Шрамы мирного времени

      В спальне было светло. Это было первым, что Ричард замечал каждый раз, заходя сюда. Кто-то зажигал свечи в канделябрах каждый вечер, а потом поддерживал их горение до самого утра, не позволяя затухнуть. Всегда, проходя мимо этих покоев, Ричард видел светлые стены, расцветавшие огненными бликами или гревшиеся в солнечных лучах. Будто в комнате кто-то жил и работал, не сдаваясь. Будто там никто и никогда не отчаивался.       Будто месяц назад он не видел, как Лора рыдала на груди у Эда в этой же спальне.       Ни разу с момента трагедии она не казалась ему такой несчастной. Наверное, вовсе не от недостатка чувств — просто его эмоциональная, открытая миру дочь повзрослела и научилась контролю. Он принимал это с пониманием. Точно так же он принимал все те эмоции, что она доверяла ему. Но ее слезы… он не смог сделать вид, что они просто были, просто случайно разрушили ее тщательно вышитую для окружающих маску.       Звуки ее плача рвали его сердце на части.       И когда она уехала, забрав с собой Дайлин и Эллию; когда Ричард и Кэлен остались наедине с Эдом и друг с другом, Ричард понял, что это происходит уже давно. Просто горе дочери всколыхнуло его собственное.       Что он за отец, раз позволил случиться всему этому?       На прикроватной тумбе лежал по меньшей мере десяток книг. Все с позолоченными корешками, с витиеватыми надписями, написанные на разных языках. Младшие дочери часто читали, не отходя далеко от постели брата. Изучение языков давалось им легко, как и Кэлен когда-то. Лора тоже любила читать, но предпочитала работу всему остальному: на тумбе с другой стороны лежали десятки свитков, которые она забыла убрать перед отъездом.       Взгляд Ричарда застыл на этих призраках. Дочери вернутся со дня на день, но его терзало смутное предчувствие чего-то страшного. Он списывал это на обычное волнение. Ему ничуть не хотелось отпускать их в такое время, но приходилось мириться с тем, что жизнь продолжалась, и, если вся его семья впадет в оцепенение, это не останется незамеченным. У Лоры были обязанности, а младших они и так поджидали за ближайшим поворотом.       Остался только Эд. Вернее, своеобразный якорь его души. Ричард хотел тешить себя иллюзией, что Эд был рядом, слышал его — что угодно, любая ложь сгодилась бы. Но Ричард лучше кого бы то ни было знал, что Эддард был слишком занят давно окончившейся войной.       Ричард обернулся, услышав шаги у входа в комнату. Он увидел Кэлен, застывшую в нескольких шагах от двери.       — Я думала, сейчас моя очередь сидеть с Эдом, — рассеянно сказала она.       — Пора лечить его, — напомнил Ричард.       Кэлен коснулась виска и потерла его. Вдруг напомнила о себе тонкая, едва заметная паутинка морщин в уголках ее глаз. Наверное, у нее болела голова — такое часто случалось в последнее время. У них было мало времени на отдых: Ричард занимался лечением Эда, а Кэлен брала на себя его дела; обязанности Эда им пришлось разделить на двоих в отсутствие Лоры, и все исповеди легли на плечи Кэлен. Так что даже в их спальне Ричард видел Кэлен далеко не каждый день.       — Но ты занят сегодня. У тебя было что-то запланировано. Кажется, заседание…       — Аудиенция с наместниками из Д’Хары.       — Да, точно. Аудиенция с наместниками, — с трудом вспомнила она.       Несмотря ни на что, Кэлен редко бывала такой рассеянной, но Ричард даже не думал ее упрекать. Почему-то ему казалось, что любая другая женщина на ее месте могла утонуть в горе, а Кэлен выполняла свои обязанности матери и правителя, Кэлен… справлялась. Кэлен могла улыбаться ему и их дочерям. И он ценил это в ней больше жизни. Ведь он не улыбался, кажется, целую вечность.       — Я перенес его.       — Я могу подменить тебя, а ты придешь вечером, когда закончишь с делами, — она подошла к нему вплотную. Ему хотелось, чтобы она взяла его за руку. Страшно хотелось почувствовать хотя бы что-то.       