Однажды я умер. Снова.

      В общем, наш консенсус по вопросу надоедливости песчаного стремительно перерос в смешки. А Каракурт даже и не обиделся, а, наоборот, совершенно не сдерживаясь, вторил нам, видимо сам признавая забавную абсурдность этой ситуации. И только Фирн не переходила установленные ею же границы дозволенного. Нет, она, конечно, присоединилась к нашему первичному порицанию наглой скорпионьей морды, но на этом и остановилась, видимо не желая показывать себя слишком уж размякшей натурой. Хотя меня всё равно несколько удивляет её готовность в едином с нами порыве ущипнуть «одноглазого» за его наглость.       А может, всё гораздо проще и наш любитель песка попросту не смог достаточно выбесить Фирн? Впрочем, наверное, он не особо-то и старался, раз уж она не открутила ему рога, хвост, лапы и остальные не менее нужные части. Везунчик, одним словом.       Подобные мысли сопровождали меня, пока мы не вернулись к неспешной беседе, текущей по сути в русле «ни о чём». То обсудим местные красоты, подавшись к балкончику, разглядывая жёлто-зелёные саванны с редкими зарослями кустов и тянущиеся в небо шпили застав. То начнём перемывать косточки шелкопрядам и ядожалам, размышляя об их чудном виде и странных жилищах. Они были во всём ну слишком уж похожи на насекомых. Ну, наверное, этого только слепой дракон не заметил бы… Не удивительно, что даже Каракурт это приметил и обратился ко мне с таким простым вопросом: «А как так?»       А я откуда знаю, почему обитатели ульев так выглядят? И вообще, столь разительно отличаются от нас… Хотя, если припомнить слова Мастера о похождениях одной давно погибшей ночной, мы все можем скрещиваться. Это уже знак хоть какого-то допустимого родства между нами. Но всё-таки пиррийские драконы хотя бы похожи друг на друга: четыре лапы, два крыла и хвост. Да и… листокрылы тоже похожи на нас. Особенно на радужных. Разве что форма крыльев странная да узоры на них. Вот только на фоне тех же морских с жабрами или песчаных со скорпионьими хвостами — ничего необычного. А вот ядожалы… Эти пчело-драконы чудные — не то слово! Из всех их особенностей, пожалуй, в первую очередь стоит выделить совершенно другое, перепончатое, строение крыльев, которых ещё и на одну пару больше. А если судить по наблюдениям, крылья у них совсем не сгибаются — цельная конструкция, которую складывают за спиной, не более. Правда, мне лично строение их крыльев напоминает не пчёлок, а стрекоз… Но это так, нюансы.       А ведь есть ещё шелкопряды, которые, небось, ещё и шёлк производить умеют… Ну, если, конечно, самоназвание к племени не восходит к традициям ночных давать всякие дурные имена, уровня «Мракокрада». И вроде как они на бабочек похожи? По крайней мере, если поглазеть на них издали, вытянув шею с края балкона и приглядевшись к окружающим шатёр драконам. Их крылья — это вообще нечто невероятное! Четыре здоровенных цветастых паруса, возвышающихся горбом за спиной. Забавно… А у Лимонницы таких нет. Вот смотришь на малышку вблизи, пока она точит клыки о хвост Каракурта, — только какие-то бутоны на плечах торчат… Отрастут они с возрастом, что ли? Наверное… Шмель вроде ничего о необычности малышки не говорила, так что хочется верить, что всё нормально и она не просто бескрылый дракончик.       В общем, не знаю, как могли появиться столь чудные племена. Нет отличия внутри вида… Или «рода»? Да, наверное, тут уместнее говорить о целом. А может, вообще «семейства»? Нет у меня ни возможности, ни желания настолько вдаваться в систематику… Тем более, что мне что-то кажется, что она, как и генетика, решила в этом вопросе прилечь и отдохнуть. А вопросик-то интересненький. Вроде как виды между собой не всегда скрещиваются, а тут от некой ночной появилось фертильное потомство, которое образовало два устойчивых племени, не подверженных вырождению. Вот и не понятно, либо гены ночных крайне доминирующие и подавляют чужую наследственность, либо Ясновидица устраивала совершенно безумные оргии, подарив не менее безумное число наследников, либо тут замешан инцест. Причём массовый… Просто как иначе сформировать две устойчивые группы за не особо-то большой срок… Эх, Водомерка, кто бы знал, что знания такой науки, как биологическая систематика, тебе потребуются после смерти в совершенно чуждом для всякого здравого смысла месте. А вот не надо было занятия прогуливать. Глядишь, сейчас бы и не мучила себя безумными теориями о местных.       Кстати, забавно, что во всём этом безобразии не участвовали листокрылы, о чём я поделилась со своими друзьями. И тут же получила гениальную шутку от Каракурта про бабочек, пчёлок и цветочки. Ох и долго он тёр свою макушку, после того как подскочившая Фирн отвесила ему смачный подзатыльник. «Никакой пошлятины», — поспешила добавить я, когда в тот момент сосулька глянула грозно и на меня. И она в общем-то права — поднимать тему гаремников и похождений ночных драконов мне не очень-то хотелось.       Вот только на самом деле вопрос и правда хороший. Особенно в контексте провидческого дара Ясновидицы. Очень странно, что ночная не поджала под себя и третье племя. Хотя… если она организовывала два устойчивых вида не покладая лап своих… Гр-р-р, как же это глупо.       И за такими глупыми разговорами, переходящими в какую-нибудь заумную дурь, во время которой я практически вела «лекции» по всему подряд, мы и коротали время. Это было… Я бы сказала, по-своему приятно и успокаивающе. Даже в каком-то смысле расслабляюще — просто вот так сидеть, то погрузившись в водоворот своих мыслей, то заводя разговор вслух, говоря при этом бесконечным потоком размытых формулировок, которые если и осядут в чьей-то голове и вызовут пару правильных вопросов, то точно не в голове, наполненной песком.       