла глаза и постаралась успокоить дыхание: глубокий вдох — и выдох. Сердце застучало в ушах от прилива адреналина, погнав жаркую кровь по телу и наполняя мышцы жаждой действия. Затем жар копится в груди — и поднимается выше, выше… Хоть бы не зажарить бедолагу… Выдохнув носом весь лишний воздух, я позволила лишь нескольким язычкам пламени коснуться паутины — и получилось! От прикосновения огня она тут же начала сворачиваться обгорелой тёмной массой и сразу же затухать, тлея по краям контакта… под громкое протестующее мычание дракона, чуть было не заехавшего мне хвостом по голове. — Тише! — шикнула я, хлопнув по кокону в районе живота, тут же пожалев об этом — ладонь прилипла, и я не смогла её быстро отодрать. Пришлось изрядно попыхтеть и подёргать бедолагу в подкоптившемся коконе из стороны в сторону. — Сейчас всё будет. Выберешься, конечно, с дымком, но жизнь дороже пары ожогов, да? Главное, не перестараться и не спалить всего дракона за раз, а то, что чешуя обгорит, — ничего, новая отрастёт. Всё, что мне надо, это чуточку огня… Хотя и это оказалось совсем не просто. Выдыхать пламя приходилось медленным потоком, начинающим опалять мою морду, пасть и пересохший от такого издевательства язык. Воздух наполнялся саднящим запахом гари, и мне оставалось только надеяться, что он не долетит до кокона восьмилапых. Дело двигалось, причём достаточно быстро. Всё шустрее и шустрее я отбрасывала потемневшие комья на камни. Хвост бедолаги всё скручивался от боли, но вот уже он болтает и задними лапами, пытаясь отчаянно нащупать землю и при этом не садануть меня по морде. Наверное, стоило его сначала на землю спустить, но я… Нет, это бы не получилось — кокон слишком высоко и надежно крепился к стене. — Я могу тебя дёрнуть, конечно, но, боюсь, силёнок мне не хватит… — я покачала мордой, но всё же приподнялась на задних лапах и взялась передними за драконьи бока. Я с силой потянула его вниз, и вот, извернувшись, дракон упал на пол, глухо зашипев, а затем неуклюже отскочил в сторону и начал растирать обгоревшие места. Это был самец, как подсказывали мне инстинкты, взрослее меня где-то на полгода, однако не особо крупнее. В целом он выглядел как поджарый земляной, но чешуя была грязно-бежевой, местами переходящей в светлые серые тона, а заместо крыльев — мощные мускулистые конечности с венчающими их, направленными вперёд вытянутыми и толстыми шипами. Он принялся сдирать паутину с морды, не спуская с меня светло-карих глаз, а я же, не найдя признаков агрессии в свою сторону, сосредоточилась на следующем пленном. Более крупный тёмно-серый дракон в коконе лишь переводил взгляд от меня к сородичу и подёргивался, когда пламя добиралось-таки до его чешуи. В какой-то момент и освобождённый, шёпотом прорычав что-то нечленораздельное, принялся мне помогать, оттягивая паутину лапами, чтобы я могла её безопаснее прожечь. Жаль только, что вся эта операция по спасению была обречена на провал с самого начала, как бы мне не хотелось думать иначе… Грозное, сиплое шипение отвлекло меня от благородного занятия. Холодок пробежал у меня по спине, и я обернулась. В пугающем зелёном свечении пауканша со шрамом на лапе стремительно приближалась к нам. Но мы же не шумели! Неужели учуяла запах гари? Мой товарищ по несчастью вскинул в её сторону шипы и зарычал. Его сородич начал извиваться и яростно мычать, только не выбраться ему — работа над коконом далеко не закончена. Я же замерла как вкопанная. О подобном развитии событий я вообще не подумала… Что делать? Попросить прощения и рвануть к Мастеру в надежде, что он объяснит это недоразумение? Попытаться отпугнуть огнём? А может, понадеяться на то, что это чудовище не посмеет нарушить повелений так называемого Сердца? Слишком долго думаешь, Водомерка! Пока я не решалась двинуться, сорвавшаяся на рык драконица приблизилась и бросилась ко