Цветы из иных миров

      Он почти не помнил, как добрался до дома.       События нескольких часов смешались в одно сплошное серое пятно, из которого даже сознательным усилием никак не получалось выделить хоть что-нибудь адекватное. Последним сколько-нибудь отчётливым воспоминанием оставались руки, цепко ухватившие его голову, и глаза собеседницы, за долю секунды ставшие из мертвенно-серых бездонно-чёрными. Пристальный взгляд, ощущение в сознании чего-то инородного, токсичного, едкого, как разлагающая душу скверна. Шёпот, заглушённый завыванием разверзшейся внутри черноты и какофонией чуждых голосов, сливавшихся в один мощный приказ — приказ, смысл которого Теневой Владыка не понимал, но при этом физически не мог не исполнить.       Следующее же, что он сумел выделить, — громкий щелчок дверного замка, наконец сумевший вернуть оборотня обратно в реальность.       — Володя? Привет. Так рада, что ты уже дома…       Ещё вчера эти слова вызвали бы в душе оборотня настоящую лавину теплоты. Голос, ставший давно знакомым и привычным за долгие годы вместе, все эти годы неизменно заставлял сердце Владыки вздрагивать с нежностью; простая, искренняя радость в её словах всякий раз откликалась в нём коротким всплеском не менее искреннего блаженства; а звуки той формы его имени, которая где-либо ещё могла бы спровоцировать у Владимира вспышку гнева, здесь, напротив, пробуждали в нём ощущение полной открытости, словно закрепляя их и без того неразрывную связь.       Ещё вчера было бы так.       И Владыка прекрасно помнил, что так действительно было.       — Добрался, да, — он попытался хотя бы имитировать привычный эмоциональный отклик. — Без меня ничего не случилось?       — Только письмо передали, — женщина потянулась наверх, доставая с полки аккуратно запечатанный конверт.       Лёгкое возбуждение от вида её изящных движений, предвкушение того единства, которое они ощущали в предельной близости? Или, напротив, любопытство и даже лёгкая тревога от мысли о возможных вестях с фронта?       Всё это — было. Возможно, даже в начале того же дня.       Владимир принял конверт из рук супруги. Повертел в руках, выискивая признаки отправителя.       — Я пару минут назад немного лимонной травы заварила, — она посмотрела на мужа с лёгкой неловкостью. — Если хочешь, тебе тоже налью, чтоб думалось лучше…       — Да, пожалуйста, — сухо кивнул Владимир, присел за стол, надломил печать.       «Я соврал. Я не хочу этого.       Но знаю, что мне это сейчас будет полезно.»       Даже сама эта мысль прозвучала у него в голове безо всяких эмоций, просто как факт.       Хотя, опять-таки, ещё вчера даже мелкий повод скрывать хоть что-то от своей родной души легко толкнул бы его в короткую, но ощутимую тоску.       Чашка негромко стукнулась о стол, запах мелиссы пощекотал ноздри. Владимир благодарно кивнул жене, пригубил настой, стараясь прислушаться к себе.       Но и это простое движение, всегда приносившее ему пусть крохотную, но важную частицу покоя и безмятежности, сейчас окончилось лишь новой порцией воспоминаний и лёгкой горечью на языке. Внешний мир оставался всё таким же — чётким, тёмным, режущим глаз контрастами.       Внутренний — словно бы и вовсе уснул.       Владимир опёрся подбородком на руки. Прикрыл глаза, пытаясь понять, что же всё-таки с ним случилось.       …Но даже когда короткий визит в память о недавнем прошлом закончился осознанием — это осознание не стало для него шоком, как могло бы стать немного раньше. Не вызвало ни гнева, ни обиды.       Просто новая информация в копилку сведений. Просто новые данные, исходя из которых можно будет чуть лучше спланировать свои будущие действия на службе у Гайи.       Просто факт: Владимир, адрен Теневых Владык, несколько часов назад стал жертвой искусно проведённого Доминирования.       … — Не стану скрывать, твой облик — настоящая услада для глаз. Но ты ведь понимаешь, что любить тебя я не смогу.       — Не сможешь — или не вправе?       — Не смогу.       — Что ж… раз ты так говоришь — да будет так.       …И стало так.       И даже через сотню лет, на границе тысячелетий, след этого конфликта отразился вновь — в иной жизни, в иной судьбе.       Отразился, отправив душу молодого Гару в путешествие длиной в жизнь по лабиринту кармического долга.