В какой-то момент я даже высказалась лично Каракурту, сообщив, что его активность не делает ему чести. Тростинка захотела было влезть, попытавшись сказать, что наш «заступничек» так шутит, но он и сам справился. Мол, он, конечно, извиняется, но ему так чуточку легче, и вообще, он с солдатнёй рос и не нужно на него бухтеть. Вот так общаешься с драконом, вроде приличный, хоть и раздражающий, а потом оказывается, что рос он в бараке… Да-да, такие неожиданные подробности. И нет, я, конечно, не отрицаю того, что он мог расти в подобных условиях, но как по мне, причины куда проще. Это он нас так просто за «хвосты» дёргает, окружённый вниманием противоположного пола, засранец.       Вот как мне эта мысль в голову пришла, так захотелось связать его и сбросить с крыши. Но глупо ведь наказывать дракона за свои мысли? Да и раз такая идея возникла у меня, то не знак ли это того, что я и сама подвержена подобной эмоции? Эмоции абсолютно нормальной. Пусть и отвратной лично мне. В конце концов, это естественная реакция организмов — при сочетании достатка провизии и наличии источника «адреналина», пылающего в крови, поддаваться так называемому «зову весны». В той или иной форме, по крайней мере. И пусть эта форма останется в виде ленивого переругивания. Если так подумать, меня это более чем устраивает.       Впрочем, об этом я когда-то уже думала.

***

      За нашей болтовнёй день пролетел совсем незаметно. И также незаметно, даже как-то слишком тихо, к нам вернулся Мастер. Да ещё и не просто пришёл, а с полной корзинкой снеди в зубах.       Ввиду приближающегося вечера и усталости после мозгового штурма мы встретили ледяного молчаливым вниманием, следя за каждым его движением. И даже несмотря на то, что ещё утром мы строили против него козни и вынашивали коварные планы, сейчас мы молча созерцаем его и ждём хоть какого-то слова от опустившего корзину дракона. А тот лишь устало вздыхает. Будто он и не мертвец, захвативший и перестроивший чужое тело, а обычный смертный, способный поддаться усталости и слабости. Слишком уж «живой» жест от него. Я бы даже сказала, наигранно живой. Не верю!       — Здесь ужин, — поправив цепочку амулета да потерев плечо, проворковал ледяной и тут же, когтем подцепив тонкую крышку, сдвинул её, позволив сладкому пряному аромату заполнить помещение. Но…       Если кого и ободрили действия и слова Мастера, то только Лимонницу, которая, навострив крохотные ушки, жалобливо попискивая и фыркая, начала вырываться из лап Тростинки. Сестрица, естественно, не стала удерживать кроху, позволив той выскочить из своих тёплых объятий, да поспешила за ней к источнику манящих запахов.       — Вылетаем завтра утром, — он отступил от корзинки и по очереди его пылающий взгляд скользнул по каждому из нас, остановившись на мне. — Горы на северо-западе интересны этому дракону. Слишком многое туда указывает. Стоит проверить место на необычные… зацепки, если так можно сказать. Жители улья обещали поделиться с нами частью своих запасов.       «А ещё, Водомерка, — не отводя от меня взгляда, протянул холодный, но будто полный тяжёлой печали голос в моей голове, — вам стоит поменьше клеветать на этого дракона. Ваша личная мнительность и страх не придают местным уверенности и веры в завтрашнем дне. Да, возможно, поиск способа решения проблем местных жителей не стоит в приоритете у этого дракона, но это не значит, что данная проблема в принципе ему безразлична. Иронично, что, не обладая силой творить чары, ты пытаешься решить за других, что они могут и как они могут. В то же время забывая, что ничто не делается по щелчку когтей. Точнее — то, что делается, ненадёжно, спонтанно и несёт куда больше проблем в будущем».       Волна ледяных мурашек бежит по моей спине. Естественно, он прознал о нашем разговоре! Я даже… не знаю, что мне делать сейчас. Смотрю на него, точно глупая лягушка на голодного дракончика, медленно раскрывающего свою пасть, и дёрнуться даже боюсь. Вздохнуть. Лапы точно окаменели и лишь вопрос времени, когда это заметят остальные. А нужно ли это? Нужно ли мне дать им сигнал? Или всё обойдётся?       «По прилетевшей от вас Шмель всё было видно. То, как она смотрит с подозрением на этого дракона, то, как напряжена и будто готова броситься в любой момент в схватку. Не нужно быть одарённым, чтобы, зная ваше отношение, предположить, что вы могли ей сказать. Но этот дракон не винит вас в чём-либо. Ваши действия естественны для абсолютно нормальных драконят, что скованы страхом и ненавистью по отношению к чему-то стоящему выше. И не способные понять планов, мыслей тех, кто возвысился над тяготами жизни. Нет, тебе не стоит считать это укором. Более того, поменяйся ты ролью с этим драконом, он бы думал в схожем ключе. Быть может, даже размышлял бы об… убийстве».       — Иные причины для спешки? — звучит голос Фирн где-то за моей спиной, перенимая внимание Мастера, и я наконец-то оживаю после этой волны холодящих разум мыслей, дёрнув хвостом из стороны в сторону да поплотнее поджав к себе крылья.       Он знает. Он определённо следил за мной, несмотря на то, что был увлечён светской беседой. О наших первых потугах в коварный заговор он прознал целиком и полностью. И я, в свою очередь, не знаю, как мне на это реагировать. Начать паниковать, подать хоть какой-нибудь сигнал остальным? Может, перейти в ответные укоры? Но ведь он и не сказал на прямую, сделав всё куда хитрее, — провёл параллель и прикрылся аналогией! Насколько глупо я буду выглядеть, если сейчас брошусь на него с упрёками в подслушивании? Луны, Мерка, тебе нельзя об этом вообще думать сейчас! Лягушки-лягушки-лягушки, никаких посторонних мыслей…       — Нет. Просто этот отдых… Его не было в изначальном плане. Сам факт того, что произошло столкновение с местными, — лишь забавное стечение обстоятельств.       — Не нахожу в их обстоятельствах ничего забавляющего, — вклинился недовольный Каракурт, пока Тростинка внимательно вслушивается в разговор, придерживая перед моськой малышки Лимонницы какой-то пирожок, в который та яростно вгрызается своими крохотными зубками. — В нашей, кстати, тоже.       — Прискорбно.       «Впрочем, возможно этот дракон не был бы столь поспешен в своих действиях, — Мастер вновь обратился ко мне, хотя взгляд его оставался на Каракурте, и от его лаконичного ответа песчаный прямо-таки «закипал». — Он бы предпочёл наблюдать и анализировать, чтобы у него был подходящий план по ликвидации угрозы. Все эти… м-м-м, банальности, вроде попытки разрушить хранилище души… Нет, этот дракон не был бы так наивен. Он бы предполагал, что главное сокровище его врага хорошо защищено. Предполагал бы он ещё и то, что недруг может играть на чувствах и мыслях. Пытаться внушить одно, прикрываясь туманными намёками и размытыми формулировками».       Мракокрадов хвост… он со мной играет! А я и ответить ему ничего не могу. Так, надо собраться, Водомерка. Вдох-выдох. Нужно срочно перехватывать инициативу. Думай, думай, думай…       — Это всё, что ты можешь ответить? — зубоскалил Каракурт, гневно шлёпнув хвостом по одной из стен.       — И да, и нет. Этот дракон не назвал бы ваше положение забавным, но он бы и не назвал его плачевным и сравнимым с ситуацией местных. По крайней мере, вы можете проявить усердие и инициативу, чтобы превозмочь преграду на своём жизненном пути. В конце концов, именно за это вы и вцепились, отправившись в данное путешествие, — несколько менторским тоном тянет Мастер, слыша в ответ недовольное рычание Каракурта.       — Мастер… — вмешивается Тростинка, подхватывая пироженку для прожорливого растущего организма, что так и норовит запрыгнуть в корзинку, если не получит своевременно добавки. — Это не правильно.       «Главное тут — не потеряться, Водомерка. И этот дракон очень просит тебя: не потеряйся. Не совершай ошибок. Потому что некоторые могут не простить предательства».       — Мы можем им помочь… Ты же знаешь, как защитить драконов от Иноразума! — всё также сдерживая буйствующую Лимонницу, Тростинка подняла взгляд на древнего принца, терпеливо ожидая ответа. Вот он, мой шанс! И я наседаю вместе с ней, цепляясь за это спасительное для себя небрежно брошенное слово ледяного.       «Я не пойму, ты меня в чём-то обвиняешь?»       Вот только предательская мысль шевельнулась у меня в голове… А вдруг он специально подбросил мне эту зацепку? Арх, с этим драконом ни в чём нельзя быть уверенной!       «Ни в коем случае, Водомерка», — всё также спокойно и непринуждённо протянул он, будто и не знал ничего, и не пытался меня поставить своей хитрой игрой на место.       — «Защитить», Тростинка? Вспомни драконов в улье Иноразума. Им нужна не только защита, но и лечение. Сотням драконов. Единовременно. Этот дракон представляет ваши эмоции. В конце концов, он сам когда-то пережил подобное желание помочь всем и каждому. И он до сих пор не лишён его. Вот только, примите простую истину, спешка ещё ни к чему хорошему не приводила. А спешка в темноте неведения низводила даже самых талантливых в пучину безумия.       — То-то мы так не спешим, что аж утром отправляемся непонятно куда, — не упускает возможности придраться к словам ледяного Каракурт, но тот не скалит свои клыки в оскорблённом оскале, лишь с грустью в глазах пересекается с ним взглядом.       — Но и излишняя праздность не ведёт к финальной точке в пути. Время ценно и невосполнимо. Там, где его должно потратить достойно, дабы потом не претворять вновь первичную попытку, оно должно быть потрачено. Там же, где оно может быть сохранено, его стоит придержать для достойных деяний.       «Знаешь, ты так думаешь, а я вот нет. А ещё, скажу прямо, мне кажется, что ты-таки на что-то намекаешь, а сейчас пытаешься отнекаться! Запутать меня хочешь? — Я поморщила нос, ощутив на себе пристальный взгляд уже двух ледяных драконов. Похоже, Фирн по моему молчанию догадалась, что я веду неслышимый диалог с нашим страшилищем. — Да-да, сейчас ты скажешь, что делишься своим бесценным опытом. Который мне уж точно не нужен. Это раздражает и не вызывает ничего, кроме подозрения по отношению к тебе!»       «Допустим, Водомерка. Допустим, что так. Но скажи этому дракону одну вещь. Если он поможет обитателям ульев, когда придёт время, ты начнёшь ему верить? Или будешь смотреть на это как на очередной обман?»       — Но разве помочь местным — не достойное деяние, Мастер? — продолжает ощутившая поддержку песчаного Тростинка, всё-таки выпуская маленькое чудище из своих лапок, а та и ринулась с радостным писком в корзину. — Мы же не знали, что они не все… Не все…       — Плохие, Тростинка? — и боль в его голосе даже резанула по уху. Он будто отчаялся донести до нас какую-то важную для него мысль. — Скажи мне, кто плох? Тот, кто от отчаянья бросился искать себе новые земли, свободные от существа, имеющего свои собственные цели и мотивы? Или же те, кто трясётся и доживает последние дни в стороне? Кто герой? Кто злодей? Кто жертва? И как их рассудить? Может и есть простой ответ на вопрос, но будет ли сам по себе такой ответ хоть чего-то стоить? Не будет, конечно же. Историю, Тростинка, пишут победители. Или, точнее, выжившие.       — Ты уводишь разговор в сторону! — Яростно шлёпнула хвостом сестрица, переводя взгляд на меня. Видимо ожидает, что и я вступлю в этот спор. Жаль только, что я всё больше сосредотачивалась на своих мыслях, споря с ледяным на совершенно другом фронте.       «Я не провидица, чтобы знать о твоих действиях наперёд», — наношу я свой выпад в попытке хоть как-то зацепить ледяного. Вроде как его бесят ночные, смотрящие в будущее? Но нет, он никак не реагирует на этот укол, даже ухом не ведёт.       «Несомненно. Именно поэтому этот дракон уважает твою подозрительность. Он ценит то, что ты помнишь о жестокости мира. Но он просит тебя прислушаться к нему и задать себе один вопрос. Есть ли в поспешных, наивных решениях хоть что-то не множащее горе? Или же только должное планирование приводит к чему-то конструктивному?»       «Знаешь, без наивности жить тошно, — когтями я поскрёбываю начавший зудеть локоть, то и дело задевая пальцами кожаные ремни и полированное дерево искусственной лапы. Нет, похоже в этом мельтешении мыслей Мастер одержал всё-таки верх. Вот как его упрекнуть, если с моей точки зрения он прав и, начав ему перечить, я буду бороться со своим собственным мировоззрением? И только один шальной тараканчик, скачущий с полки на полку, не позволяет мне опустить свои лапы. — Скажи, почему ты решил сокрыть правду о своих способностях от местных?»       «Потому что этот дракон не хочет стать для них новой Ясновидицей», — моментально отвечает он, оставив меня в растерянности и практически полной тишине смотреть на него. Только Лимонница, не задающаяся сложными вопросами, хрустит булкой; пока Каракурт, видимо не придумав ничего умного, присоединился к разглядыванию моей неестественно тихой тушки.       — Водомерка… ты скажешь ему что-нибудь? — с надеждой в голосе спрашивает у меня подобравшийся поближе и подёргавший меня за крыло песчаный. А я лишь морщусь. Мне бы самой обдумать всё сказанное, а не лезть в очередную попытку раздуть разборки. И вот, что же мне делать? Что сказать? Как поступить? Где правильный путь? А нет его, нету. Куда бы я сейчас не шагнула, я наткнусь на проблему. Вот только, я же не какой-нибудь отважный герой, который может выбрать свой, отличный и самый правильный путь? Нет… Именно в такие моменты, когда перед тобой не то что два седалища, но с одной стороны ежик на которого сесть надо, а с другой стороны угли — жизнь становится крайне паршивой штукой. И похоже, я плюхаюсь прямо на иголки.       — Мне кажется, Мастер прав, — отдёрнув крыло из-под лапы Каракурта, подаю я признаки жизни. — Нам стоит лететь дальше. Я обещала, что мы поможем им, когда разберёмся…       Я осеклась, бегло поглядев на ледяного, но тот лишь тяжело вздыхает и лапой приглаживает шипастую гриву.       — Если вам не достаточно обещания местным, что были дарованы этим драконом во время разговоров с их правителями, то он даст его и вам. Как только вы поможете ему с именем, он найдёт способ решить их проблему.       — С минимальными жертвами! — добавляю я, получая в ответ негромкий смешок со стороны ледяного.       — Это тяжело, но он думает, что решение существует. Его нужно лишь найти.       — Вот и ладушки. — Киваю я. — Ещё вопросы? Нет? Тогда у меня есть…       Не нравится мне, конечно, всё происходящее и сказанное. Есть у меня вот паршивое чувство на душе, что во всём происходящем я упускаю какую-то важную деталь. Будто что-то сокрыто от меня, какая-то тайна или интрига, которую я должна попробовать раскрыть. Вопрос, что до этого почти не поднимался.       — Мастер, а где твои слуги, которые должны были прибыть сюда и помочь нам?       И казалось бы вот она, очередная попытка подловить ледяного…       — Как известно этому дракону, они попали в серьёзный шторм, — …но нет, его столь простым вопросом не сбить с лап. Он выдерживает его стойко, лишь слегка призадумавшись. — Похоже, в тот, который вам повезло преодолеть в последний момент. Впрочем, до берега они должны добраться через пару дней и ещё дня три потратить на то, чтобы преодолеть лес и добраться до гор. Этот дракон думает, что за это время можно как минимум осмотреться.       — Ага, ясно. А каким образом?..       — Он их чувствует, — показал клыки в подобии улыбки дракомант. — Того дракона, что их ведёт.       Ну да… Нас же ещё ждёт увлекательный скандал позже, когда прибудет один из особо излюбленных слуг Мастера. Замечательно.       — Хорошо… — прицокнула я языком, окидывая вымученным и уставшим взглядом всех остальных дракончиков. Луны, до чего муторный денёк вышел. А ведь, казалось бы, ничего не делала, отдыхала и непринуждённо болтала. Но нужно было одному разговору все нервишки в топь загнать… — Тогда у меня больше нет вопросов.       — Прекрасно.       — Водомерка? — вновь потянул ко мне лапу Каракурт, коснувшись своими горячими пальцами широких зелёных чешуек плеча. — Ты в порядке?       — Конечно, — осторожно убрала я его ладонь движением крыла. — Просто перегрела мозги. Нужно слегка продышаться.       Хотя, судя по тому, как недовольно посмотрел песчаный в сторону Мастера, он-то понял, из-за кого я утомилась и кто виноват в моём отношении к происходящему. Хорошо хоть, песчаному балбесу хватило ума промолчать и не начинать спор по новой.       — Хорошо, что вы закончили, — поднялся с места Мастер, намереваясь вновь нас покинуть. — Ешьте и готовьтесь. Этому дракону нужно время скорректировать дальнейшие планы.       — Угу, — потираю я висок, провожая взглядом ледяного. В это самое время Тростинка наконец-то вспомнила об уже порядком объевшей нас шелкушке, что довольно выкатилась из корзинки и, раскинув в стороны лапки, плюхнулась на спину.       Вот смотришь на это жёлтое чудо и как-то уже не так паршиво на душе. Будто на весёлого кота глядишь, утянувшего у хозяина здоровенный кусок мяса. Вроде как и обидно, а вроде… Ну как на такое маленькое чудо злиться? Вот и я невольно улыбнулась, принимая во внимание протянутую в лапе сестры покусанную пироженку. Только вот взгляда моего Тростинка избежала. И не похоже, что обиделась — скорее… задумалась? Может, так даже лучше. Пускай успокоится и сама обмозгует. Глядишь, мне ничего не надо будет ей пояснять.       А тем временем Каракурт высказал Лимоннице своё недовольство, пару раз потыкав шарообразного дракончика пальцем в её брюшко да направился изучать остатки раздавленных булок. А я… Пытаясь собрать расколотые мысли в единое целое, в первую очередь, оставалась земляной. Неосознанно протянув свои пальцы к предложенному угощению, я инстинктивно поднесла булку к морде и, прикрыв глаза, жадно вдохнула полной грудью аромат.       