Шрамы мирного времени

      Окраинам столицы Никобариса сильно досталось: улицы выглядели заброшенными, некоторые дома почернели от сажи, некоторые частично обгорели. То и дело приходилось перебираться через завалы. Видимо, Сестры не гнушались ничем, когда отбивались от Защитников Паствы. Ричард не мог припомнить подобных разрушений от их сил… с самой войны.       Четверо морд-сит окружили его и шли, оглядываясь по сторонам. Они прислушивались к следам магии, но вокруг было тихо. На вкус Ричарда, даже слишком.       Большую часть времени они шли в обманчиво безмятежной тишине, но через полчаса после того, как они миновали городские ворота, покой нарушил стук копыт по вымощенной булыжником дороге. Ладонь Ричарда накрыла рукоять меча. Не Меч Истины, но и его будет достаточно в случае опасности. Ричард не собирался вступать в бой, не разобравшись, если его не вынудят — это было как раз в стиле Защитников Паствы.       Всадники появились из-за поворота в сотне футов от них и на фоне припорошенной снегом улицы явно видели морд-сит в их алой кожаной одежде. Они не сделали ни шага в сторону и шли навстречу, не скрываясь.       — Лорд Рал, — изрек первый в колонне всадников, приблизившись. Он даже не кивнул в знак приветствия.       — Не имею честь знать ваше имя, — холодно ответил Ричард, становясь впереди морд-сит. Глава этих фанатиков явно не жаловал его, так что протоколы не имели никакого значения.       — Офицер Гальтеро, — он вздернул подбородок. — Король давно ждет. Мы сопроводим вас во дворец.       Ричарду не нравился такой вариант развития событий. Их могли запросто запереть там, почувствовав подвох: они ожидали приезда Кэлен, чтобы обрушить исповедь на врагов, и было очевидно, что Ричард не последует их плану. И он не собирался становиться их заложником.       — Благодарю, но сначала мы прогуляемся по городу.       — Нет нужды. Здесь небезопасно.       — Для вас — да, — спокойно ответил Ричард.       — Что ж… как пожелаете, — неодобрительно изрек офицер. — Но если вы не явитесь до завтрашнего дня, мы…       Он не успел договорить — его отвлек нарастающий гул где-то справа. Морд-сит вытянулись по струнке: они почувствовали магию. Ричард поймал взгляд офицера и увидел, что тот явно понимал, к чему все идет. Он сжал рукоять меча и начал вытаскивать его из ножен.       Ричард едва успел пригнуться, прежде чем деревянное здание справа разлетелось на щепки. Воздух вибрировал от топота копыт по мостовой и испуганного ржания лошадей. Поднялось облако сажи вперемешку со снегом, полетели искры. Ричард ожидал почувствовать боль от осколков, но нет: он опасливо поднял взгляд и увидел неестественно четкую границу, отделявшую их от места взрыва. Его удивление быстро сменилось пониманием.       Снова раздался грохот. Ричард развернулся и жестом скомандовал морд-сит убираться подальше. Вместе они побежали обратно, до пересечения с другой улицей, чтобы скрыться там, но успели лишь повернуть за угол, когда их вдруг снесло ударом воздуха. Они пролетели с десяток футов и приземлились, прокатываясь по булыжникам; Ричард едва успел сгруппироваться и все равно ударился плечом. Только придя в себя и поднявшись, он увидел, как здания с двух сторон улицы начали накреняться, разрушаясь и перекрывая проход своими искореженными останками.       Его схватили за болевшее от удара плечо. Он резко развернулся, инстинктивным движением обнажая меч, и со всего маха впечатал тронувшего его человека в стену здания.       Ярость стучала в висках, так что он не сразу понял, на кого смотрит.       — Ричард, — девушка подняла руки, чтобы убедить в своей безобидности.       — Паша? — он едва верил своим глазам.       Он не видел послушницу Пашу, свою наставницу из Дворца Пророков, около десяти лет. Он предполагал, что она не пережила падение Дворца Пророков, но, видимо, ошибался: женщина перед ним все еще была похожа на ту симпатичную голубоглазую девчонку.       — Лорд Рал, — поправила ее Бердина и прислонилась к стене справа от Ричарда.       — Да, точно. Лорд Рал, — она прочистила горло и отвела взгляд. — Столько времени прошло, а я все никак не привыкну.       Ричард отошел, не сводя глаз со старой знакомой. Он будто увидел призрак.       — Нам надо идти, пока эти фанатики не опомнились, — она отстранилась и подошла к слетевшей с петли двери, толкая ее внутрь.       — Ты здесь одна?       — Со мной была Сестра Бекки, но мы разделились, чтобы прикрыть вас. Думаю, встретимся с ней позже.       Ричард кивнул. Они проследовали вглубь здания, которое, как он и предполагал, оказалось пустым. И все же его удивило, что месяц противостояния Защитников Паствы и сестер опустошил почти треть города, а может и больше, просто они еще не увидели всю картину целиком.       Они прошли во внутренний двор, оттуда — уже в другое здание. Ричард понял, что дома соединялись между собой вовсе не улицами, а целым лабиринтом таких проходов и внутренних дворов.       Пока они шли, Паша рассказала свою версию того, что произошло. Защитники Паствы забрали одну из двух Сестер, с которыми Паша прибыла в город больше месяца назад, потому что мать мальчика не хотела отдавать сына на воспитание волшебникам. Защитники потребовали у Паши и второй Сестры, Бекки, покинуть город в обмен на жизнь третьей, но они не согласились. Это противоречило всем правилам коалиции. Местные колдуньи тоже подняли головы, потому что происшествие возмутило и их. Сестру, взятую в плен, публично казнили, несмотря на протесты, и после этого город разделился надвое: сторонники короля сбежали в окрестности дворца, а колдуньи со своими семьями остались на окраинах города с той стороны, что прилегала к тракту — там, куда прибыл Ричард вместе с морд-сит. Король закрылся во Дворце и периодически подсылал Защитников Паствы за Сестрами или, на худой конец, за незадачливыми колдуньями.       — Я слышала, к нам должна была приехать Мать-Исповедница, — сказала Паша. — Нам ждать ее?       — Нет.       Прозвучало так резко, что Бердина даже обернулась на него. Паша больше не поднимала этот вопрос. Бердина же подошла поближе и тыкнула Ричарда в плечу.       — Только не говорите, что вы и с этой колдуньей спали, — шепнула она.       Ричард воззрился на нее в неверии. Его передернуло.       — Она была всего года на три старше Лоры!       — Ну и что? Вы же не всегда были отцом девочки-подростка.       — Уймись, Бердина.       Она закатила глаза.       Достаточно скоро они приблизились к очередному двору, где гудели десятки, если не сотни голосов. Там они встретили Сестру Бекки, которую Ричард смутно помнил по Дворцу Пророков. Она все еще выглядела очень молодо и практически не изменилась с того времени.       Выяснилось, что вместе Бекки и Паша смогли обрушить то здание на Защитников Паствы и сформировать защитное поле для Ричарда и морд-сит. После этого Бекки удалось поймать одного из Защитников. Она заперла его в здании на отдалении от их лагеря и наложила сверху с десяток защитных печатей. Ричард сразу увидел в этом шанс прояснить план короля и отправил вместе с Бекки двух морд-сит. Бердина решила остаться с ним, хотя и выглядела удивленной тем, что морд-сит было позволено не ограничивать себя в жестокости. Ричард не допускал такого с самого конца войны с Имперским Орденом.       — Они достаточно потрепали Сестер, — только и сказал он. — Я не испытываю к ним жалости.       — Да и в том, что случилось с Матерью-Исповедницей, виноваты они, — Бердина пожала плечами.       — Если бы все было так просто, — тихо ответил Ричард. Если бы всю вину можно было свалить на других людей, жизнь была бы более предсказуемой.       Сестра Бекки и морд-сит вернулись достаточно быстро. Они рассказали, что Защитник Паствы, хотя и относился к ним с явным отвращением и пренебрежением, тоже разыскивал их с целью сопроводить на аудиенцию во дворец. Сестер ничуть не радовали эти заверения, ведь в них они видели лишь перспективу попасть в заточение, но Ричард собирался воспользоваться возможностью провести переговоры. И, раз король хотел поговорить с ним, он должен быть готовым и к встрече с ненавистными ему колдуньями.