мне, встав на четыре задние лапы и вытягивая в мою сторону острые когти двух передних пар, будто планируя сразу же разодрать на маленьких водяных клопиков. Поздно опомнившись, я попыталась было отскочить, но уже видела неизбежность в чужих когтях, широко раскрытой пасти, полнящейся двумя рядами острых клыков, и хелицерах, на кончиках которых поблёскивали капли яда. Отделаюсь ли я второй лапой или уже расстанусь со своей жизнью? Так или иначе ответ на этот вопрос откладывается. Между мной и паучихой вклинился землерой, но… Долго ли он против неё продержится? Она в два раза больше, наверное, во столько же сильнее и быстрее. Паучиха с поразительной лёгкостью сменила направление, отпрыгивая назад. Воздух, где она находилась пол секунды назад, разрезал ударом шипа землерой… за что мгновенно поплатился. Не оставляя никаких шансов, восьмилапая схватилась за шип и подтянула дракончика так, будто тот ничего не весил, а в следующий миг прописала рогами наотмашь по челюсти бедолаги. Брызнула драконья кровь. Землерой отлетел в сторону, дважды перевернувшись, и я, опомнившись, поспешила набрать побольше воздуха, чувствуя, как горит от напряжения грудь и рокочет в ней жадное до разрушения пламя. Вырваться ему, правда, не было суждено. Не медля, паучиха взмахнула лапой и швырнула что-то в мою сторону. Не успев ничего понять, я ощутила, как нечто вонзилось в районе моей шеи. Боль жгучим свинцом начала растекаться от места ранения, а следом за ней приходила и неестественная слабость, подкашивающая лапы. Подавившись зачатками пламени, что обожгло моё горло дымом, я зашлась в хриплом кашле и пошатнулась. Хороша вояка… Опять… Размывающийся взгляд с трудом сфокусировался на торчащем из сгиба плеча и шеи предмете. Им оказалась небольшая игла цвета кости. Тут же в глазах вспыхнули двоящиеся буквы и символы, из которых я поняла и разобрала лишь один: череп и скрещённые кости. Захрипев ещё сильнее, я не устояла на лапах и завалилась набок, наблюдая за тем, как драконица швыряет в каменную стену завопившего землероя, до последнего пытавшегося отбиваться и бороться за свою жизнь. Смотрела до тех пор, пока надо мной не навис громадный силуэт — самая старшая из пауканш приблизилась ко мне с хищным оскалом, грозно пощёлкивала своими хелицерами и устрашающе медленно покачивала мордой из стороны в сторону. И, видимо планируя запугать меня ещё сильнее, с каким-то странным и совсем уж неестественным хрустом она задрала свою морду вверх. А затем начала оседать на меня под дикий вой третьей прибывшей на пир пауканши. Похоже, у меня уже начинаются галлюцинации, мысли путаются… Вот уже и свет в конце туннеля влечёт к себе из-за плеча драконицы… Белый, как снег. Мягкий, пушистый, искристый свет одеялом нежно окутывает пауканшу и, сверкнув парой голубых огоньков… отбрасывает её в сторону! Стоп, что? Это не свет… Это Мастер! Ледяной одним движением свернул шею старшей драконицы и отбросил бездыханное тело в следующую — ту, что готовилась прикончить землероя, — повалив её наземь. Вырвавшейся из пасти вьюгой он обратил третью пауканшу, спешившую на помощь, в почерневшую и потрескавшуюся статую. За какие-то мгновения он разделался с двумя драконицами и кинулся к последней, только выбравшейся из-под тела родственницы. Пропустив отчаянный удар лапой под своим крылом, Мастер обдал её бок потоком льда и, пока она визжала от боли, одним ударом когтей располосовал ей горло. Расправа… Слишком быстро он справился. Или, может, моё утекающее меж пальцев сознание не заметило всего буйства… Чёрные пятна запульсировали перед глазами под неровно раздающиеся удары сердца в голове. Я не смею сопротивляться, когда мрак поглощает меня.***
