Галактика Млечный Путь, рукав Центавра трансгосударство Liberty, планета Independence
Мэри спустила ноги с кровати и зашарила ими по полу, пытаясь нащупать тапочки. Ох, уж эти тапочки… Сколько раз супруг выговаривал ей за «деревенскую» привычку ходить по дому в разношенных пёстрых шлёпках без задников! «Мэри, оглянись! — вещал Стив. — Никто не носит эти ужасные тапочки… — слово «тапочки» муж произносил нарочито брезгливо, да ещё и морщился при этом. — Есть же нормальная обувь, ходи в ней, а грязь уберут роботы-уборщики.» Мэри кивала, соглашаясь, но ничего не могла с собой поделать: в её семье было принято дома уличную обувь снимать. Но сегодня отнюдь не тапочки занимали мысли молодой женщины: ей было не по себе. Как и всю последнюю неделю. Причину странного состояния Мэри понять не могла. Сначала обрадовалась, так как решила, что наконец-то сумела забеременеть: они с мужем очень хотели ребёнка, но прошло уже два месяца интенсивных попыток, а результата всё не было. Увы, тревога оказалась ложной. В личной жизни всё было в порядке, фирма процветала, а родители, жившие на далёком Екатеринбурге, регулярно звонили дочери. Единственной дочери, улетевшей невообразимо далеко, чтобы начать новую жизнь на новом месте. В свободном государстве, где каждый сам себе хозяин, а законы основываются на общечеловеческой морали и нормах этики. По крайней мере, именно так и было задумано. И первые несколько лет на Независимости действительно царили всеобщие любовь, уважение и принцип взаимопомощи. Но потом деньги взяли верх: такова человеческая природа. Если можно урвать кусок пожирнее, то мало кто откажется от подобной возможности, даже если придётся пройтись по трупам. Вскоре Independence превратилась в самую обычную колонию, где прибыль и нажива правили бал, а мораль и этика были засунуты глубоко в… глубоко. Мэри и Стивен прибыли в Рукав Центавра, горя желанием начать новую, непременно счастливую, жизнь в обществе, в котором не будет вечного надзора со стороны «Альтерры» и ТСФ, не будет непомерных налогов и дурацких правил. Ничего этого на Независимости не было: там вообще ничего не было и очень сильно попахивало анархией. Пованивало, скажем прямо. Но молодожёны не стали отчаиваться и взялись за работу. Пробивной характер Стивена и деловая хватка Мэри дали результат: молодые люди сумели основать фирму, торгующую предметами старины, удержаться на плаву и даже сколотить небольшой капиталец. И вот теперь для полного счастья им не хватало только ребёнка, причём Стив непременно хотел мальчика. Наследника. Мэри было всё равно, она бы с одинаковой силой любила как сына, так и дочь. Два месяца они интенсивно «работали» для претворения мечты в жизнь, но результата всё не было. Теперь же к постоянным мыслям о беременности примешивалась ещё и тревога. Противно-липкая, она сидела где-то в районе солнечного сплетения и тихо-тихо попискивала. Буквально на грани слышимости, но Мэри этот звук потихонечку сводил с ума. Сегодня ночью она опять проснулась от назойливого писка. Проснулась и поняла, что больше заснуть не сможет. Молодая женщина нащупала-таки тапочки, накинула на плечи рубашку мужа и вышла во двор. Было очень тепло, слабый ветерок чуть заметно шевелил тонкие ветки высаженной возле ограды осины, а бездонно-чёрное небо, сияющее мириадами звёзд, призывно манило туда, в неизведанные дали, в новые миры, в далёкие галактики. «Подальше отсюда» — неожиданно подумала Мэри и вздрогнула. С минуту постояла, глядя туда, где, по её ощущениям, находился край Вселенной, и поняла, что тревога не отступает. Назойливый писк становился всё громче и невыносимей, и молодая женщина со стоном опустилась на землю, зажав уши руками. А в голове в такт биению сердца, которое со страшной силой колотилось о рёбра, набатом грохотало одно слово: «Беги!».***
Галактика Чёрный глаз, пять мегапарсеков от Млечного пути система Сан-Туви, планета Зан-Рум материнский мир цивилизации хайттари