Терпкий запах корицы тут же заполнил голову, вытеснив всякую разобщённость мыслей и сосредоточив внимание на вкусненьком. Взгляд опустился на румяную выпуклую булку, которую даже следы чужих клыков не особо портили. Запечённая до слегка коричневатой корочки, покрытая какой-то ореховой присыпкой с отпечатками коготков; будто маяк, эта булка разгоняла всякую тьму и вела меня обратно из туманов рассеянности к реальностям жизни. Ещё тёплая! А если чуть сдавить пальцами, так из её краёв начнёт просачиваться золотистая начинка, добавляющая в воздух жгучий запах гвоздики… Или какой-то другой местной специи, отдающей лёгкой сладкой остринкой.       С трепетом я подношу этот плод кулинарного искусства поближе и сдавливаю краешек клыками и тут же нежное бисквитное тесто ссыпается сладкими медовыми крошками на язык, пока кислая, слегка горчащая начинка, отдающая цитрусовыми, будто покрывает язык плёнкой. Невероятно вкусно! Сочетания мёда и чего-то на подобие апельсинов с цедрой мешается с запахом корицы, кориандра и мускатного ореха. Горечь в пылком танце вкуса сплетается с нежной сладостью и лёгкой кислинкой, тёплым комом смываемая вниз по горлу потоком слюны.       Это… Это самая вкусная медовая булочка, какую я когда-либо ела! Справедливости ради это и первая такая булочка, но… Это не важно! Даже горячая выпечка песчаных не шла в сравнение с этим произведением искусства, какое не было бы стыдно, наверное, и королевам подавать! То-то Лимонница довольно сопит, отчаянно пытаясь перевернуться на лапки, чтобы вновь наброситься на вкусности. Хотя, казалось бы, куда в неё ещё запихивать? Лопнет ведь. Так нет, жадность гложет бедняжку и она всё рвётся навстречу неравному бою с мучным и сладким.       — Нам-то оставь, вредина, — с усмешкой проворковал грозный песчаный Лимоннице. Заглянув в корзину, он вытянул из неё пироженку и предложил её подошедшей Тростинке. — Самое целое из всех, которые у нас остались. Бери, бери, пока наше чудище сахарное всё не понадкусывало.       Сестрица лишь кивнула и слабо улыбнулась, принимая угощение, а Каракурт вновь принялся за изучение наших новых запасов еды.       — О, Фирн, тут и мясо есть. Будешь?       — Позже поем, — коротко кинула в ответ ледяная, осмотрев нашу шумную толпу, да поморщила морду, отводя её будто как можно дальше от корзинки. Ну да, это слишком «хорошо» для неё. Совсем не то! Или, точнее, не дело для неё пользоваться чужими подачками. Небось, как обычно, потопает искать себе что посущественнее. И стоило только об этом подумать, как ледышка поднялась на лапы и направилась к балкону. — Крылья разомну.       Ну и разминай. Нам-то больше достанется. Я вот, допустим, и не заметила, как пироженка целиком пропала в пасти, а желудок уже требовал добавки, за которой я тут же потянулась. И меня, в отличие от Лимонницы, гравитация не держала! Вон, вроде кроха, а даже после пары плюшек начинает напоминать мячик! Не то что я. Я-то всегда шарообразная. Качусь себе по жизни и мне хорошо. Ещё и вкусно кормят. Иногда.       — Слушай, Водомерка, — прицокивает языком песчаный дракон, взявшись за небольшой свёрток и скептически осмотрев его содержимое, — я-то думал, ты первой в Мастера вцепишься, а тут такой подвох с твоей стороны…       — Скорее он в меня вцепится… — хохотнула я, заглянув в развернутый конвертик в лапах Каракурта. А там что-то напоминающее драгоценные камушки с небольшими вкраплениями воздуха и нежно-янтарным цветом. Неужто нам подложили своеобразную взятку? В еду? Нет, это странно и неуместно. Да и поверхность выглядит слегка растрескавшейся, не свойственно для янтаря. — Но нет, я просто… задумалась, потому что всё на самом деле крайне паршиво. Но давай не сейчас? Не порти аппетит, а? Он тем более только появился, да и мне надо переварить мысли.       — Вот как… Без проблем. Ты, главное, с нами не забудь поделиться, ладно? Я-то забуду, а ты у нас голова, — подбадривает меня песчаный, пока всё-таки нашедшая в себе силы перевернуться Лимонница, негромко пофыркивая, направилась… к корзинке, громко попискивая то ли в попытке выпросить добавку, то ли желая, чтобы её пузико погладили. Тростинка, встрепенувшись, осторожно уложила малышку на лапы, с лёгким укором посмотрев в наглые жалобливые глаза.       Каракурт осторожно потыкал пальцем один из камушков да прошёлся по нему когтем, оставляя белёсую царапину на гладкой поверхности, и отправил стружки себе на язык.       — Леденец? — догадалась я, смотря как довольно жмурящийся песчаный заворачивает находку обратно в тряпочку.       — Да. Оставим на потом.       Что ж, наш ужин прошёл относительно спокойно. Мастер нам не надоедал, Фирн улетела, Каракурт не паясничал. Да и не особо лез за едой, прихватив себе разве что пару булок и на этом закончив трапезу. Так что полная корзинка еды досталась мне, Тростинке и маленькому монстру, чей аппетит мог бы и с нашим посоперничать, если бы не размеры.       А ведь еды было по-настоящему много. На нас всех, включая Мастера. Свежей, ещё тёплой и вкусной еды. Но разве жители улья не находятся в бедствующем положении? Или с провиантом у них особых проблем нет? Вся эта выпечка… А из чего они муку делают? Я вроде не видела распаханных полей, засеянных зерновыми. Может, всё та же маниока? Но я думала, её мука отличается от пшеничной… Хотя никто не застрахован от ошибок. Да и если уж на то пошло, то я и у песчаных не видела нигде полей, а выпечка есть. Я в принципе не видела плантаций у драконов. Не то чтобы я их особо искала… Но откуда-то ведь берутся специи, овощи, зерно и прочее. Ладно ещё какие-нибудь радужные со своими фруктами, но местные-то как с этим разбираются?       