Долгий путь

- Одну "Маргариту", будьте добры, - с азартной улыбкой обратилась девушка к бармену, чье морщинистое лицо расплылось в странной ухмылке, будто он пытался сдержать нервный смешок. - У нас здесь нет такого. - Тогда давайте "Мохито", - быстро сориентировалась Ева, но бармен вновь повторил, что у них такого нет. - Ладно, давайте уже тогда "Кровавую Мэри", это же у вас есть? - Бармен отрицательно помотал головой, а мужчина, что сидел слева от Евы громко хмыкнул, а затем издал непонятный звук, схожий на беззвучный, неудержимый хохот. - Простите, в чем дело? - Девушка резко обратилась к своему соседу. Мужчина посмотрел на нее любопытным взглядом. Бегающие светло-серые глаза и расслабленные мышцы лица выдавали его далеко не трезвое состояние; на это же указывали внушительный перегар и нарушенная координация. Незнакомец сделал смачный глоток темного пива, от чего его глаза стали еще более туманными, а затем обратился к девушке низким, на удивление ровным и разборчивым, голосом: - Здесь есть только водка, пиво и несколько разновидностей ликера. Если не хотите провести остаток ночи около унитаза, то советую взять пива. Причем, лучше темного. Светлое здесь по вкусу на мочу схоже... Ева незамысловато улыбнулась и в четвертый раз обратилась к бармену: - Темного пива! - Тот одобрительно покивал головой и принялся наливать в кружку пенистую жидкость. Девушка заинтересовано глядела на своего соседа. Признаться честно, ее всегда привлекали мужчины постарше. Она находила в них что-то манящее; ей нравился их уставший взгляд, уверенное и спокойное поведение, покалеченное опытом лицо и бьющая фонтаном брутальность с нотками харизмы. Ева считала, что возраст красит мужчину, тогда как женщина должна оставаться всегда молодой. Незнакомец, что сидел слева, оказался для девушки еще и симпатичным в придачу! Она любознательно осматривала его рыжеватую щетину, кое-где покрывшуюся сединой; его широкий лоб, блестевший капельками пота; и ровный, античный нос. Изучение неизвестного обывателя столь скверного заведения прервал бармен, нежно постучав по локтю девушки и протягивая ей доверху налитую пивом кружку. Ева сделала глоток и в первые же секунды почувствовала этот замечательный солод, отдающий приятной горечью во рту. - Вы правы, темное пиво здесь впрямь прелестно! - Она горячо произнесла и с аппетитом сделала еще пару глотков. Незнакомец ей на это ничего не ответил, лишь что-то про себя прошептал. - Меня зовут Ева, - весело продолжила девушка и закурила. - Вилли, - мужчина поднял свою голову и уставился на собеседницу. В клубах сигаретного дыма она ему казалась какой-то неземной, словно персонаж из нуарных фильмов, будто ожившая картина. Каждое ее движение казалось для него магическим: то, как она глубоко дышит; как ловко крутит в пальцах сигарету; как еле заметно закатывает глаза, когда отпивает немного из кружки. Хотя, возможно, это всего лишь из-за воздействия спиртного. - Вилли? То есть вы - Вильям? - Да, но называйте Вилли. - Не обещаю, - она игриво улыбнулась. Мужчину раздражала эта улыбка. - Вы часто здесь бываете? - Сколько себя помню, - без интереса ответил он и отвел свой взгляд куда-то вниз. Ему было сложно сфокусироваться на чем-то одном, уж слишком шла кругом голова. Между ними возникла пауза. Ева спокойно докурила сигарету, потушила ее об грязную, заляпанную пивом пепельницу и продолжила вести беседу с незнакомцем: - Я впервые сегодня приехала в Мэнсфилд. Люди здесь кажутся очень счастливыми, - девушка руками указала на контингент вокруг. Они действительно выглядели счастливыми: без умолку болтали о том о сем, перебивая друг друга; громко смеялись и радушно чокались бокалами, проливая на стол разноцветные жидкости; а улыбки с их лиц не сходили ни на мгновение. - Это не так, - тихо ответил Вилли, - это лишь фасад. В Мэнсфилде не бывает счастливых и трезвых. Все, кто искренне смеется или улыбается - пьяны. - Неужели? Вы тоже? - А что похоже, будто мне сейчас весело? - Слегка хмуро ответил мужчина и закурил сигарету, заполонившую воздух пренеприятным кислым