Путь к сердцу мужчины

Чуть больше получаса спустя я встречала подруг. Они почти одновременно вылезли из вагона и сразу же повисли на мне. Однако я успела сквозь густую массу рыжих и черных волос разглядеть, как оттуда же, пыхтя и отдуваясь, выбирается третий из моих очень хороших друзей, сейчас живущих в Москве, брат Сенсея, которого мы коротко зовем Г, изредка снисходя до стихийно возникшей клички. – Герха-а-а-ард! – завопила я, высвобождаясь из рук подруг и кидаясь обнимать его. Он не успел вытащить из вагона чемоданы Рыжика и Сенсея, а потому мы с ним перегородили все движение. Кое-кто из гостей Северной столицы возмущался этим фактом, однако большинство просто улыбались, глядя на нас. Все равно никто никуда уже не спешил. Не знаю, что они могли подумать о нас, но для меня он – друг, почти брат, как для Сенсея. Я просто безумно рада его видеть. Впрочем, до моего дома мы добрались не в полном составе. На последней остановке перед той, на которой нам надо было выходить, в вагон метро зашли направляющиеся куда-то на окраину города ролевики–толкиенисты в полном снаряжении. Г, заметивший их еще на подъезде к станции, тут же достал из гитарного чехла (разумеется, без гитары), щит и меч, что снарядил себе еще будучи одиннадцатиклассником, и прибился к ним, моментально растворившись в их компании. – А он все такой же? – силясь перекричать шум поезда метрополитена, спросила я у Сенсея. – А то сама не видишь! – ответила она. Запыхавшиеся и злые, мы кое-как дотащили чемоданы до моей двери. Дома Лопез тут же оказался в руках Сенсея (почему-то мне показалось, что по нему она скучала даже больше, чем по мне), а Рыжик тут же шлепнулась на кровать, заявив, что не встанет с нее даже под угрозой смерти. Я соорудила немудреный перекус, притащила его в комнату, и ближайшие пару часов мы сладострастно перемывали кости всем старым знакомым и обсуждали условия поступления в наши будущие вузы. Тему ОД девчонки почему-то избегали, и я была им несказанно за это благодарна. Как-то невзначай вспомнив, что с сегодняшнего дня в прокате пошел ужастик с фантастическими спецэффектами, я предложила сходить в кино. Довольно неплохо проведя время (под мои неустанные комменты и придирки и Рыжиково сопоставление героев с нашими общими друзьями), мы пошли обратно домой, ежесекундно изображая из себя маньяка-психопата с бензопилой – очаровательнейшего главного героя. Начинало темнеть и холодать, и чем дальше, тем больше беспокойства я видела на лице Сенсея. Дома Рыжик на правах старшей заняла ванную. Я вернулась в свою епархию и занялась ужином, а Сенсей достала свой очередной, наверное, уже тысячный по счету альбом. Обычно рисование ее успокаивало, однако сегодня она все резче и резче накладывала штрихи. Требовалось ее отвлечь. Я постучала в ванну, поторопив подругу. Шло время, по мере сил мы вспоминали – или выдумывали – не упомянутые ранее новости, произошедшие за не столь уж длинный период нашей разлуки. Рыжик с волосами, замотанными в мое полотенце, смеялась, ахала и охала, рассказывая и слушая, я хлопотала около духовки, в которой пеклась моя фирменная шарлотка с киви, а Сенсей с каждой минутой становилась все мрачнее, поглядывая то на часы, то на входную дверь. Несмотря на все наши попытки растормошить ее, она оставалась обеспокоенной. Безо всякой задней мысли я спросила, надевая варежку-прихватку: – А Герхард в курсе, где я живу? – Нет… – прошептала Сенсей, совсем расстроившись. Я со злобой ударила по обратной стороне формы для выпечки ладонью. – Собирайтесь! – велела я полминуты спустя, уняв боль от ожога под струей холодной воды и успокоившись. Спасибо широкой распространенности социальных сетей, я без труда узнала, в какой конкретно части города сейчас находится сборище эльфов. Пока Рыжик спешно сушила волосы, я, тщетно пытаясь дозвониться по московскому номеру Г., утешала и успокаивала Сенсея, метавшуюся от состояния «убью гада!» до «а вдруг что-то случилось?!» Сидя в полупустом автобусе прислонившись лбом к холодному от вечернего дождя стеклу, я подумала, что, быть может, стоит позвонить Петру. Он, Михаэль и Мари – единственные знакомые мне взрослые люди, живущие в этом городе. С ними будет спокойнее. Впрочем, это может оказаться зряшной мерой. Вдруг мы встретим Г. почти сразу? Я нащупала телефон во внутреннем кармане куртки и успокоилась. Он заряжен, деньги у меня на счету есть. Если только педант