Однажды я умер. Снова.

      Являются ли приближающиеся к нам стражами или снобами, планирующими залить нас потоком вопросов и возмущений?.. При любом раскладе у меня абсолютно нет желания слушать, что они будут говорить. А ещё больше я не хочу вникать в извороты Мастера. Мне надоело. Вот так быстро. В конце концов, что я услышу такого особенного? Заверения в мире, дружбе, жвачке, лекарстве от порчи Иноразума, спасении от всего и вся, нашем героизме? Нет уж, я, пожалуй, воспользуюсь неожиданным преимуществом возраста и, состроив недовольную морду, сообщу, что мне скучно. Я устала! И вообще, мне не до этого! А он уж тут пусть сам крутится, как уж в болотной трясине. Должны же быть свои плюсы от того, что я мелкая земляная? Должны.       Единственное, что меня смущает, так это вероятность того, что могут притащить новую порцию еды — что-то меня разморило голодом. Всё бы жрала и жрала... Именно так — не ела, а «жрала», пихая в себя как можно больше мяса, корнеплодов и прочего. Растущий организм, что поделать! Разве что главное — не начать обрастать жирком... Хотя кто его заметит под столь толстой шкурой и чешуёй?       — М-м-м, я, пожалуй, пойду ещё вздремну, — окинув всех взглядом, я поспешила подняться со своего места. Вроде Мастер не протестует. Да и Ива, смотря на приближающихся драконов, не просит меня остаться. Ну и хорошо. Нет, даже прекрасно!       — Я тоже, — присоединяется ко мне Тростинка, слегка дёрнув ушами и покосившись на Мастера. На спину моей сестрицы тут же забирается Лимонница, позволившая себе широченный зевок и протяжное «я-яв».       — Э-э-э... Ну что, тихий час? Вы же меня тут не оставите? — улыбается Каракурт и... Наверное, я зря озвучила свои пожелания? Могла бы провести в тишине и покое пару часиков, поплёвывая в потолок и придаваясь бурной рефлексии... Но теперь есть вероятность того, что всё обернётся какой-нибудь дуростью, если одному песчаному взбредёт в голову устроить дебош.       Впрочем, похоже, мы единым порывом решили оставить Мастера наедине с Ивой. Даже Фирн, раздражённо фыркнув, поднялась на лапы и без лишних заявлений направилась ко входу в башню. Точно сговорились, пока меня не было! Вот возникает у меня такое мрачное подозрение.       Да и оно лишь укрепляется, когда Мастер провожает соплеменницу молчаливым взглядом. Будто так и должно всё быть... А вот не надо спать столько, Водомерка, — наоборот, надо просыпаться раньше всех и держать ушки на макушке! Ловить каждый шорох и каждый шёпот — и запоминать, анализировать, раскладывать и сходить с ума на ускоренных скоростях, выстраивая одну теорию за другой!       Вот могли они сговориться, чтобы в чём-то меня убедить... А может, всё это спонтанно и никто просто не хочет лезть в эти ваши «интриги» и политические делишки, которые должно было бы оставить на Мастера, заварившего всю эту кашу? Возможно, это прозвучит жестоко, но, смотря на Иву, я задаюсь вопросом, а правильно ли вообще было давать всем присутствующим надежду на нечто большее? Потому что...       Потому что у меня есть подозрение, что Мастер врёт. Или, что вернее в этом случае, недоговаривает и искажает действительность так, как ему нужно. А ведь до этого я за ним подобного не замечала! Или же просто не могла заметить, как Мастер извращал действительность в тех аспектах, что я физически не могла проверить. Вот и выходит, что порой единственное, что остаётся, — это верить ему на слово.       Или... Может, это просто моя паранойя и Мастер по-настоящему честен с нами, просто потому что мы нужны ему? Точнее, я нужна. И потому что правда куда эффективнее толкает нас в нужную сторону, чем ложь?       Но в то же время — что он нашептал и пообещал ледяной королеве? Как представился соплеменникам? Вёл ли он дела с другими драконами за пределами вечных льдов родного королевства? Вытаскивал ли он секреты из пойманных чужаков обещаниями спасения... На самом деле я критически много не знаю про Мастера. Не знаю, что творится у него в голове, о чём он думает, каковы его планы. Лишь предполагаю! В то время как я, наоборот, — открытая книга, в которой он копошится как и когда ему хочется! И всё из-за дурацкой, непонятно как работающей связи между поколениями. Тьфу ты, генетика, чтоб тебе пусто было.       В общем, нет-нет-нет, я не собираюсь позволить втянуть себя в... политику! Нет уж, лучше сорняки-переростки, гигантские агрессивные пчёлы, штормы и непогода, драконьи скелеты и души, но никак не проклятая Мракокрадом и Лунами политика. Пусть сам крутится в этом синониме ко «лжи»!       А посему поднимаюсь и слегка стряхиваю с себя оцепенение, мотая мордой и крыльями, готовясь уйти. Разве что, выбравшись из своих мыслей, я замечаю пристальный и изучающий взгляд Ивы. Небось думает нечто вроде: «Как же так, вы должны остаться тут! Сейчас самое интересное будет!» Возможно, она даже собирается настоять на этом — стоило мне только встретиться с ней взглядом, как драконица тут же приподнялась на лапах и открыла пасть, но — вот чудо! — вмешивается Мастер, постучав когтями по корешку книги, написанной столь ненавистной ему драконицей.       — Они всего лишь драконята. Пусть отдохнут, — поддерживает он наш порыв «смыться». И, естественно, тут же заслуживает мрачный взгляд от Фирн, которая явно не рада подобному сравнению. А вообще, ледяная уже могла бы подняться наверх, но нет, со всеми остальными ждёт меня.       Сразу видно «взрослую» сосульку! Не только самостоятельную, но и по-своему заботящуюся о нас, маленьких дракончиках... Вот даже без иронии думаю об этом. А если уж окинуть её взглядом целиком и оценить, складывается ощущение, что после наших злоключений она стала ещё мускулистее, хотя и до этого была поджарой особой. И вот вылупляется у меня почему-то мысль, что она бы управилась с этим приключением без нас... Если, конечно, позабыть о заразе Иноразума. Но управилась бы! А я вот не уверена, что мне хватило бы сил на такое. Ох, что-то опять пожевать захотелось... Вот смотрю я на качающуюся травку и почему-то вспоминаю обеденные залы Академии. А там небось завтрак идёт уже... С котлетками и пюрешкой...       Нет, всё-таки я не могу пока что сдвинуться с места. И пусть весь мир, пялящийся на меня, точно на дурочку, подождёт! Всё, остановка времени, господа и дамы. Мерка думает. ZA WARUDO.       Интересно, что сейчас делают Драконята Судьбы? А Звёздочка и Лонган? Циркон и Сайда? Они ищут нас? Пытаются справится со слугами Мастера? Собрали силы, чтобы броситься за нами? Или готовят линию обороны от чужаков?       Но, что важнее... Как там они... Семья.       От воспоминания ласковых улыбок моих братьев и сестры мне становится даже грустно. Железо, Дремлик, Осока... О Луны, зачем я вспомнила сейчас? Даже застыла на месте не в силах сдвинуться, чувствуя, как невольно начинает дрожать от волнения хвост. Всё ли с ними хорошо? Как там Осока? Гоняет мелкотню или взялась за ратное дело? А Железо следит за тем, как Дремлик по болотам рыскает, и отгоняет от него особо злобных крокодилов?       Волна смятения полностью меня сковала, и только голос Тростинки, прозвучавший по прошествии волшебных семи секунд, своим тёплым звоном возвращает меня из мыслей.       — Водомерка? — громко шепчет сестрица, коснувшись своей обжигающей ладонью моего плеча. — Ты чего?       С её головы, свесив в стороны задние лапки, а передними придерживаясь за рога, на меня смотрит любопытная Лимонница. От такой картины я на секунду улыбнулась.       — Я вспомнила... — проглотив ком в горле, пробормотала я, силясь отогнать волну слабости, — о них...       Несколько мгновений Тростинка хмурилась, пытаясь сообразить, о ком я говорю, а затем вздрогнула, с печалью во взгляде всмотревшись в мои глаза.       — Скучаешь? — Присев на задних лапах и обняв меня передними за шею, моя маленькая сестрица попыталась было сдвинуть меня поближе к себе, но я, похоже, всё же слишком жирная земляная и ей самой пришлось прильнуть ко мне. — Я тоже...       — Как думаешь, как они там? — Сбросив оцепенение, я приобняла сестрицу крылом.       Насколько же глупо мы, должно быть, выглядим со стороны. Резко погрустневшие, жмущиеся друг к другу. Но сейчас мне всё равно... Ну, практически. Всё-таки лёгкая неуверенность в том, что стоять на месте — не самая хорошая идея, неприятно давит на мои мысли. Особенно с учётом моего нежелания объясняться перед спешащими к нам драконами.       Так, соберись, Водомерка. Вот и Тростинка уже выскользнула из-под твоего крылышка и осторожно взялась клыками за палец крыла, утягивая тебя за собой, к спасительной темноте шпиля. Шажок за шажком, потихоньку, под неуверенные и вопросительные попискивания Лимонницы, не понимающей столь резкой смены атмосферы.       — Думаю, с ними всё хорошо, — ответила Тростинка уже после того, как я сама начала двигаться и пропала необходимость меня тянуть. И в этом она, наверное, права. Несмотря на волну инстинктивного волнения и желания забиться под широкое крыло брата, логическая часть моего сознания, отвечающее за понимание квантовой механики, смело предполагает, что с ними просто не могло случиться ничего по-настоящему плохого...       Ну, если, конечно, не началась неожиданная война. Или если Мастер в тихую не наслал на наш дом зиму. Или если ядожалы не налетели второй волной... Вообще, «если» может быть очень много — все и не нафантазируешь. Вопрос ведь в другом: правильно ли поглядывать на всё через призму негатива и пессимизма?       Конечно же правильно, что за глупые вопросы, Водомерка? Ты же весь такой из себя неимоверный скептик! Вся такая вредина, ни в чём не уверенная и ожидающая любого подвоха от судьбы!       Вот только... устаю я от такого образа мышлений слишком уж быстро. И мне бы чуть-чуть отдохнуть. Перевести дух, расслабиться, понежиться. Может, даже в болотной тине? Никогда бы не подумала, что буду скучать по топи, по моховым кочкам, по кваканью лягушек и жаб, крикам птиц... Так нет же! Надо мной будто довлеет роль главного героя, которому по сюжету, для наращивания объёмов текста и якобы раскрытия персонажа, необходимо многострадально страдать!       — Я надеюсь на это... — Унесённая своими мыслями, я шагаю следом за сестрицей, обвившей хвостом моё предплечье и сопровождающей меня ко входу в шпиль, где оглянулся на нас, ожидая, Каракурт. А вот Фирн нигде не видно. Похоже, терпение в ней всё же оттаяло и она потопала наверх.       — А надежда — это первый шаг на пути к разочарованию, — эта слишком уж пессимистичная, кажущаяся смутно знакомой фраза сама вываливается с моего языка. Может, я говорила её когда-то до этого? А может, это очередной фантом прошлого тянет свои цепкие пальцы-крючья через туманы моих воспоминаний. Я не помню... Знаю лишь, сколь хорошо подходит это высказывание к моему рассеянному состоянию сейчас.       Надежда... Это ведь единственное, что нам остаётся. Надежда на то, что дома всё хорошо. Надежда на то, что мы найдём имя Мастера. Надежда на то, что мы уже после этого справимся с ледяным драконом.       А ведь последнее — серьёзный вопрос, над которым стоило бы начать размышлять уже сейчас. Что дальше? Он же не может просто отказаться от своих планов... Да и если он бессмертен, сколько он будет держать своё слово? Пока я не проживу до конца и не протяну лапки? А что потом, всё поглотит лёд и холод? Вот и остаётся лишь надеяться.       И не только нам, но и всем тем, кто столь мало власти над своей судьбой имеет. Кто не может повлиять хоть на что-нибудь малозначимое за пределами своей жизни. Ни в одиночку, ни в группе. Лишь отчаянные попытки барахтаться в потоке несущей через неизбежное реки судьбы. И выбраться из всей этой прекрасной ситуации...       — Это не так, Водомерка, — улыбнулась мне Тростинка, сильнее сдавливая своим хвостом мою лапу и утягивая меня в тёмный коридор. — Всё будет хорошо.       — Обязательно будет, — поддерживает мою сестру Каракурт, юркнув последним в коридор. — Всех спасём и всех порвём!       — Даже Мастера? — не удержалась я от едкого замечания в сторону песчаного, но, к его чести, он не растерялся.       — И его спасём, конечно же, — с ухмылочкой ответил он, хотя и без прежней бравады. Видимо, правильное замечание я сделала. Что же всё-таки делать с Мастером?       — Я... На самом деле я хотела поговорить о нём, — слегка насупив свой носик, подала голос Тростинка. — Но если ты хочешь о семье поговорить...       — Нет, нет. Не беспокойся на этот счёт, — мотнула я мордой из стороны в сторону. — Я уже пришла в себя. Да и... Да, нужно обсудить Мастера. Мне очень не нравится, что он наговорил. Конечно, ему, скорее всего, нет дела до моей оценки, но... Э-э, я просто... Гм-м... В общем, не прав он, потому что не прав. Вот.       — Верно подмечено. Особенно для столь острого ума, — добродушно хохотнул за моей спиной Каракурт.       — Иди ты, — беззлобно огрызнулась я, закатив глаза.       Ну не могла я быстро собраться с мыслями и выдать точно сформированную идею на эту тему! Вот... что-то не то с Мастером. Раньше его хоть терпеть можно было. Даже с чем-то согласиться. Да и сейчас можно... Но мораль. Ох уж это ехидная мораль, которой всё не так.       — Так я уже. Мне тут просто чей-то хвост пройти мешает! — продолжал зубоскалить Каракурт, но в ответ я лишь отмахнулась от него хвостом, точно от назойливой жабы.       Так, что там с моралью? Это ведь и правда одна из причин, которая смущает меня в помпезных речах Мастера. Где добро, где зло? Такая тонкая грань, определяемая теми, кто находится по «правильную» сторону. А победитель — он всегда по правильную сторону и всегда скажет, что верно, а что нет. И не важно будет, как именно он вырвал победу из лап судьбы.       И ведь вопрос не в том, чему мы даём определение осознанному, а в том, к чему мы стремимся инстинктивно. Против своей воли. Выживание. Как отдельно взятого индивида и, раз уж мы животные социальные, вида в целом. Хотя нет, мимо, Водомерка. Виды тут не причём. Дело в сообществах... Да, выживание индивида и сообщества — это то, что можно понять под самим стремлением к жизни, под первоосновой, пред которой уступает всякая мораль. А она лишь, как дымка, накладывается поверх этого естественного желания. Добро — то, что продлевает жизнь и облегчает существование. Зло — то, что представляет добру угрозу.       