дымом. - А чего же вам грустить? - Ева снова игриво улыбнулась. Вилли снова это раздражало. - Стакан ваш почти полон, в руке тлеет сигарета, а беседу с вами ведет симпатичная молодая девушка. От чего здесь грустить? Мужчина ухмыльнулся. И не поспоришь! Все было так как надо: пьяный ум, вкуснейшее пиво, вроде неплохая компания... Девушка ожидала его ответа, и Вилли в конце концов лениво протянул, выпуская изо рта приличную порцию редкого беловатого дыма: - Да, вы правы... - Ты! - Что? - Ты права. Обращайтесь ко мне на "ты". Я намного младше: ни к чему этот официоз, - по-птичьи пропела Ева, отпивая с кружки. - Хм... Тогда и ты ко мне на "ты". Все-таки не на так уж и много я старше! Мне-то около тридцати... - Вильям налился румянцем, глаза неспешно бегали по сторонам. - Тридцати? Сомневаюсь. - Правда! В Мэнсфилде много заводов различных, знаешь. Куча выбросов, туманов химических... Многие из здешних имеют нечто особенное, понимаешь? Ну, кто-то, к примеру, три руки, у кого-то три груди, у меня - преждевременное старение, - Вилли улыбался, а его собеседнице было интересно следить за линией, что он гнул. - Но это не самое худшее. Далеко не самое! Кому-то конкретно не везет, и они превращаются в трудоголиков. Или чего хуже - в спортсменов. Бегают себе по утрам, таскают тяжести, а им за это даже не платят! Ева легко засмеялась. Она не сразу заметила, что мужчина, сидевший по левую сторону от Вилли, с седыми волосами и бледным странным шрамом на лбу, куда-то удалился. Это был друг ее новоприобретенного приятеля, который, видимо, счел их компанию недостаточно притягательной для того, чтобы остаться. По крайней мере, девушке так показалось. - Что же ты тут делаешь? В Мэнсфилде? - Неразборчиво спросил Вильям, аккуратно кусая противно-оранжевый фильтр. - Решила посмотреть, как люди живут без роскошных особняков? - Я - путешественница, - она соврала. - Путешественница... путешественница... Это уже стало профессией? - Для меня это не профессия, это мой образ жизни. Вечно ездить, перебывать в дороге. С одного шоссе на другое... Узнавать новый мир, новых людей! Это тоже было враньем. Ева никогда не путешествовала одна, тем более по каким-то мелким бедным городкам. Жизнь кочевников входила в те вещи, которые девушка презирала. Она искренне не понимала, как можно жить в постоянном движении; без денег, разнообразия в одежде, без горячего душа! Ева никогда бы не подумала этим заниматься, но сказать сейчас Вильяму о том, почему она здесь и от чего бежала - она не могла. - И ты путешествуешь одна? - Обычно, да. Не зная от алкоголя ли, но мужчина поймал себя на мысли, что его молодая собеседница уж очень привлекает его. Ему особенно нравился ее лисий взгляд зеленоватых глаз, нравились ее темные короткие волосы и чистая белоснежная кожа. Вилли не сводил глаз с ее прекрасных пухлых губ, в них не было ни единого дефекта, как и в ней самой. Но самое большое воздействие на Джонсона имела ее энергетика. Этот молодой бунтарский дух, провокативные и уверенные движения, эти раздражающие игривые улыбки. Все это влияло на него самым необычным образом. Вилли заказал еще пива, обнаружив свой стакан пустым. Когда мужчина получил от сонного бармена желаемый напиток, он принялся рыскать по карманам и с разочарованием заметил, что у него больше не осталось денег. Вилли все перепроверил дважды, но ни долларовых купюр, ни серебряных монет не нашел. Он закатил глаза, ясно понимая, что пива ему не видать, ибо в этом баре в долг никому никогда не дают, тем более Вилли... - Вот держите, - Ева протянула бармену четыре доллара. Ее собеседник смотрел на нее минуту-другую, явно не понимая, что сейчас произошло: - Ты же знаешь, что я не отдам скорее всего. - Мне не жалко. Хочу провести вечер в хорошей компании, вот и все! - Тогда ты по адресу, - Вилли широко улыбнулся и впился губами в хмельный напиток. Разговор лился сам собой: без лишних ужимок, неловкостей или нелепых молчаливых пауз. Было очень легко и непринужденно, от чего и у него, и у нее создалось впечатление, будто они друг друга знают целую