Сон на пятницу

- Вашевысокблагородие! – в кабинет без стука ворвался возбужденный унтер Захаров. - Докладывай, - Штольман поднял голову от бумаг. Молодой полицейский отдышался и отрапортовал: - Возле телеграфа замечен подозреваемый Неверов! Все соответствует вашему описанию! На шее блямба! - Он сам на телеграф ходил? Наблюдение организовано? - Нет, не сам, мальчишка с телеграфа выбежал и нашел этого Неверова на площади. За ним отправлены Сафьянов и Гуськов в штатском. Штольман потер подбородок, прикидывая дальнейшие действия. В аресте гипнотизера не было ничего сложного, кроме одного - необходимо было получить хоть какое-то подтверждение, что это он - цель Секретного отделения. Яков категорически не хотел отдавать Анну столичному управлению полиции для допросов. - Отлично, Захаров. Отдыхай пока, через пару часов сменишь одного из наблюдателей. … Посланный на телеграф полицейский доложил, что в указанный период пришла всего одна телеграмма, похожая на приказ: «Возвращайся немедленно». Отправителем был указан некий Иванов. От наблюдателей стало известно, что по пути домой Неверов на конюшни для заказа экипажа не заходил, а своего у него не было. «Время еще есть, но стоит действовать быстро» - понял Штольман, выходя из кабинета и ощущая знакомый тремор, всегда появляющийся при начале силовой операции. «Ну что, мастер бить женщин, веришь в духов?» - от Анны Яков знал, что гипнотизер осведомлен о ее даре. «Я тебе устрою ночь чудес». … Получив согласие Трегубова на участие в операции всех свободных от дежурства полицейских, Штольман заехал в книжную лавку за Полиной, а затем они вместе отправились в больницу. - Александр Францевич, посоветуете, кто из местных гробовщиков лучше готовит покойников к последнему прощанию? – обратился Яков к доктору, представив Аникееву как свою знакомую. Милц хмыкнул. – Вообще-то им только румянец можно доверить. А вы хотите скрыть нанесенные полицией увечья? Если бы подобное замечание отпустил кто-то другой, Штольман тотчас бы откланялся, но Милца он знал слишком давно. - Нет. Хочу загримировать госпожу Аникееву так, чтобы она стала похожа на убитую. - О! Яков Платонович, да вы полны сюрпризов! – доктор был заинтригован. - Если позволите, я сам мог бы вам помочь. Баловался, знаете ли, по юности, играл в университетском театре, навыки остались. - Она известна скромным поведеньем, Богата, дочь родителей почтенных И образованна, как подобает Жене любого знатного синьора. «Вы абсолютно правы, Александр Францевич, пора жениться», - про себя согласился Штольман, припоминая строфы из «Укрощения строптивой». - Вы играли Петруччо? - Да, тогда я еще не был таким большим, - улыбнулся доктор. - Приходилось себя гримировать, да заодно и Катерину. Кого нужно изобразить? Вытащив из внутреннего кармана карандашный рисунок Анны, Яков положил его на стол. - Вот портрет убитой женщины. Ей было 38 лет. Буду крайне признателен за помощь, Александр Францевич. У вас, наверное, нет подходящих материалов, поэтому госпожа Аникеева захватила их с собой. Полина достала из ридикюля и развернула перед мужчинами солидный набор красок, кистей и спонжей, на что доктор озадаченно приспустил очки на нос. - Как вы хорошо подготовились. Ну-с, приступим… … Ангелина с улыбкой смотрела на кувыркающегося в облаках внука. - Трош, да побудь ты на месте хоть минуту. Я ничего из твоего рассказа не поняла. Ты подружился с господином Штольманом? - Я Митя! – гордо произнес маленький призрак. - Так меня теперь называй, баба Геля! А папа меня еще Дмитрием называет, когда сердится. - Он уже и сердится? Хотя я его понимаю, на твои проказы и мертвый из гроба восстанет. Митрофан хихикнул. - Не, он понарошку. Он меня любит, лошадку подарил! Я теперь, бабушка, полицейский, буду с папой дела всякие расследовать, негодяйских преступников ловить и в тюрьму сажать, вот! - Ой, бабГеля, а еще папа теперь меня слышит! Как так