Конечно же, всё это в очень узком и скомканном виде, но большего и не придумаешь, поднимаясь в тишине по тёмному коридору в нашу комнату отдыха. К слову, Фирн в ней я не наблюдала. Хотя, может, ледяная сокрылась от наших взглядов во мраке?       — Темновато, да? — проворковал Каракурт, чья чешуя на мгновение обожгла меня своим жаром. Я даже отшатнулась в сторону и оскалилась, но, к счастью для себя, он лишь протопал вперёд, обогнав меня и Тростинку. — Там выше можно подняться, на открытый балкончик. Фирн небось туда и почапала. Думаю, и нам стоит.       — А если она просто хочет побыть в одиночестве? — заметила я, когда как Тростинка уже пошаркала лапками за выдвинувшимся вверх по подъёму Каракуртом. Ну и мне ничего не остаётся...       — Если бы она хотела этого, то просто улетела бы погулять, — отмечает Каракурт, с чем я... не то чтобы могу поспорить? Я в принципе не уверена, что знаю наш боевой сугробик достаточно хорошо, чтобы говорить об её привычках. Хотя стоило бы узнать.       — Не могу представить её гуляющей, — меж своих мыслей ответила я, на что тот лишь фыркнул.       — Ну простите. Кхем, если бы она хотела побыть одна, то отправилась бы в добровольную разведку местности. Так больше на неё похоже?       — В разы, — благодарно кивнула я чёрному силуэту Каракурта впереди, шмыгающему в очередной коридор. Хотя с учётом того, как недовольно он зашипел и застыл на несколько секунд, он вполне мог врезаться в угол.       Ну кто так строит! Где окна, серьёзно? Темно, как в... Да нет, ночью светлее будет — звёзды на небе горят, луны. А тут практически ничего не видно. Даже когда глаза попривыкнут. Неужто местные настолько полагаются на свои светильники?       — Мне кажется, вы слишком строги к ней... Фирн хорошая, — это уже Тростинка подала голос, подождавшая, пока я поравняюсь с ней плечом к плечу. Коридорчик, конечно, узкий и в нём разве что хватит места для одного взрослого дракона... Но мы-то не взрослые! Так что жмёмся друг к другу и шаркаем вместе. Мне от этого даже поспокойнее.       — Ну ничего себе заявленьице, — Каракурт даже присвистнул. — Она — и добрая?       — Хорошая, а не добрая, — тут же поправляю я его. — Это разные вещи.       — Не, ну с этим я точно не поспорю. Хотя... она могла бы быть и поразговорчивее.       — Ещё одного Каракурта мы бы не выдержали, — ехидствую я мимоходом, накрывая сестричку и мурчащую Лимонницу, вытянувшуюся на её спине, своим крылом.       — Да ладно тебе, не так уж я и плох!       — Абсолютно согласна, — вновь кивнула я и затем, осознав, что в темноте этого никто не увидел, тихонько фыркнула. — Вы дополняете друг друга. Одна — «меньше слов и больше дела», другой — «меньше дела, больше слов». Уравновешиваете нашу компанию...       — Слушай, ну до тебя-то мне далеко!       — Ну, во-первых, «меньше дела, больше слов» уже занято. А во-вторых, это моя работа — языком чесать с умным видом. Меня за это и ценят. Так что, «чем больше слов, тем больше дела», — не без толики самоиронии отвечаю я, позволяя себе даже негромкий смешок. Да и Тростинка вроде хихикнула, толкнув меня легонько своим крылышком.       — Ну если работа, то ты достигла огромных высот в этом!       — Именно. Хоть в чём-то я должна же быть хороша. — Возможно, в этом было слишком много самоуничижения... Но, естественно, я не собиралась останавливаться на этом. — В отличие от некоторых.       — Ой всё...       — Я даже не начинала, дорогуша, — уже приближаясь к источнику света, проворковала я, слегка прикрыв морду вторым крылышком. И только после я буквально почувствовала полный ехидства взгляд Каракурта.       — Ох ты ж, да я теперь «дорогуша»? — Я буквально чувствовала в его голосе широкую ухмылку, которую мешал мне разглядеть резанувший по глазам лучик света.       — Нет! — спешу я разочаровать наглеца... И вообще, что за дурацкое обращение? Я так не говорю! Кто меня укусил? Надо было что-то более обидное подобрать. «Огрызок». Нет, «огузок». — Это оговорка.       — Не-не-не! — продолжает скалить свои клыки довольный дракон. — Я всё слышал!       — И вообще, я хотела сказать «дорогая груша». Да, Тростинка? — в надежде я обернулась к сестрице, явно сдерживающей невольно рвущиеся наружу смешки, но она игриво перекатила взгляд и с плохо скрываемой иронией произнесла:       — Я не уверена.       Я закатила глаза.       Вот же предательница! Может, в морду Каракурту дать, чтобы успокоился? А то разошёлся он слишком уж...       — Хорошо. — Нет, лупить его — тоже не мой стиль. Надо же уметь признавать свои ошибки. — Да, я назвала тебя дорогушей. Не знаю, что меня укусило. Считай, что это вырвалось случайно.       — Вот и ладушки. — Пропустив вперёд себя Тростинку с малышкой Лимонницей, Каракурт, всё ещё через чур довольный, смело шагнул в зал за ними.       Но тут же с характерным «бонк» на его пустую голову приземлилась сжатая в кулак белая лапа. И я аж замерла от картины того, как на разъезжающихся в стороны лапах пескодых плюхнулся пузом на пол, а усмехнувшаяся Фирн выступила из-за угла.       — Прекращай, — коротко бросила в сторону Каракурта ледяная. И я ей даже благодарна за то, что вновь она заступается за мою бедную тушку. Стыдно, конечно, немного, но в то же время... А может, Тростинка права в своём суждении о том, что Фирн хорошая? — Это не смешно.       — Да, да, я понял. Хорошо, м... — К счастью, под грозным взглядом боевой сосульки песчаный успел вовремя прикусить свой язык и не выдать очередную глупость, которая на сей раз должна была оставить более видимый след на его тушке. — Молчу. С умным видом.       — Тебе не поможет, — подливаю я немного масла в огонь, перешагивая хвост Каракурта и осматривая помещение, в которое мы пришли.       Достаточно просторная комнатушка, в которой могло бы разместиться с пяток взрослых драконов, не мешая друг другу. Один стол в углу, пара пыльных подушек. Крючки в стенах — скорее всего для местных светильников. Но главное — широкая арка, ведущая наружу, на просторную платформу, идеально подходящую для взлёта или приземления. Интересно, это была приёмная? Или, может, сторожка, с которой обитатели башни срывались в погоню? Вроде никаких стоек для копий я не вижу, но декором это место так и так не изобилует...       — Ой. Фирн, её ты тоже стукать будешь? Она меня обижает! — меж тем продолжает паясничать песчаный. И я, похоже, рано начала радоваться, ведь подозрительный взгляд драконицы медленно-медленно направился ко мне. Что-то мне боязно даже стало. И я не решилась двигаться, когда грозная ледяная сделала шаг в мою сторону и демонстративно ткнула меня в сопелку пальцем. Не длинным серповидным когтем, к счастью, но холодной подушечкой. На моей памяти это вообще первый раз, когда Фирн позволяет себе прикоснуться подобным образом к кому-либо. И судя по тому, сколь резко она одёрнула лапу, чуть было не царапнув мою переносицу, ей самой не особо понравился подобный опыт.       — Хватит, Водомерка, — слишком уж холодно тянет ледяная, перед тем как хлопнуть крыльями по бокам и направиться в дальний угол, кинув через плечо: — Ты сама провоцируешь его.       — Я? Я?! Да я... Я... — Аж растерялась от подобного заявления. — Не, ну, возможно, да. Чисто технически я его провоцирую. Но я не специально!       — Угу. Провоцируешь ты, а шишки у меня, — поднимаясь на лапы, проворчал песчаный. — Несправедливо.       — Мир вообще полон несправедливости, — тут же выдаю я, учуяв возможность увести этот дурацкий диалог куда-нибудь в сторону не менее дурацкой софистики. Э-э-э, то есть в сторону «заумных разговоров ни о чём».       Однако, к моему счастью, особых стараний не потребовалось — спор или ссора схлопнулась, так и не начавшись. Возможно, из-за меня и моей готовности морочить остальным мозги. А возможно, из-за мрачного, тяжёлого и отрезвляющего взгляда Фирн, куда более привычного и вяжущегося с её поведением. Будто сейчас стоит только буркнуть что-нибудь лишнее, так она сразу пойдёт уши выкручивать. И рога заодно.       Так что я получила возможность без лишних слов плюхнуться возле Тростинки у колонны арки. Тёплый воздух саванны в этом месте граничил с прохладой помещения. Затем я отняла место у Лимонницы на хвосте сестрицы — маленькая шелкопрядка тут же начала издавать всякие возмущённо-милые звуки, попытавшись было боданием и толканием меня подвинуть, но только вот не доросла она, чтобы со мной тягаться, а посему, немного подувшись сидя на хвосте, хитрюга решила попользоваться мной как игровой площадкой. К этому моменту завалившись на бок и прикрывшись крылом, я стала наблюдать за тем, как беспокойное дитё карабкается по моему хвосту и скатывается по крылу под негромкие смешки Тростинки.       Каракурт тем временем пристроился вообще на балкончике, подставив свой гребень под лучи поднимающегося солнца да порой вытягивая свою шею, чтобы заглянуть к нам и убедиться, что мы тут не устраиваем никаких глупостей без него. Фирн же осела как можно дальше от нас, вытянувшись вдоль одного из столов и с презрением оттолкнув от себя подушки, содержимое которых тут же взвилось облаком пыли. И ледяная даже чихнула, с раздражением глянув на пухлые пылесборники, а я бы и хихикнула, смотря за этим действом, если бы и у меня нос предупреждающе не начал зудеть.       Ладненько, оставить смешки и припомнить, на чём мы там остановились... И зачем мы вообще решили подняться сюда? Ну, кроме того чтобы спрятаться от знатных особ и речей Мастера.       — Мне не нравится, куда это всё идёт, — честно и без предисловия делюсь я своими мыслями с товарищами по несчастью.       — Мне не нравилось это с самого начала, — подхватывает мои слова Каракурт, перед тем как дёрнуться и прикоснуться к своему каменному глазу, осторожно ощупывая когтями его ровную и полированную поверхность.       Я поморщилась, уже возжелав было осадить песчаного и попросить не заниматься его столь странным изучением своего тела при нас, но осторожные почёсывания за ушком ладонью Тростинки меня немного успокоили. Да и Лимонница начала шлепками своих лапонек бродить по моей спине, изображая своеобразный массаж.       — Простите, я не правильно выразилась. То, что сейчас Мастер говорит... Он слишком...       — Живой? — это уже сестрица подала голос, и я направила к ней взгляд. — Он был куда спокойнее дома...       — Возможно, потому что он был удивительно худым. Сплошная кожа да кости! — не удержал в себе каламбура дракон, выбравший «вилкой в глаз», вместе с этим согласно кивая Тростинке. — А вообще, что-то он слишком распетушился...       — Каракурт! — тут же одёрнула его я.       — Нет, ну разве я не прав? Сидит себе гордый, насупился и говорит всякие гадости, будто он всё знает. Нет, может, он и знает больше нас, но знает ли он действительно всё? Я вот не верю в это. То, что он говорит... нет, оно, возможно, с одной стороны правильное...       — А с другой стороны попирает всякие нормы морали и представления о добре и зле, — неожиданно для себя подхватываю я мысль Каракурта, на что песчаный лишь согласно кивает. — Этому сложно дать реальную оценку. Просто потому что мы сами погрязли в своей морали. Не то чтобы это плохо, но это мешает нам понять его точку зрения. А если отказаться от моральной оценки в принципе, то мы обнаруживаем явную предвзятость у него — что он судит не объективно.       — А ты, Водомерка? — вклинивается вдруг в наш диалог Фирн, и я от её голоса вздрагиваю, поворачивая нос к сверкающим в полутьме голубым льдинкам.       — Я тоже, — спустя мгновение размышлений кивнула я. — Потому что я такой же предвзятый дракон, которому не очень нравится то, что говорит Мастер. Простите меня, конечно, но будь его воля, он бы превратил всех в ледяных.       После этих слов я скосила взгляд к Фирн, но драконица лишь меланхолично отмахнулась хвостом, видимо не принимая мои слова близко к своему холодному сердцу. Или же она полностью согласна со мной? Не понятно...       — Из вас вышли бы ужасные ледяные, — спокойно и без злобы добавила драконица, когда поняла что на неё смотрят все, даже малышка Лимонница.       — Звучит как комплимент! — хихикнул Каракурт, а затем демонстративно плюхнулся на бок, подставляя пузо под солнце. — Я бы не хотел быть ледяным. У вас там слишком холодно.       — По ночам в пустыне тоже холодно, — ехидно отмечаю я.       — По ночам хорошие драконы спят в тепле и под пледиком, — не менее ехидно парирует песчаный. — А плохие драконы делают плохие вещи...       И я бы могла на него огрызнуться в этот момент, если бы не высказал он последние слова мрачным тоном, видимо вспомнив о чём-то не особо приятном в своей жизни. Ну что же, лезть не буду, пускай хранит свои секреты.       — В любом случае Мастер явно разбушевался, — щёлкнула я пальцами перед тем, как поджать под свою морду ещё и хвост сестрички, притёршись к нему виском. — Нам надо бы его как-нибудь осадить и... решить, что с ним делать.       Тут же все взгляды сфокусировались на мне. Пристальные, изучающие. Хотя нет, Лимонница всё ещё глазела на Фирн, таки спрыгнув с моей спины и демонстративно направившись к ледяной.       — Что ты имеешь ввиду? — спросила Тростинка, то сжимая, то разжимая мои уши. Точнее, одно ухо, пока другое было прижато к её чешуе.       — Ты хочешь его прикончить, — подал голос куда более догадливый Каракурт. И тут же я ощутила, как вздрогнула подо мной сестрица, явно не зная, как реагировать на эти слова.       — Скорее найти способ его обезвредить. Он слишком опасен...       А ещё может прочитать мои мысли, если, конечно, он сейчас их не читает и не хихикает, записывая любой наш план в блокнотик. Замечательно, Водомерка, просто замечательно.       — А нам это точно нужно? — пробормотала Тростинка, когда Фирн подняла хвост со вцепившейся в один из его шипов Лимонницей и пристально изучала её. — Разве он настолько плох?       — Плох он или нет — это не важно. Важно то, что он опасен и представляет угрозу из-за своего могущества. — Я поморщилась. Конечно, сестрица будет так или иначе против. Слишком добрая и наивная. — Наша неспособность его контролировать может привести к опасным последствиям. Или к тому, что мы будем у него извечно дракончиками на побегушках. Хорошо, давайте представим, что он действительно дракон слова и будет целиком и полностью верен своему обещанию не замораживать Пиррию. Но сколько он проживёт ещё? Он что, и через сотню-другую лет тоже будет слово держать? Даже если так, разве он не найдёт ли способ извернуться? Заморозив, допустим, всю планету разом! Не, ну а что, вы посмотрите, какая замечательная Пантала! — Тут же я махнула лапой в сторону балкона, будто указывая на жёлто-зелёную саванну. — Чтобы это тоже подарить ледяным. А Пиррия... Ну так не Пиррию он морозит!       — Мне кажется... он бы так не сделал, — всё также неуверенно отвечает Тростинка.       — А я вот не уверена. Он же вроде говорил, что в дракомантии важно каждое слово, каждый смысл. Что мешает ему это правило интерпретировать на всё?       — Ну... Он не совсем так говорит... — продолжала она, отводя взгляд, и только сейчас я припомнила, что вообще-то моя сестрица учится премудростям у Мастера. Интересно, какие мысли он уже успел в неё вдолбить? Небось наговорил уже о могуществе Тёмной Стороны Силы?       — Не важно, что он там говорит, — вмешивается Каракурт, прерывая мой так и не начавшийся спор с сестрицей. — Водомерка права в том, что он опасен из-за того, что некому его осадить, если вдруг что. Ну и, наверное, своего непонятно какого влияния тоже...       — Вот-вот, — киваю я, ерзая мордой по хвосту фыркнувшей сестрицы.       — Но это не ответ на вопрос, как от него избавиться, — добавляет он, изогнув свою шею, чтобы посмотреть на меня. — Есть идеи?       А идеи-то у меня есть... Пусть и опасные, но всё-таки. И самая простая: попросить Тростинку что-нибудь сделать с его душой. Может, вообще разрушить амулет? Хотя она наверняка откажется, да и как-то не красиво использовать свою сестру... С другой стороны, у меня всегда были наготове дежурные варианты, вроде «бросить в жерло вулкана» или «утопить в океане». Может, вообще спрятать за десятью замками и организовать тайный орден из стойких мыслями драконов, что будут хранить это воплощённое зло, пока какой-нибудь преисполнившийся дурачок с выкриком «никто не остановит смерть» не нарушит затишье своим гениальнейшим и надёжным планом...       Твои бы мысли, Водомерка, да в книгу великих мыслей. А идеи-то, идеи... Неужто нельзя придумать что-нибудь по-настоящему дельное?       Встрепенувшись, я нахожу в себе силы поднять морду с чешуек сестры, переворачиваясь на бок и подперая свой подбородок лапой.       Хм-м, а если... Нет, ну это абсолютная глупость. И дурость. И вообще, мне даже противно думать в этом направлении. Но... чисто в теории... сила любви?       Луны, я не побоялась об этом подумать? И мне уже не очень хорошо — аж мутить начало, а в животе будто что-то мерзкое и склизкое взорвалось, растекаясь по всему телу. Так, вдох, выдох, Водомерка. Никаких розовых мыслей. Только брутальность! Беспощадная! Смертоубийство насмерть, все дела.       А если серьёзно, неужели я собираюсь придумать план по ликвидации ледяного за пару минут? Да даже если за пару часов, разве он сработает? Нет, конечно, в предыдущий раз почти что сработало... но не сработало ведь!       Нет, это же нужно всё рассчитать, со всем разобраться, убедиться, что он не следит за мной... Или, вообще, самоудалиться из плана, позволив своим товарищам придумать всё самостоятельно? А самой лишь действовать по обстоятельствам? Вообще, это пока что единственный вариант, который не вызывает у меня скрежета зубов и параноидальных мыслей на тему холодного ока, что вечно бдит за мной из темноты. Вот только вопрос. А может ли нас пощадить судьба и не подбросить очередного испытания?       — Водомерка, у тебя, похоже... — начал было Каракурт докапываться до меня, но тут же и умолк, причём не из-за моего взгляда. Песчаный приподнялся на своих лапах, заглядывая куда-то за край платформы, перед тем как мотнуть мордой и недовольно фыркнуть. — Шухер. Сюда ядожалиха летит. Которая с нами болтала, когда нашла в саванне.       — Шмель, — подсказала песчаному Фирн, но тот лишь отмахнулся крылом, перебираясь поближе к нам и пристраиваясь, будто какой-то наглый кошак, посередине прохода, лениво подёргивая своим ядовитым хвостом.       Интересно, нас сейчас позовут вниз красоваться своими героическими силуэтами перед знатными жителями улья? Или это более личная инициатива драконихи...       Не успела я додумать мысль до конца, как услышала стрёкот ядожальских крыльев. Всякий раз удивляюсь, как громко летают эти пчёлки.       — Хах, — даже как-то против воли вырвалось из моей пасти, когда в голове всплыло одно воспоминание из жизни на болоте.       — Мр-р? — тут же протянула любопытствующая Тростинка, ткнувшись своим носом в моё крыло.       — Помнишь, как Дремлик нос сунул в жужжащее дупло? А потом в болото прыгал?       Пару долгих секунд сестрица хмурится, но затем улыбается мне и слегка дёргает своими ушками.       Забавно тогда это было. И ведь я ему говорила не лезть, так нет, любопытство чуть не погубило дракончика! А уж как опух его нос... И ведь надо было одному насекомому умудриться ужалить прямо изнутри — плотную чешую пусть даже дракончика, наверное, и не взяло бы. Странно, что я это припомнила только сейчас. А может и не странно — настроение у меня граничит между придумыванием безумных планов и жаждой ностальгии.       Может, я начинаю выгорать от всего происходящего? И снова приходит время поныть о жестокой судьбе или взять свой хвост в кулачок и продолжить биться? Конечно, же второе. Проблемы решать надо, а не смотреть на них и воздыхать о самом их существовании! Да и жалобами у себя в голове ты ничего не изменишь. Вот если кому-то поныть, это ещё одно... А так, только планами и действиями в соответствии с этими самыми планами можно добиться улучшения самостоятельно.       Легонько ткнувшись носом в щёку Тростинки да заодно несильно потыкав бочок вернувшейся Лимонницы пальцем крыла, я наконец-то обращаю внимание к платформе.       Шмель уже приземляется на неё, изящно опускаясь сначала задними лапами, припадая слегка на них, а затем и передними, поджимая тут же к своей спине перепончатые крылья и окидывая нас взглядом.       — Чё как? — видимо решив поиграть роль своеобразного грубияна, оскалился Каракурт, не собираясь убирать свою тушу с прохода. Интересно, это он от неожиданно вспыхнувшей неприязни к ядожалам? А может, у него своеобразная «жучиная» ревность? Ну, скорпионий хвост, а тут пчёлы с жалами... Или он таким странным способом пытается нас оградить от чужака? — Нам к старикам спускаться?       — Нет, не надо, — слегка нахмурившись и смерив пескодыха мрачным взглядом, без промедления ответила Шмель. — Я хочу поговорить с вами.       Опять? Вроде недавно мы чесали языком с Ивой, а теперь ядожалы решили порасспрашивать у нас всё то же самое? Пару раз моргнув от недоумения, я провела взглядом по всем присутствующим в зале драконятам. Или это будет особого вида допрос, нацеленный на то, чтобы выудить какую-то особо важную информацию из наших детских тушек? Интересно, насколько Шмель способна на такое и сможем ли мы в случае чего дать ей пинок под хвост, если она перейдёт ту тонкую границу дозволенного?       — Мастер и Водомерка вроде всё рассказали Иве, — настаивал Каракурт, всё ещё не желая позволять малознакомому дракону нарушать наш тихий час. — Можешь у неё...       — Нет, — останавливаю я Каракурта, смилостивившись над хмурящейся ядожалихой. Или же возжелав разбавить часы предстоящей нудятины и самокопания очередным диалогом с местным. — Пускай. Что вас интересует, Шмель? Как мы живём, откуда мы, что...       — Лес, — стрекотнув крыльями, прямо ответила ядожалиха, заглядывая через недовольно насупившегося Каракурта в комнату. — Иноразум. Росянка. И можно ли спасти заражённых.       Ну, по крайней мере, у нас спрашивают нечто не относящееся к вопросам философии и оценки. Хоть что-то хорошее... Относительно.       Приподнявшись с места да потыкав хвостом бок сестры, подзывая с собой, я неспешно подобралась поближе к выходу, перекрытому песчаным. Каракурт даже оглянулся на меня, перед тем как тяжело вздохнуть и всё-таки выползти обратно на свет, прижимаясь крылом к стене шпиля да недовольно смотря на гостью.       — Лес очень густой и непривычный для нас, — начала я, проводив «защитничка» взглядом. — В нём есть растения, представляющие угрозу для драконов. К счастью, если двигаться осторожно и не обращать внимания на посторонние ароматы, то в целом безопасно. Вода в реках чистая, как нам показалось, — берега — наиболее безопасные места для отдыха. По крайней мере, у рек мы не столкнулись ни с чем опасным. Лес при этом тихий. Очень редко кричат птицы или звери — в основном звуки исходят от различных насекомых.       Слегка поскребя когтями подбородок, я заглянула в глаза Шмель, будто ожидая вопросов от ядожалихи. Но та молчала, лишь наклонив чуть набок морду и не спуская с меня взгляда.       — Ещё мы наткнулись на одно из поселений листокрылов с гигантским деревом, возвышающимся над всем лесом. Оно было покинуто, хотя мы так и не поняли, драконы улетели, чтобы не сталкиваться с нами или из-за произошедшего достаточно давно.       — Скорлупа, Водомерка, — напоминает Каракурт, но я лишь морщусь.       — Плёнка, ты имеешь ввиду? На самом деле это не показатель... Точнее, я не могу быть уверена, насколько это показатель. А вдруг влажность леса способствует её сохранению? Или её состав отличается от более привычного нам? Я не знаю, поэтому приходиться полагаться на опыт Мастера. Но нет гарантии того, что он не ошибается. Или не соврал нам, — я потираю висок, откинувшись на косяк арки. — В любом случае тогда на нас напали ядожалы, заражённые Иноразумом. Об этом мы вам вроде говорили?       Шмель только кивает, подтверждая мои слова.       — Хорошо. Нам тогда знатно досталось... — Непроизвольно я сжимаю запястье своего деревянного протеза. — Но мы справились и после этого всё стало тихо. До встречи с Иноразумом.       — Напомните, он ведь давал о себе знать до этого? — хмуро интересуется Шмель.       И я... переглядываюсь с Каракуртом. У бедняги ведь был приступ бреда, когда он бормотал какие-то глупости с затуманенным взором. Возможно, он подвергся заражению, но силы Мастера спасли его? Или температура его тела. Нужно понимать, что это могло сказаться на ходе заражения и Иноразум мог просто не прижиться в нём. Но стоит ли говорить об этом настолько открыто?       — Мы находили признаки его присутствия, хотя пока не знали, что это такое, — в конце концов отвечаю я полуправдой. — Красные стебли с шипами были даже под корой деревьев. Выглядело это жутко — будто изнутри дерево проросло кровяными сосудами. И при этом этот «сорняк» повсюду. Но он нас не особо донимал... Пугал разве что своим инородным видом.       — Опять-таки, пока мы не столкнулись с ядожалами, — согласно покивал Каракурт. — Пока Мастер не сказал, что нашёл в них эти стебли.       — Точно. Я, конечно, не уточняла процесс, но судя по всему он вскрыл ядожалов. — опережая возможный вопрос, поясняю я Шмель, заодно оглядываясь на остальных драконят.       Фирн подобралась поближе, пристроившись в пару метров за мной. Ну а Тростинка с места не сдвинулась, развлекая своими пальцами непоседливую Лимонницу. А ведь ещё минут десять назад кроха широченно зевала, а теперь вот развеселилась. Может, она на солнышке просто перегрелась?       — По крайней мере нам он показал шейные позвонки, — добавила я осторожно, вернув взгляд к Шмель и смотря за её реакцией. Она лишь мрачно кивает, видимо не испытывая особой горечи по поводу необходимости разделать туши заражённых соплеменников. Или же не желает вдаваться настолько глубоко в эти подробности. Либо... её в общем-то не интересовали ядожалы? На самом деле я подозреваю, что все эти расспросы преследуют цель спасения одного конкретного дракона. — Позже мы продолжили свой путь. И добрались до заражённого улья, где нам довелось поговорить уже с Иноразумом.       — И с Росянкой, — Шмель помрачнела, стрекотнув своими крыльями. — Насколько вероятно, что ей поможет лекарство, о котором говорил ваш старший?       Па-па-па-ам. А вот и главный вопрос, на который я на самом деле не могу дать ответа, поскольку не имею ни малейшего представления! Дурацкий Мастер...       В растерянности я смотрю в глаза Каракурта, надеясь, будто он возьмёт на себя ответственность выдать парочку догадок, но спасение приходит оттуда, откуда я уж точно не ожидала.       — Он врёт, — холодный голос Фирн резанул моё ухо нотками завывающей вьюги. Ледяная тяжёлым взглядом впилась в застывшую Шмель, будто испытывая ядожалиху. — Он мог бы спасти всех. Но делать этого не будет.       — Почему вы так в этом уверены?       — Если бы он хотел, то уже бы всё сделал. Вместо этого он лишь наобещал спасения «завтра», — мрачно зубоскалила Фирн и... Я несколько удивлена как её многословности, так и тому, что она говорит. Почему-то мне казалось, что из всех нас она ближе всего к Мастеру, а тут...       — Фирн, Мастер не настолько плох! — попыталась было встать на защиту дракоманта Тростинка, но ледяная мою сестру игнорирует.       — Более того он — причина, из-за которой мы здесь, — сжав свои челюсти, прошипела Фирн. — Угроза дому...       — Он — «угроза»? То «древнее зло», о котором он и говорил? — уточняет Шмель.       — Да, — коротко отвечает ледяная, переводя взгляд на меня и будто требуя, чтобы дальнейший разговор вела я. Ну и не спорить же мне с ледышкой.       — Тут всё несколько... сложнее, но в своей сути наша подруга полностью права. Мастер — это наш Иноразум, и он... представляет угрозу всем драконам дома, — я осторожно подбираю слова, как бы не сболтнуть ничего лишнего поникающей драконице. — И здесь мы потому, что договорились помочь ему в одном поиске, а он обещал не воплощать свой злодейский план. Как-то так.       — Мастер не настолько злой, каким он вам кажется! — не унималась недовольная Тростинка. — Он помог Каракурту. Он согласился с нашим планом. Он спас тебя, Водомерка!       — Он — первопричина всех этих проблем, — качнула я головой, с прищуром смотря на свою сестру. Интересно, когда он успел ей голову так промыть... Это ведь уже не просто оптимизм и сердечная доброта? — Если бы он не был хотя бы нейтральным в своём мировоззрении, он бы не врал местным.       — Да откуда вы знаете, что он врёт?! — вспыхнула с новой силой Тростинка. — Может, он правда хочет помочь, как только мы разберёмся со всем здесь! Он же не может просто с ходу придумать правильное решение, ему надо всё изучить и рассмотреть, продумать, подобрать слова... Это очень долго и тяжело!       