Мой лунный свет

      Селин переводила взгляд то с кружки с дымящимся зеленым чаем, то с голубых занавесок, что скрывали очертания ночи, только, чтобы не смотреть на Виктора, которого, казалось, совершено не смущало затянувшееся молчание. От него, как впрочем и всегда, веяло аристократизмом старого времени, что совсем не сочеталось с тепло-желтыми обоями гостиной, букетом ромашек на столе и ее тапочками-кроликами.       По правде говоря, впервые за долгое время Селин просто не знала, что нужно делать. Завести разговор о погоде было идеей еще более глупой, чем обсуждать проблемы ее подруги Стейси, которая рассталась с очередным парнем сегодня утром. Веселые лица семьи Фолл, что смотрели на них со знакомых фотографий, только усугубляли ситуацию. Приветливое лицо ее отца озарила гримаса неподдельного осуждения, а мамины карие глаза резко округлились. Девушка отвернулась, убеждая себя, что во всем виновато воображение, а так же ее усталость. Она вновь напомнила себе, что следовало давно лечь спать, а не сидеть здесь с Князем вампиров, распивая порядком надоевший чай.       Девушка отставила кружку с изображением Супермена, что был такой же нелепостью, как и тапочки, медленно прикрывая глаза. Селин не могла понять, отчего ее хватает дрожь, ведь нет ничего запретного в том, что она из вежливости предложила ему зайти в гости.       Конечно, Фолл. Что неправильного в том, что к тебе ночью пришел друг твоих родителей, и вы остались совершенно одни?       С ее губ вырвался едва слышный смешок. Она определенно была или слишком наивной, или донельзя бестолковой, а может, просто-напросто, немного влюбленной. Только вот последний вариант казался каким-то уж совсем смешным. Не в характере Селин было влюбляться в загадочных темноволосых парней. Она всегда думала, что выше подобных стереотипов.       Мисс Фолл покачала головой, не смея более отрицать очевидного. О каких стереотипах могла идти речь, если она с пятнадцати лет считала его запредельно красивым?       — Ты уже выбрала тему для дипломной работы? — спросил он, прерывая своим бархатистым голосом томительную тишину и бурный поток ее мыслей.       — Какая работа? — мозг девушки напрочь отказывался переключаться с бессмысленного самокопания на что-то более насущное.       — Ту, которую ты должна будешь написать, чтобы после получить степень магистра здесь или в Европе, — на его губах заиграла снисходительная улыбка. — Насколько я помню, именно такие у тебя были планы на момент первого курса.       — Ты о дипломной, — она невольно поморщилась, — У меня есть несколько черновиков, но все никак не могу найти время, чтобы сходить в галерею.       Селин хотела обвинить в собственной медлительности Мэттью, который еще с начала осени обещал съездить вместе с ней в художественный музей, но каждый раз все их свидания заканчивались походом в кино на тупую комедию или бессмысленный боевик. Вот только, если быть абсолютно честной, она не хотела заканчивать свою дипломную работу по одной простой причине: пятый курс обучения в Королевской Академии Искусств стоил немалых денег, а другие учебные заведения она попросту не хотела рассматривать. Странный девиз ее жизни — все или ничего, скорее, затаскивал на глубокое дно, чем поднимал до несбыточных амбиций.       — Я считаю, что тебе следует поторопиться, если хочешь иметь качественный результат.       Он звучал так же ненавязчиво нравоучительно, как ее учитель средних классов, мистер Найт — странный тип, чей пристальный взгляд всегда вгонял ее в краску, отчего Селин едва удержалась, чтобы не фыркнуть.       — Я знаю, Виктор, — она глубоко вздохнула, стараясь звучать как можно более безразлично. — У меня все схвачено.       Его лицо снова озарило это странное выражение ностальгии, которое Селин никак не могла разгадать. Словно он слышал подобные слова, в которых таилась такая же непробиваемая упертость. Что, если хорошо подумать, было правдой, ведь ей только оставалось гадать, сколько разных людей он встречал за свою бессмертную жизнь. А в ней самой никогда не было ничего удивительного или невероятного. Ко всему прочему, Ван Арт никогда не скрывал, что догадывается о том, что творится у нее в душе больше, чем кто-либо другой.       — Мы могли бы сходить вместе, если у тебя нет других планов, — его интонация резко изменилась, принимая ранее незнакомые ей нотки. — Признаюсь, я сам давно не отвлекался от мирской суеты, чтобы восхититься чем-то прекрасным.       Если бы она не отложила чай несколько минут назад, то точно бы поперхнулась, но в горле все равно образовался странный ком, что не давал ей выдавить хоть одно адекватное предложение. Удивив саму себя, она вдруг кивнула, не прекращая хлопать темными ресницами.       — Что насчет следующей субботы? — спросил он, отвлекаясь на надоедливый звук часов, словно спрашивал ее о какой-то бесполезной глупости.       До Селин медленно, будто в замедленной съемке, приходило осознание того, о чем он с ней говорил. Казалось невозможным свыкнуться с мыслью — это все до жути напоминало приглашение на свидание.       — Да, было бы здорово, — на автомате произнесла она, напрочь забыв о том, что обещала еще месяц назад сходить на вечеринку друзей Мэттью вместе со Стейси.       — Тогда я напишу тебе насчет времени ближе к пятнице.       Ни один мускул на его лице не изменил своего неизменного скучающего выражения, но лишь в синих глазах ей удалось разглядеть нечто похожее на удовлетворение. Без собственного желания она расплылась в улыбке, которая резко исчезла, стоило Виктору на мгновение отвести от нее внимательный взгляд.       В голове ярко вспыхивал только один вопрос: Что она, черт возьми, сделала?       — Не буду больше тебя задерживать, ты выглядишь совсем уставшей, — он взглянул на наручные часы, отставляя кружку на стол. — Благодарю за чай, было приятно провести с тобой время.       Она снова улыбнулась, собирая в хаотичных мыслях остатки былой вежливости:       — В свою очередь, я всегда рада провести вечер в хорошей компании.       Видел бы ее дядя — он бы точно рассмеялся от вида того, как его неугомонная племянница, которая в свое время чуть не вылетела со школы за нецензурную лексику, заговорила речами королевы Виктории.       Распрощались они без лишних слов и эмоций, и ей было бы намного легче, если бы он хоть на секунду прервал с ней зрительный контакт. И Селин могла поклясться, что задержись она в его обществе хоть на мгновение больше, точно утонула бы в пучине этих мудрых и притягательных глаз.       Она осела на пол, когда услышала, как завелась машина. Яркий блик фар скрылся далеко за поворотом, но вместо ожидаемого спокойствия, она вдруг ощутила себя еще более тревожно. В голове творился полнейший бардак, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из грудной клетки, словно она пробежала несколько километров, не останавливаясь. И самое странное заключалось в том, что несмотря на весь этот хаос ее мыслей, чувств и упреков, Селин могла с уверенностью говорить лишь об одной необъяснимой вещи.       Она была готова пойти в любою точку этой планеты, даже на Край Света, и спуститься в Преисподнюю, только если Виктор Ван Арт позовет ее за собой.