вечность. Мужчина рассказывал нескончаемые истории со своей жизни - все они были так или иначе связанны с этим пабом. Еве нравилось в нем абсолютное отсутствие какого-либо стеснения: Вилли принимал свою маргинальность с некой гордостью. Он не стыдился того, что работает кассиром в небольшом универмаге, что живет в откровенной дыре и постоянно с нетерпением ждет очередного похода в кабак со старинным другом Фрэнки. Мужчина принимал свою жизнь такой, какая она есть, и вовсе не думал что-либо менять. Казалось прошел лишь миг, но в узеньких окошках уже можно было разглядеть, как темное плотное небо слегка белеет по краям. Близился рассвет. Странно, но народу в баре не оказалось меньше: столики были по-прежнему заняты. Под утро местные перестали весело галдеть, они лишь лениво о чем-то разглагольствовали, медленно опуская тяжелые веки. Некоторые из них спали мертвым сном на грязных липких столах. - И представь себе, у нас вообще тогда другого выбора не было! Мне-то все равно было, но вот Фрэнки... надо ж было ему прилипнуть языком к этой решетке! Мне оставалось лишь одно... поссать ему на язык. - О Боже! - Ева прикрыла лицо руками и звонко засмеялась. Истории ее собеседника хоть и были юморными, но слишком откровенными для нее. Девушка задумалась о том, что у жителей подобных городков скорее вся жизнь слеплена из таких вот вульгарных моментов, и для них это - вполне нормально. - Вот так вот не повезло моему приятелю. Они уже час как перестали пить пиво и перешли на вишневый ликер. Вкус у него был отвратный: кисло-сладкая жидкость со жгучим спиртовым послевкусием. Но ни мужчина, ни девушка уже не обращали на это внимания; заливать в себя горькую жидкость стало больше рефлексом, чем надобностью. Вилли заказал еще одну бутылку, хотя ясно понимал, что скорее всего ее не осилит. Глаза его слипались, рот был слишком расслаблен, чтобы говорить, а сознание слишком затуманено, чтобы ясно мыслить и функционировать. Ева же наоборот чувствовала себя бодро: взгляд неустанно скользил с одного предмета на другой; голова хоть и казалась тяжелой, но совсем не поддавалась признакам опьянения; а ноги так и норовили пуститься в пляс, ну или, на худой конец, куда-то пробежаться рысью. - А ты не хочешь со мной поехать? - Спросила девушка, кусая нижнюю губу. - Куда поехать? - В путешествие! Я собираюсь посетить Мексику, а одной уж очень скучно, - Вилли разлепил свои глаза и уставился на собеседницу, не понимая, всерьез ли она ему это предлагает. - Станем компаньонами. Будет весело! - Думаю, что нет. Меня и здесь все устраивает, - промычал мужчина после небольшой паузы для раздумий. - Ты побываешь где-то за пределами Мэнсфилда. Есть столько отличных мест: Техас, например... Или Кентукки.. Теннеси тоже неплох! - Ева продолжала его уговаривать, а Вилли смущенно смотрел в пол, обдумывая предложение. - Прости, я не смогу. У меня работа, - он тихо ответил. - Работа? Ты работаешь кассиром на свободном графике, тебе все равно на свою работу! - Все это предложение было заманчивым для мужчины только по одной причине: он поедет вместе с Евой. Она его притягивала и словно гипнотизировала, а он и не старался сопротивляться. Он не жаждал куда-то ехать, смотреть, как живут другие люди, видеть новые места; Вилли скорее просто не хотел, чтобы эта их встреча с Евой была последней. - Так что скажешь? - Я не поеду, - слегка размыто ответил мужчина. Нежелание покидать свой любимый городок перевесило. - Ну ладно, - легко ответила девушка, - ты мне обещал еще рассказать историю про то, как тебя выгоняли из этого паба! Вилли потер глаза и лениво начал рассказывать историю из прошлого. Он боролся сразу с несколькими вещами: потребностью в сне, желанием передумать и поехать вместе с Евой в Мексику и тягой к гадкому ликеру. С последним так и не получилось: после еще нескольких рюмок, мужчина перестал понимать, что происходит. Все заполонил вязкий непроглядный туман, веки медленно опускались, словно шторы на театральной сцене, а тело скинуло с себя оставшийся груз и просто развалилось на мелкие кусочки.