Модули.

К ночи, наплевав на всё, ты заваливаешься на заросший асфальт около какой-то окраинной развалюхи. Тело ломит, тебе жутко хочется спать, но нормально уснуть никак не получается. Ты вздрагиваешь от каждого шороха, пытаясь забиться поглубже в тень. Под утро, изжаленный полусгнившей осенней крапивой, продрогший, отлежавший всё, что теоретически можно было отлежать, ты поднимаешься и плетёшься, куда глаза глядят. Кажется, в первый раз в жизни (хотя шут его знает, что там было-то в твоей жизни) ты не знаешь, что делать. Совсем не знаешь. Шмыгая и кряхтя, кое-как добираешься до бомжеватой забегаловки и, рухнув на стул, оглядываешь себя в поисках хоть чего-нибудь ценного, способного сойти за деньги. Но, так и не успев ничего найти, засыпаешь на липком пластиковом стуле, который кажется тебе самой лучшей кроватью на земле. Каким-то чудом тебя не замечают – благодарно оглядываешь многочисленную пёструю публику, заполнившую зал. Наверное, ты просто неразличим среди этой толчеи, пара, криков и обрывков рекламных проспектов. Несмотря на неотступно терзающую мысль об убийстве, ты понимаешь, что тебе хочется есть. Мотаешь головой, пытаясь отогнать тошноту, но при виде сочных булок с крапинами кунжута и широких кругов белой от жира колбасы тебя настигает страшная слабость. Ты решительно не знаешь, чем мог бы расплатиться даже за самый скромный кусок, а коварный голод ещё не довёл тебя до стадии воровства. Ты сидишь, сглатывая слюну, и хочешь только одного: вновь оказаться в той комнате, где ты очнулся, - тебе с болезненной резкостью вспоминаются крупные, едва засохшие крошки на газетном листке… Судорожно, но очень аккуратно ты вынимаешь тот самый газетный разворот из кармана – странно, что в полиции не отобрали, - разглаживаешь на столе… и мгновенно забываешь о голоде. С первой полосы на тебя смотрит знакомое, кажется, уже до последней линии лицо убитой тобой женщины. «Вчера днем была убита глава ФЭС полковник Галина Рогозина. Ведется следствие». Господи, пожалуйста, пусть кто-нибудь, ну хоть кто-нибудь скажет, что ты её не убивал... *** - Двум смертям не бывать… - кажется, твоё осмысленное восприятие действительности началось именно с этой фразы. До того были какие-то слова, успокоительное, чей-то нервный смех и жгучий, обидчивый, детский страх, что её могут снова отобрать – снова, в третий раз. Наверное, это уже особенности психики: ты просто боялась принять её, боялась даже допустить мысль о том, что она жива. Вдруг это бред, вдруг, поверив, придётся снова пережить стеклянную, чёрную, отчаянную пустоту?.. Но однажды утром ты открыла глаза, увидела её рядом и просто и отчётливо поняла, что вот она – Рогозина. Живая, здесь, с тобой. И эти слова – про две смерти – заставили тебя вцепиться в её руку, сжать, придвинуть к себе, ощутить тепло, и шероховатый рубец на запястье, и рельеф выступающих вен... Она осторожно наклонилась ближе, зачем-то потрогала лоб. - Ты… откуда?.. Галя усмехнулась, на мгновенье возведя глаза к потолку. - Уж тебе ли не знать, любопытная Валентина? - В газете было написано, что тебя убили… И из Бостона сообщение… Ты могла бы сразу мне рассказать… Я бы тогда всё знала… - И сорвала бы исследования? Валя, я работаю с этим проектом очень давно, ключевая экспериментальная стадия требовала постоянного контроля, я не могла бросить всё на половине пути… - Бросить всё… А ведь бросить меня ты смогла… А Ваня?.. Ты же понимала, что это по-настоящему смертельный риск! Ты же понимала, что можешь… что можешь… - какой-то суеверный страх не давал тебе произнести слово «умереть», и ты морщилась, безуспешно пытаясь загнать внутрь подступившие слёзы. Тогда тебе было всё равно, как и где именно она могла умереть - там, в Штатах, или здесь, в Москве, на улице, по какой-то нелепой случайности. Это потом ты тысячу раз прокрутишь в мозгу странную, неподдающуюся логике цепь событий, в которой она могла погибнуть дважды, но оба раза оказалась жива. А тогда ты просто плакала, глядя в её измученное лицо, плакала оттого, что требуешь от неё слишком много, оттого, что слишком, слишком страшно будет когда-нибудь - пусть не сейчас - остаться без неё. Внезапно она рывком встала, сжала твои плечи и придвинулась так близко, что ты увидела своё отражение в её зрачках. - Ты сама не слышишь, что говоришь. Я никогда не бросила бы вас… тебя. Я же сказала, что вернусь.