Угу. Очень тяжело. Настолько, что нас он обезопасил, по крайней мере, если он и тут не соврал, очень быстро. Вообще, очень уж много этот дракон наговорил лишнего и... Луны, не знаю. Надо будет обсудить это с сестрой чуть позже.       — Какая же это всё глупость, — шлёпаю я лапой по полу в приступе раздражения, перед тем как обратиться к Шмель. — Может, он и будет помогать. Может, нет. Может, вы пожалеете об его помощи, когда он станет угрозой для вас. Я не могу узнать, что будет в будущем. Однако, что я могу точно сказать, так это то, что без равновесной ему дубины, Мастеру ничто не угрожает. Нам просто нечем его припугнуть.       Мрачный взгляд ядожалихи впивается в меня, но я сдерживаю его напор, опустив по бокам свои крылья и недовольно повиливая хвостом то в одну сторону, то в другую.       Пускай глазеет, что! Я сказала всё, что могла... Ну, по крайней мере то, что можно было сказать кратко — в голове у меня куда больше красочных эпитетов, но тогда бы и рассказ затянулся если не на пару дней, то на пару часов уж точно. А я не уверена, что у нас есть такая возможность. Особенно теперь, когда милостью Шмель нас могут погнать копьями из этого гостеприимного места.       — Я приму это к сведеньям, — нарушила повисшую тишину драконица, медленно мне кивнув. — Значит, вы не можете помочь... Только ваш сопровождающий.       — Да. По факту у нас очень мало сил.       — Водомерка... — подаёт тихий голос Тростинка, поднявшись со своего места и осторожно дёрнув меня за кончик хвоста, пока удивлённая Лимонница трётся у её лап.       — Нет. У нас не достаточно сил, — медленно и отчётливо, проговаривая каждую отдельную букву, сообщила я своей сестре, обернувшись к ней и наблюдая столь необычную для Тростинку вспышку раздражения в её взгляде.       Похоже, сейчас она выдаст ещё больше наших секретов...       — Я могу попытаться.       О Луны! Ну почему некоторые не понимают намёков? И вот что мне теперь делать, когда Шмель расслышала ответ моей сестры и смотрит на неё с надеждой? Говорить, что никакая «наука» не может ничего решить так быстро? Или... О, идея.       — Возможно, ты могла бы, — кивнула я, встретив неожиданное удивление со стороны сестры. — Но ты ведь сама говорила, что это долго и тяжело. Даже для Мастера. Учись, думай, наблюдай, все дела. Когда будешь способна — тогда уже и предлагай свою помощь.       Возможно, это прозвучало грубее, чем должно было — зрачки сестры опасливо сузились, да и сама она слегка подрагивала, гневно дёргая хвостом из стороны в сторону.       Что, неужто собиралась помогать здесь и сейчас, предоставляя решение всех проблем по щелчку своих коготков? Ну уж нет, не в мою смену всё так просто будет!       — Короче, — топнув лапой и встрепенувшись, я вернулась к Шмель, пока сестра решала, что ей ответить. — Хватит этих дурацких разговоров ни о чём. Я не уверена, что Росянку и других драконов можно спасти. Без какого-то дурацкого чуда уж точно не получится. А чудотворцы... Один из них более чем эгоистичен и преследует свои планы, другой не обучен на данный момент. Всё. Возможно ли решение проблемы с помощью науки? Не знаю, потому что слишком опасно и необходимо проводить эксперименты. Много экспериментов. Очень много. У меня такой возможности сейчас нет. В теории вы могли бы попытаться всё там сжечь к ядрёному перцу, но для вас это ведь не вариант?       — Либо мы могли бы попытаться найти временное убежище около ваших земель, — с лёгким прищуром заметила Шмель, тут же поспешив добавить: — Я имею ввиду, что, возможно, нас мог бы кто-нибудь приютить? Дать возможность переждать бурю и найти решение.       — Несомненно, такое возможно, — кивнула я, поморщившись от самой мысли о возможном появлении зачумлённых драконов в родной земле. Могут ли среди них быть скрытые заражённые, которых тайно использует Иноразум? — Но это вам нужно обсуждать через каких-нибудь заумных послов с королевами. Мы... Скажем так, я не могу говорить за остальных, но за себя с сестрой — мы очень далеко от всей этой высококровной глупости и ничего не знаем о решениях во дворцах. Может, с этим лучше к Мастеру... Он, конечно, скорее всего накормит вас очередными «завтраками», но есть вероятность, что он подскажет, как пролететь и к кому обратиться. Есть кому что добавить?       — Тёрн добрая королева, я уверен, она попытается помочь, — улыбнулся Каракурт, пока за моей спиной раздражённо фыркнула Фирн. Конечно же, ледяная ничего не будет говорить о возможности выделить чужакам местечко посреди сугробов... Впрочем, смотря на климат вокруг, я почему-то думаю, что ядожалы и шелкопряды постарались бы избежать варианта с «отмороженными» просторами. А вот пустыня может и по нраву будет. Кто знает? — Ну, если, конечно, вы будете готовы...       — Угу. Подчиниться королеве-иноплеменнице, — ехидно завершила я мысль песчаного, после которой тот фыркнул, но промолчал. Интересно, насколько охотно местная братия вновь откажется от своей самостоятельности? Особенно ради спасения.       — Ясно, — кивнула Шмель, изящно оттолкнувшись своими лапами да, стрекоча крыльями в прыжке, зависла в воздухе. — Я обдумаю ваши слова. Спасибо за откровенность.       И, толком и не попрощавшись да не ответив на немой вопрос «что дальше», она улетела, нырнув в воздухе к основанию башни.       Интересно, она сразу устроит Мастеру волну обвинений, после которой раздражённый ледяной притопает к нам, или проявит большую... тактичность и промолчит? А может, она вообще не будет со старшими разговаривать, предпочтя точить когти в тайне? О-о-о, сколько же мы только что дров наломали, на самом деле. И сколько «весёлых» последствий может иметь всё это.       — Кхем, — покашляв в деревянную лапу, я привлекла внимание товарищей к себе. — Я думаю, это был очень глупый... Нет, даже тупой разговор. У меня у одной такое чувство, будто он был высосан из пальца непонятно для чего?       — Как для чего? Для дурацкого сюжетного поворота, конечно же! — хохотнул Каракурт, видимо находя ситуацию куда более забавной.       — Ой, неужели ты хочешь сказать, что мы герои какой-то истории? — Впрочем, в эту игру можно играть вдвоём! — Ну... вообще, ты прав. Мы и правда в существуем в истории. А раз так... Что же, тогда сейчас я буду шатать «четвёртую стену», пугая читателей!       — О нет, Водомерка! Пощади их! — взлмолил вскочивший на лапы Каракурт, пока рядышком фыркает Тростинка. — Они не выдержат твоего шатания!       — Думаешь, им в первый раз? Они достаточно крепкие наблюдатели, чтобы и не такой приступ абсурда стерпеть. — Весёлый оскал практически от уха до уха застыл на моей морде, когда я поднимаю свой нос к небесам, будто спрашивая у них: — Да, товарищи читатели?       Ну и не выдержав волны массового сумасшествия, и я, и Каракурт взрываемся приступом хихиканий. Даже Тростинка нас поддерживает, вместе с Лимонницей поддавшись общей волне веселья. И только Фирн уныло сопит носом, видимо не улавливая некой иронии в нашем дурацком диалоге. Или она просто слишком серьёзная для таких глупостей? Вот я уверена, что если бы писали о ней, то рассказ был бы полон страданий, раздражения и злобы с толикой чувства собственного превосходства и ощущением себя в окружении глупеньких и несерьёзных детишек! Хотя, наверное, это перебор для той Фирн, что порой проглядывается из-под брони её презрения, — куда более... ответственной? Серьёзной и взрослой даже.       