Кэлен слишком погрузилась в ожидание его ответа, так что он сделал все сам. Ее пальцы казались холодными, но она инстинктивно обхватила ими его ладонь.       — Кэлен, я не сомневаюсь в твоей компетентности, но у тебя тоже есть дела. Я буду здесь до ночи. В прошлый раз нескольких часов оказалось мало.       — Но…       — Я разберусь со всем позже, обещаю. Позволь мне помочь ему, — Ричард сильнее сжал ее ладонь. Он говорил едва слышно. — Ты привыкла заботиться о нем, но сейчас я могу помочь.       Ричард имел ввиду нечто большее, чем то, о чем он говорил, но не мог заставить себя произнести это вслух. Ему не хотелось вспоминать шесть лет разлуки и годы без магии, чтобы печаль не захлестнула его еще сильнее. Он старался не рассматривать их заботу о сыне как моральный долг друг перед другом, однако все равно не мог избавиться от этого груза на плечах.       — Все будет в порядке, я обещаю тебе.       В порядке с Эдом?       С Советом?       Ричард и сам не знал, с кем и когда все будет в порядке. Просто фраза въелась в мысли и сама слетала с языка, потому что иначе и быть не могло. Но через несколько дней будет день рождения Эда, и никто, никто не мог сделать так, чтобы обещания Ричарда стали правдой. От того, как Храм Ветров подбросил монетку двадцать лет назад, будет зависеть абсолютно все.       — Хорошо, — она кивнула, но не стала спешно уходить. Ричард был готов простоять здесь целую вечность, если и она не шелохнется. — Как он? Когда он очнется, что с ним будет?       — Будет как новенький, — искренне заверил ее Ричард.       — Но как он сможет ходить? Когда я провела в постели несколько месяцев, я едва смогла встать.       — Я кое-чему научился за двадцать лет. Можешь не переживать.       Кэлен скептически взглянула на него и выгнула бровь, а Ричард позволил себе подмигнуть ей. Она улыбнулась и слегка хлопнула его по плечу, видимо, чтобы он не задавался. Потом она поцеловала его в щеку, задерживаясь рядом чуть дольше обычного, и направилась к выходу. Ричард испытал облегчение, увидев, что ему удалось поднять ей настроение.       Она все же остановилась в дверях, не оборачиваясь. Ричард наблюдал за ней, ожидая: он не мог предположить, о чем именно она думала. Ему хотелось, чтобы она побыла с ним хотя бы немного дольше.       Она вновь повернулась к нему.       — Я все равно останусь, если ты не против. Обещаю, что не буду мешать, — она чуть склонила голову набок, ожидая его ответа. Ричард бы даже не подумал отказать ей.       Она села в кресло с той стороны, где их дочерьми была собрана маленькая библиотека, и пробежалась глазами по корешкам книг. Ричард был просто счастлив, что она была рядом, хотя и не стал признаваться вслух. Ему стало труднее выражать чувства: он боялся, что они поглотят его.       Ричард вернулся к постели сына и оценил его состояние после прошлого исцеления. До этого он редко опирался на свой дар целителя с таким отчаянием, поэтому в первые недели болезни приходилось многое вспоминать. Он забыл про некоторые осложнения, о которых ему напомнила Никки или ухудшающееся здоровье сына, и корил себя с такими силами, которых не применил бы к другим людям.       Ричард склонился, перехватил сына под плечами и коленями, чтобы аккуратно перевернуть. Излишне аккуратно, возможно. Точно так же он лечил его, отдавая ему силы по крупицам, медленно. Остальные смотрели на Ричарда с осторожностью, если встречали его сразу после лечения. Он читал беспокойство в их глазах и понимал, что отдает слишком много сил. Слишком беспокоится. Слишком боится. Но какое это имело значение, если на кону была жизнь Эда?       Одна из служанок однажды заметила, что лорду Ралу не подобает надрывать спину каждый день, и предложила позвать кого-то из гвардейцев. Она удивилась, получив отказ. Ричард носил сына на руках с самой их встречи и до момента, пока тот не начал брыкаться и заявлять, что он слишком взрослый для этого. С каждым днем Ричарда все меньше и меньше волновало это «слишком» и «не подобает».       