Петр не отключит свой всегда отлично работающий мобильник, у меня будет поддержка. Впервые я оказалась на улицах окраины Петербурга, да еще и в столь поздний час. Сумасшедший день закончился совсем плохо. Мы довольно долго бродили по казавшимся совсем вымершим проулкам в гробовой тишине. Лишь изредка вдалеке проезжали машины, недобро сверкнув ослепительными фарами. – Можно я включу музыку? – дрожащим голосом спросила я. – Только ничего провокационного, – чуть слышно ответила вконец измотанная Сенсей. – «Гей бар» или «Мужчина сзади» сейчас никак не катят. Найдя в сумке свой старый-старый телефон, который у меня был в качестве переносного музыкального центра, я наугад включила проигрыватель. Под музыку из «Темного дворецкого» , оказавшуюся самой безобидной из моего списка, мы обыскали еще несколько близлежащих дворов и улиц. Внезапно Рыжик споткнулась и чуть не упала. Пришлось остановиться около ближайшей скамейки и дать ей передохнуть. Уставшие подруги сидели, прижавшись друг к другу, а я, видимо, приняв все беспокойство за Герхарда на себя, никак не могла заставить себе успокоиться и потому нарезала круги вокруг лавочки. Спустя пять минут мимо прошагал полицейский патруль. Не веря своей удаче, я поспешила наперерез двоим мужчинам в форме. – Извините! – закричала я. – Тут случайно стадо… ой, толпа… ролевиков не проходила? – А Вы, девушка, отстали? – кисло спросил один из них, толстый, похожий на моржа патрульный с обвисшими усами. – Да ладно тебе, видишь, как она нервничает, – укорил его напарник. «Вот ж блин! – подумала я. – Плохой полицейский – хороший полицейский. Ненавижу психологию! ». – Большинство забрали в отделение, – тем временем продолжал второй. – А там никто себя Герхардом не называл? – не особо надеясь получить ответ, на всякий случай спросила я. – Кого там только не было, – вздохнул «морж». – Вечно вы, подростки, что-нибудь напридумываете, а нам потом разбираться. И родителей искать. – Он совершеннолетний! – Может, забрать ее с нами? – предложил «хороший». – Там и выясним. – Я с подругами, – ляпнула я. – Ну а что, – пожал плечами «морж». – Вместе веселее, – заявил добрый. Не зная, которую по счету глупость я совершаю за последние несколько дней, я позвала девчонок, и мы залезли в патрульную легковушку. Что ж, полицейские оказались настоящими. Они довезли нас до отделения, радушно предложив воды и несколько дельных советов на случай, если подобная ситуация когда-нибудь повторится. От души надеясь, что этого больше не будет, я нацепила на лицо деловую улыбку и обратилась к дежурному. – Здравствуйте! – Ну? – К вам привозили сегодня ролевиков? – Ну. – Там был парень, называющий себя Герхардом? – Ну! Приняв эту реплику за согласие, я спросила: – Можете его отпустить? – Не-а, – неожиданно сменил ответ полицейский. – Даже под расписку? – Не-а. – А за красивые глазки? Ленивый мужлан поднял на меня глаза. Видимо, мои ему не понраивлись. – Не-а. Я шумно выдохнула. – Только совершеннолетним родственникам! И старше него! Я нахмурилась. Кто это сказал? Не дежурный же. – Ему самому двадцать! – Только совершеннолетним родственникам старше него! – повторил дежурный и снова уткнулся в кроссворд. «Математичка бы сейчас сказала: лишнее условие!» – невпопад подумала я. – Что делать будем? – спросила я девчонок. Рыжик развела руками, а Сенсей устало сказала: – Звони Петру. Что ж, эта мысль пришла в голову и мне. Чтобы нас не подслушивали не в меру любопытные уши, я вышла на улицу. Ну и чтобы не задохнуться. В отделении ужасно воняло потом и дешевым сигаретным дымом. Надеясь, чтобы скрипач не был занят, я отыскала его номер в телефонной книжке и нажала на зеленую кнопку. – Да? – спросил он. – Петр! Какое счастье! – Приятно чувствовать себя подарком, – засмеялся он. – Что-то случилось? – Ты сейчас занят? – Ну… в принципе, нет. – Можешь подъехать на… – я поискала глазами на стене дома табличку с указанием улицы. – А что ты там делаешь так поздно? Это Нора, – сказал он кому-то на том конце провода. – Долго объяснять. – И все же? Пришлось рассказывать все, как есть. По мере моего рассказа я слышала посторонние шумы, спор между Петром и кем-то еще, и звук захлопнувшейся двери. – Хорошо, я скоро буду, – ответил музыкант. Обнявшись и дрожа, мы с девчонками ждали его под козырьком подъезда. Если мы не сумеем выдать Воронова за родственника Герхарда, нам конец. Придется вызывать родителей. А