получилось? Призрак ведуньи покачал головой. - Ну надо же. Не знаю, малыш, наверное, ты действительно стал ему сыном. Береги его. Я на тебя надеюсь. … Выйдя в коридор, Штольман дождался, пока Анна выйдет из палаты и пройдет мимо. - Яков! – улыбнулась девушка. - Тебе родители кузин Синичкиных передали горячую благодарность. Сказали, будут за тебя молиться. Галя полностью оправилась и ее забрали домой, Алена еще побудет в больнице. Твой жгут очень помог. Штольман кивнул. – Хорошо, что мы успели вовремя, но это полностью твоя заслуга. - Сейчас, пожалуйста, войди к доктору, но не пугайся. Он открыл перед Анной дверь и встал за спиной, ожидая реакции. При виде живой Софьи Грицаевой Анна попятилась, едва не упав, но была поддержана крепкими руками. - Хороша? – с толикой самолюбования вопросил доктор Милц. - Ох, действительно… Это вы сотворили, Александр Францевич? Какой же вы кудесник, - Анна, оправившись от первого впечатления, заметила некоторое несходство и подошла к мнимой Грицаевой ближе. - А кто вы? Полина поправила черный платок. - Вы меня знаете, Анна Викторовна. Мы встречались в книжной лавке. Метнув удивленный взгляд на Штольмана, Анна обошла вокруг женщины. «Ваш секретный агент, Яков Платонович, призван на помощь полиции?» Подсказав доктору, что подправить в гриме новоявленной экономки, Анна заметила, что настоящая Грицаева была полнее, чем одетая в несколько кофт Аникеева. - Под юбку еще можно что-то надеть. Софья Львовна была примерно вот такая в бедрах, - Анна показала руками и спросила: - Яков Платонович, а зачем вам Грицаева? - Следственные действия провести, - непринужденно ответил Штольман. - Вы же отправитесь арестовывать гипнотизера? Я с вами! Яков поманил Анну за собой. В пустынном коридоре он отвел её подальше от любопытных глаз и твердо сказал: - Аня, нет. Я не могу подвергнуть тебя риску быть подстреленной по ошибке или оказаться в заложницах. Анна открыла было рот, возражая, но Штольман произнес уже мягче: - Пожалуйста, будь сегодня ночью дома. У тебя теперь есть, о ком заботиться. - А госпожа Аникеева? Ты не против, что она будет участвовать? - Госпожа Аникеева, - он оглянулся в коридор и, никого не заметив, притянул Анну к себе, - находится на службе. А главное, не она, а ты моя женщина. Он легко поцеловал её в волосы. – Обещаешь остаться дома? На груди у Штольмана было так тепло и надежно, что Анна сдалась. Она нежно провела пальцем вдоль подсохшей царапины на его подбородке. – Хорошо. И ты береги себя, Яков. … После полуночи полицейские широким кругом обложили домик у парка так, чтобы видеть соседнего наблюдателя. Штольман расположился за деревом напротив дорожки, ведущей к двери. - Госпожа Аникеева, жилет не забыли? – с некоторых пор в ходу у столичной полиции были защитные жилеты из многослойной хлопчатобумажной ткани, которые могли остановить револьверную пулю. Полина повела плечами. – Яков Платонович, он неудобный. Я в нем, как баба на чайнике. - Ничего. Целее будете. Он поднял руку вверх и два раза сжал и разжал ладонь. Митя ухнул от радости. Началось. … Неклюдову в последний день в Затонске было очень неуютно. По дороге на телеграф и обратно он постоянно оглядывался, а с вечера уже дважды внимательно осмотрел темнеющий парк из окон и проверил револьвер в кармане. Казалось бы, все было в порядке. Но будто медвежья лапа царапала по сердцу. «Все, завтра же убираюсь отсюда. Сыт по горло. В столице можно хотя бы в театр сходить, а в этой глуши…» Внезапно Жорж понял, что на стене над его кроватью появилось нечто, чего ранее там не было. Приглядевшись, он отшатнулся – с желтоватой, размытой фотографии на него смотрело лицо экономки княгини фон Берг. Голова ее была пробита с левого виска, потеки черной крови спускались по щеке. Именно в таком виде Жорж оставил Грицаеву в перелеске после удара камнем. Неклюдов похолодел. «Откуда могло взяться такое фото? Там были только я и