Ричард коснулся спины сына — чуть более теплой, чем каменная стена, — и сосредоточился на ощущении в ладони. Магия аккуратно подкралась к кончикам пальцев, едва заметно покалывая. Чуть больше, и она перестанет восстанавливать и начнет разрушать. Ричард всю жизнь учился именно этому — разрушению. Сначала контроль давался ему с трудом, но, видя, что сын восстанавливается и его тело не гниет от неподвижности, он понимал, что обязан продолжать.       Он научился удерживать концентрацию часами, чтобы сила не оставила ожог, но запустила цепь реакций. Не уничтожила, а исцелила.       Время тянулось с непредсказуемой скоростью: оно ускорялось, но теряло само себя, и секунды превращались для него в вечность. Часы растворялись. Поэтому обычно он приходил в себя, когда догорали свечи или вставало солнце, начиная бить ему в глаза, и магический морок спадал. Ничто другое не беспокоило его.       В этот раз прошло не так много времени, прежде чем в его чувства пробилось неясное ощущение. Мелодия, но без слов, хотя он прекрасно знал, какие они.       Он слушал ее сотни ночей.       — Извини, — Кэлен почувствовала его взгляд на себе. — Не хотела отвлекать тебя. Просто не могу выкинуть ее из головы.       — Это колыбельная?       — Да, — Кэлен опустила взгляд в книгу. — Знаю, что это не к месту…       — Я не могу вспомнить ее слова, только мелодию, — признался он. — Напой ее, пожалуйста.       Ее не пришлось уговаривать. Она начала петь, наблюдая за ним:       Время замерло,       В этом и есть его очарование.       Я буду храброй,       Я не позволю ничего       Забрать.       И ты стоишь передо мной,       Каждый вздох, каждая минута вели нас к этому,       Мы еще на шаг ближе.       Ричард опустил взгляд и закрыл глаза, не в силах смотреть на Эда. Он жалел, что время все же не смогло замереть. Когда Кэлен напевала это их дочерям, он думал, что все проблемы были еще слишком далеко. Он даже не представлял, насколько ошибался.       — Я так скучаю, — он услышал шепот Кэлен.       — Я тоже.       Ему не хватало Эда. И Кэлен. И их дочерей.       Жизни, которая была у них раньше.              

***

      Что-то было не так.       Лора, Владетель ее побери, чувствовала это.       В Эйдиндриле назревало… нечто. Нечто, что грозилось взорваться тысячей осколков и перерезать им глотки.       Горожане казались другими. Многие знакомые Лоре лица отказывались встречаться с ней взглядом: прятались в тенях, отворачивались, искажались до неживой маски. Она чувствовала фальшь даже отчетливее, чем в Тамаранге, где ложь всегда была в порядке вещей. Они поехали туда, чтобы сестры начали привыкать к обязанностям Исповедниц, ведь Тамаранг всегда находился под покровительством Матери-Исповедницы, и Лора считала именно эту страну самым опасным пунктом в их пути. Возвращение в Эйдиндрил никогда не казалось ей чем-то трудным.       Итан тоже чувствовал это. Они не обмолвились ни словом, войдя в город: он затих, вслушиваясь в признаки назревающей бури, словно хищник в лесной чаще. Хотя он и не был главным среди сопровождавших их телохранителей, он был хорошо обучен и обладал чутьем, и к нему прислушивались.       Лора оглядывалась на Дайлин и Эллию, едущих позади вместе со Стианом и еще десятком солдат, понимая, что ответственность за разрушения от шторма ляжет на нее. Она была старшей. Она поручилась за то, что с ее сестрами ничего не случится.       — Надо поскорее добраться до Дворца Исповедниц, — Стиан подъехал ближе к Лоре. — У меня волосы дыбом встают от всего этого.       Лора выразила согласие кивком. Она настороженно относилась ко всем, кто не был частью ее семьи или давним другом, но, как бы она ни пыталась обратить свою подозрительность против Стиана, у нее не получалось. Он был безоружен и провел с ней и солдатами много месяцев в пути, и причина, по которой он стал их попутчиком, была прозрачна: он должен был встретиться с королевой Тамаранга, чтобы обсудить ее сотрудничество с Андеритом. Пытаясь найти брешь в логике его действий, Лора убеждалась лишь в своей паранойе.       