      ***

      Первые дни после отъезда Ричарда были до боли похожи друг на друга. Утро начиналось в неопределенное время: чаще всего Кэлен будил яркий свет дневного солнца или приход детей. Эд и Лора заходили к ней несколько раз в день, иногда просто так, иногда — чтобы почитать книги по истории Срединных Земель и притвориться, что все было в порядке. Но Кэлен было тяжело справляться даже с привычными вещами и при этом так очевидно, словно открытую рану, показывать слабость перед детьми.       Лора вела себя очень понимающе, будто за ней незримо следовала тень страха. Она медлила перед уходом и искала повод остаться, и Кэлен до сих пор корила себя за то, что дочь увидела ее в бедственном положении и теперь постоянно испытывала страх. Это было неправильно: она заслуживала веру в то, что сила ее родителей была незыблема. До смерти матери Кэлен знала это ощущение лучше прочих: ее мама, Мать-Исповедница, казалась ей неприкосновенной, самой сильной, несгибаемой. Когда ее подкосила болезнь, Кэлен не допускала даже мысли о плохом. Ее вера не пошатнулась ни разу, ведь она знала, что ее мама вот-вот должна выздороветь. А день, когда она осталась сиротой, до сих пор висел темной дымкой в памяти, потому что тогда в сознании Кэлен что-то сломалось. Тогда она потеряла ощущение безопасности на долгие годы.       Зедд тоже часто навещал ее, и в основном именно благодаря нему Кэлен знала, как идут дела у мужа, пусть даже обычно ей не хотелось говорить о нем. Кара, в отсутствие Ричарда ставшая ее телохранителем, придерживалась той же стратегии и передавала все новости, но она не скрывала, что не поддерживает своего лорда Рала (скорее из-за того, что он не взял ее с собой). Еще Кэлен видела, что ее крайне раздражало нахождение в четырех стенах, но Кара умерила свою язвительность ради Кэлен.       Позиция Никки разительно отличалась: она практически не говорила о Ричарде и не вытягивала ничего из Кэлен. Никки просто была рядом и помогала ей. Вместе с Зеддом она разбирала ежедневные дела и распределяла их по дворцовым служителям, а все самое безобидное и «не волнительное» оставляла Кэлен для изучения и подписания. Так, Кэлен все еще не знала, чем себя занять большую часть дня. И Зедд, и Никки твердили в один голос, что она была обязана думать о хорошем и сохранять веру в лучшее, но это было сложно, когда все, чем она могла заниматься — это думать.       Поэтому она читала вслух. Дочери вряд ли могли услышать ее, но, даже если так, она хотя бы могла заполнить тишину покоев своим голосом.       Как раз в один из таких моментов в комнату зашел Зедд. Кэлен стыдливо отложила книгу, будто ее поймали за чем-то неприличным.       — Как ты, моя девочка? — Зедд по-отечески сжал ее плечо и тепло улыбнулся.       Кэлен слегка потянулась, разминая привычно ноющие от бездействия мышцы. Она не соврала, ответив, что все было в порядке вещей.       — Ричард оставил сообщение в путевом дневнике. Он нашел Сестер и завтра встретится с королем.       — Как ситуация в Никобарисе?       — Этого он не пишет.       Кэлен поджала губу. Ее раздражало, что все старались не вдаваться в подробности, будто она была девицей, которая упадет в обморок при виде крови.       — Что ж, рада слышать.       — Тебе даже не интересно, как он?       — Уверена, с ним все в порядке.       — Кэлен… я могу только предполагать, как сильно ты на него злишься, но это того не стоит. Вам нужно поговорить. Хотя бы загляни в путевой дневник и напиши ему.       — Мы говорили, Зедд. Он все сказал: здесь ему делать нечего.       — Не говори глупостей! Ему просто нужно направить свой гнев в правильное русло, и ты здесь ни при чем.       — Верно, Зедд. Я здесь ни при чем, я просто прикована к постели, потому что ношу его детей!       Старый волшебник тяжело вздохнул.       — Ты упрямо отказываешься принять тот факт, что он делает это ради вашей семьи.       — Он доказывает себе, что он может быть сильным без магии! Он делает это ради себя!       Недостойные, черствые слова вырвались у нее помимо воли, и Кэлен почувствовала себя бессильной в тот же момент, когда они повисли в воздухе между ней и Зеддом. Дедушка Ричарда не осудил ее: его голос остался таким же мягким, как невозмутимые черты его лица, но Кэлен все равно не могла простить себе эту слабость.       — Кэлен, он делает в одиночку то, что подвластно вам двоим. Как думаешь, как ему было бы проще защитить тебя: присматривать за каждым твоим шагом в заведомо недружелюбной стране или оставить в безопасном месте, но рискнуть своим здоровьем?       — Если он погибнет в гордом одиночестве, то никого не защитит.       — Хочешь сказать, ты бы защитила его? — Кэлен сжала челюсти. — Ты бы поклялась, что не станешь обузой? Что не поставишь под угрозу ничью жизнь: ни его, ни твою, ни ваших детей?       Кэлен опустила взгляд.       — Нет, Зедд, — она моргнула, окончательно приходя в себя. — В этом ты прав.       — Моя дорогая, ты говоришь об Искателе Истины: его не так просто убить. И не забывай, что его дар не пропал, а дремлет где-то глубоко внутри. Я ничуть не удивлюсь, если он вернет свои силы именно там, в конце концов, он — боевой чародей.       Кэлен потупила взгляд. Как бы она ни злилась, она бы хотела этого для Ричарда. Бессилие сводило его с ума, она понимала это, но не могла простить за то, что он оставил ее.       Кэлен вспомнила, каково ей было, когда она в одиночку воспитывала Эда и Лору и не знала, вернется ли когда-нибудь ее муж. Был период, когда она бы не осмелилась даже мечтать о том, что они вновь будут вместе. Она была уверена, что он видел те годы в том же свете и так же воспринимал их брак после всего, что они вынесли.       — Я больше не хочу говорить о Ричарде, Зедд. Мы все обсудим, когда он вернется. Лично с ним.       Она не понимала, как он мог уехать сейчас.

      ***

      Король Никобариса производил впечатление привередливого заносчивого мальчишки, хотя он был младше самого Ричарда всего лишь на пять лет. Будь на то его воля, он бы приставил к нему Сестру с ошейником. Или солдат Когорты.       Король поприветствовал его елейным голоском с режущим слух акцентом, типичным для жителей Никобариса. В остальном его речь была хорошо поставлена, в отличие от большинства его подданных. Король продемонстрировал свое расположение, встретив лорда Рала прямо у входа во дворец, но Ричард не верил в его гостеприимство. И, когда король вместо немедленного разговора настоял на том, что они должны отобедать вместе, Ричард не испытал ни малейшей радости. Ему хотелось как можно скорее решить проблему и вернуться к Кэлен и детям.       Король удивился, заметив, что Сестры посмели явиться к нему во дворец вместе с Магистром, и сначала настоял, что они должны «вернуться туда, откуда выползли». Конечно, он ничего не добился, и в итоге ему пришлось терпеть на обеде и их.       — Приятно удивлен тем, что нас почтили своим присутствием именно вы, лорд Рал. Я наслышан, что вы очистились от порчи Безымянного — это великий дар судьбы.       Ричард проглотил возражения. Он не забывал ни на секунду, что обсуждение магии в Никобарисе было очень глупой затеей. По правде говоря, ему было даже жаль, что по большей части он собирался заниматься именно этим.       — Я надеялся, что Мать-Исповедница почтит нас визитом. Насколько я знаю, вы запретили пытки своим людям, поэтому я не вижу, каким образом вы сможете наказать этих приспешниц Владетеля, — король бросил недовольный взгляд на сестру Бекки.       — Мать-Исповедница и я решили отказать вам в проведении исповеди, поскольку вы не провели честный суд по всем правилам и, кроме того, казнили сестру, не предоставив доказательства ее вины. Мы не видим основания для проведения расследования таким образом.       — Она напала на наших солдат и тяжело покалечила их, а двух даже убила.       — Не она начала это! — выкрикнула сестра Бекки.       — Никто не имеет права убивать защитников столицы: ни ее граждане, ни пришельцы из других земель. Закон един для всех.       — Прежде всего вы не имели права нападать на Сестер, — заметил Ричард. — До тех пор, пока они соблюдают правила Д’Харианской Империи, никто не может применять к ним силу.       — Законы Никобариса противоречат вашим законам, лорд Рал, и это противоречие до сих пор не разрешено. Мы имеем право отказать в пребывании в городе любому одаренному в случае, если они не выполняют требования властей, однако вашим Сестрам закон не ведом!       — В таком случае нам необходимо пересмотреть законы и привести их к единому стандарту, раз вы не сделали это по окончании войны, как должны были, — Ричард выпрямился в кресле. — Вы должны учитывать особенности одаренных детей: они требуют внимания других волшебников, иначе их судьба может быть плачевной. Мы не станем забирать ваших детей навсегда — лишь на период обучения.       — Кто гарантирует, что эти дети вернутся, лорд Рал? И кто гарантирует, что они будут безопасны для нас? Наши люди не поддаются козням Безымянного, мы веками справлялись без подачек от него, не уходили от света Создателя.       Ричард потер висок.       — Вам придется смириться. Мир изменился: магия начинает возвращаться, и скоро, если вы решите преследовать одаренных, как раньше, они будут в силах уничтожить вас. Вы видели войну. Вы видели, что бывает с теми, кто боится магии.       — Я был юн, лорд Рал, но я прекрасно это помню. И я помню, как одним из лучших наших людей овладел Сноходец. Но вы представляете все не так, как оно есть на самом деле, ведь Джегань был лицемерен: он боролся с магией, будучи одаренным. Мы же чисты. В точности как вы. Вы победили, очистившись от скверны.       Раньше Ричард пытался вбить дуракам в голову прописные истины, полагая, что он может что-то изменить. Но он устал, так устал… и все же должен был помнить, что, когда Эд займет его место, он столкнется с теми же людьми. И, возможно, Ричард может помочь ему уже сейчас.       — Это не «скверна», — Ричард прервал затянувшееся молчание. — Магия — сама основа жизни, она не плохая и не хорошая, в отличие от людей, которые ею обладают. Вы не сможете сделать вид, будто носителей магии не существует, потому что так поставите себя в еще большую опасность.       — Лорд Рал, мы справлялись с этим веками.       — Не в таком количестве. Магия только начала возвращаться.       — На мой вкус, ее чрезвычайно много, — король недовольно прищурился. — Вы слишком опираетесь на одаренных в своем правлении.       Ричард выгнул бровь.       — Я — один из них, как бы то ни было.       — Верно. Но даже ваш отец сохранял за собой право на индивидуальность. Он был единственным волшебником и никогда бы не связался с Исповедницей, а они — с ним.       — К чему вы ведете?       — К тому, что вы совершаете ужасный грех. Через десятки лет нами будет править монстр, какого не видел мир. Вы не имеете права требовать от нас, чтобы мы отвернулись от своих традиций, раз вы сами предали все устои и здравый смысл.       — Вы не…       — Пронесся слух, что вас едва не исповедал собственный сын. Вы будете его оправдывать?       — Это был несчастный случай, не более.       — Единожды перешагнув черту, не найдешь пути назад. И вы собираетесь испытывать судьбу и приносить в этот мир еще больше чудовищ, не контролирующих себя?       По спине Ричарда пробежал холодок. Губы короля растянулись в недоброй улыбке.       — Многие в Срединных Землях уже осведомлены, по какой причине Матери-Исповеднице пришлось вернуться в Эйдиндрил этой осенью, — нарочито уверенно добавил король.       — Поэтому вы хотели увидеть ее лично? Здесь, среди Защитников Паствы?       — Я хотел напомнить вам обоим, что Никобарис готов постоять за свою самостоятельность, — король отмахнулся от подозрений. — И мы требуем, чтобы ни Сестры, ни волшебники больше не появлялись на наших территориях. Мы отпустим вас, только если вы согласитесь на эти условия.       — Вы не имеете права выставлять требования, — Ричард встал из-за стола. — Высшая власть в Срединных Землях — Мать-Исповедница, и вы только что выразили желание идти против нее и других представителей ее ордена. Я даю вам лишь один шанс: либо вы снимаете все обвинения с Сестер Света и соглашаетесь сотрудничать, либо в Никобарисе сменится власть. Я не позволю никому выступать ни против коалиции, ни против действующих законов.       — У меня тоже есть условие, лорд Рал. Даже если я соглашусь, чтобы у нас забирали одаренных, я требую, чтобы никто из них более не появлялся на нашей территории!       — Это невозможно.       — Таково мое условие. Принять его куда проще, чем вести войну против целой страны.       Ричард сжал челюсть, мысленно признавая его правоту: напускную, вынужденную и не имеющую ничего общего со здравым смыслом.       — Войны больше не будет, — процедил он. — Мы должны найти компромисс, чтобы перестали гибнуть люди. Если вы перестанете вести себя, как тупоголовый осел, мы сможем достичь чего-то.       Все в зале уставились на Ричарда. Даже Защитники Паствы, окружившие короля во главе стола, не скрывали изумление, лишь офицер Гальтеро казался хладнокровным и твердо настроенным против Ричарда. Король даже разинул рот на секунду, но вдруг посерьезнел. Ну наконец-то.       — Вы не смеете так говорить!.. — попытался выступить его телохранитель, но Ричард даже не успел ответить ему до того, как сам король осадил его.       — Не станем выяснять это. Вы правильно подметили: эти бессмысленные убийства утомили и меня.       — Позвольте Сестрам завершить их миссию, а затем позвольте покинуть страну. Мы сделаем так, что все одаренные из вашей страны получат возможность уехать в Эйдиндрил вместе со своими семьями. Если они захотят вернуться, вы назначите слушание и позволите одаренному остаться в стране на ваших условиях. Сестры, которые нарушат правила и придут не для того, чтобы сопроводить на обучение одаренных детей, будут судиться по всей строгости ваших законов.       —Контроль над одаренными звучит хорошо, но пока мы не знаем, как он будет работать. И будет ли… — скучающе изрек король, словно проверяя выдержку Ричарда.       — Лорд Рал, — выступила сестра Бекки, — эти люди нарушат любой закон себе в угоду! Вы не можете вот так идти у них на поводу. Они найдут любой способ, чтобы обвинить нас, даже если мы будем следовать всем их правилам!       — Как смеете вы обвинять нас в своих грехах, слуги Безымянного? — искренне возмутился король.       Ричард был готов схватиться за голову. Все они были невыносимы: и король, и Защитники Паствы, и даже сами Сестры. Он должен был что-то сделать с этим балаганом, чтобы поскорее вернуться домой, но в мыслях не крутилось ничего, кроме насилия. И не было ни единого аргумента против него.       — Если одна из сторон нарушит договор, — глухо сказал Ричард, — я лично позабочусь, чтобы преступник поплатился за это жизнью. Это достаточная цена за мир?       — Вполне, — согласилась Сестра Бекки.       Король кивнул. Ричард вздохнул с облегчением.       — Я подготовлю соглашение. До этого момента Сестры должны поговорить с родителями одаренного ребенка, затем они покинут столицу, и Защитники Паствы не станут им мешать, — обратился он к королю.       — Я даю свое слово, что не нарушу перемирие, если эти еретички наконец уедут.       Ричард обернулся к Сестрам.       — Мы не нарушим перемирие, — ответила Сестра Бекки.       — Клянемся Создателем, — добавила Сестра Паша.       

