Иди, Птенец!

Три дня перед переходом на ту сторону были заполнены беготней по городу, списками и нервозностью. Кроха готовила сыворотку для моих друзей, а Ян работал над механизмом инъекции. Решено было крепить составы на шею с помощью кожаных ремешков. Достаточно было отжать маленькую пружинку на первой капсуле, чтобы запустить процесс и усыпить себя. Ян исколол себе всё горло, прежде чем смог добиться нужного результата. Солнце больше не отсиживался у себя. Он следил за всеми этапами подготовки, перепроверял каждое наше движение, а вечера мы проводили вдвоем. В нем проснулся неутомимый интерес к моей прошлой жизни. Как я научился читать и писать? Когда впервые увидел мертвеца? Как устроен Офис наблюдения и почему нельзя дышать, проходя мимо часовых лавок? – Не проще пойти с нами и увидеть всё самому? – язвительно спрашивал я спустя часы расспросов. – Ни за что не позволю ей влить в меня эту гадость. В запланированный день к нам в дом завалилась половина Лаборатории. Пока они галдели на первом этаже, я заперся в ванной и после долгого смотрения в зеркало, отрезал волосы. Мы собирались бесцеремонно пробраться на другую сторону, и если бы кто-то узнал мои кудри, всё было бы кончено. – Какая у тебя на самом деле маленькая голова, – сострил Солнце и потрепал меня по затылку. – Прошу всех посмотреть и запомнить, – неожиданно громко заявил Ян. – Я кладу в сумку девять ошейников для возвращения домой: шесть для потусторонних и три для нас. Люди в белых халатах внимательно следили за его действиями и кивали. – Участники перехода, наденьте и закрепите ремни на шее так, как я учил. Солнце помог мне с этим. Ян поднял ладонь в воздух и напряженно всмотрелся в свои часы. На кухне повисла абсолютная тишина. – Пора, – объявил он, как только стрелки заняли правильную позицию. Всю дорогу Солнце крепко держал меня за руку и тихо говорил с Крохой. Наша странная процессия остановилась возле пекарни, и Ян в очередной раз осмотрел выбранный участок Тьмы и сверился с картой. Другие ученые столпились вокруг него, перешептываясь и махая руками. Я обернулся и увидел неожиданную картину. Солнце и Кроха стояли, крепко обнявшись, в нескольких метрах от меня. Ян подошел, чтобы еще раз осмотреть мой ошейник. – Не знал, что они так близки, – я кивнул в сторону этих двоих. Ян смущенно отвел взгляд и вернулся к Тьме. Еще пару минут я стоял один, вглядываясь в окна спокойных и безопасных улиц. Страх никогда их больше не увидеть наполнил грудь, но я не успел насладиться им. Ян объявил о начале перехода, и мы втроем встали перед Тьмой на колени. – По моей команде, – напомнил Ян и каждый из нас надавил на пружину на своем ошейнике. Как в день моей казни, я не мог надышаться воздухом. Ян медленно отсчитывает секунды до перехода, и в нужный момент я с трудом убрал палец с пружины. Шепот десятков людей стих, освободив место знакомому гудению проводов. Черный объектив камеры блеснул на стеклянной стене. Я посмотрел прямо в него и приложил палец к губам. «Иди домой», – показал я жестами, и мы втроем покинули это место. Кроха и Ян смирно шли рядом, и хотя я знал, как тяжело им сдерживаться, совсем не смотрели по сторонам. Всё шло гладко, и я не мог поверить, что мой план оказался рабочим. Мы ничем не выдавали себя, пока не дошли до перекрестка. Путь был прегражден горой пороха и спичек. Пришлось немного задержаться здесь, пока рабочие лопатами переносили это серое месиво на другой перекресток. Кроха держалась изо всех сил, но то и дело увлекалась чем-то и начинала вертеть головой. И Ян снова проявил себя. Он молниеносно реагировал на любое движение жены и умел привести ее в чувство еле заметным движением руки. Дорогу расчистили. Дом Лампы был уже близко. Стоять возле дверей было бы странно, поэтому мы сели за столик в уличном кафе. Я заказал то, что не смогло бы самостоятельно покинуть тарелку. Здешняя еда поразила ученых. Они наслаждались её вкусом, не обращая внимания на происходящее вокруг, да и я сам почти стонал от забытого удовольствия. Тяжелая рука легла мне на плечо, когда я отправил в рот последний кусочек черного пирога. Я задрал голову и увидел знакомые усталые глаза за очками. Лампа сел рядом и посуда на столе задрожала от его трясущихся рук. – Рад вас видеть, – поприветствовал я и вытер губы. – Заплатите за нас? Йован бросил на стол несколько игральных карт и пару молочных зубов. – Идём, – его самообладанию, как обычно, не было равных. Нам предстояло пройти еще несколько кварталов. Кроха и Ян обошлись без представления и сами заговорили с Йованом. Я не стал вмешиваться и шел позади с Лампой. Бедняга весь побледнел от страха и убеждал меня, что его сердце остановилось на какое-то время, когда мы показались на его экране. Мы остановились у ветхого здания и поднялись на верхний этаж. Йован постучал в единственную дверь. Она открылась с протяжным скрипом, и я увидел на пороге Женщину. Она бы так и стояла в проходе, удивленно таращясь на нас, но Йован уверенно зашел в квартиру и Женщине пришлось отступить на шаг, пропуская нас всех. Лампа, пошатываясь, прошел к обеденному столу и рухнул на стул. Грязная шторка в конце комнаты шевельнулась, из-за нее показалась седая голова, а затем и весь Благо целиком. Он непонимающе смотрел то на меня, то на Женщину. – Ты живой! – я бросился на него и Благо, пошатнувшись, отступил назад. – Я так боялся, что не найду тебя. Я заключил его в объятия, почувствовав под свитером выпирающие от худобы кости. Благо не шевелился и держал руки поднятыми. Я повернулся к остальным. – Мы пришли за вами. На другой стороне Тьмы безопасный мир. Завтра мы все сможем уйти туда. Кроха и Ян всё объяснят и я надеюсь, что вы согласитесь. Я рассмотрел Благо получше. Небритые щеки впали, кожа посерела, а волосы сильно отрасли. – Нельзя здесь оставаться? Где Щенок и Нир? – Щенок там, – Женщина указала на комнату за кухней. – А Нир давно сбежала с каким-то богачем. Я понимающе кивнув и быстрее прошел в ту комнату, чтобы никто не заметил моего огорченного вида. Там с потолка свисало что-то большое и серое, похожее на окуклившегося слизня. Под ним стояло ведро, куда медленно стекали желтоватые капли. – Когда вас казнили, со мной случилось то же самое, – объяснила Женщина. – Я пришла в себя, как только Благо вернулся. Если ты здесь, значит она скоро очнется, – сказав это, Женщина оценивающе глянула на себя в зеркало и поправила волосы. Кроха торопливо зарисовала всё в свой блокнот и уже потянула к слизню руку, но Ян быстро вывел жену из комнаты. – Значит восемь, – я сел за стол и с трудом усадил рядом Благо, который упорно не желал на меня смотреть. – Как ты? – спросил я и накрыл его ладонь своей. – Он не скажет, – Женщина поставила на плиту чайник. – Ему отрезали язык. Благо вырвал руку и ушел к себе за шторку, а я не знал, что сказать. Кроха и Ян расспрашивали о чем-то Женщину, Йован старался привести Лампу в чувства. На улице людские крики сливались со свистом летящих стрел. Всё это успокаивало, и я окончательно осознал, что снова дома.