Чем ближе становился день рождения Эда, тем сильнее она переживала.       — Я не могу понять, что не так, — прошептала Лора, чуть оборачиваясь к Итану.       — На улице ни одного торговца, двери закрыты… — он начал перечислять, но мысли Лоры неслись даже быстрее. Ни одного ребенка. Поле для Джа-ла, мимо которого они проезжали четверть часа назад, было пусто. Из таверны почти не доносились голоса, хотя уже близился вечер.       — Будто перед бурей, — шепнула она.       — Только небо без единой тучи, — задумчиво прошептал Итан, обернувшись на Дайлин и Эллию. Эллия поймала его взгляд и улыбнулась, и Итан изобразил подобие беззаботности в ответ. Только Лора видела, как лихорадочно метались мысли на дне его зрачков. — В городе планируется нечто, но не знаю, как это может быть связано с нами. Да и связано ли…       — Мне тоже не по себе, — голос Лоры был едва громче дыхания. Она слегка повернула голову, ловя отражение улицы в зеркале у цирюльника, оставившего свой пост. За процессиями всегда наблюдали горожане, но сейчас людей было слишком мало, и они смотрели совершенно иначе. — Мы можем свернуть на более узкие улицы? Там будет невозможно следить незаметно.       Итан подумал, затем покачал головой, но все же подъехал к сержанту, ехавшему во главе колонны. Они обменялись жестами на д’харианском боевом языке. Лора неплохо знала его, поэтому поняла, что он повторил офицеру ее вопрос.       Итан натянул повод, замедлил коня и пошел бок о бок с Лорой. Он перехватил поводья одной рукой и повторил на жестовом:       — Пойдем по кратчайшему пути. Меньше риск оказаться в ловушке.       Лора кивнула. Обернувшись, она тут же увидела беспокойный взгляд Дайлин и Эллии, напряженно смотревших из-под тени капюшонов. Они тоже хорошо знали боевой язык.       

***

      Звук тяжелых шагов отвлек внимание Кэлен. Она сосредоточилась на чтении, больше не желая отвлекать Ричарда, и ей даже удалось уйти от тяжелых мыслей, преследовавших ее весь день.       Вдруг Кэлен услышала звук шагов, стремительно нараставших и затем и затихших у двери в покои. Она отложила книгу и, убедившись, что Ричард все еще был сосредоточен на исцелении, тихо направилась к выходу. За дверями ее ждал Бен.       — Мать-Исповедница, — он склонил голову в привычном жесте.       Кэлен притворила дверь за собой и кивнула ему. По его суровому выражению лица она сразу поняла, что его привело нечто серьезное. С двух сторон коридора медленно стекались его солдаты, и это только подтверждало ее подозрения. Кэлен не пришлось спрашивать, что случилось: он немедленно перешел к делу, как всегда.       — В городе волнения. Люди собираются у подножья Дворца Исповедниц, в зале прошений и на главной площади.       — Чего они хотят?       — Мне докладывают, что среди требований — самостоятельность для стран коалиции.       Брови Кэлен взлетели вверх. Горожане были бесконечно преданы Матери-Исповеднице и союзу стран Срединных Земель, это было даже противоестественно.       — Протестуют жители Эйдиндрила?       — Трудно сказать, сколько именно там местных, — он нахмурился. — В городе всегда много путешественников, купцов и прочего сброда со всех Срединных Земель. Не исключаю, что ответственность лежит на них.       Кэлен нахмурилась.       — Лорд Рал все еще занят исцелением?       Кэлен кивнула и задумалась. Сейчас прерывать исцеление было опасно: Ричард ушел слишком глубоко в себя и вряд ли бы даже услышал их. Можно подождать, когда он остановится, чтобы восстановить силы, и сказать тогда.       — Необходимо выслушать требования горожан. Я пойду сейчас, а вы можете передать это Ричарду, когда он решит отдохнуть.       Бен вытянулся по струнке, но не сделал ни шага, чтобы выполнить ее приказ. Ему что-то не давало покоя, она видела это.       — Благоразумнее сначала привести их в чувство, и затем выслушать на своих условиях.       — Бен, они — мой народ. Я не стану применять насилие, если ты намекаешь на это.       — Это не народ, а разъяренная толпа, и они нарушают порядок. Я настаиваю, что нам необходимо разогнать их по домам, а затем вызвать зачинщиков на допрос. На своих условиях.       — Мы не тираны. И Ричард — не Даркен Рал, — строго напомнила она, угрожающе сверкая глазами.       — Вы — их властители. Их обязанность — подчиняться правилам.       Кэлен сжала челюсти и отвела взгляд. Со смерти Даркена Рала прошли годы, но д’харианцы так и не забыли его. Где-то глубоко внутри них всегда жила эта жесткость, если не жестокость, которую не мог сгладить даже затяжной мир.       — Я сама разберусь с ними, Бен. Без насилия.       — Эддард уже несколько месяцев лежит без сознания, и кто-то пытался напасть на него, думая, что он находится среди племен. Среди толпы могут находиться те, кто ответственен за это. Ты уверена, что стоит так рисковать?       Бенджамин специально отставил формальности, чтобы достучаться до нее. Кэлен сжала пальцы в кулаки.       — Подумай, что станет с Ричардом и вашими дочерьми, если сегодня что-то случится и с тобой.       — Скрийлинг, Бен…       Кэлен обхватила лицо руками. Она вспомнила лицо Ричарда пару часов назад, когда он попросил ее напомнить слова колыбельной. Она увидела столько боли и усталости в его глазах, что это едва не разбило ее сердце.       Она сделала глубокий вдох. Пока воздух медленно наполнял легкие, она отсекала все ненужные мысли и искала равновесие между крайностями. После двух таких вдохов она смогла поднять голову.       — Найдите главных среди протестующих и оставьте их в зале прошений. Остальных отправьте по домам и держите под арестом, обыщите и заберите все оружие — но без насилия! — Бен терпеливо вздохнул. — И запретите посторонним входить во Дворец Исповедниц. Где Никки и Зедд?       — Первый Волшебник в Замке, а Никки покинула Дворец несколько часов назад.       Кэлен прикусила губу. Мысли путались и не хотели складываться во что-то цельное.       — Надеюсь, она не в городе. Иначе повстанцам может не поздоровиться.       

***

      У подножия Дворца Исповедниц творился хаос. Они не могли избежать толпы, потому что та перекрывала дорогу, ведущую домой. Даже если бы они решили свернуть к Замку Волшебника, это оказалось бы невозможным: люди были везде. Лора видела множество солдат, которые уже начали разводить людей по домам и при этом казались достаточно спокойными. Впрочем, д’харианцы были спокойны и когда приходилось вступать в бой, так что судить было сложно.       Обменявшись кивком с Итаном, они решили пройти немного дальше, чтобы понять, что происходит. Уверенность вселял лишь невозмутимый вид солдат.       Когда они оказались на площади, Лора предположила, что все пропавшие горожане были именно здесь. В толпе она встречала лица знакомых ей жителей, но кроме них были и заезжие торговцы, наемники — всех Лора узнавала по отличительным знакам и национальным цветам, которые они не потрудились скрыть.       — Что это? Протест? — удивилась Дайлин, не скрывая изумления.       Лора вслушивалась, пытаясь понять, чего именно требовали жители. Обрывочные фразы вроде «отмены выплат», «независимости от Д’Хары» хлынули в сознание. Лора изумилась. Она знала, что происходит в Империи, но тревога никогда ранее не доходила до столицы Срединных Земель. Горожане всегда были на их стороне.       Лора боялась сделать лишнее движение, сидя в седле. Сержант повел их по краям толпы к отрядам Когорты у подножия дворца, и Лора слушала, слушала, слушала.       «Воры!»       «Лжецы!»       Лора не доверяла своему слуху: отчасти из-за того, что голоса звучали сдавленно и издалека, а отчасти потому что просто не могла поверить. О ком они могли говорить? Разве это могло касаться ее родителей?       Она увидела в толпе знакомые лица: кузнец, державший кузню неподалеку от королевского ряда, стоял вместе с женой на окраине толпы в десятке футов от них. Их сыновей не было видно, но это и не удивляло — детям здесь было нечего делать.       — Мне нужно поговорить со старым знакомым, — Лора тронула Итана за плечо. — Поезжайте с сержантом во Дворец Исповедниц. Я догоню вас.       — Даже не думай! Разве не чувствуешь, что тут что-то не так?       — Мы не при Имперском Ордене и не при Даркене Рале. Если этим людям что-то не нравится, они будут услышаны.       — Они нарушают порядок.       — Старый порядок, Итан. Старый.       Все д’харианцы узколобые, это не было чем-то новым. Поэтому Лора несказанно удивилась, когда Итан сделал глубокий вдох и ответил:       — Подожди хотя бы минуту. Я предупрежу сержанта, что мы догоним их позже.       Лоре не хотелось оставлять сестер без присмотра, но они будут в большей безопасности с Когортой, чем только с ней и Итаном.       Она чувствовала на себе взгляды собравшихся и была рада, что ей не пришлось забираться вглубь толпы. Чувство уверенности придавало то, что ее конь был на полфута выше нее самой, и стащить ее с него было бы не так просто.       Кузнец заметил ее издалека. Вместо привычной широкой улыбки она увидела нечто совсем новое: напряжение, сковавшее лицо.       — Здравствуй, госпожа Консул, — поприветствовал он ее тем же тоном, что и обычно. Лора смогла немного успокоиться, не услышав ноток враждебности.       — Здравствуй, Бенджи. Марта, — она кивнула обоим по очереди. Его жена скромно улыбнулась в ответ. Она относилась к Лоре с большим уважением, поэтому обычно боялась проронить лишнее слово.       Лора собралась спешиться, чтобы говорить на равных, но передумала еще до того, как успела хотя бы бросить стремя. Она представила, каково будет смотреть на рослого кузнеца снизу-вверх, еще и не видя границ столпотворения. Придется наплевать на приличия.       — По какому поводу все собрались?       — Духи ведают. Им лишь бы суматоху навести, — негромко ответил кузнец.       — Против чего? — Лора выгнула бровь. Она боялась признаться самой себе, что уже знала ответ.       — Против выплат. Против их распределения по другим странам. Против службы в д’харианской армии… — видимо, он перечислял по памяти то, что успел услышать.       — Против Ралов, — перебила его жена. Лора обратила взгляд на ее бледное лицо, обрамленное вьющимися рыжими волосами, и не увидела ни следа негодования. Лишь печаль. — Простите, госпожа Консул, но вам небезопасно здесь находиться. Эта толпа… если вас заметит больше людей, вы не сможете отсюда выбраться. Многие очень злы.       — Злы? Из-за чего?       — Пошел слушок, что все выплаты идут в казну Народного Дворца, а маленькие страны ничего не получают, — ответил за жену кузнец.       — Это абсурд!       — Пожалуйста, уходите, — взмолилась Марта. — Мы вам верим, но остальным вы ничего не докажете. Только не сейчас.       — Лора, — Итан крепко схватил ее за плечо, — они правы. Ты узнала, что хотела, теперь возвращаемся.       Бенджи и Марта закивали. Лора не могла поверить своим ушам. Она моргнула несколько раз и будто только-только осознала, где находится. Бегло оглянувшись в сторону толпы, она увидела десятки взглядов, направленных на нее. По коже будто заколотили мелкие и частые удары, и она почувствовала себя совершенно беззащитной; августовский воздух вдруг похолодел.       Она резко развернула коня и направилась к дальнему концу площади, ведущему во Дворец. Дайлин и Эллию вместе со Стианом уже не было видно. Лора то сжимала повод пальцами, то разжимала их, и конь начинал нервничать, ускоряя шаг. Она инстинктивно подгоняла его и жалела, что нельзя было пуститься галопом прямо здесь.       Голову будто погрузили в воду: окружающие голоса слились в единый гул, запахи выпечки, фруктов и овощей, которые продавали на рынке неподалеку, растворились. Она вынырнула из оцепенения, ощутив, как что-то соприкоснулось с ее ногой. Она инстинктивно попыталась отдернуть ее, подумав, что в очередной раз просто за что-то зацепилась.       