это займет минимум день. Как я смутно подозревала, на мой тревожный звонок явились все трое. Спасибо еще, что Драу не намалевался, как обычно, белой гуашью. Мари сразу же обнял меня, не обращая особого внимания ни на кого из присутствующих. – И ты говоришь, он только твой работодатель? – шепотом спросила меня Рыжик, когда он отошел. – Меня нанял Драу, а деньги выдает Петр, – непонятно зачем пояснила я. – Ну и что мы будем делать? – спросил Воронов. – Вызволять Герхарда, – пожала плечами я. – Как? – Кто такой Герхард? – одновременно спросили Драу и Слип. – Ее брат, – ткнула я пальцем в Сенсея. От напряжения, оставившего далеко позади даже дрожь перед экзаменами, и промозглой сырости хотелось лишь одного: забиться под теплое одеяло, а не рассказывать всю историю взаимоотношений меня, Сенсея, Рыжика и Г. – Что вам сказали? – спросил Петр, оперативно оценив обстановку и смысл надписи «Отделение полиции», под которым мы стояли. – Что отдадут его только на руки совершеннолетним родственникам. Точнее взрослым. – Мне уже восемнадцать, – пояснила Сенсей. – Он старше, но дежурный – тормоз. – Ну и каким же родственником я прихожусь твоему Герхарду? Отцом? А кстати, как его настоящее имя? – Может, дядей? – предложила Рыжик, после того как назвала настоящее, «тривиальное» имя Г. – Тогда это объяснит разные фамилии и еще много всего. – Молодец, дай пять! – сказал ей Михаэль. Разбираться с дежурным пошел только Воронов. Мы ждали его и Г. снаружи. Мари как-то незаметно приблизился ко мне и, почувствовав, что я дрожу, надел свою куртку на мои плечи. Я хотела было отвергнуть это, но он лишь плотнее закутал меня, прижал к себе и тихо сказал в самое ухо: – Иначе я тебя просто не отпущу. Делать нечего, пришлось принять эту заботу. Продрогшая Рыжик потеснила меня сразу же, как он выпустил меня из рук. Михаэль в это время старательно делал вид, что вовсе не смотрит в нашу сторону и разговаривает с Сенсеем, которая, еще не зная, можно ли доверять этим троим, держалась поодаль. – Иди сюда! – позвала я, протянув ей руки из-под куртки Мари. – Вам и так тесно, – отозвалась она. – А тебе холодно, – парировала я. – И все-таки, кто Вы? – донесся такой родной и любимый голос Г. из-за двери отделения. – Сейчас узнаешь, – таинственно ответил ему Петр. Не знаю и, наверное, не хочу знать, что подумал бедный Герхард за тот миг, что прошел между этой фразой и открытием створки. Видимо, это было что-то плохое, так как парень пулей выскочил из проема, и если бы не Мари, нам пришлось бы играть с Г. в догонялки по пустынным улицам еще некоторое время. А так он просто врезался в музыканта, и, до того как он в ужасе сумел отскочить от Слипа, Герхарда схватила в охапку Сенсей. *сцена вырезана бета-ридером, она же Сенсей* – Ну, теперь ведь уже никто никуда не торопится? – спросил Михаэль. – Уже нет, – ответила я, наконец дав Г. доступ к кислороду. – Прогуляемся? – улыбнулся Петр, галантно подхватив Рыжика под локоток и уведя ее от меня. Затем, провернув мою подругу в подобии танцевального па, он отправил ее в объятия Михаэля. Под курткой Слипа сразу стало холоднее. Сенсей, крепко держащая Герхарда за руку, словно непослушного малыша, и Петр обсуждали что-то, сильно обогнав меня и Мари. Судя по светящимся глазам моей подруги, они говорили об искусстве. Рыжик же, не отличающаяся особым благоговением или хотя бы уважением к группе, которую она слушала с нами всего два или три раза, на все корки распекала образ, прическу и макияж слабо отбивавшегося от ее нападок Драу. – Ты не замерзнешь? – забеспокоилась я, когда почти прекратившийся дождь полил снова. – А что, будет лучше, если замерзнешь ты? – улыбнулся он, кладя руку мне на талию. Я почувствовала тепло его тела, и от этого прохлада ночного воздуха, врывавшегося под куртку, стала куда более ощутимой. Я застегнула молнию и прищемила и без того уже обожженный палец. – Ой! – Что случилось? – мгновенно среагировал Мари. – Больно, – ответила я, растирая выступившую каплю крови между указательным и большим пальцами. Слип взял мою руку в свои и поднес пораненный палец к губам. – А ты еще и обожглась? – укоризненно спросил он, когда из царапины перестала течь кровь. – Ты разрешаешь себе мерзнуть, а я – жечься. – Глупая, – сказал Слип и осторожно поцеловал каждый из вздувшихся на моей руке волдырей. – Мазохистка, – подтвердила Рыжик, материализуясь рядом и отводя меня в сторонку.