То, что вложено между страниц

Не терраформингом единым жив колонист. С тех пор как земляне впервые задумались о такой возможности — “подгонять под себя” осваиваемые планеты, — наука продвинулась достаточно далеко… но, как это часто бывает, теоретически — и даже практически — возможное радикально не совпадало с целесообразным. Масштабные преобразования, позволившие бы сделать из безжизненной каменной глыбы планету-сад (по человеческим меркам — у каких-нибудь волусов представление о “садах” было совсем иное), слишком часто оказывались… попросту нерентабельны, а в пространстве Цитадели — ещё и регулировались тоннами нормативных актов. Нарушение какой-нибудь Тессианской конвенции о сохранении галактического биоразнообразия могло обернуться не только бюрократическим адом, но и планетарной блокадой — и другими очень болезненными санкциями, способными задушить даже самую упрямую колонию. Система Термина, свободная и от Совета, и от сколько-нибудь действующего законодательства, привлекала многих — из тех, кто ни рейдеров, ни анархии не боялся. Менее отчаянным оставалось присматриваться к Аттическому Траверсу, а там уже никто не позволит… ну, скажем, разогревать планету направленными ядерными ударами — или, наоборот, охлаждать её, рассеивая пыль в атмосфере. Альянсу Систем приходилось быть более переборчивым, присматривая миры для колонизации, а поселенцам — действовать с оглядкой. В ход шли простые, но действенные — и, конечно, рентабельные — решения. Например, на Мендуаре, осваивая засоленные и песчаные почвы, колонисты высаживали земной кустарник тамарикс — стойкий, выносливый, с цепкой и прочной, ветвистой корневой системой; приятный для взгляда, не без этого — об эстетике мендуарцы никогда не забывали. Изумрудная зелень побегов, нежные розовые соцветия — неброская, но живописная красота... Получив статус Спектра и устроив охоту за Сареном, Шепард часто себя ощущала таким вот тамариксом — сраным кустом, что пытается удержать рассыпающийся песчаник и каким-то чудом ещё успевает красиво цвести на публику… И ради чего? Пока не случилось оползня, пока всё идёт по плану, никто и не думает, как оно там, под землёй — и как тамарикс неебически заколебался. Дело было даже не в усталости — вернее, не только в ней. Шепард умела вкладываться в задание — и выкладываться по полной, — а вот публичной фигурой быть не привыкла. Конечно, всех участников программы N7 в обязательном порядке натаскивали на то, как нужно правильно общаться с журналистами, однако Калисса Бинт Синан аль-Джилани, такая шёлковая вначале, своим преображением в наждачку застала Шепард врасплох. "А это правда, что вы добровольно отдали Совету новейший корабль Альянса, коммандер? А что разгромили исследовательскую базу на Новерии? А что вместе со злобными ксеносами пожираете, раскатисто хохоча, невинных человеческих младенцев?.." Не разбить аль-Джилани лицо было задачей практически невыполнимой, но Шепард справилась — и с контролем гнева, и с нескончаемым потоком вопросов, — пусть и пришлось прибегнуть к тактическому отступлению. Когда злополучное интервью всё-таки вышло в эфир, подход аль-Джилани, пожалуй, даже пошёл Шепард на пользу — было сходу понятно, что передача ангажирована, и честности ждать не стоит... Слабое утешение! Хакет был доволен и Шепард, и её ответами, но сама она чувствовала себя словно оплёванной, и когда в разговоре Лиара упомянула скандальную журналистку, по-тамариксовски крепко вцепилась в тему. — Эта женщина — мастер спорта по переобуванию в полёте, — жаловалась она, отложив ради такого дела вскрытый энергетический батончик; немалая жертва — как и у всех биотиков, аппетит у Шепард был волчий. — Даже Совету есть чему у неё поучиться. — Что ты имеешь в виду? — Понимаете, доктор Т'Сони, моё назначение в Спектры, конечно, может показаться почётным, но по факту это лишь кость, брошенная людям, и возможность присвоить наши секретные наработки… Ах, так строительство "Нормандии" было коллаборацией с Иерархией? Получается, что турианцы теперь знают о наших передовых технологиях больше, чем граждане Альянса Систем?! Какие ещё тайны скрывает от нас правительство? Может, нас всех уже чипировали, чтобы сдать в рабство жидорептилоидам с Палавена? Тьфу, мерзость… Лиара смотрела сочувственно, кивала в нужных местах — идеальная слушательница; Шепард знала, что сходство азарийской мимики с человеческой — оптическая иллюзия, сложный адаптационный механизм, но всё равно расслабилась и разрешила себе параллельно жевать батончик. — Можно, я сдам аль-Джилани Сарену? — предложила она Лиаре. — Знаешь, как запихнуть в корову взрывчатку, а потом скормить её молотильщику — и ба-бах? Правда, нашей коровке никакие уловки не нужны: хватит и природного яда. Спасать от нашествия гетов таких, как она, что-то не хочется. — "Не жалуйся на неблагодарность, если ты находишь удовольствие в делании добра", — процитировала Лиара. — Как точно отметил один ваш автор, лучше заранее снизить планку. Шепард чуть не подавилась батончиком: какая была бы нелепая, совершенно негероическая смерть! — “Анатомия крестовых походов” Анны Озерцовой? — переспросила она. — Да, верно, — Лиара, удивлённая, улыбнулась — светло, по-особенному радостно. — Не думала, что ты тоже таким увлекаешься. Отличный автор, жаль, что так мало... — Это была моя мама. Она публиковалась под псевдонимом, — перебила Шепард и, чтобы сгладить неловкость, добавила: — Ей бы польстило, что её книги по-прежнему помнят и цитируют. Её дочери — точно польстило. ...Вопреки подозрениям аль-Джилани, человеческих младенцев коммандер не ела, и даже злобные ксеносы её на такое не соблазнили. Продегустировать Шепард предпочла кое-что другое.