В тот же миг касание превратилось в цепкую хватку. Лора обернулась, и, увидев мужчину, схватившегося за стремя, дернула ногой и выслала коня вперед. Он ускорился, почти переходя в галоп, но бежать было затруднительно: несколько десятков людей отделилось от общего скопления, занимая дорогу перед ними. Ей стало не по себе, хотя она и видела, что им на встречу уже уже ехало сопровождение из десятка солдат Когорты. Но они еще были очень, очень далеко.       — Разойдитесь! — скомандовал Итан, угрожающе понизив голос.       Кто-то вновь попытался схватить ее, но конь даже без ее команды побежал скорой рысью, выпутываясь из хватки множества рук.       — Только после того, как вы выслушаете нас! — позади нее раздался мужской голос. Возможно, это был тот же мужчина, что пытался удержать Лору минуту назад.       — Все вопросы решаются в Зале Прошений, — твердо заявила она, оглядываясь на окружавших ее людей. Она не позволила страху или злости просочиться в голос.       — Это бесполезно! Вы ничего не сделаете!       — Вас не волнует простой народ!       Людей становилось все больше. Они наступали, отрезая путь Когорте. Лора постаралась держаться ближе к Итану, чтобы их не окружили по отдельности.       — Вы не правы, — ответила Лора, останавливая коня и решая столкнуться с проблемой лицом к лицу. — Я уверена, что случилась ошибка.       — Ошибка — это д’харианцы в Срединных Землях!       — Вы поработили нас!       Лора подобрала повод, и конь начал пятиться, крутиться на месте, не зная, откуда идет наибольшая опасность. Лора и сама не знала. Она не понимала, как все происходящее могло быть правдой.       Слева раздалось громкое предупреждение от Итана:       — Если вы сейчас же не пропустите нас, мы…       — Идите к Владетелю!       Итан обнажил меч.       — Не смей! — закричала Лора, но не успела — слова тут же оборвались.       Рывок — нога вылетела из стремени, острая боль в плече. Кто-то потянул ее вправо, и она начала сползать с седла, но Итан вовремя схватил ее за другую руку. Лора резко поджала ногу, то ли пытаясь удержаться, то ли в попытке отбиться. В уши ударил крик. Резко метнув взгляд, Лора поняла, что ее шпора рассекла мужчине плечо и пропорола шею, хлынула кровь.       Послышалась ругань и вопли. Кто-то попытался вновь попытался стащить ее с седла и начал тянуть за плащ. Лора убедилась, что время для разговоров миновало. Она ударила коня шенкелями в бок, раздался треск разрывающейся ткани плаща — жеребец поднялся в размашистый галоп, оттесняя толпу.       Крики.       — Разойдитесь!       Крики.       — Разойдитесь же!       Крики.       Крики.       Крики.       Лоре казалось, что она чувствует мимолетные прикосновения, но этого не могло быть. Ее конь раздвигал толпу, бешено вздымая передние ноги и молотя ими по мостовой, отбиваясь задними от тех, кто решился преследовать их. Даже это не помогало.       Это все, Владетель их возьми, не помогало. Лора тратила все силы на бегство, удерживаясь в седле и просто стараясь не упасть, когда конь прыгал то на передних ногах, то на задних. Один шаг вперед, три шага на месте.       Итан кричал. Левее, правее, правее, правее, снова влево, в прореху в коридоре людей. Это человеческое море не заканчивалось. А Лора вела счет людям, которые пострадали, бросаясь под копыта или под меч Итана.       Она не обнажила кинжал.       Она не могла.       Вдруг впереди огненный всполох осветил небо. Лора не поверила своим глазам. Над площадью взвились клубы огня, разрастаясь в полете, вбирая в себя все больше и больше энергии, словно катящийся снежный ком. Конь Лоры побежал еще быстрее, видя разверзшийся на небесах конец мира, а Лора… Лора ужаснулась, когда клубы огня упали на землю.       Они ударили по некоторым людям на площади, но больше всего упало на их преследователей. Нетрудно было разглядеть связь. Лора увидела ее, как увидели и остальные.       Кто-то рискнул проверить теорию. Бросив взгляд через плечо, Лора заметила еще с десяток преследователей. Небо вновь осветило зарево. Огненный шар стремительно спикировал прямо на этих людей.       Воздух сотрясли крики людей, пожираемых пламенем.       