— Всё готово! — Сан-Тим низко поклонился и замолчал, уставившись на Верховного. Дар-Вон прикрыл внутренние веки, стукнул хвостом по полу и резко развернулся в сторону арки, где стоял Всевидящий. — Очень хорошо, — проговорил он. Голос жреца слегка дрожал, что выдавало высшую степень волнения, но Сан-Тим сделал вид, что ничего не замечает. — Очень хорошо. Надеюсь, никаких неожиданностей не предвидится? — Не знаю, Верховный, — Сан-Тим выпрямился и в упор посмотрел на Дар-Вона. — Неожиданности, как правило, случаются тогда, когда их никто не ожидает. — Философ, — прошипел жрец, но тут же взял себя в руки: будущий год обещал быть весьма нервным, так что негоже растрачивать душевные силы на всякие пустяки. А человеческую цивилизацию, совсем некстати подвернувшуюся на пути к Цели, Дар-Вон после докладов разведчиков не считал серьёзной угрозой. Впрочем, несерьёзной тоже. Так, досадной помехой. — Тогда начинайте. И не спешите, кольцо должно сжиматься медленно, но плотно. Не забывайте следить за человеческими СМИ и обо всём докладывайте незамедлительно. Обо всём, понятно? — Понятно, Верховный, — кивнул Сан-Тим. — О потерях тоже? — Нет, о потерях не нужно, — раздражённо ответил жрец, — это мелочи. Их, судя по последним донесениям, быть не должно. А вот о непредвиденных обстоятельствах, которые могут сорвать наши планы — нужно. Всевидящий ещё раз поклонился и исчез в туманной пелене арки. Дар-Вон подошёл к большому панорамному окну и прикрыл внутренние веки, любуясь уходящим светилом. Скоро, уже совсем скоро… Как только будет устранено досадное препятствие и закончены последние приготовления, ничто не сможет помешать цивилизации хайттари достичь Цели. И истинного величия.***
Галактика Млечный Путь, Рукав Стрельца Независимые Монгольские Штаты, планета Дархан
Арвай бросил взгляд на свой КПК и мысленно чертыхнулся: он опаздывал. Оказывается, несколько часов назад на главной магистрали Кобдо произошла крупная авария: столкнулись гравипоезд и несколько скутеров, среди которых был и грузовой. Погибло больше пятнадцати человек, а движение транспорта оказалось парализовано. Кобдо встал намертво. Молодой человек ещё раз тихо выругался и направился к траволатору, но и он оказался забит людьми: жители города пытались добраться до рабочих мест. Арвай был высоким и очень худым, но даже ему с трудом удалось протиснуться и встать одной ногой на квадрат траволатора. Поза крайне неудобная, но выхода не было, так как накануне, отчитывая опоздавшего на двенадцать минут коллегу, заведующий ясно дал понять, что больше такого не потерпит. Арвай только месяц назад устроился стажёром в Мемориальную больницу округа Ховд и считал, что ему очень повезло. Без связей попасть в такую крупную клинику было практически невозможно, однако чудо произошло: молодого доктора, с отличием окончившего Академию естественных наук и медицины, взяли, и он до сих пор не мог прийти в себя от свалившегося счастья. Выходцы из Мемориальной больницы округа Ховд могли с лёгкостью устроиться в любое медицинское учреждение Независимых Монгольских Штатов, да и в других трансгосударствах подобная запись в личном деле котировалась весьма высоко. И вот сегодня с утра Арвай поленился за завтраком просмотреть новости и теперь безнадёжно опаздывал. Молодой человек снова и снова корил себя за легкомысленность, но, как говаривал один из его коллег, всегда улыбающийся и буквально лучащийся оптимизмом выходец из Российского Содружества, «фарш невозможно провернуть назад, и мясо из котлет не восстановишь». Смысл этой фразы дошёл до Арвая не сразу, но теперь она как нельзя лучше описывала сложившуюся ситуацию. Опаздывать нельзя, но время, к сожалению, движется только вперёд. Траволатор, как назло, ехал медленнее обычного, и причиной тому была его загруженность. Люди не просто стояли на квадратах, кто-то, как и Арвай, балансировал на одной ноге, детишки сидели на плечах родителей, мужья держали на руках жён. Удивительно, как механизм вообще не встал, с такими-то нагрузками. Несколько лет назад на новостном портале Кобдо появилось объявление о начале строительства линии гравибусов, и Арвай, тогда ещё студент, очень обрадовался, ведь подобный вид транспорта обладал неоспоримыми преимуществами. Он не занимал транспортные магистрали, двигался с приличной скоростью и мог нести в разы больше людей, чем обычные пассажирские скутеры. Но строительство закончилось, едва начавшись: очевидно, деньги, выделенные на проект, быстро осели в карманах местных чиновников, а о людях, как, впрочем, и всегда, просто забыли. И теперь о комфортных и быстрых гравибусах напоминали только высокие мачты, разбросанные по нескольким районам Кобдо. Арвай потряс головой, отгоняя посторонние мысли, и прищурился. Мемориальная больница была хорошо видна, и казалось, что до неё рукой подать, но молодой человек не поддался соблазну спрыгнуть с траволатора и побыстрее добежать до места работы. Вне транспортных магистралей, пронизывавших Кобдо, подобно капиллярам, путь до места назначения превращался в бесконечное петляние по улочкам и переулкам. Арвай знал это наверняка, так как имел печальный опыт. Здание клиники приближалось, но настолько медленно, что у молодого человека начали ныть зубы, а по спине побежали мурашки: верный признак того, что цель близка, но достичь её пока невозможно. Или нервная система Арвая реагировала на что-то другое?***