      ***

      — Эд, ты очень несобранный сегодня.       Сын покачал головой вместо ответа. Кэлен вздохнула. К ее удивлению, он не поспешил ничего сказать: он уткнулся в книгу и почти не говорил. Был вечер, они изучали изнурительную историю Андерита, поэтому Кэлен просто списала это на его усталость.       — О чем ты сейчас думаешь?       — О папе, — неожиданно честно ответил Эд. — Интересно, когда он вернется.       — То есть, ты больше не дуешься на него? — усмехнулась Кэлен.       Эд поднял на нее самый серьезный взгляд:       — Он пообещал, что больше никуда не уедет!       — Эд, он — твой отец. Он делает все для тебя. И это — в том числе.       — Конечно. И в Древний Мир он ушел ради меня. Но зачем тогда обещать? — Эд склонил голову, но Кэлен успела различить, сколь искренней была его обида.       — Он любит тебя, Эд.       — И что?       — Это — его способ выразить любовь. Он выражает чувства через действия, — выпалила Кэлен и лишь потом осознала. — Помнишь, когда он пропустил прогулку с тобой? Помнишь, как он извинился? Ведь он не сказал об этом — он выразил все своим поступком.       — Ладно, пусть. Но ведь ты говоришь! Почему он не может?       — Мы разные, родной, вот и все.       — Но отец… — начал рассуждение ее сын, и Кэлен мгновенно ощутила прилив эмоций от его умного выражения лица. Только эти эмоции она не могла разобрать — пока что. Она понимала, что должна воспринимать сына всерьез, как любого разумного и самостоятельного человека, но иногда… она видела в нем только своего маленького ребенка.       — Ай, мама! — Эд взвизгнул, когда Кэлен начала щекотать его. Сын вжал голову в плечи, чтобы спрятаться от ее пальцев. — Я же взрослый!       — А вот и нет, — улыбнулась она и попробовала пробиться к нему с другой стороны, но Эд сжался, как ежик, разве что иголки забыл выставить.       — Я почти старший брат!       — Но ты все еще мой сын.       Кэлен защекотала его живот. Эд зафырчал и попытался увернуться, но Кэлен была настойчива, и Эд все же засмеялся как раньше, в детстве. Он всегда заливался смехом от щекотки, в точности как Кэлен. Она бы и не вспомнила об этом, если бы не Ричард и его беспринципные попытки рассмешить ее.       — Мама, ну хватит! — он уже задыхался от смеха, но не попытался защекотать ее в отместку, как сделал бы еще пару лет назад. Либо он и правда вырос, либо просто боялся причинить ей вред.       — Только если ты пообещаешь, что не станешь спорить.       — Ладно, ладно.       Кэлен сжалилась над ним, но не отстранилась.       — Мы с папой любим тебя, Эд. Это никогда не изменится ни из-за других членов семьи, ни из-за наших обязанностей.       Эд смотрел на нее, не сводя глаз и почти не моргая. Наверное, он все еще хотел поспорить, доказать что-то или показать, что они вели себя как-то не так, но молчал.       — Ладно. Просто… относитесь ко мне серьезно и не врите, хорошо?       Кэлен хмыкнула.       — Конечно, лорд Эддард.       Ее сын все чаще напоминал ей… ее сына, просто взрослого и закрытого, сдержанного. И одинокого.       Она задумалась о его словах про ложь. Ей хотелось бы попросить Ричарда о том же, но она так и не сделала этого. Она не говорила ему многое из того, что беспокоило ее. И чем они отличались друг от друга?       — Я останусь с тобой? Пока папы нет, буду тебя защищать.       Кэлен резко вынырнула из мыслей и сначала не поверила своим ушам. Она увидела, что Эд уже вытянулся на кровати, сонно зевая.       — Конечно, — ответила она без раздумий. Даже сейчас она не смогла бы признаться, насколько устала от одиночества.

