Сон на пятницу

Войдя в полицейский участок, Анна от неожиданности споткнулась на пороге и замерла. За столом дежурного сидел большой медведь. На круглой плюшевой башке красовалась фуражка полицмейстера, на пухлых плечах – серая пелерина. Перед столом навытяжку стоял молодой унтер Захаров и рапортовал о происшествиях за ночь. Медведь благодушно кивал. Иногда фуражка съезжала ему на нос, и тогда из-за стола высовывалась рука и поправляла головной убор. Собравшиеся на утреннюю летучку городовые несолидно прыскали в усы. – Так точно! – Захаров щелкнул каблуками и обернулся к ржущим коллегам. – Велено всем идти в лес и ловить зайцев! Шагом арш! – Эт-та, - появившийся из коридора Трегубов закашлялся и побагровел до прилизанного чубчика на темени. – Эт-та что такое? Медведь уронил фуражку. Служивые растворились в коридорах. Из-под стола дежурного кто-то выполз задом и на карачках попятился в ближайшую дверь. - Захаров! – рык Николая Васильевича застиг убегавшего унтера за поворотом. – Ко мне, бегом, арш! Анна грустно улыбнулась медведю и прошла в следственную часть. Заглянула в открытую дверь кабинета - внутри никого не было. Анна хотела уже идти дальше, но взгляд остановился на висевшем у входа сером пальто с черным воротником. Она сделала шаг к вешалке. Зная, что делает глупость, Анна дотронулась до воротника. «Яков…» Она развела лацканы и зарылась лицом в подкладку пальто. Запах мужчины окутал её, обнял, лишая воли. Анна вдыхала его вновь и вновь, не в силах оторваться. - Барышня, вы кого-то ищете? - донеслось до Анны как сквозь туман, и она очнулась. - Нет, нет, - Анна покраснела. – Хотя да, мне нужен Антон Андреич. Пожилой полицейский показал рукой: - Вон там они, дальше по коридору. У нужной двери Анна вновь помедлила, пытаясь согнать краску с щек. - … Вряд ли у меня получится совместить службу и женитьбу. Ну во всяком случае, до сих пор не получалось, - донесся до Анны глуховатый голос Штольмана, и кровь отхлынула от ее лица. «Не получится. Да, Яков Платонович, я вас прекрасно поняла. Сон вещий, конечно. А я просто дура». Постучав и дождавшись ответа Коробейникова, Анна вошла в кабинет. Она старалась не наткнуться взглядом на Штольмана, поэтому смотрела в пол. - Анна Викторовна, что с вами? – Яков стоял у самой двери и протянул к Анне руку, но девушка отшатнулась. - Анна Викторовна! Рад видеть вас. Вы так бледны, - Антон поспешил к гостье от дальнего окна. Она вытащила из ридикюля сложенные бумаги и положила на ближайший стол, никого не видя. – Это доктор Милц просил передать, не было вестового. Сказал, срочно, - попятившись, Анна запнулась и упала бы, если бы Штольман не поддержал её под локоть. - Что случилось, Анна? – Яков обеспокоенно смотрел на ставшее будто мраморным лицо девушки. Он догадался, что услышала Анна с порога, и в который раз проклял свое решение вернуться в Затонск. Яков был так близко, что Анна вновь ощутила его запах. Не поднимая глаз и чуть не плача, она вырвала локоть. – Пусти… те! – она покачнулась. Руки Штольмана опять ринулись к ней, и Анна вскрикнула: – Да не трогайте же меня! Штольман сжал кулаки и отошел от девушки на шаг. – Конечно, Анна Викторовна. Пожалуйста, поезжайте сейчас домой. Я распоряжусь, чтобы вас довезли. Когда Штольман вышел из кабинета, Коробейников растерянно взглянул на девушку. – Анна Викторовна, действительно. Вам надо отдохнуть. Обещайте, что поедете домой. - Да, да… - пробормотала Анна, укоряя себя за истерику. – Спасибо за заботу, Антон Андреевич. До свидания. … Добравшись до дома, Анна поняла, что не может оставаться в четырех стенах. Ей нужно было сосредоточиться. Ей нужно было освободиться от болезненной и очевидно безответной любви. Виктор Иванович