В общем, пережёвывая очередной пирожок, я рассуждала совсем не о том, о чём стоило бы, стараясь отсрочить для себя как можно сильнее предстоящий ранний подъем. Впрочем, разве можно убежать от времени? Почему-то у меня чувство дежавю от этого вопроса возникло…       Так, нет. Этому размышлению не место. Время совершенно для иного — для спокойного отдыха и тёплого сна в тёмном уголочке. Благо, мы все молча решили не возвращаться к Мастеру — даже Фирн, прилетевшая с первыми показавшимися звёздами с небольшой антилопой, которую она принялась тихонько грызть у края балкона, разве что разок рыкнув на Каракурта, когда осмелевший наглец попытался было утащить кусочек свежего мясца. И мне вот интересно, это вновь даёт о себе знать её гордость и желание делать всё самой или она просто сладкое не любит? И ведь, скорее всего, первое, мясо-то нам тоже положили… Или это такая своеобразная экономия? Кто этих ледяных вообще поймёт. Сидят себе в сугробах, хвосты и носы только торчат. И считают себя самыми важными сосульками среди всех. Пф, сплошная гордость и самолюбование! Не то что у скромных и добродушных земляных… Вот никогда бы не подумала, что начала бы нахваливать родное племя. Но есть ведь и в нас что-то хорошее? Приспособляемость и эмоциональная стойкость — там, где другой дракон сдался бы, мы продолжаем переть. Там, где другой дракон впал бы в отчаянье, мы продолжаем переть в отчаянье. Ведь иногда переть вперёд — единственный способ убежать из болота, в котором ты находишься. И сейчас моё движение вело меня в царство сладостных сновидений. Благо, ничто не предвещало беды. Если, конечно, не ворвётся неожиданно Мастер, разрушая наш хрупкий покой.       Вот только так ли спокойно было на самом деле?       Всё-таки меня встретило не сладостное и столь желанное забытье, а беспокойные тянущиеся из темноты мыслей тени. Не кошмар, в котором я была заперта и спасалась от бесконечной воронки, как в прошлый раз, но череда образов, сменяющих друг друга тревожащим круговоротом собственных ошибок, граничащих с чем-то ужасным, однако слишком туманных, чтобы вселять страх.       Вот Мастер, возвышаясь над нами, смеётся и дёргает за ниточки. Мгновение — и я уже смотрю на занесённые снегами болота, где растерянные соплеменники жмутся друг к другу в отчаянье получить хоть немного тепла. И я бреду к ним, не зная, как сказать, что во всём произошедшем есть и толика моей вины. А они то леденеют на моих глазах, застывая растрескивающимися статуями, то порастают зелёно-красным вьюнком, что без остановки смеётся надо мной, подбираясь всё ближе и ближе к одинокому огоньку, за которым ютятся мои…       «Проснись…» — тянет надломленный и обессиленный голос в моих мыслях, и я с удивительной лёгкостью вырываюсь из тисков сновидений, распахивая в темноте свои глаза и оглядываясь по сторонам. Вроде никого рядом нет, кроме Тростинки, что пристроилась спиной к моей спине. Но она спит. Может?..       «Мастер?» — неуверенно окликиваю я ледяного дракоманта в своих мыслях, но он не отвечает. Да и не особо это было бы на него похоже. Он бы, скорее, устроил мне лекцию в бессознательном состоянии, пытаясь отчаянно выставить себя героем этого приключения. А может, это я сама себя разбудила, не желая сталкиваться с разрастающимися фантомами воспалённой фантазии?       Похоже, вторжение в мои мысли кого-то постороннего пугает меня не меньше, чем, мягко говоря, беспокойные картины возможного будущего. Хотя, казалось бы, я уже привыкла и не должна обращать на такие глупости внимания. Ну да, моя голова — проходной двор для всех способных переступить порог. Каждый ведь день с таким сталкиваюсь.       Пристроив свою морду на деревянной лапе, притёршись щекой к согретой за ночь ладони, я попыталась было снова прикрыть глаза и погрузиться в сон, но он как на зло не хотел ко мне приходить, лишь смутными фантомами бродя на границе моих мыслей, не желая сплетаться в полноценную пелену сновидений.       Прекрасно… Теперь я ещё и не усну. И всё из-за какого-то балбеса, решившего мне «шепнуть на ушко». А вдруг это кто-нибудь из сокрыльцев был? Каракурт вполне бы мог.       Приоткрыв один глаз, я попыталась разглядеть в темноте фигуру песчаного, вытянувшегося у дальней стены. Нет, вроде спит там, где и завалился. Или очень хорошо притворяется, что спит на том же месте. Вот только мне бы хотелось верить, что если бы это были его проказы, я бы заметила хоть что-нибудь. Хотя бы расслышала топот наглеца, спешащего вернуться на исходную.       Но ничего. Тут лишь мои полные задумчивого уныния мыслишки, с которыми я пытаюсь бороться, как и с тем недоразумением, что витало у меня во снах, — лишь условность, толкающая меня из одного состояния в другое…       Тяжело выдохнув, я поднялась на свои лапы, придерживая разве что крылом Тростинку, дабы та не завалилась на спину и не проснулась из-за столь резкой смены положения. Мне нужно подышать свежим воздухом. Может, и сон вернётся. Или хотя бы придут на смену моим домыслам умные мысли, рождающиеся под светом далёких светящихся шариков. И под сиянием этих звёзд я бы могла заглянуть в себя в попытке найти ответы хоть на… Нет, всё гораздо хуже. Для начала мне бы найти вопросы. Вспомнить их все. А уже после можно и ответами заняться, раз за разом спрашивая себя о чём-то несомненно важном для сюжета под названием «моя непутёвая жизнь и что в ней делать».       