      ***

      Последняя неделя выдалась спокойной. Сразу после переговоров им удалось выйти из королевского дворца, не попав в засаду и не оказавшись в кандалах у Защитников Паствы, и Ричард до сих пор был приятно удивлен таким исходом. Следующие несколько дней он провел, блуждая по заброшенным районам города вместе с Бердиной, морд-сит и Сестрами, пытаясь оценить то, насколько пострадали городские здания. Они едва успели приступить к восстановлению, и оно тянулось удивительно медленно, но Ричарда тешила мысль, что это не входило в круг его задач. До прибытия его войск оставалось лишь несколько дней. После этого он сможет передать полномочия старшему офицеру и вернуться домой.       Однажды поздно вечером во внутреннем дворе, обманчиво тихом и темном, его встретила Паша. Она выглядела так, словно намеренно ждала его возвращения.       Вместе они блуждали по лабиринту из внутренних дворов жилого квартала, немного на отдалении от морд-сит, хотя Ричарду была привычна их компания и он знал, что они все равно подслушают разговор, если захотят. Паша рассказала ему про то, как прошли годы с падения Дворца Пророков, а Ричард рассказал ей про то, что происходило в Танимуре последние несколько лет. Глаза Паши горели, когда она слушала о том, как воспрял духом ее родной город.       Когда они вернулись во дворик дома, где обосновались бунтующие колдуньи, Бердина отозвала морд-сит, и, когда они были чуть поодаль, Паша спросила нечто неожиданное:       — Как твоя жизнь? Я имею ввиду не все эти обязанности Лорда Рала — об этом я наслышана.       — Я… давно не говорил об этом, — внезапно осознал он. — Мало кто еще называет меня по имени, не говоря уже о таких вопросах.       — В точности как во Дворце Пророков. Ты и тогда выставлял шипы и не подпускал к себе, оттого страдало и твое обучение.       Ричард бы хотел поспорить и вновь указать Паше на то, что это было не ее дело, что она больше не была его наставницей, что он стоял куда выше нее и предпочитал избегать разговоров о личном, но… вовремя понял, что он просто был зол. А она в чем-то была права. Наверное, эта смена мыслей отразилась на его лице, раз взгляд Паши смягчился, и сама она будто расслабилась.       — Я совру, если скажу, что ты не изменился, — вдруг призналась она. — Совсем наоборот. Мне странно осознавать, что у тебя уже есть жена и дети, а ведь… во Дворце Пророков эти годы были бы лишь мгновением ока.       Ричард смог лишь моргнуть в ответ на такую отповедь. Он вспомнил, почему Сестры раньше вызывали в нем столько противоречивых чувств: они привыкли к своему замедленному старению и смотрели на Ричарда, как на диковинку — непокорного ребенка в теле взрослого. Паша была старше него на многие годы, хотя и выглядела, как девчонка, но ее темп развития будто сохранился: она все еще смотрела на мир юным взглядом и могла говорить о чем-то абстрактном, в то время как Ричард окончательно привык смотреть на все, как на потенциальную проблему, требующую решения.       — Моя семья — все, что имеет для меня значение. Пока с ними все хорошо, я спокоен.       — А сейчас? С ними все в порядке?       — Да.       Она хмыкнула.       — По правде говоря, что ты не кажешься спокойным, Ричард. Возможно, стоит думать не только о семье или о том, чего хотят они.       Ричард вопросительно взглянул на нее.       — Просто ты выглядишь так, словно не прочь пустить что-нибудь под откос, и это волнует меня. Мы все зависим от тебя, Ричард. — Паша сжала его плечо. — Я вынуждена спросить... Ты уверен в том, что получится поддержать мир с королем?       Ричард не стал отвечать, поскольку его вдруг перебил шум приближающихся шагов. Он не считал нужным доказывать свою правоту Сестрам Света, вступая в очередную словесную игру, одну из бессмысленных и навеянных скукой.       Из-за поворота к ним подошла Сестра Бекки, нервно семеня ногами, а за ней широким шагом следовала Бердина. По ее напряженному бескровному лицу Ричард увидел, что случилось нечто важное.       — Король убит, — мрачно произнесла Сестра Бекки, едва успев перевести дыхание.       — Кто это сделал?       Это был единственный вопрос, который волновал Ричарда. Сестра Бекки сжалась под его взглядом, и так было даже лучше. Наверное, она чувствовала мысли, что проносились в его голове.       — Местные одаренные, — она осеклась, видимо, не решившись обратиться к нему по имени, как делала давным-давно. — Они предполагали, что мы проведем суд над королем за его злодеяния, а не заключим с ним соглашение.       — И кто же дал им такие обещания? — он прищурился.       — Никто. Это был давно решенный вопрос, — раздался голос Паши из-за его спины. — Даже я не ожидала, что ты будешь договариваться с королем. Раньше ты бы так не поступил.       Раньше у него не было жены и детей, к которым он должен был вернуться. Ему не нужно было заботиться о том, что будет, потому что дальше его ждала только война. «Раньше» закончилось тогда, когда он осознал цену своих ошибок.       — Бердина, позаботься о том, чтобы виновных нашли и привели сюда.       — Что вы будете делать, лорд Рал?       Ричард не ответил. Он сам узнает это, лишь когда взглянет на них. Ему было жаль, что он не смог взять с собой Меч Истины: его гнев мог подсказать, что он должен был сделать с людьми, вновь пошатнувшими мир в стране.