Сквозные ранения.

За окном белеет снег, а мороз так и сочится сквозь закрытое окно. Эйден ежится и тянется к переключателю температуры обогревателя в машине, но встречает на пути ее руку, вздрагивает от неожиданности соприкосновения, отстраняется, а Делайла, усмехнувшись, поднимает температуру. — Тоже замерз? — вопрос повисает в воздухе. Каллаган вздыхает, потирает озябшие руки. Уже давно стемнело, они сидели в полумраке и активно молчали последний час. Тем для разговора у них хватало, просто Эйден не знал, как начать, да и причина, по которой они вообще оказались здесь, тоже не давала расслабиться. Его терзали сомнения насчет того, стоило ли ему втягивать в эту авантюру Делайлу, но иного предлога для встречи он найти не мог. Не так нормальные люди проводят свой Сочельник — сидя в засаде, чтобы сорвать деловую сделку местной мафии. Страшно представить, чем они займутся на Новый Год.  Удивительно, но Каллаган согласилась практически сразу, даже как-то с энтузиазмом, словно ей заняться больше нечем. Может, так оно и есть, ведь застал он ее на пустом ледовом катке, наворачивающей круги по заснеженному льду.  Как же семья? Ему показалось, что они довольно близки, ведь они недавно сидели вместе в каком-то ресторане возле канала. Или же конфликт интересов со старшим братом настолько серьезен, что даже в праздник они не способны перешагнуть через гордость? Неужели она настолько одинока? Скорее всего, так и есть. Когда ведешь двойную жизнь, приходится держать дистанцию даже с самыми близкими. По личному опыту он знает наперед: Делайла совершает ужасную ошибку. Хотел бы он сказать ей об этом, но это и есть корень ее конфликта с Алехандро. Это ее выбор. Не то чтобы она прямо-таки оценила эту тяготящую тишину в машине… Сейчас просто не то время. Вот как разберутся с рождественской сделкой, так и поговорят по душам, уж это у них получается весьма неплохо. — Вот они. — замечает она людей, собравшихся в переулке. — На поражение или все-таки сделаем им рождественский подарок? — она натягивает на лицо шарф, чем вдруг напоминает Эйдену о той странной ситуации, которую он застал пару месяцев назад.  Быть может… — Ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает она, видимо, не понимая, почему сегодня он особенно молчалив. Причины были, конечно. Он думал о Джексе и Никки, о Лене и былых годах, когда рождество они справляли всей семьей, даже муж Никки, Стивен, был с ними тогда. Может, как раз сам Эйден и оттолкнул его от семьи. Он не был плохим парнем, просто Эйден не привык разделять с кем-то опеку над близкими и неосознанно с ним конкурировал. Идиот. — Просто собираюсь с мыслями. Дымовая же у тебя? — он бросает взгляд на Каллаган, а ответом на вопрос становится коварная улыбка, говорящая сама за себя. — Тогда за дело. — Здесь все? — мужчина, в сопровождении вооруженного эскорта в виде двух нелицерприятных вышибал, вошедших в гараж, похлопал по ящикам без обозначений. — Как договаривались. Не зарегистрировано, не использовано. Все в вашем распоряжении за обговоренную сумму исключительно наличными. — освежает память покупателю член мафии и продавец оружия по совместительству. Раздается стук, в ноги первому прикатилась граната, и, пока он пытался понять, что только что произошло, она взорвалась, заполняя помещение дымом. Почти как команда специального назначения, уже порядком спевшиеся напарники нейтрализуют противников точными выстрелами по коленям или ударами телескопической дубинкой, которая настолько понравилась Каллаган в действии, что та решила заиметь такую же. Порой Эйдена даже пугает, как быстро она адаптируется к новому. Была бы мужчиной, точно сошла бы за Чикагского Мстителя, а пока что она просто федеральный агент в трудном жизненном периоде… — Твою мать! — слышатся крики и ругательства, внезапно, на русском, пока пара со спокойной душой брала оружие из ящиков. Конечно, дюжина автоматов им не нужна, хватит и двух, пары сотен патронов и, о, чудной снайперской винтовки. Ну чем не подарок самому себе на праздник? Это даже не грабеж, а услуга государству, так сказать. — Система уже вызвала полицию. — подмечает Эйден, глядя в смартфон. — Надо же, мы и правда уложились в две минуты. — она подняла какой-то увесистый вытянутый чемодан прежде чем вломить им поднявшемуся бандиту в висок, этим самым уложив его спать обратно.  