Сон на пятницу

Анна понимала, что разлюбить ей будет трудно. Тело загоралось при каждом взгляде на Штольмана, думы о нем не отступали, и даже негодование его молчанием не спасало. «Он предан службе. Дело для него важнее чувств», - говорила себе Анна. «И я так смогу. Вон и матушка смирилась с моим нежеланием выходить замуж, и папа согласен. Устроюсь в акушерскую клинику в Париже, или открою свою практику». При этой мысли Анна улыбнулась. «Малыши. Они прекрасны». На мгновение сердце затосковало о вихрастом баловнике из сна, но Анна решительно кивнула головой. «Я буду учиться и работать, а дома меня будет ждать маленький парижанин. Я хочу ребенка, и отца ему я выберу сама!» Пушистая верба ласково мазнула девушку по лицу. Анна полюбовалась вестниками тепла, отломила несколько веточек. Оставив букет на скамейке, Анна сошла с дорожки и устремилась на свой любимый холм. На вершине, с которой открывался умиротворяющий вид на березовую рощу, девушка подставила разгоряченное лицо налетевшему ветру. «Я справлюсь. Хватит, Яков. Ты жив, ты здесь, но ты не любишь. Значит, и я не буду». Смахивая выступающие от ветра слезы, Анна наслаждалась простором. «Поговорю с доктором Милцем и поеду». Девушка стояла на холме, не чувствуя холода, не замечая, как тает на лице и ладонях крупка позднего снегопада. «Как здесь хорошо…» Сзади что-то хрустнуло, и тут же Анна ощутила на плече тяжелую руку. - Слушай мой голос, - раздался над её ухом глубокий, гипнотизирующий баритон. … - Ты не вспомнишь меня. Ты сделаешь то, что я приказал. Спи, и проснись, когда солнце ударит в глаза. Мужчина неторопливо направился к тропинке. Широкая прогалина, только что сиявшая в небе за грозными облаками, затянулась. … - Откуда вы знаете? Единственная настоящая опасность, которая грозит Анне, это вы, – Миронов не верил Штольману, но дочери давно уже пора было вернуться. Застегивая пальто, Виктор почти бежал по подъездной дорожке. - Она в парке? – уловил его взгляд Яков. – Возьмите свой экипаж, так мы найдем ее вернее. Сам он взлетел на пролетку и показал полицейскому кучеру направление: - Гони! … Безрезультатные поиски длились уже полчаса, когда сквозь падающий снег Штольман разглядел брошенные на скамейке ветки вербы. Он соскочил с пролетки и осмотрел обочину дороги. Внимание его привлекли недавние, но уже присыпанные снежинками следы, которые привели на холм. - Аня! – увидев застывшую у дерева фигуру девушки, Яков бросился к ней. Анна стояла, запрокинув голову в небо. Голубые глаза ее были широко раскрыты, грудь под тонкой тканью - почти неподвижна. Яков схватил девушку за плечи и потряс. – Анна! Что с тобой? Проснись! - Солнца нет, - пробормотала Анна так тихо, что Штольман едва расслышал. Губы ее двигались очень медленно, а голос был будто неживым. - Как долго ты тут стоишь, Аня? – дотронувшись до тонких обнаженных ладоней, Штольман с ужасом ощутил, как они холодны. Он попытался взять Анну на руки, но тело девушки не поддавалось. Оно было будто высечено из мрамора. Анна безучастно смотрела в небо. Не зная, как еще разбудить девушку, Яков принялся покрывать ее лицо лихорадочными поцелуями. – Милая, просыпайся. Ты замерзла. Пожалуйста, пойдем. Помоги мне, - горячими губами он накрыл её губы, заслонил спиной от пронизывающего ветра. Поддерживая Анну за затылок, Штольман другой рукой пробрался под тонкий плащ. Стараясь отдать свое тепло, прижал девушку к себе. Ледяные губы дрогнули, и Анна ответила на поцелуй. Яков облегченно сжал ее в объятиях. – Анечка, тебе надо согреться. Я отвезу тебя домой. Он стащил с себя пальто, накрыл им Анну, поднял на руки. Сойдя с холма с ношей на руках, он крикнул кучеру: - Теплое что есть? И к Мироновым, немедля! Укрыв себя и Анну волчьей дохой, вытащенной кучером из-под облучка, Яков немного успокоился. Анна дышала глубоко и ровно, и, отогревшись, вновь заснула. … - Мама, посмотри! – требовательно донеслось из-за двери. – Ну мам! Анна зарылась в подушку лицом и вытянула руку в сторону. Что-то теплое коснулось ее пальцев, и она заинтересованно приоткрыла веки. - Ммм, - пробормотал Штольман, прихватывая поудобнее узкую ладонь. Он пощекотал её дыханием, проложил дорожку из поцелуев по тонкому запястью, провел щетиной по шелковому предплечью. Тонкая бретель ночной рубашки соскользнула с плеча, и Яков придвинулся ближе. Губами он прикусил шею, а рука его тем временем скользила вверх по нежному бедру Анны, задирая подол. Ощущая знакомую сладость в животе, Анна задышала чаще. Мурашки на шее разбегались от губ Якова, и Анна хотела уже повернуться, но тяжелая рука на пояснице остановила ее. - Да что за…, - тихо ругнулся Штольман, накрывая Анну одеялом и откидываясь на подушки. Дверь распахнулась. Влетевший в нее вихрастый мальчуган забрался на кровать, перелез через Якова и устроился посередине. – Мама, погляди, как я умею! – он гордо показал Анне сложенную из бумаги галку. – Пап, смотри! Птичка плавно взмыла в воздух и приземлилась на шкаф. Яков сгреб сына и зарылся лицом в цыплячью шейку. – Дмитрий, где ты взял ключ от спальни? - Пусти, папа, щекотно, - засмеялся малыш. Вырвавшись, он соскочил на пол, открыл дверь шкафа и ловко, как обезьянка, полез наверх по полкам. Анна вскрикнула: – Дима! Мальчишка поискал глазами бумажную игрушку и тут же вместе с ней прыгнул на кровать ласточкой. Яков поймал сына в полете, и, сделав страшные глаза, запихнул под одеяло с головой. - Аня, подержи этого звереныша, мне одеться надо. Удерживая хохочущего сына, Анна смотрела, как одевается Штольман, и на сердце её было спокойно, как никогда. … Бледное лицо девушки во сне озарила легкая улыбка. Анна открыла глаза. – Яков, я люблю тебя, - прошептала она, глядя на склонившегося над ней мужчину. Она потянулась к нему губами, и ошеломленный Штольман ответил.