она!» Входная дверь хлопнула, хотя Неклюдов точно знал, что запирал ее на задвижку. С револьвером наизготовку он вышел на крыльцо. Задвижка была отодвинута, дверь свободно качалась на петлях. Жорж мог бы поклясться, что рядом никого не было. Едва он запер дверь, стукнуло окно в кухне, и когтистая лапа страха, пробравшаяся к сердцу, превратилась в ледяную. Вернувшись на кухню, Неклюдов обнаружил, что окно закрыто. - Да что за черт! – выругался он вслух. Окно медленно открылось. По кухне потянуло сквозняком. По воздуху медленно пролетела еще одна фотография Грицаевой. Кожа Неклюдова покрылась противным липким потом. Георгий всегда считал себя человеком неробкого десятка, да и вообще неверующим, но сейчас он, положив оружие на стол, истово закрестился, и знакомые с детства слова будто вырвались сами. - Свят, свят, свят… Отче наш, иже еси на небесех… Заперев окно, гипнотизер вновь вздрогнул, когда от крыльца раздался еле слышный стук. Медленно, словно во сне, Жорж взял револьвер наизготовку, прошел по коридору и оказался перед входной дверью. Та снова была открыта. Часть дверного проема заслоняла невысокая полная фигура. Пламя свечи в тонкой руке металось, кидая на стены длинные страшные тени. «Мертвячка!» - пришла в голову безумная мысль, и Жорж собрал волю в кулак. «Что за глупости! Нервы не к черту». - Гуськов, на мушке? – лежа на земле, прошептал Коробейников. - Так точно, даже по ногам не промахнусь, - тихо ответил лучший стрелок отделения, которому хорошо был виден корпус мужчины. Рука со свечой медленно выплыла вперед, и в женщине, голова которой была покрыта черным вдовьим платком, Неклюдов узнал экономку. Висок ее был проломлен. - Я же тебя убил! Откуда ты взялась, тварь? – пробормотал Жорж. Дергающейся от страха рукой он, с трудом наведя ствол, нажал на курок. На мгновение раньше Полина тренированным движением отклонилась в сторону. Забитое щепками дуло разорвалось у Жоржа в ладони, брызнув в стрелка металлическими ошметками. - А вот выкопалась! – захохотал Митя. Из-за косяков выступили темные тени, и Неклюдов, бросив испорченный ствол, рванул по дому к дальнему окну. С разбегу высадил его, выкатился на твердую землю, крепко ударившись коленом, и, не оглядываясь, побежал к роще. … - Тот голос, Яков Платонович, - успела сказать Полина прежде, чем Штольман бросился в погоню. Яков с легкостью перескочил оконную раму, за ним последовал Захаров. Хотя наперерез с дальних постов бежали городовые, Яков видел, что они могут не успеть, а из рощи полицейский оцепления почему-то не появлялся. «Ротозеи», - успел выругаться Штольман, когда внезапно Неверов остановился. Неудачным прыжком из окна Жорж повредил ногу и сейчас понял, что оказался в ловушке. Со всех сторон к нему подбирались городовые, правда, оружие они почему-то не вытаскивали. «Приказано взять меня живым?» - повел шеей Неклюдов. «Ну-ну». ... С коротким вскриком Анна проснулась. Предшествующего сна не было, но Анна ощущала сильную тревогу. «Яков!» - бросилась девушка к окну. Мелькавшая среди облаков луна освещала лишь подъездную аллею и деревья, создавая идиллическую картину, но что-то подсказывало Анне - Штольман где-то рядом, и он в опасности. Анна стала быстро одеваться. - Успокойся, Аннушка, - раздался откуда-то снаружи тихий старушечий голос. - Твой мужчина - настоящий полицейский. Он справится. Анна с сомнением взглянула на паривший у окна призрак пожилой женщины. - Точно? Призрак медленно кивнул. - Бабушка, а почему вы мне помогаете? - Всегда буду помогать, дорогая, такая у меня судьба. А сейчас тебе надо больше отдыхать, - улыбнулась Ангелина. Анна вскинула голову: – Вы знаете? - Назови его Дмитрием, - голос растаял в лунной дымке. Тревога унялась, как по мановению волшебной палочки. Анна положила ладонь на живот и вгляделась в темноту парка. «Оказывается, у нас с Яковом есть ангел-хранитель. Спасибо вам, бабушка!» «И удачи, Яшенька...»