В тесной хибарке моей Озарила все четыре угла Луна, заглянув в окно. (Басё)
Утро не встретило теплом. Первые лучи рассвета пробивались сквозь ветки деревьев, но воздух был колючим и холодным. Ночью путники грелись у костра, плотно прижавшись спиной друг к другу. Юми проснулась простывшей. Чувствовались первые признаки простуды, вызванные, скорее всего, переохлаждением: ломота и слабость в теле, саднящее горло, головная боль. Но виду она решила не подавать. Жа́ра не было, поэтому девушка вполне могла продолжать путешествие. Благо, что дом был совсем рядом, ночевать ей предстоит в своей комнате, а не на полностью продуваемой поляне. В глаза Кадзу травница старалась не смотреть. Вчера вечером что-то нашло на неё, и она снова взболтнула лишнего. Неладное происходит с ней в обществе этого человека. Странно, но она обнаружила в себе глубокую привязанность к шиноби, будто они знают друг друга полжизни, а не каких-то шесть лун*. И, несмотря на это, ей было стыдно за вчерашний разговор, за его нелепость и поспешность. Как она, скрывающая этот дар много лет, потеряла бдительность и выдала себя? Удивило Юми и то, что Кадзу вёл себя, как обычно, не задавал новых вопросов, не пытался обсудить вчерашний разговор. Словно она и не говорила ему, что обладает странными, до конца непонятными даже ей, магическими способностями. Было решено отправляться в путь с первыми лучами солнца, поэтому путники поспешно собрали вещи, напоили лошадей и продолжили свою дорогу через лес. Разговор между ними снова не вязался, им было о чем подумать. Время текло незаметно, воздух постепенно наполнялся теплом и утренним пением птиц, по веткам деревьев с озорством скакали белки в поисках завтрака. Утро в лесу, с трелями птиц, зверьками, мелькающими то тут, то там, успокоило Юми и помогло отвлечься от гнетущих мыслей. Тогда она подумала: «Не стоит усложнять ситуацию, в которую я попала. Кадзу, хоть и наёмник, кажется мне достойным человеком. Он уже несколько раз доказал, что ему можно верить. Я попробую. Не знаю, что из этого выйдет, но метаться между двух огней, у меня просто больше нет сил». За этими мыслями прошло всё утро, солнце уверенно клонилось на юг, когда среди крон деревьев стала виднеться красная черепица на крыше дома. Тогда девушка с облегчением выдохнула. «Наконец-то я дома», — подумала она. — Кадзу, — сказала травница, — оставайся сегодня у меня. Вечером, скорее всего, будет ливень. Отдохнешь, выспишься в теплом доме, а утром сможешь отправиться в дорогу. — С благодарностью приму твое гостеприимство, — добродушно улыбнувшись, промолвил ниндзя. Вечер проходил за обыденными делами. Мужчина разместил свою лошадь в стойле, проверил подковы, налил ей чистой воды, засыпал в кормушку овёс и сено. В доме жила только Юми, это было видно по обстановке. Сама же хозяйка хижины в это время хлопотала по хозяйству: разбирала многочисленные сумки и свертки с дороги, сортировала травы, порошки и настойки на полках со снадобьями и ингредиентами, а потом готовила ужин. Трапеза прошла под безобидные разговоры. Этим двоим было трудно найти общие темы, но они старались изо всех сил, чтобы сохранить атмосферу умиротворения в стенах дома. Время от времени они просто замолкали и подолгу не произносили ни слова. Когда же Юми подала чай, в дверь постучали. Не долго думая, травница схватила свой вакидзаси и направилась к двери. Кадзу не отставал и последовал за ней. У порога она его остановила, тихо, но уверенно отчеканив: «Я справлюсь. Лучше не показывайся, а то мало ли» — и, помедлив, открыла дверь, увидев знакомую фигуру в ярко-красном хаори. Девушка почтенно опустила голову и сказала: «Добрый вечер, господин Содзёбо. Не ожидала увидеть Вас сегодня». Шиноби не упустил возможности мельком взглянуть на ночного гостя через крохотную щель дверного проёма. В паре шагов от порога стоял старик довольно крепкого телосложения. Его седые волосы волнами спадали на плечи. Не естественный, длинный, крючковатый нос выделялся на мужественном лице. Юми его не боялась, и, судя по разговору, была с ним знакома — это шиноби несколько успокоило. Единственное, в чем он был уверен, что ночной гость совсем не человек, хоть и принял такое обличие. — Прости Юми, мне жаль, что я потревожил тебя и твоего гостя, — старик сделал небольшую паузу, обдумывая свои следующие слова. — Но нам нужно переговорить, как можно скорее. Дело срочное, касается тебя напрямую и не терпит отлагательств, — произнес старик, и брови его сдвинулись, что ещё сильнее подчеркнуло встревоженное выражение на его лице. — Проходите на заднюю веранду, — только и промолвила девушка, ни один мускул на её лице не дрогнул, — я сейчас подам туда чай. Чувствую, нам предстоит долгий разговор, — сказав это, Юми вернулась в дом, закрыла дверь и жестом указала Кадзу, что чай ему придется допивать в одиночестве.***
Шесть лун* — отсылка к летоисчислению в Древней Японии.