***

      Бунтовщики были уверены, что все выплаты остаются во дворце. До жителей отдаленных территорий доходили гроши последние полгода, а до этого — немногим больше.       Но куда, куда?.. Куда это могло уходить?       Ричард разбирался с похожей ситуацией в Джаре и Никобарисе, раз Лора была уверена в злоупотреблении там, но они даже не предполагали, что масштаб был настолько велик.       Их давние союзники считали, что Магистр Рал и Мать-Исповедница дурили их, и долгое время отмалчивались и вынашивали планы по сепарации.       Они готовились к войне.       Кэлен сглотнула, почувствовала металлический привкус во рту. Слишком сильно прикусила губу.       Создатель, как это возможно после стольких лет тирании и сражений…       Как они могли пропустить это?       Как их противники могли знать, в какой момент ударить?       Кэлен приказала отправить бунтующих по домам, но это было лишь временной мерой. Пока они не узнают, кто подстроил все это, конфликт не разрешится. Она отправила дворцовых служащих вместе с морд-сит, чтобы они сверили всю возможную документацию, от книг учета до расписок. Еще несколько морд-сит отправились в Королевский ряд, чтобы допросить казначеев в дворцах всех стран, имевших представительство в Совете. Кэлен не заговаривала об ограничениях, лишь упомянула, что казначеи должны сохранить все части тела и выглядеть узнаваемо. Морд-сит хватило и этого, чтобы расстроиться.       — Мать-Исповедница, — раздался громогласный голос Итана в дверях ее кабинета.       Кэлен обернулась, удивленная. Она не думала, что ее дочери вернутся во дворец с сопровождением так скоро. Но из коридора на нее действительно смотрела Лора, стоявшая очень близко к Итану, почти что опиравшаяся на него. У Кэлен защемило сердце от ощущения чего-то неправильного.       С ними не было Дайлин и Эллии.       — Мам… — выдавила Лора. С таким трудом, словно у нее на шее лежал камень.       — Что случилось? — Кэлен подошла и положила руки на ее плечи, но Лора неожиданно отшатнулась.       — Дайлин и Эллия не здесь? — выпалила ее дочь, глядя на Кэлен с мольбой. — Мы попали в толпу у подножия дворца. Я отделилась, чтобы узнать, что происходит, а Дайлин и Эллия вместе с отрядом поехали домой.       — Их здесь нет, — тихо ответила Кэлен. — Солдаты бы передали мне.       Лора отвела взгляд. Она была в шоке, это читалось в ее быстром дыхании, в том, как пальцы сжимались и разжимались. Итан коснулся ее плеча раньше, чем Кэлен смогла шевельнуться.       — Я не знаю, где они. Я потеряла их… — Лора выглядела так, словно вот-вот задохнется.       Кэлен заметила, что ее плащ был порван, один рукав рубашки висел ниже другого. Толпа потрепала и ее, но на ней не было следов крови. Итан выглядел еще хуже: его шипастый браслет и доспехи были запачканы кровью. Видимо, им пришлось пробивать путь с боем.       Кэлен не могла даже шевельнуться. Чувства рвали ее на части: она хотела обнять своего напуганного до ужаса ребенка, хотела унять ее тревоги, но точно так же хотела бежать сломя голову из дворца, лишь бы найти Дайлин и Эллию.       — На вас напали? — процедила она. Кровь бешено стучала в висках. Оторопь постепенно спадала, уступая место чему-то другому. Кэлен не могла разобрать это чувство, но оно было крайне знакомым. Оно вытесняло из головы все разумные мысли.       — Меня хотели стащить с седла, но… — Лора резко замолкла.       — Нам помогли сбежать, — ответил вместо нее Итан, без страха глядя Кэлен в глаза. Он всегда был честным: Кэлен знала, что он бы попрощался с жизнью, если бы так мог защитить ее детей, прямо как его родители. Ее удивило, что не он помог Лоре. Кто-то другой.       Перед мысленным взором Кэлен пронеслось то, что могло бы стать с Лорой, если бы этот «кто-то» не помог. Если бы они остались там, в толпе. Она видела такое однажды, двадцать лет назад. И тогда она чувствовала себя совершенно беспомощной.       А теперь ее дочери могли быть там, в той же толпе, одни. И ее не было рядом.       Им угрожала опасность. Ее тринадцатилетним дочерям, которые ни разу в жизни никого не исповедовали и могли потерять контроль.       На Лору напали. И пытались напасть на Эддарда.       Ее трясло от ярости, вскипавшей в венах.       — Мама?       — Мать-Исповедница!       — Мам!       Им всем угрожала опасность.