Галактика Млечный путь, Рукав Ариадны система Hopper ZC-5 b-11, планета 4546В
После разговора с пленённым хайттом я стал по-другому воспринимать время. Раньше казалось, что полгода — это огромный срок, за который можно успеть абсолютно всё, что запланировано, а теперь понял, что шесть месяцев — ничто. Капля в море. Мне постоянно казалось, что мы что-то упустили, что-то не так поняли, где-то ошиблись… Только вот где? Ответа на этот вопрос я, увы, не знал. А тут ещё Фаа, как предводитель Предтечей на 4546В, решил устроить «большой ремонт»: переделать базу на Горном таким образом, чтобы она смогла вместить ещё одну партию его соотечественников. Напрасно папа и Каа убеждали, что места в кратере ещё много и совершенно необязательно всем ютиться на одном небольшом островке: Фаа был упрям, как стадо баранов, помноженное на сотню ослов. — Вы не понимаете, — говорил он, глядя на отца двумя парами глаз, — в такое трудное время нам всем лучше быть вместе. Вполне возможно, наш народ скоро потеряет родную планету… — Давай не будем о грустном, — перебивал инопланетянина папа, но тот бы уверен: Предтечей ждёт большая беда. Пессимист хренов! — Мы должны быть вместе! — повторял Фаа, и все доводы разбивались о его упрямство, словно волны о прибрежные скалы. Спасти Горный от «перенаселения» неожиданно помогла Ингрид: она предложила построить подводно-надводный город в… Дюнах. Сперва я пришёл в ужас от одной мысли об этом неприветливом биоме, ведь именно его облюбовали Жнецы. Да и мрачновато там было. Страшно. Но потом, немного поразмыслив, пришёл к выводу, что в предложении Йоханссон есть рациональное зерно. Дюны имели довольно ровную поверхность, дно понижалось постепенно, биом граничил и с Грибным лесом, и с Травяными плато, и с южной зоной Кровавых водорослей, и даже с кусочком Безопасных отмелей, что давало возможность добывать самые разные ресурсы, «не отходя от кассы». А Жнецы… Придётся поговорить с Сеней, он найдёт способ отвадить хищников от Дюн. Оставалась сущая мелочь: убедить Фаа. За дело взялись Ричард Робинсон и Каа, к которым совершенно неожиданно для меня присоединилась София Светлова. Оказывается, пока я добросовестно следовал совету Урсулы и протирал штаны, всё глубже погружаясь в мир компьютерных игр, мать Игоря познакомилась с инопланетным историком и теперь проводила большую часть времени на Горном. Официальная версия была озвучена несколько дней назад: наблюдение за обитаемой Галактикой при помощи хорошего астрономического оборудования Предтечей, но что-то мне подсказывало, что главной причиной была вовсе не тяга к астрономии, а Каа. Но кто я такой, чтобы хихикать и обсуждать возможный роман Софии и инопланетянина?***
Галактика Млечный Путь, Рукав Лебедя Трансгосударство Солнце, планета Восторг
С самого утра Маурицио пребывал в превосходном настроении. Он сидел в удобном плетёном кресле и потягивал коктейль, приготовленный заботливой женой, сама же супруга колдовала над кухонным синтезатором, и мужчина уже предвкушал будущий праздничный обед. Ровно год назад Маурицио и Богдана сменили дождливый и туманный Берлин на солнечный Восторг и ни разу об этом не пожалели. Они всю жизнь трудились, не покладая рук и откладывая каждый кредит, чтобы воплотить свою мечту в реальность, и вот наконец это свершилось. Именно о таком завершении жизненного пути мечтал Маурицио: вдалеке от суеты и вечно куда-то спешащих, хмурых людей, под сенью пальм на берегу чистого, ещё не загаженного океана. Основным доходом трансгосударства Солнце был туризм, и путёвки в лучшие отели стоили весьма дорого. А уж покупку на Восторге собственного жилья и вовсе могли себе позволить лишь единицы: богатые толстосумы с миллионами кредитов на счету. И Маурицио с Богданой. Правда, им пришлось продать два дома, да и то денег хватило только на покупку небольшого бунгало с двумя комнатами, кухней и санузлом, но ничего другого пожилой паре не было нужно. Спальня, гостиная и уютная веранда, на которой можно сидеть, потягивая коктейли и любуясь красивыми тропическими закатами. Погода на Восторге была комфортной, температура никогда не опускалась ниже двадцати двух градусов по Цельсию, поэтому тратить кредиты на отопление не приходилось. Небольшая сумма, оставшаяся на счету, немного смущала Маурицио, но он, неожиданно для себя, нашёл подработку, приносившую не только доход, но и удовольствие: резьба по