Что-то холодное полилось в моё саднящее горло. Бодрящее и освежающее. Увлажняющее еле ворочающийся язык и смывающее вглубь отвратительный привкус гари. С этой живительной прохладой также приходили и ощущения реального мира: звон в ушах, запах гари, налитое свинцом тело и боль. Как могла, я потянулась к успокаивающему болезненное раздражение в горле холоду. Поглощая его всё жаднее, я в какой-то момент даже поперхнулась. — Спокойнее, Водомерка, — холодный и строгий голос эхом отдаётся в моих ушах, и я понимаю, что кто-то придерживает меня за затылок. — Не торопись. Я замедляюсь, но всё ещё жадно проглатываю всё новые и новые порции воды — пока в конце концов переполненный желудок не стал отдавать позывами тошноты. — Хватит… — прохрипела я, поначалу даже не узнав свой голос. Тихий, слабый, сиплый… — Хорошо. Но позже тебе нужно выпить ещё. Этому дракону пришлось приложить определённые усилия, чтобы вывести из твоего тела отраву. Наконец-то я продираю свои глаза и вижу склонившегося надо мной Мастера, убирающего от моих клыков открытый бурдюк. — Я… долго была в отключке? — попытавшись приподняться, выдохнула я из себя с трудом и тут же зашлась в кашле, выхаркивая вместе с ним какие-то чёрно-кровавые сгустки на камень. — Луны… — Не больше двадцати минут. Как только этот дракон разобрался с первостепенной угрозой, он помог тебе. Игла была обработана смесью сильных ядов. Смертельной смесью… Похоже, поначалу тебя приняли за вторженца. А потом не стали делать разницы между тобой и своим врагом, посчитав, что за содеянное тебя нужно устранить. — А… То есть ты меня всё-таки спас? — слегка отдышавшись, лёжа на боку, пробормотала я. — Этот дракон обещал защитить тебя. Он своё обещание будет держать, — всё тем же холодным и суровым тоном ответил Мастер. — Однако твои собственные действия находились за рамкой логики. — Да что ты говоришь… — Я мотнула мордой и тут же пожалела об этом — пульсирующая боль пронзила мои виски. — Кх-х… Ты… — Убил всех местных. — Затыкая горлышко фляги, будничным тоном сообщил ледяной. А затем повторил, делая акцент: — Всех. — Что?.. — Боль в горле от каждого слова не позволяла нормально выдавать предложения, то усиливаясь, то успокаиваясь. — Даже?.. — Да. Из милосердия. Слишком маленькие, чтобы выживать самостоятельно. Стали бы добычей или умерли от голода. Нет, их никто не взял бы к себе — чужие детёныши тут никому не интересны. — Это… жестоко. — Можешь считать так, если ты хочешь. — Во взгляде ледяного, направленного на меня, мне почудилось… Нет, я буквально видела ту неприязнь, которую дракон испытывал к произошедшему. Будто само вынужденное насилие претило ему и он безмолвно обвинял меня в произошедшем. — А что с… — Пленниками? — то ли прочитал мои мысли, то ли догадался он. — Этот дракон их не трогал. Разве что помог освободиться, после того как оказал необходимую тебе помощь. — Почему? — Потому что иначе твои действия вообще не имели бы как такового смысла. Ты решила рискнуть своей жизнью и обречь на голод шесть драконов ради призрачного шанса спасения трёх незнакомцев. — Призрачного? — мотнула я головой, и на сей раз болезненная пульсация обошлась со мной куда милостивее. — Они изгои своего племени. Преступники, нарушившие закон. Их не примут в месте, которое называли домом. И им придётся скитаться по землям паучьего племени, пока они не погибнут от чужих клыков. — Но… Я не знала… — Что не помешало тебе сделать выбор, — продолжал он давить на меня, и я, будто загнанная в угол ящерица, ничего не придумала лучше, чем попытаться ответить на это своей злобой. — Ты мог попытаться остановить пауков! — разражаюсь я и тут же захожусь в приступе кашля, сплёвывая очередной кровавый сгусток. — Сказать… что произошла ошибка. Ты мог… не убивать никого! Мастер отвечает не сразу. Он долгое время пристально смотрел мне в глаза, перед тем как скептически хмыкнул и слегка прищурился: — Возможно. Однако и ты могла попросить этого дракона поговорить с восьмилапыми. Попробовать его уговорить освободить их добычу. Но