С автоматической городской системой была важна пунктуальность. Шот-сикеры* работают круглосуточно и с невероятной точностью способны определять источники выстрелов, их местоположение, количество, даже модель оружия и тип патрона, более того, теперь на праздники на шум петард больше не приезжают копы с подозрениями о стрельбе. Совершив шалость, они оба вваливаются в салон автомобиля. Делайла отчего-то смеется, что странно в такой ситуации, но ей и правда весело, ровно как и ему, он даже качает головой и улыбается, все приговаривая, что она сумасшедшая. И Пирс жмет на газ, с визгом шин поднимая в воздух осыпавшийся снег,  не оставляя позади ничего кроме следов колес и переполоха в еще не рассеевшемся дыму гранат. Машину приходится оставить в другом месте, чтобы увести потенциальное преследование со следа прежде, чем они с Каллаган войдут в одно из убежищ. На улице мороз, а эти двое подбираются к зданию, вовсе не существующему, если судить по документам, да и строительная компания обанкротилась прежде, чем сдала его в эксплуатацию. Стараясь не подскользнуться на заледеневших ступеньках, они наконец оставляют мороз за дверьми. Сейчас бы не помешал горячий шоколад или чай, теплый плед и рождественские песни, но они и так вечер проводят весьма неплохо: веселое занятие, вполне себе сносная компания и минимум бессмысленных разговоров. Уже с порога она слышит гул компьютеров, которые они с Пирсом притащили сюда не так давно, сделав заброшенный дом самым настоящим логовом зверя. Конечно, до бункера им еще далеко, но это было лучшим вариантом сейчас. За какие-то несколько месяцев им удалось вдохнуть жизнь в это место, найденное Эйденом по воле случая. Присев на диван и откинувшись на спинку, она переводит дух, прежде чем начать рыться в рюкзаке, пока Эйден увлеченно изучает их новые трофеи. Каллаган вдруг замирает в нерешительности, что и привлекает его внимание. — Что такое? Она приоткрывает рот, будто желая что-то сказать, но лишь набирает в легкие побольше воздуха и улыбается, доставая  сверток в подарочной упаковке с красным бантом. Пирс не сразу понимает, что к чему.  Она подготовила ему подарок.  Даже неловко как-то, ведь он и не подумал об этом, так и не сделал какой-то подарок для нее, решив, что она не оценит таких фамильярностей от коллеги. Они оба держат дистанцию по каким-то причинам, но только он боится переступать черту и проявлять внимание иного характера. Переступив однажды, уже не возвращаются назад. — Это для тебя. — уточняет она, ощутив неловкость. Слегка нерешительно, даже робко, он принимает подарок из ее рук, пока не собираясь срывать обертку. —…Спасибо. — теперь он ощущает стыд, совсем как после первой встречи с Кларой, коря себя за то, что слишком сильно на нее надавил, да и вовсе повел себя как мудак, хотя она намеревалась помочь. Только в этот раз причина иная — он не подготовил ей подарка. Честно говоря, он даже не помнит, когда в последний раз вообще готовил кому-то подарок. Или когда получал его сам. — Не стоило. Я…  Свет гаснет и это не впервые. Электропроводка здесь даёт сбои в самые удачные моменты. — Надо будет найти другое место. — замечает она весьма точно. — Да, это точно. — вздыхает он, — Долл…  В полумраке он видит, что она улыбается.  Мгновение назад, он хотел отказаться от подарка, списав все на профессиональную дистанцию. Каждый, кто работал с ним, погиб. Будь то Дэмиен, Клара… У него удивительный дар сводить людей вокруг него в могилу. Мысль о том, что Делайла может пополнить список людей, пострадавших из-за него, терзала слишком сильно. Но Эйден осознает, что Каллаган и сама знала, на что идет. Они похожи. И если своих монстров в центре лабиринта он знает, то ее Минотавр был окутан мраком тайны.  Насилие раньше было для нее крайней мерой, а сейчас она без сомнения стреляет по людям. Что же творится в ее голове? — Я тебе ничего не подготовил. — Ты сделаешь мне отличный подарок, если отметишь Рождество со мной. Отметить Рождество… Последний раз он отмечал его в каком-то баре в пригороде в компании незнакомцев, таких же одиночек, как и он сам. И этот раз, похоже, не отличится слишком сильно. Она такая же одинокая, как и он, хотя не признает этого. Однако, в отличие от тех людей, ее компания ему более чем приятна. И он не находит сил ей отказать. Из окна виднеются небоскребы, Эйден заглядывает в светлые квадратики квартир дома напротив и наблюдает за тем, как другие люди празднуют этот день. И вот, они тут вдвоем. Со стороны они наверняка походят на обыкновенную парочку, простых людей, ничем не отличающихся от других этажами выше или ниже…  В отражении, он видит, как сзади подходит Каллаган, ставя на журнальный столик вино и два бокала. — Ты так и не открыл его? Взгляд Эйдена падает на подарок, лежащий на кресле. Он совсем о нем забыл, задумавшись о своем. Переглянувшись с ней, он всё-таки рвет обёртку и достает спрятанный в ней свитер. В причудливой вышивке он разглядывает рыжего лиса. Что ж, Каллаган всегда любила иронию. —  Тебе нравится? —  Я в восторге. —  смеется он, бросая взгляд на улыбающуюся Делайлу. В ней что-то успело перемениться за то время, что они не виделись. Или же это он стал смотреть на нее иначе.  —  Скажи, ты предложила мне провести этот вечер с тобой потому что хотела скрасить мое одиночество или все же свое? —  с укоризной спрашивает он у нее, расстегивая молнию на своем свитере. Ему нравится дразнить ее, испытывать ее нервишки и смотреть на ее реакцию. А ей, похоже, это нравится, раз она до сих пор не наказала его за такое нахальное поведение. Однако, его вопрос оказывает совершенно не тот эффект, который он ожидал. Улыбка сходит с ее смуглого лица. Она отводит взгляд. — Извини. Я переборщил. —  он признает свою вину, невольно вспомнив, как он надавил на нее в пабе. Она не заслуживает такого отношения. Но от старых привычек трудно избавиться. Как и от крови, все пристающей к рукавам его старого серого свитера, ставшего частью его униформы. —  Ты выработал эту привычку в качестве защитного механизма? —  выдает она вдруг после длительного молчания. —  Чтобы отталкивать и не подпускать слишком близко. Потому что жизнь рядом с тобой непростительна. Губительна. — Делайла оставляет его без слов. —  Не думай, что я не понимаю. Эйден выдерживает ее напористый взгляд и отвечает молчанием. Ее понимание, наверное, должно было бы все упростить, но каким-то образом это только все усложняет. Карты, которые он разыгрывает, вдруг теряют всякую пользу, как и игра — смысл. Она вскрывает его козыри. —  Давай забудем обо всем и просто отдохнем сегодня. — Этот защитный механизм не нацелен на самозащиту, Делайла. Мне все равно, что будет со мной. Я устал видеть, как погибают люди, не заслужившие смерти. — он замечает, как эти слова  застигают ее врасплох. И теперь молчит уже она.  — Я знаю, что ты осторожна. — он приближается к ней, сокращая всю допустимую для них дистанцию, чтобы взглянуть в ее глаза. — Но дело не в осторожности. Все рано или поздно выходит из-под контроля. И когда этот момент настанет, ты не будешь к нему готова. Поверь. Это перестанет быть теневой игрой для тебя, ты будешь в опасности, станешь мной, поставишь крест на собственной жизни. Ты это понимаешь? — Эйден хочет убедиться, что Каллаган дает себе отчет в том, что делает, шаг за шагом выстраивая отношения между ними. Он видит, как Делайла отводит взгляд и он хватается за ее плечи, не позволяя ускользнуть от вопрос. — Ответь мне. Был бы он равнодушен к ней, то не сказал бы всего того, что сказал. Хотя иногда ему кажется, что она поймет его без слов. Так, как понимает его тревоги сейчас, когда они оба молчат. Они используют друг друга ради личной выгоды, но то, что делает она, выходит за рамки обыкновенного сотрудничества. Надеется ли она на то, что он сделает то же для нее? Глядя в ее глаза, он хочет знать, чего хочет она.  Но все, что он видит, это испуг. Видит, что слишком крепко сжимает ее плечи, до боли. Делайла обезоруживает его осторожным прикосновением, которое оказывается таким же отрезвляющим, как ведро холодной воды. — Моя жизнь давно вышла из-под контроля, Эйден. Негромко говорит она. — Теперь я его возвращаю. Тема закрыта — он понимает это, читая по глазам. Этот вечер они проводят уже не как деловые партнеры, но как друзья. Это ощущается очень странно, непривычно, словно они — не они, а кто-то другой, совершенно незнакомые им люди, а может, просто те, кого они давно не видели. Делайла учит его готовить мясной пирог по рецепту ее отца. Затем они ужинают, выпивают немного вина и слушают старую музыку, вспоминая о юности и обсуждая свою любовь к Depeche Mode. Посреди ночи Эйдена изводит жажда из-за выпитого вечером алкоголя. Нехотя, он поднимается с софы, на которой его устроила Каллаган, и плетется на кухню, то и дело выставляя вперёд руки, чтобы снова не напороться на барный стул. В темноте его рука по пути к выключателю смахивает что-то со стола и Эйден ругается себе под нос. Включив света, он принимается собирать всякие бумаги, рассыпанные на полу, как вдруг взгляд цепляется за знакомое имя, написанное на конверте. Отложив бумаги на стол, он рассматривает смятый пополам вскрытый конверт, который будто бы хотели разорвать пополам, но передумали в процессе. «Йоланда Мендес».