дереву. Туристы охотно покупали небольшие сувениры, сделанные руками «туземца», а Богдана частенько готовила на заказ, и её блюда на поверку оказывались намного вкуснее ресторанных. Маурицио допил коктейль и потянулся: надо бы немного поработать. Неделю назад из расположенного неподалёку отеля «Дорога в рай» поступил заказ на партию амулетов, приносящих удачу, и будущий гонорар обещал существенно поправить материальное положение супружеской пары. Амулеты были готовы, оставались последние штрихи, но Маурицио очень не любил оставлять незаконченные дела. Мужчина встал, бросил взгляд на чистое, без единого облачка небо, и направился к небольшой пристройке, которую соорудил своими руками. К мастерской. В это время из приоткрытого окна кухни донёсся возглас Богданы, в нём смешались раздражение, досада и испуг, и встревоженный Маурицио поспешил на помощь жене. Представшая его взору картина окончательно сбила мужчину с толку: супруга стояла возле пищевого синтезатора, прижимая к ладони окровавленное полотенце, а на полу валялись нож, разделочная доска и куски овойи, местного овоща, очень похожего на помидор, но более сладкого, сочного и мясистого. Из овойи Богдана готовила вкуснейшие салаты, соусы, начинки для пирогов и компот. «Давно пора купить авторезку, — с неожиданным раздражением подумал Маурицио, активируя робота-уборщика. — К чему вся эта дикость с ножами и разделочными досками? Но Богдана не хочет, говорит, что приготовленное руками вкуснее. Чёрт с ним, со вкусом, завтра же поеду в город, куплю всё, что нужно, и просто поставлю жену перед фактом. Не хочу, чтобы она покалечилась.» — Не знаю, как так получилась, — всхлипнула женщина. Не столько от боли, сколько от обиды, ведь она так хотела порадовать мужа его любимым салатом. — Словно дохнуло чем-то холодным, мрачным и смертельно опасным. Я вздрогнула, резко обернулась и порезалась. Да ещё и овощи уронила, — и она покачала головой, закусив губу, чтобы не расплакаться. — Не переживай, милая, — Маурицио принёс универсальный медицинский набор и быстро обработал ранку на ладони жены, — обойдёмся без салата. Поедим твоё фирменное жаркое из кубитуса* и выпьем хорошего винца, я как раз приберёг бутылочку для такого случая. — Ещё есть сыр, — улыбнулась Богдана, успокаиваясь, — позавчера купила у деда Того. — Ого! — непритворно восхитился Маурицио. — Тогда праздник удастся на славу. Мужчина открыл холодильник, чтобы взять кусочек сыра, и заметил на нижней полке запечатанный пакет с плодами овойи. — Ну, вот, у нас, оказывается, запас есть, — и он победным жестом поднял пакет над головой. — Давай в четыре… в три руки порежем салат, а завтра я съезжу в город и куплю ещё. Богдана благодарно прижалась к мужу. Ещё через десять минут Маурицио, оставив супругу накрывать на стол, добрался-таки до своей мастерской. Осмотрел готовые амулеты и решил, что закончит завтра с утра, а сегодня они будут праздновать.***
Галактика Млечный Путь, рукав Центавра Трансгосударство Liberty, планета Independence
Проснувшись, Стив очень удивился, когда обнаружил, что та половина кровати, на которой спала Мэри, пуста. И пуста очень давно: на подушке отсутствовала характерная вмятина, а простыня показалась молодому человеку и вовсе ледяной. Быстро натянув комбинезон, Стивен вышел во двор и огляделся. Ворота гаража, где стоял небольшой семейный скутер, были закрыты, но это ровным счётом ничего не значило: жена могла выйти через калитку и отправиться пешком… А куда? Куда, чёрт возьми, молодая женщина могла отправиться одна посреди ночи в своих ужасных тапочках? Именно мысль о тапочках заставила Стива поёжиться: значит, что-то случилось. Значит, нужно обойти дом, проверить каждую комнату и гараж, и спуститься в небольшой подвальчик, а потом… А потом бежать к Теодору и поднимать на ноги весь посёлок. Значит, опять началось. Молодой человек болезненно поморщился: ещё свежа была в памяти стычка с любителями лёгкой наживы. Еле отвадили тогда банду головорезов, решивших, что жителям небольшой, но дружной общины деньги ни к чему. Пятерых убили, троих ранили, а остальные поспешили убраться восвояси, пообещав, впрочем, вернуться. Староста Теодор тогда сказал, что такие люди трусливы по своей натуре, и, стоит им только получить отпор, как они тут же поджимают хвосты и убегают, жалобно поскуливая. Все согласно покивали и разошлись, вполголоса обсуждая перестрелку. А Стивену, что уж греха таить, даже понравилось: он ощутил себя героем вестерна, этаким ковбоем, покоряющим Дикий Запад. И вот они вернулись. Вернулись и, скорее всего, забрали Мэри. Жене