ты предпочла действовать своими силами, посчитав этого дракона помехой в достижении поставленных задач. Ситуация, в которой ты оказалась, не имела дипломатического выхода без увеличивающегося риска для твоего здоровья. — Но… ты мог просто сказать что-нибудь вроде «замрите»! — Это могло бы сработать лишь в лапах необученного дракоманта. Подобный результат был слишком непредсказуем и мог привести к ещё более плачевным последствиям. — Посверлив меня двумя голубыми огоньками глаз, ледяной недовольно поморщился, будто разочаровавшись. — Несмотря на то, что ты слушала уроки этого дракона, ты ничего из них не запомнила. — Я… — Тихо, — прерывая, приказывает Мастер, и я лишь поджимаю под себя лапы, наблюдая за тем, как он пристраивает около меня бурдук. — Тебе нужно время на восстановление. Этому же дракону стоит заняться телами. — В смысле «изучить»? — Как-то слишком зловеще протянул последнее Мастер. А после моих слов ещё и слегка пугающе улыбнулся. — Изучить ведь? — Не только. Их тела необходимо обработать, чтобы можно было перенести ответственность за произошедшее на беглецов. — Что? Ты сейчас серьёзно? — Абсолютно. Этот дракон не собирается в одиночку драться с целым племенем лишь из-за того, что тебе стало кого-то жалко. Подобное слишком затратно по силам. — Мастер отвёл взгляд, и я вдруг заметила, как он тяжело дышал, как его тело было напряжено, будто вся тяжесть мира обрушилась на его плечи… — Ты не использовал дракомантию, потому что Сердце вновь давит на тебя, — с хрипом вырвавшаяся неожиданная догадка заставила меня вздрогнуть и по-другому посмотреть на него. Мастер это замечание предпочёл оставить без ответа — лишь молча поднялся и ушёл в соседнюю пещеру. Где-то я допустила ошибку… С этим осознанием я лежала на камне у пещерного озерца и отчаянно пыталась понять, что вообще произошло. Почему… Как… И насколько же глупо с моей стороны было пытаться геройствовать! Нет, Водомерка, ты в дурной жизни, а не книжный протагонист, и тебе отнюдь не способствует удача… Признать это стоило уже тогда, когда я решила наорать на Мастера. Но нет, преисполнившись чувством собственной важности, двинула одна, понадеявшись на то, что судьба меня защитит. И она, конечно, защитила, но совсем не так, как я на это рассчитывала. От раздражения я до боли вжала когти на лапе в подушечки. Переставай думать штампами, Водомерка, соберись. Прими реальность такой, какая она есть, и пораскинь мозгами вот над чем: а не стоит ли тебе вообще отблагодарить Мастера за то, что он сделал? Конечно, не сейчас — когда он занимается своим мясницким делом, а я прихожу в норму, — но позже. Пока мне нужно найти в себе силы встать на четыре лапы. Было бы неплохо умыть морду, прополоскать горло и… Запланировать свои действия на ближайший час до конца я так и не успела. Только уйдя, Мастер уже возвращался, явно чем-то то ли обеспокоенный, то ли удивлённый. — Спасенные драконы вернулись, — с ходу пояснил он, и уже это заставило меня вздрогнуть. Что? Зачем? Неужели тут настолько запутанные пещеры, что даже они заплутали? — Они вызвались проводить тебя и этого дракона до источника пульсации. — А-а-а-а… — я лишь приоткрыла пасть, окончательно перестав понимать происходящее. Может, мне пора полететь кукухой и попроситься в пещеру для больных рассудком? Ведь я, наверное, сошла сума. А со мной и весь мир. — Но это лишено всякого смысла! Нет, почему… Зачем? Мы же для них чужие, они же должны спасать свою шкуру, убегать, прятаться, а не возвращаться сюда… — Либо же им хватает разума осознать, что около этого дракона они будут в большей безопасности, чем поодаль от него. — Мастер встрепенулся и приободрился, видимо осознав новую возможность продолжить путешествие… без лишних заминок. Ну а я недовольно поморщилась, думая об одной прискорбной вещи. В какой момент моя жизнь начала превращаться в цирк?