читал в гостиной газету. Завидев дочь, он встревоженно поднялся ей навстречу. – Аннушка, ты рано. На тебе лица нет, что произошло? Опять Штольман? - Папа, все в порядке. Я в парк, ненадолго, - она махнула отцу и выбежала из особняка, направляясь на свою любимую аллею. - Возвращайся быстрее, Аня, - крикнул ей вслед Виктор Иванович, - погода меняется! Он поежился, глядя на набегающие грозовые облака, и закрыл за дочерью дверь. … Плотный господин среднего роста и средних лет удовлетворенно кивнул на сообщение запыхавшегося мальчишки. Одевшись потеплее, господин вышел из домика недалеко от парка, и размеренно зашагал по дороге. Он не любил торопиться. … Закончив долгий разговор с Коробейниковым, Штольман вернулся в свой кабинет. Дело было почти решено, осталось только послать городового на телеграф. А вот с Анной было неладно, она выглядела почти больной. «Какой же я молодец. Вернулся, увидел, и теперь Анна от меня шарахается», - Яков решил сам пройтись по холоду, и надел пальто. Будто нежные руки легли ему на шею, и сама Анна будто оказалась рядом. Он вздохнул. «Анечка, я скоро перестану причинять тебе боль». Вернувшись к столу за портмоне, он наткнулся взглядом на записку. «Найди её» - гласили кривоватые печатные буквы. В сердце что-то кольнуло. «Что за фокусы? Кого её?» - Штольман осмотрел кабинет. «Любой проходящий мог оставить, я же дверь не закрываю». Удостоверившись у дежурного, что в кабинет его никто не заходил, кроме Мироновой, Яков задумался. «Сама Анна? Нет, зачем ей». Кроме того, дежурный смешался при вопросе, все время ли он был на посту. Яков прошел к Коробейникову и показал записку. - Нет, Яков Платонович, не могу подсказать, - Антон покачал головой. – И потом, к вам на ты никто… - Коробейников помедлил, понимая, что про Анну говорить не стоит: - не обращается. - Действительно, - Штольман огляделся. – А это что такое? – он наклонился над столом Антона. На девственно чистой поверхности лежала еще одна записка «Найди её. Срочно». - Тот же почерк, бумаги такой у нас нет, - сравнил две записки Штольман и приложил ладонь к груди, успокаивая непонятную тревогу. Коробейников недоуменно подергал закрытое окно. – Но я же никуда не выходил. Не было тут записки… Внезапно Яков понял. Когда Антон развел руками и сказал: - Яков Платонович, ума не приложу, как записка сюда попала, - Штольмана уже не было в кабинете. … Постучав в дверь особняка Мироновых, Яков нетерпеливо постукивал пальцами по трости. «Анечка. Ты ведь дома. Пожалуйста». - Здравствуйте, господин. Как доложить? – смешливая служанка улыбнулась гостю. - Штольман. Через пару минут на порог вышел Виктор Иванович в накинутом на плечи пальто. Не говоря ни слова, он уставился на Штольмана и, видимо, не собирался приглашать его войти. - Добрый день, Виктор Иванович. Будьте любезны, скажите, дома ли Анна Викторовна? Миронов нахмурился еще больше. – У меня нет намерений вам докладывать. Ступайте вон и не смейте более приближаться к моему дому! - Пожалуйста, Виктор Иванович. Ради блага вашей дочери. Она дома? – Яков не собирался отступать. - Вы подлец и лицемер, Штольман. И вы еще смеете говорить о благе Анны! - в бешенстве Виктор вытянул из кармана перчатку и уронил ее перед следователем. – Я вызываю вас. Желваки на лице Якова заходили ходуном. На мгновение Штольман опустил глаза, но тут же поднял их и упрямо повторил: - Прошу вас, ответьте. Где Анна? - Я так понял, вы отказываетесь? - Виктор Иванович. Это важно! Миронов кулаком ударил в ненавистное лицо мужчины, причинившего Анне столько страданий. Пошатнувшись, Яков выдохнул физическую боль. «Ерунда. И дуэль ерунда. Аня». Он выпрямился перед разъяренным отцом и глухо сказал: – Ей грозит опасность.