в последнее время часто не спалось, и тогда она выходила во двор, устраивалась под небольшой осинкой и встречала рассвет. Осинка! Сначала туда! Мэри нашлась именно там, на своём любимом месте, она сидела, обхватив колени руками и опустив голову, раскачивалась и что-то тихо напевала. И только подойдя к жене почти вплотную, Стивен понял, что она не поёт. Она скулит, как побитая жестоким хозяином собачонка. Молодой человек кинулся к супруге, обнял её и прижал к себе, поглаживая по волосам. Он не знал, что именно стало причиной такого состояния, и ему было не по себе. Мэри, узнав мужа, подняла мокрое от слёз лицо и забормотала: — Стив, давай улетим отсюда. Сейчас же. Сию же минуту. — Зачем? — изумился Стивен. — И куда? — Куда угодно, только подальше от Независимости. Пожалуйста! — девушка уткнулась мужу в плечо и снова разрыдалась. Стив совсем растерялся. И это его храбрая маленькая Мэри? Не сдавшаяся даже тогда, когда дела шли из рук вон плохо, и они еле сводили концы с концами? Да что с ней такое? — Пойдём, — молодой человек осторожно встал, поднял жену на ноги и повёл в дом. Она не сопротивлялась и была похожа на безвольную куклу. — Сейчас ты примешь душ, потом я тебя покормлю, а потом… — Какой душ, Стивен, очнись! — Мэри вырвалась из объятий мужа и теперь стояла напротив, глядя на него в упор. — Мы должны улететь сейчас же, иначе будет поздно! Неужели ты ничего не чувствуешь? — А что я должен чувствовать? — Стив начал потихонечку раздражаться. — У нас всё в порядке, деньги есть, скоро родим ребёнка… разве ты не этого хотела? Не тихой, спокойной жизни в отдалённом уголке галактики? — Деньги? — Мэри громко расхохоталась. Волосы растрепались, глаза сверкали безумием, и молодому человеку стало страшно. Что, если жена тронулась умом? Вдруг у неё какое-то психическое заболевание? — Мёртвым не нужны деньги! «Точно, — отрешённо подумал Стивен, теребя лямку комбинезона, — поехала крыша. Но почему? Отчего? Она всегда была очень сильной и мужественной. Впрочем, неважно. Нужно срочно ехать в город, в клинику… Чёрт, а к кому? Так. Надо успокоить Мэри, уложить её спать и посоветоваться с Теодором.» Молодой человек улыбнулся жене и протянул к ней руку, но в эту самую минуту небо над планетой заполыхало. Разноцветное сияние, напоминающее радугу, быстро растеклось по небосводу, оно с каждой секундой становилось всё ярче, и Стивен зажмурился, не в силах смотреть на это буйство красок. А ещё секунду спустя сияние затопило всю планету. Всю без остатка. И трансгосударство Liberty перестало существовать.***
Галактика Млечный Путь, Рукав Стрельца Независимые Монгольские Штаты, планета Дархан
Арвай чуть было не пропустил свою «остановку»: пробиться сквозь толпу людей оказалось очень нетривиальной задачей, и к тому моменту, как всклокоченному и потрёпанному молодому медику удалось-таки соскочить с траволатора, он чувствовал себя, как тот самый фарш, который «невозможно провернуть назад». Огромные, стилизованные под старину часы, что украшали административную башню Мемориальной больницы, показывали пять минут десятого, и Арвай вмиг покрылся холодным потом. Если его уволят, то на карьере врача можно ставить крест. А за такое опоздание (шутка ли — час и пять минут!) точно уволят. Впрочем, один плюс в этой ситуации всё-таки имелся: можно уже не спешить. Не нестись, сломя голову и сбивая сотрудников и пациентов, а спокойно пройтись по вымощенному гладким прорезиненным покрытием двору и подумать о жизни. О том, что делать дальше. О том, куда устраиваться после позорного увольнения. О том, где взять денег, чтобы заплатить за аренду комнаты, ведь в случае потери работы он потеряет и зарплату. Это же так логично. Арвай не выдержал и хихикнул. Странное, возбуждённое состояние, в котором он пребывал с самого утра, не беспокоило молодого человека: он знал, что причиной нервозности является опоздание с последующим наказанием. А в том, что наказание последует, Арвай не сомневался. Когда молодой медик добрался до отделения нейротравмы, в котором проходил стажировку, он практически успокоился. К чему накручивать себя, если ты всё равно ни на что не можешь повлиять? И только странные мурашки едва ощутимо щекотали спину, и Арвай время от времени поводил плечами, пытаясь избавиться от неприятного ощущения. Переодевшись, он пригладил волосы, выдохнул и вошёл в зал, в котором рядами стояли капсулы, предназначенные для лечения пациентов с тяжёлыми травмами черепа. Словно в ледяной омут, да с головой. Заведующий, бросив на опоздавшего многообещающий взгляд, жестом показал ему на одну из