Слегка подтолкнув сестру на бок и убедившись, что она не завалится при отсутствии опоры, я поджала к себе крыло и неспешно двинулась по лунной дорожке от пригретого лежбища к балкону. Сколь красива эта ночь, осторожна и ласкова: на небе ни облачка и на чистом звёздном полотне светит нам одинокая луна. Ну, что смотришь, щуришься, дорогуша? Смеёшься надо мной? Так давай и я попробую. Вот где твои сёстры? Спят по ту сторону мира? Светят другим, неизведанным землям и храбрым драконам? А ты тут. Пялишься на то, как я осторожно выхожу под твоё сияние, постукивая своими деревянными коготочками по гладкому полу. Рассказала бы я тебе пару анекдотов о себе, вот только… Ты ж кусок камня, вращающийся вокруг другого камня. Ты даже не ответишь. Что, впрочем, как бы это парадоксально не звучало, не помешает тебе побыть моим собеседником, пока слабость новой волной не оплетёт мои лапы. Хотя я ведь просто говорю сама с собой, перекладывая часть своих качеств на некую абстракцию, к которой можно обращаться…       Растянувшись у края, я вытянула шею, чтобы заглянуть через край вниз. А ведь когда-то я бы испугалась этой высоты и отшатнулась бы от неё подальше. Не рискнула бы стоять на продуваемом ветрами балконе без перил. А сейчас… Сейчас мне уже всё равно. Я потеряла этот страх. Эту… частицу себя. И переросла ли я её, став чем-то большим, или же позволила отколоться кусочку прошлого — это не тот вопрос, которому я бы хотела посвятить эту ночь. Не сейчас, по крайней мере. О прелестях и ужасах взросления стоит подумать в иное время.       Тем более, что я, похоже, всё-таки была куда громче, чем представляла. Или слишком сильно её толкнула. Или она сама страдала от фантомов и стоило только кому-то двинуться, как тут же проснулась…       — Водомерка? — шёпотом прозвучал голос присевшей рядом Тростинки, что лапками протирала заспанные глаза. — Ты чего?       Хотя, наверное, хорошо, что она проснулась? Всё-таки живой дракон собеседником получше будет, чем совсем неживой и летающий где-то в высоте камушек, который может мне ответить лишь моим же голосом.       — Не спится, — лаконично протягиваю я в ответ, принимая положение сидя, стараясь пусть и передать лёгкую растерянность в своём голосе, но и не сделать это слишком громко. Пусть уж остальные спят. — Я потерялась.       — Я тоже… — Тут во мне вздрагивают инстинкты земляных. Я с беспокойством посмотрела на сестру, чей взгляд был прикован к раскинувшемуся миру внизу.       — О… — Ладно уж я заплутала в себе. Мне не привыкать. И вообще, без подобного я бы и собой не была. Но Тростинка? Мне казалось, что она неунывающий кусочек радости. Ну, может, порой тучки налетают, но ничего страшного. А тут такое признание. С другой стороны, может, это тоже мимолётная хмурость, которую она решила показать мне? — И почему же?       — Из-за Мастера… И тебя.       — Ого. — Это явно не тот ответ, который я ожидала от своей сестрицы. Или ожидала… Что-то у меня плохое предчувствие. Интуиция зачесалась. — А можно чуть подробнее?       — Водомерка, ты ведь и сама понимаешь… — резко высказала она, но, столкнувшись с моим взглядом, тут же насупилась и решила пояснить: — Я… Я просто думала, что он поменялся. Стал чуть лучше? Светлее… Добрее… Не думала, что он решит так всё бросить. И не хотела думать, что ты поддержишь его. Нельзя оставлять жителей улья…       — С чего бы это? — моргнула тут же я, покачав головой из стороны в сторону. — У нас есть план, мы его придерживаемся. Всё идёт как нужно! Всё летит в… далёкое далёко.       — Но… Водомерка, разве это правильно? Разве мы можем их оставить? Разве мы не должны им помочь? — её голос задрожал, надрываясь жалобной ноткой. И моё сердце дрогнуло, когда я протянула ладонь к плечу сестрицы, коснувшись её тёплых чешуек.       — Правильно это… или нет… У нас есть долг. Перед родными. Теми, кто остался в Пиррии. Мы их должны спасти в первую очередь.       — Но мы можем спасти всех!       «Не можем», — так и хотелось мне ответить ей. Но глядя в эти янтарные глаза, полные печали и сострадания, я не смогла выдавить из себя этот приговор. Нет, ни в коем случае. Даже несмотря на то, что помочь всем невозможно, я не могу пытаться вдавить эту истину в Тростинку. Слишком она наивная и добрая.       — Мы им поможем. Мастер обещал. Я обещала. Просто нужно расставлять приоритеты.       — А если будет поздно помогать?! — практически сорвалась на крик Тростинка, но тут же одёрнулась и оглянулась в сторону ворочающегося Каракурта. — Просто… А вдруг мы будем искать имя Мастера десятки лет?       На самом деле это хороший вопрос, над которым я и сама думала. В конце концов, разве это не было первоначальным планом? Заморочить ледяному дракоманту голову, заставить его отказаться от своего плана и увести куда-нибудь подальше, даровав сотню-другую лет спокойной жизни жителям Пиррии. А дальше уже будут не мои проблемы, пусть сами что-нибудь придумывают. Ну или кто-нибудь из наших друзей, что видели угрозу в ледяном драконе…       В общем, мне стоило признаться самой себе, я не рассчитывала найти это таинственное имя вообще. Вот серьёзно. Что этому словечку делать за тридевять земель от дома ледяного? Неужто Мастер верит в то, что древняя ночная провидица предвидела его появление и запрятала в далёких горах, куда никто не летает, ответ на столь желанный вопрос? Луны, да это само по себе звучит безумно!       И, быть может, моё молчание и усердный мыслительный процесс, отобразившийся на морде, подтолкнули Тростинку к дальнейшим рассуждениям.       — Вдруг через эти десятки лет уже некого будет спасать? Водомерка, они же добрые, они просто хотят жить. Мы… Мы дали им надежду, а теперь всё бросаем и улетаем? Мастер же может приготовить это своё лекарство! Или дать какой-нибудь способ защитить себя. Ну хоть какой-нибудь способ… Может, хотя бы показать им дорогу до Пиррии?       — Я… Кхм, против последнего… — попытавшись было увести разговор в сторону, протянула я. — Не подумай, не потому что мне земли жалко. Просто, вдруг кто-то из них заражён?       — И я об этом, Водомерка, вдруг кто-то заражён? А ведь у них тоже есть родные. Как у нас есть Железо, Осока и Дремлик, так и у них есть те, за кого они боятся! Вспомни хотя бы Шмель… Или посмотри на Лимонницу. Тот дракон, рядом с которым мы нашли её… Он ведь пытался её спасти!       «Если, конечно, он всё-таки не из леса прилетел по задумке Иноразума. А что, он вполне мог всё подстроить», — мелькнула в голове у меня невесёлая мысль. Впрочем, Мастер был на удивление спокоен относительно нашей маленькой шелкуши. Так что, наверное, он этот момент проконтролировал.       Вот только она не учитывала одной простой вещи. Их родственники — не мои. Да пусть они хоть все сгниют тут под гнётом Иноразума, Осы, или иной злобной сущности, нам надо со своей злобной сущностью в виде ледяного дракона решать проблему! Никак не чужие. Но об этом сказать Тростинке? Вот смотришь в её жёлтые глазки и не можешь подобрать подходящих слов. Так жалобливо она смотрит, с такой надеждой на то, что я, её сестра, пойму, о чём она говорит и встану рядом с ней… Снова.       — Давай… попробуем его снова уговорить? Он ведь послушается. Если мы подойдём все вместе и попросим…       — Не спеши, — осторожно я накрыла ладонью мордочку сестры, но та, недовольно фыркнув, выскользнула из-под моей лапы. — Я хочу понять… Почему ты вдруг настолько преисполнилась идеей помогать им сейчас? Да, возможно, со временем у нас проблемы, а может и нет… Но ведь до этого ты вроде была не против оставить их.       — Я уже сказала, Водомерка… Они — как мы… И они помогли нам. А мы, Водомерка? Разве мы сами не должны помогать тем, кому плохо?       О Луны, мне это будут теперь до конца дней вспоминать! Ладно, Водомерка, успокойся. И думай. Хорошо думай. Нужно придумать аргумент, выходящий за пределы «сделаем позже».       — Знаешь, мне кажется, нам сейчас не с лапы просить о таком Мастера… — выдержав подходящую драматическую паузу, на одном выдохе прошептала я.       Тростинка лишь моргнула, пытаясь осознать сказанное. А это мне и нужно было!       — Я думаю, он слишком увлечён своей целью и книгой, что его ведёт. Слишком напряжён и собран. Возможно, что всякие уговоры со стороны в столь важный момент он воспримет чрезвычайно… негативно. Вот когда мы ничего не найдём, то можно будет поговорить. Он, небось, будет разбит, разочарован в собственных догадках. Можно его подбодрить и подтолкнуть в нужную сторону. Проявить чуточку хитрости и терпения!       И, казалось бы, вот она, победа… Правда, что-то мне дурно от такой «победы» стало. Паршиво на сердце от самой мысли, что я пытаюсь заморочить сестру. Дурнота аж по горлу поднимается вверх, будто грозя вырваться отвратительной отрыжкой презрения к самой себе. Но… Надо, Водомерка. Пересиль себя и ради безопасности своей сестры уговори её. Соври ей, но сделай это во благо ей и всем, кто стоит за нашими крыльями. Да и саму себя обмани, ради того, что должно быть сделано, ибо иного пути у нас нет…       Как-то слишком фаталистично, не находишь?       Но Тростинка не сдаётся. Хоть она и была сбита с толку, но всё же вскоре нашла в себе силы продолжить.       — А вдруг он найдёт что-то ещё? Вдруг он не потеряет свой настрой и поведёт нас дальше? Или эти загадки затянутся… Мы должны решать проблемы сейчас. Пока есть возможность! Пока мы тут, и мы можем помочь им. Ну же, Водомерка, услышь меня… Пожалуйста… Давай спасём их?       Кхм. Мимо. И смотрю я в эти мокнущие от подступающих слёз глаза, а только унявшаяся тошнота вновь даёт о себе знать. Дурацкие, паршивые инстинкты, вы должны помогать мне в трудной ситуации выжить, а не вводить меня в совершенно дурное состояние, в котором думать становится ещё тяжелее!       — Мастер… — начинаю я по новой, но Тростинка прерывает меня, совершенно позабыв про спящих.       — В болото Мастера, Водомерка! Ты беспокоишься о нём больше, чем о тех, кому по-настоящему нужна помощь!       — Я беспокоюсь за нашу семью! — попыталась урезонить я Тростинку, но, похоже, она уже пошла в разнос и, заливаясь слезами, что всё быстрее бежали по её щекам, оттолкнулась от меня крыльями.       — Я тоже! Но ведь в мире есть не только они!       — Мастер опасен!       — Тогда, — она отвела взгляд, и в свете лениво ползущей по небу луны её глаза вдруг засияли решимостью, — я сделаю это сама.       Не успела я опомниться, как она сиганула через край балкона.       — Тростинка! Стой! — выкрикнула я вслед стремительно опускающейся сестре.       — Что тут происходит? — гневно зашипела за моей спиной выскочившая Фирн, да ещё где-то там ворочался Каракурт, пытаясь успокоить недовольно пищащую Лимонницу.       — Глупости происходят! — выпрямляясь на лапах, прорычала я. — Фирн, помоги!       Я обернулась к ледяной всего на пару секунд, а Тростинки и след простыл. Я ринулась вниз, к моему превеликому счастью, Фирн не стала задавать лишних вопросов, соображая куда быстрее меня, и последовала за мной. Мы отдалились друг от друга, вглядываясь в черноту высокой травы, но тени никак не хотели выдавать заветный силуэт. Как вдруг…       Громогласным вскриком прозвучал в ночи её голос. Болезненный и испуганный. Заставив моё сердце сжаться.       — Сюда! — кричит Фирн, устремляясь за шпиль, в сторону далёкого проклятого леса. А я за ней, скрепя клыками, ныряю в объятия ветра, чувствуя, как колотится в ушах сердце.       «Водомерка, осторожнее. Этот дракон уже спешит к вам», — звучит в голове голос Мастера, но я готова на любую помощь. Да хоть самого Мракокрада, Ясновидицы или кого угодно. Я лишь надеюсь на то, что Тростинка не наделает глупостей, которых я боялась.       Вот Фирн приземляется к еле заметной в темноте прорехе среди травы, поднимая свои блестящие под луной глаза ко мне. Сбившимися взмахами крыльев разгоняя во все стороны растительность, я больно плюхаюсь возле неё и тут же прыгаю в ту самую прореху.       — Тростинка!       — Я… — отзывается она, медленно поднимая ко мне свои глаза — потухшие и потерявшие всё своё внутреннее тепло. — Я сделала то, что должна была.       Она протягивает мне лапу. А я тут же подаюсь к ней на встречу, замечая в пальцах сестры стремительно темнеющую и будто разлагающуюся травинку.