***

Примерно две недели назад.

Руки дрожат, а в ушах все ещё стоит звон после прозвучавшего выстрела. Перед глазами молодой парень, лежащий в луже собственной крови. На периферии маячит детектив, размахивая руками и крича что-то то ей, то другим полицейским. Каллаган возвращается в реальность только когда у нее вырывают из рук пистолет. — Ты совсем ебанулась, а? Ответь мне! — он толкает ее плечо, — Это мой пистолет! Ты понимаешь, во что меня втянула? С растерянным видом она глядит на разбитый выстрелами дрон, уже лежащий на земле, а затем оборачивается на полицейских, которые только-только приступили к оцеплению места преступления, обматывая границы желтой лентой и накрывая тела черной тканью. Они снова опоздали. В их распоряжении одна из самых мощных систем слежения в мире, но они всегда оказываются на шаг позади. Это несправедливо, это просто несправедливо. Она никогда не любила люминесцентные лампы, этот отвратительный гул, вызывающий дискомфорт, раздражение. Будто в ухо забрался комар и жужжит-жужжит. — Вы знаете, почему вы здесь? — Начальство решило обречь меня на посиделки с вами, вот почему. — Они обеспокоены вашим состоянием. — Я обычный заебанный полицейский, у нас целый отдел таких. — Вы выстрелили по безоружному человеку. — У него было оружие. — У него был только смартфон и дрон. — Учитывая то, насколько хрупка городская система и как легко сделать из нее оружие, даже смартфон в руках преступника  является опасностью. Наступили другие времена. И сейчас эта банда терроризирует город. — Значит,  это нормально: стрелять в людей, у которых на руках гаджеты. Почему бы вам не начать стрелять по обычным гражданам в таком случае? Учитывая ваше оправдание, таков ход ваших мыслей.  Делайла отмалчивается, смеряя психиатра каким-то обреченным взглядом. — Вас пригласили на место преступления в качестве специалиста, потому что вы давно ведете дело этой группировки. Она не опровергает этих слов. —И когда вы увидели, что один из преступников не скрылся с места, вы предпочли не просто подстрелить его, а убить. Делайла, сидящая в кресле, хмурится и вжимает голову в плечи, словно пытаясь так стать чуть меньше, исчезнуть. Мысленно возвращаясь к рабочему инциденту, она словно пытается понять, что же двигало ею в тот самый момент, это же пытается сделать и молодой психиатр напротив нее. — Это была случайность. — шепчет она, кажется, самой себе. — Как вы могли случайно высадить почти целую обойму? — равнодушно спрашивает он. —…Наверное, я испугалась. — Испуганный человек не мог вырвать пистолет из кобуры детектива и выстрелить столько раз точно в цель.  Более того, вы утверждаете, что раньше не стреляли. — Действие адреналина толкает на безумные поступки. В кабинете повисает гнетущая тишина. С обеспокоенным видом, психиатр откидывается на спинку своего кресла и оглядывает  сидящую перед ним с ног до головы. — Боюсь, мне придется попросить отстранить вас от дела на какое-то время. Управление назначит вам сессии с психиатром для работы над вашим моральным состоянием. Вам кого-нибудь приставят. Либо вы можете сами выбрать себе специалиста, но будет необходимо его заключение о том, что ваше состояние удовлетворяет требованиям к работе. Вы поняли? Она поняла, что нашла себе кучу проблем. Руки горят от боли, сердце бьется так сильно, что она чувствует пульс каждой клеточкой своего тела. По вискам стекает пот, капает с носа и подбородка, когда Делайла бессильно обнимает боксерскую грушу, которую она колотила без остановки на протяжении получаса. Она стискивает зубы так сильно, что, кажется, они сейчас треснут. Иногда ей кажется, что она зла каждый день своей жизни, что ее переполняет ярость, совершенно не пропорциональная размерам ее тела, такая необъятная, что ей необходимо вырваться и уничтожить все на своем пути. Что-то ужасное или что-то прекрасное — без разницы. Выпустить эту злость, сбросить цепи с самой себя и превратиться в монстра, похожего на тех чудовищ, которых она видит каждый день.  