капсул, и Арвай понял, что экзекуция откладывается. Очевидно, к ним привезли пострадавших в той утренней аварии, и сейчас все были заняты пациентами. Принцип «жизни превыше всего» работал в любой ситуации. Арвай подошёл к капсуле и занялся своими прямыми обязанностями. Работы в этот день было много, и он даже забыл о своём опоздании и о том, что трудится здесь последний день. И только в конце смены, когда уставший стажёр подошёл к пищевому автомату, чтобы выпить чашку кофе и съесть энергетический батончик, его поймал заведующий. — Что вы себе позволяете, молодой человек? — без предисловий начал он. — Вы в нашей больнице всего месяц, и уже опаздываете больше, чем на час? — Извините, мистер Бохай, — пролепетал Арвай, у которого тут же пропал аппетит. — Утром произошла авария, и весь город намертво встал в пробках. Я добирался на траволаторе, но тот двигался слишком медленно из-за резко возросшего количества пассажиров. — Я не спрашиваю, почему вы опоздали, — поморщился Бохай, — я спрашиваю, что вы себе позволяете. Понимаете разницу? — молодой врач удручённо кивнул. — Вы должны быть готовы к любой неожиданности: крупной аварии, извержению вулкана, цунами, наводнению, падению астероида, вторжению пришельцев… И каждое, подчёркиваю, каждое из этих бедствий встречать на боевом посту. Иначе зачем вам тогда белый халат? Для красоты? Арвай молчал, понимая, что оправдываться бесполезно. — Хорошо, — с заведующего вдруг сошла напускная серьёзность, и он стал тем, кем и был: уставшим пожилым человеком, — на первый раз я вас прощаю, но запомните: второго шанса не будет! Уяснили? — Да, да! — молодого человека обожгло радостью, и он чуть было не пустился в пляс. Его не увольняют! — Я теперь буду с вечера выходить из дома, чтобы уж точно не опоздать! Или найду квартиру поближе к клинике! — С вечера не надо, нам не нужны уставшие врачи, — Бохай тяжело вздохнул, а потом вдруг подмигнул молодому коллеге. — Я ни разу не опоздал на работу. Ни разу. Наверное, поэтому до сих пор один. Медицина заменила мне семью. Не повторяй моих ошибок, мальчик. И, да, — он оглядел Арвая и покачал головой, — если не хотите, чтобы этот день и вправду стал для вас последним, приведите себя в порядок. Выглядите, как бездомный из трущоб. Арвай закивал, как китайский болванчик, но заведующий уже отвернулся и устало побрёл к своему кабинету. Молодой человек торопливо заправил рубашку в брюки, развернулся и бросился к комнате отдыха. До конца смены ещё двенадцать часов, так что надо немного передохнуть и переодеться. Стоя на площадке вызова лифта, Арвай неожиданно почувствовал, что пол под ногами начал мелко-мелко дрожать. Он нахмурился и приложил руку к стене: огромное здание еле слышно вибрировало. Неужели землетрясение? Накаркал, старый хрыч? Но откуда? На их планете сроду не бывало землетрясений. Однако интенсивность вибрации нарастала, и вскоре Арвай понял, что не в силах удерживать равновесие. Очередной сильный толчок уронил его на пол, и молодой человек больно приложился носом о холодный пол. А ещё через несколько секунд раздался зловещий треск. «Неужели здание сейчас рухнет, и меня погребёт под его обломками? — безучастно подумал Арвай, делая попытки подняться. — Как всё нелепо…» Но раньше, чем огромное здание Мемориальной больницы округа Ховд рассыпалось, словно карточный домик, всю планету поглотила мощнейшая вспышка, которую запросто можно было принять за взрыв сверхновой. Этот день действительно оказался для Арвая последним. Во всех смыслах слова.***
Галактика Млечный Путь, Рукав Лебедя Трансгосударство Солнце, планета Восторг
Праздничный обед удался на славу. Салат, в приготовлении которого Маурицио принимал самое непосредственное участие, показался не просто вкусным — божественным. От жаркого из кубитуса желудок начинал биться в эпилептическом припадке, требуя очередную порцию вкуснятины, а сыр старика Того заставлял исходить слюной и испытывать мощнейший эстетико-кулинарный экстаз. Отличное вино оттеняло и подчёркивало вкус изумительных блюд, оно слегка затуманивало голову, развязывало язык и наполняло душу безудержной радостью. А вот Богдана была на удивление серьёзной, даже хмурой. Ела мало, пила ещё меньше, а шутки мужа, над которыми она обычно заразительно смеялась, вызывали лишь вымученную улыбку. — Что-то случилось? — Маурицио не выдержал и решил поговорить с женой начистоту. Если в их семье есть какие-то проблемы, то решать их они будут вместе. Так было заведено. — Да нет, — Богдана зябко поёжилась, хотя на улице было очень тепло: в этой части Восторга стояла ранняя