Ну ладно, всё, хватит сохнуть по ледышке. Ситуацию разрядили приступом общего помешательства — уже хорошо.       — Ладушки, пролетели, — довольно улыбнувшись да развесив в стороны уши, я расслабилась и призадумалась. Так не хочется говорить о происходящем сегодня! Нужно что-нибудь, на что можно отвлечься и позволить ещё немного потянуться приятному и спокойному времени. У меня даже есть подходящая тема. — Ну что, как думаете, что сейчас остальные делают?       — Ась? — дёрнул ушами Каракурт.       — Ну, наши сокрыльцы. Звёздочка, Лонган. Циркон и Сайда... И вообще, что там в Академии... — подталкиваю я песчаного в нужное русло, пока за моей спиной тяжело вздыхает Фирн, поднимаясь и перебираясь обратно в тёмный угол помещения, видимо желая устраниться. Не то чтобы я её обвиняю — вполне можно понять её нежелание обсуждать не только прошлое, но и драконов, с которыми она не особо ладила. Особенно Звёздочку... О-о, есть у меня подозрение, что недолюбливает наша злюка ночных. Или мне это кажется?       — В Академии сейчас, наверное, обед, — протянул задумчиво песчаный. Интересно, это он так земляных дразнит или всё же ненамеренно? А может, сам голоден? — Может, закончился какой-нибудь урок. Вдруг физкультура? Гоняли небось Драконята Судьбы учеников...       — Если они, конечно, нас не ищут, — заметила я, слегка склонив морду набок и чувствуя, как наваливается на мой хвост сестрица. Это несколько успокаивает...       — Не думаю, что все... Скорее всего Цунами и кто-нибудь ещё из более активных. В конце концов, там ведь есть другие ученики. За ними тоже следить надо, — Каракурт слегка пожал своими плечами, направив взгляд туда, где за горизонтом остался наш дом. — К тому же часть наших вернулась. Думаю, Лонган и Звёздочка точно в Академии. Сайда небось с ними, дуется. А вот Циркон...       — Он серьёзный дракон, — соглашаюсь я с недосказанной мыслью Каракурта. — Думаешь, он сейчас занят чем-то особенно важным?       — Я бы не удивился. Он похож на того, кто хочет быть в гуще событий. — поделился он. — И для него это возможность показать, насколько он взрослый.       — М-м, мне кажется, ты упрощаешь немного, но... Да, скорее если кто и помогает старшим, так это он.       — Звёздочка тоже может помогать! — подаёт голос Тростинка, а вместе с ней и презрительно фыркающая Фирн. — А с ней и Лонган. Он её не оставит! А Сайда — за компанию, чтобы быть со всеми.       — Ну... На самом деле ты можешь быть права, — не стала спорить я, слегка подёргивая хвостом под тушкой негромко мурлыкнувшей сестрицы. — Но в то же время они и достаточно послушные. И если взрослые сказали бы им сидеть на месте, они бы сидели. Хоть и, наверное, ворчали бы...       —Не забывай, что во всём этом ещё принц Холод и Луновзора, — напомнил Каракурт.       — Я о них слишком мало знаю, чтобы говорить о том, помогут ли они сокрыльцам. — слегка поморщилась я, а затем, уже мягче, добавила: — Главное, я надеюсь, что с ними всё хорошо. Они в безопасности, под покровительством старших. Может, даже в Академии. Может, даже на уроках. А может, нет... Честно, я не настолько хорошо знаю их.       — А я вот думаю, что они нас ищут, — негромко, но с надеждой в голосе сказала Тростинка, и тут же голос подаёт малышка Лимонница, негромко пофыркивающая и перебирающаяся, судя по моим ощущениям, мне на спину. Опять. Ну, я не то чтобы сопротивляюсь этому массажу.       — Вполне возможно, да.       Лениво фыркнув, я слегка вытягиваюсь на полу и хитро поглядываю то на песчаного, то на любопытную мордашку Тростинки, показавшуюся сзади.       — Чем бы вы сейчас были заняты, если бы не всё это?       — Учили бы уроки, — не думая, отвечает Каракурт. — Скорее всего, историю. Бр-р, Звездокрыл столько всего разом вываливает...       — О, значит, не мне одной показалось, что его уроки несколько сумбурны? — улыбнулась я, чувствуя, как шлёпает лапками Лимонница уже по моим плечам.       — Сумбурны? Мягко сказано! Занудство то ещё.       — Ты бы будто смог бы лучше, — хихикнула Тростинка.       — Смог бы, — не без гордости отвечает Каракурт. — На моих уроках никто бы и не учил историю! Ну её!       — Возможно, поэтому ты и не ведёшь уроки, — замечаю я, уже после добавляя: — История очень полезный предмет, но, к сожалению, не каждый способен её интересно и хорошо преподавать. Частенько выходит страшная нудятина.       — Как по мне, там всегда нудятина, — фыркнул песчаный. — Некоторые слишком зацикливаются на свитках, забывая о том, что мы живём вообще-то в сегодня, а не во вчера.       И вроде как я бы хотела ответить что-нибудь ехидное песчаному, но... неожиданно это здравая мысль пронзает мою голову, застревая в ней болезненной занозой. Я даже подставляю свою искусственную лапу под нижнюю челюсть, поддерживая морду на весу и пошлёпывая когтями по чешуйкам.       Действительно. А не слишком ли мы много внимания придаём тому, что было? В том плане, что... Оно ведь просто было? Его не изменить, не исправить, не переделать. Это просто информация, которая свершилась и которая имеет ценность только как факт свершившегося, как полученный опыт, но не более того. Не нужно возводить прошлое в какой-то абсолют и уж тем более не нужно корпеть над прошлым, придумывая запутанные и чудные схемы на тему «а что, если»... А что, если Мракокрад отравился бы клубничкой? А что, если у Огонь случился бы понос? А что, если Мастер был бы не таким засранцем? Нет, эти «что, если» не имеют смысла в принципе! Просто потому что они возможны только в пределах наших мыслей, домыслов, фантазий. Но свершившуюся реальность-то эти фантазии не изменят! Реальность — она монолитная, неподвластная изменениям! Здесь и сейчас не «произошло», оно «происходит»!       И единственное, что можно изменить — это будущее. Вот только насколько мы контролируем эти изменения? И насколько они зависят от нас? Можем ли мы их просчитать или это нечто за пределами наших возможностей? Нечто, на что просто не нужно тратить силы. Вот и снова выходит, что сосредотачиваться надо на одной единственной важной вещи. На сегодня... На «сейчас».       — Эй, Мерка. Когда у тебя такая рожа, возникает ощущение, что у тебя голова перегревается, — вырывает меня из философских потугов о природе мироздания и ценности времени Каракурт. А следом ему вторит и радостная Лимонница, прыгнувшая мне на шею и вцепившаяся своими крохотными коготками в мою чешую. Не то чтобы больно, но неприятно. — Ну, знаешь, ты слишком серьёзная. Стрёмно серьёзная, я бы сказал. Будто сейчас взглядом начнёшь камни крошить.       — Камней нет. Есть только твои кости, — лениво отвечаю я, встрепенувшись и затем осторожно взявшись отдирать сопротивляющуюся и гневно пищащую Лимонницу от своей чешуи. — Могу их потереть.       — Вам меня не жалко?       — Нет! — В едином хоре высказались все три присутствующие драконицы. И даже малышка шелкопрядка что-то запищала в ответ.