Почему все так несправедливо? Почему все так? Почему она не может ничего изменить? Закричав, она, под воздействием волны накатившего на нее гнева, снова начинает яростно бить грушу, пока ее рычание не перерастает в плач, лишая ее всяких сил бороться дальше.  Опустившись на мат, она дрожит, прерывисто дыша и борясь с самой собой. В стареньком спортивном зале, в котором она находится, совершенно никого нет, потому что уже ночь. И все же, некий шум заставляет Делайлу стихнуть и обернуться. — Хреновый день? — слышен скрип металла и в дверном проеме появляется силуэт человека. Позади него горит свет, ослепляющий Каллаган, потому что в зале куда темнее, но ей было достаточно и того света, что проникал через окна с ночной улицы. Но даже в темноте она узнает этого человека, потому что знает его слишком давно. Знает все о нем так же, как знает о ней он. — Привет, Морган. — она поднимается и снимает перчатки, стыдливо отводя взгляд. Мужчина только вздыхает и, хромая, идет к выключателю. Некоторые лампы загораются и теперь взору Делайлу предстает старый друг — Морган Ю, бывший морпех, заслуживший кличку Робокоп из-за протезов на ногах, которые и издавали тот самый скрип, выдающий его приближение еще издалека. Опираясь на трость, он осматривается и останавливает взгляд на Делайле. — Работа? Она коротко кивает, а ему все сразу становится ясно. Впрочем, он не впечатлен. — Я не знала, что ты еще здесь. — Смотрел футбол и задремал. Я уж было подумал, что кого-то убивают. — Извини. — Не хочешь поговорить? — предлагает он, вовсе не обязывая. — Нет. Я справлюсь сама. — Я обещал ему присматривать за тобой. — напоминает ей он. — Если я смогу чем-то помочь, то… — «Двери всегда открыты, дорогуша.» — говорит она в его манере, что заставляет их обоих усмехнуться. — Однажды, станет лучше. — говорит он вдруг, глядя в сторону, — И у тебя уже не будет повода приходить сюда. Ты отдашь мне ключи и скажешь мне: «пока-пока, Робокоп, я решила начать новую жизнь.» — Ты и правда еще теплишь надежду на это? Я же неисправима. — она опускается на ринг начинает снимать бинты с рук. — Все мы меняемся рано или поздно. — В лучшую ли сторону? — невзначай спрашивает Каллаган, будто надеясь, что он сможет направить ее в нужное русло. — Зависит от того, учишься ли ты на ошибках. Своих, чужих. Если ты растешь, становишься сильнее, то определенно меняешься в лучшую сторону. — он переводит взгляд на нее. — Ты стала сильнее? Это заставляет ее задуматься на мгновение. Морган следит за ней внимательно, изучает ее отрешенный взгляд. — Мне кажется, я становлюсь сильнее, чем когда-либо.

***

Рождество, утро.

Проснувшись к обеду, она осознает, что уже очень давно не спала так долго. Впервые она просыпается с ощущением бодрости. Поднявшись с кровати, она еще секунду сидит, не понимая, что же не так. Теплый свет проливается сквозь белый тюль, освещая Делайлу, сидящую на краю кровати. На стене она видит свою тень, такую четкую и черную на фоне этого яркого света. Тишина заставляет ее вспомнить о том, что вчера она была не одна, но сейчас она не ощущает признаков присутствия кого-то еще. Одетая в одну только белую футболку, Делайла обходит квартиру, даже не зовя Эйдена по имени, и понимает, что она совершенно одна, словно вчерашний вечер был всего лишь сном. Но недопитая бутылка вина и бокалы, одеяло и подушка на софе говорили об обратном. С растерянным видом, она идет на кухню и замирает, видя на столике небольшой сверток из пестрой подарочной бумаги, перевязанный лентой. Вскрыв его, она находит записку. «Красный тебе к лицу. С Рождеством.» Делайла улыбается, укутываясь в мягкий красный шарф.