осень. — Просто как-то не по себе. Не знаю почему, не спрашивай. Маурицио пожал плечами и снова потянулся к тарелке с сыром. У двух пожилых людей, проживших вместе больше тридцати лет, не было секретов друг от друга, и, если Богдана сказала, что не знает, значит, действительно не знает. — Если через пару дней это состояние не пройдёт, то придётся съездить в клинику, — произнёс Маурицио. — Вдруг это первые симптомы какого-то заболевания? — Да просто нервы расшалились, — отмахнулась супруга. «Ну, да, нервы, — внутренне скривился мужчина. — С чего бы, интересно? Здесь нет никаких поводов для волнения, ничего, о чём стоило бы беспокоиться. Может, Богдана что-то скрывает? — и Маурицио внимательно посмотрел на жену. — Да нет, вряд ли. Ну какие у неё могут быть тайны? Молодой любовник?» Женщина даже не догадывалась о том, какие мысли бродят в голове её супруга, она действительно не знала, в чём причина. Просто вдруг в одночасье всё перестало радовать. И сыр, и салат, и жаркое, и муж, и Восторг. Богдана была уверена только в одном: она должна что-то предпринять. Но вот что? Если бы ещё понимать… — Пойдём искупаемся, — предложил Маурицио, — вода смывает тревоги и исцеляет душу. — Пойдём, — кивнула женщина и с благодарностью посмотрела на мужа. Какой же он всё-таки заботливый! А она испортила ему праздник. В воде действительно стало легче, и Богдана на какой-то миг забыла о своих тревогах: она радостно плескалась, словно маленькая девочка, и щурилась от удовольствия. Воды местного океана дарили покой и умиротворение. Но на берегу тревога вернулась. Она никуда не уходила, она просто затаилась и ждала подходящего момента, чтобы снова впиться своими противными, холодными щупальцами. А ещё Богдана постоянно возвращалась мыслями к маленькому происшествию на кухне, когда на неё дохнуло тревожным, мрачным холодом, и пыталась понять, что же это такое было. Не смогла. Когда с салатом и рыбой было покончено, и Маурицио, разомлевший от еды и вина, растянулся в своём любимом кресле, Богдана снова пошла купаться. Ей хотелось забыть про это тревожно-щемящее, не дающее покоя чувство. Океан заботливо принял женщину в свои объятия и уложил на спину. Покачиваясь на тёплых волнах, Богдана прикрыла глаза и прислушалась к себе. Нет, не отпускает. Опять ждёт. Ей на короткий миг овладело отчаяние (не в воде же теперь жить), а потом женщина вспомнила о том, что в холодильнике лежит бутылка местного крепкого напитка, который она использовала при приготовлении некоторых блюд. «Если к ночи не отпустит, то напьюсь», — с мрачной решимостью подумала Богдана и уставилась в небо. В нём угадывались первые, еле уловимые признаки заката, которые так любил Маурицио. Сперва появлялась небольшая алая полоска, а потом по всему небосводу разливался багрянец, и от этого зрелища почему-то захватывало дух, и отступали все тревоги. Сегодня Богдана ждала закат, как никогда прежде, надеясь с его помощью избавиться от назойливого чувства, от которого уже успела устать. Она даже подгоняла светило. «Гасни, гасни, гасни», — еле слышно шептали губы. И светило выполнило просьбу женщины. Багрянец разлился по небу за считанные секунды, но это был не закат, нет, это был предвестник смерти. Последняя явилась минуту спустя. Она укрыла планету саваном и громко расхохоталась. А потом на смену багрянцу пришла ослепительно яркая вспышка, и Богдана, наконец-то, сумела избавиться от тревоги. Навсегда.***
Галактика Млечный путь, Рукав Ариадны система Hopper ZC-5 b-11, планета 4546В
Несмотря на уговор не тревожить Раану по пустякам, София Светлова всё-таки решила связаться с сыном. Несколько дней мать Игоря провела на Горном, работая с астрономами Предтечей (и, судя по всему, не только с ними), а вчера днём неожиданно вернулась и закрылась у себя в комнате. Когда София не явилась к ужину, я не выдержал, взял тарелку, положил на неё приличную стопку блинов и отправился кормить добровольную узницу. — Райли, не лезь, — прошипела мама, преграждая мне выход из столовой, — София — взрослая женщина и сама разберётся, когда ей есть, а когда сидеть на диете. Папа сдавленно захихикал, а я укоризненно посмотрел на родителей. Как дети малые, честное слово! Любовь любовью, но жрать-то надо! Именно так я и сказал маме, а потом отодвинул онемевшую родительницу в сторону и направился к «лепестку» Светловых. Вслед мне донеслись громкий гогот отца и возмущённое бормотание мамы. София, на удивление, не лежала на кровати, уткнувшись носом в стенку (а именно так я и представлял себе любовные муки), она сидела за столом перед компьютером и что-то бормотала. Подойдя поближе, я понял, что мать Игоря считает. — Ого! — София вздрогнула, обернулась и тут же попыталась закрыть монитор руками. Не вышло. — Математический запой? Алгебраическая белая горячка? Астрономическое сумасшествие? — Что-то вроде того, — слабо улыбнулась женщина. — Ты что-то хотел, Райли? — Угу, — кивнул я. — Хочу, чтобы вы поели. — Я не голодна, — отмахнулась София. — А я никуда не спешу, — парировал я и уселся в кресло, скрестив руки на груди. — Хорошо, я поем, — сдалась мать Игоря. — Оставь тарелку и иди по своим делам. — Щас! — хмыкнул я. — Утилизаторы ещё никто не отменял. Так что ешьте при мне. София некоторое время молча смотрела на меня, а потом тяжело вздохнула. — Пообещай, что будешь держать рот на замке, — буркнула она. — По крайней мере до тех пор, пока мои расчёты не подтвердятся. — Хорошо, — кивнул я, — но начало мне уже не нравится. — Продолжение не понравится ещё больше, — и София снова вздохнула. — Несколько дней назад я увидела странные вспышки там, где их не должно было быть… — И? — не понял я. — Вселенная — штука неизученная. — Не перебивай, — рассердилась Светлова, — а то выставлю. Странные вспышки, да. Астрономическое оборудование на Горном просто великолепное, но я не хочу ничего сообщать другим обитателям базы, пока не получу подтверждение тому, что увиденное не было моими галлюцинациями. Мне нужно связаться с Рааной. Каа рассказывал, что их обсерватория позволяет заглянуть за миллиарды парсеков, и не просто заглянуть, а разглядеть увиденное в мельчайших подробностях. Так что рассмотреть наш Млечный Путь для них, как… подглядеть в соседскую замочную скважину. — Они не подсматривают в замочные скважины, — задумчиво протянул я, — воспитание не то. Так что же вы там увидели? — Если я не ошиблась… а я, к сожалению, не ошиблась, то из списка трансгосударств можно смело вычёркивать Свободу, Солнце и Монгольские Штаты. — Чего? — меня словно обухом по голове ударили. — Это как? Почему? — Я так полагаю, — голос Софии дрогнул, — что хайтты решили взяться за человечество. — И вы молчите? — взвился я. — Да как вы можете? Надо срочно рассказать остальным! — Сядь, Райли! — рявкнула Светлова. — Сядь и помолчи, защитник униженных и оскорблённых. Во-первых, мне нужно подтверждение, хотя я уверена в том, что видела, на девяносто девять процентов. Во-вторых, расскажем, но только после сеанса связи с Рааной. В третьих, что ты собираешься делать? По пунктам, а не «надо куда-то бежать, кому-то помогать»? Оседлаешь Сеню и полетишь в обитаемую Галактику закидывать хайттов пискунами? Что? Мы? Можем? Сделать? Что молчишь? Нет ответа? Вот и у меня нет. Вернее, есть: ничего. Мы можем сделать ничего. Сидеть на 4546В тихо и молиться, чтобы хайтты не добрались до нас, тогда есть шанс сохранить хоть какие-то остатки… наших генов. Я сидел мокрый, как мышь, и лихорадочно думал. По всему получалось, что София права, и самая лучшая сейчас тактика — сидеть тихо и не отсвечивать. Господи, как противно-то! Наших соотечественников истребляют, а мы тут… — Райли, давай без истерики, хорошо? — Хорошо, — я с удивлением посмотрел на Светлову: не ожидал от неё «повадок» Урсулы. — Что дальше? — Дальше — Раана. Астрономы Рааны и Кар-Дай изучили указанные области и подтвердили то, во что мне так не хотелось верить: истребление человечества началось. И остановить его мы были не в силах, так как в нашем распоряжении не было даже тех жалких крох, что имелись у Предтечей. Нам оставалось лишь наблюдать за гибелью собственной цивилизации из партера и скрежетать от злости зубами… После того, как мы с Софией обнародовали страшное известие, обитатели базы «Травяные плато» на несколько дней впали в самую настоящую депрессию: никто не ел и толком не спал, все бесцельно шатались по базе и угрюмо молчали. Даже Райли-младший, почувствовав всеобщие апатию и отрешённость, стал вялым, больше спал и меньше играл. А потом Хелене Харрис удалось нас расшевелить. Она первой пришла в себя и лично беседовала с каждым в своём кабинете, после чего мы постепенно очухались. Если честно, то не думал, что здесь, на 4546В, нам пригодится психолог. Работы возобновились, все занимались тем, чем и до того страшного дня, только вот смеха и веселья на базе стало в разы меньше. Люди понимали, что могут остаться единственными представителями своей расы, и это накладывало на каждого определённый отпечаток. А ещё я боялся, что однажды София сообщит об уничтожении Парижа. И Гётеборга. И Петербурга. И Пекина. И это будет значить, что на очереди колыбель человечества — Земля…