***
Неопределенным временем раньше. В мертвый предрассветный час, когда полуночники уже ложатся спать, а самые ранние люди еще крепко спят, в бесконечных пустых коридорах Старейшего Дома стояла тишина, казавшаяся скорее уютной и безопасной, чем каким-то образом пугавшей. В свете последних событий тишина в этом месте считалась самым надежным местом, где не было кислотного шипения, навязчивого шепота и как следствие — звонких выстрелов. Но не везде такая безопасность была устойчивой. Мёртвую предрассветную тишину бесконечных темных коридоров безжалостно разорвала гулкая сирена, отзвуки которой эхом прокатились по всем отделам, заставляя выживших людей в тревоге поднять головы. Вслед за ним возникло кислотное шипение, которое отдаленно напоминало звук вырывающегося из трубы газа, находящегося под давлением. Звук сам по себе опасный, и особенно, если учесть, что никаких газовых труб поблизости, да и во всём здании не пролегало, — так и вдвое опаснее. Этот звук определенно был опасен и нес в себе прямую угрозу для жизни всех, кто его слышит. Эти звуки долетали до меня слабым отголоском, который можно было принять за часть кошмара. Зато третий звук, раздавшийся совсем рядом, оказался определённо реальным. Подняв голову от подушки, я рассмотрела вертикально стоящую возле моей головы, на столике, рацию, издававшую звуки вызова. Рывком перевернувшись с живота, я села в постели, едва не зацепив головой кровать на втором ярусе, и схватила рацию, принимая вызов. — Слушаю, — почти машинально кинула я, морально и частично физически находясь еще во сне. Судя по ощущениям — я проспала всего ничего, голова ощущалась как гиря, а тело не желало двигаться, я с трудом поднялась на ноги. Последнее, что я помнила, это как добралась до ближайшего убежища и упала лицом в кровать, тут же заснув мертвым сном. — Директор Фейден, снова произошел прорыв! Ииссы, Директор! — заверещал внутри динамика мужской голос. — Отдел Ностальгии! Срочно требуется ваша помощь! Непроизвольно поморщившись, — Джесси, сколько раз просила называть себя по имени — я слетела с кровати и повесила рацию на пояс, кинувшись искать сброшенную прошлой ночью куртку. Она оказалась лежащей на полу, рядом с кроватью. Я уже и не помнила, как скинула её вчера вечером. Поднимая её, я едва успела подхватить выскользнувшее из рукава Табельное Оружие. Потерять его, как обычный пистолет, я не могла просто физически, как Директор, мы неразрывно связанны, но всё-таки нехорошо оставлять его вот так, на полу. Хотя, судя по всему, ему понравилось находиться в уютном кожаном рукаве. Надев куртку, я кинулась к выходу из убежища, бесконечно долгие полминуты ожидая, когда откроется дверь. Нетерпеливо вскинув Оружие на уровень лица, я привычно крутанула ствол, наблюдая, как блоки его двигаются вокруг своей оси. Всё с ним было в порядке. Как только бронированная толстая дверь убежища открылась достаточно, чтобы можно было пройти, я рванулась вперед, набирая скорость, и дальше, не прерывая бега, мягко оттолкнулась ступнями от пола, воспарив над ним и продолжая двигаться вперёд, только уже в воздухе. Чуть снизившись, чтобы не задевать низкого потолка коридора, я полетела вперёд, как можно быстрее, к Точке Контроля. Несколько сотрудников, оказавшиеся на моем пути, поспешили отойти и пропустить меня. Вид Директора, так сильно куда-то спешащего, да ещё и с Табельным Оружием наперевес, наверняка пугал их. И особенно, наверно, пугали взъерошенные непричесанные волосы на моей голове. После сна я даже не удосужилась причесаться, просто не сообразила спросонья. Зато холодный ветер, бьющий мне в лицо, освежал и бодрил, и к Точке Контроля я полетела уже совершенно проснувшаяся. Точки Контроля в Бюро были своеобразными нервными узлами и одновременно точками перехода между разными отделами и подотделами, что было чрезвычайно удобно, учитывая огромные размеры самого Старейшего Дома и его постоянные сдвиги и перемещения. Активировав Точку Контроля, я могла в мгновение переместиться к другой такой же активированной мной. Так я поступила и сейчас. Приземлившись в ближайшей, в отделе Транзитной Зоны, я представила себе такую же Точку Контроля, но только в Зале Мертвых Писем, и пожелала оказаться там. Мои одежда и волосы затрепетали от движения энергии, и на мгновение я сама стала этой энергией, чистой мыслью и возникла вновь, уже на другом конце Дома. Еще несколько рывков, и я оказалась у другой двери, ведущий в кафетерий. Тут уже оказалось гораздо больше сотрудников и все - рейнджеры, как будто сияющие изнутри фигуры, затянутые в плотную защитную форму. Они все двигались в одном направлении, и я рванула туда же, по воздуху, не скованная больше низкими потолками. В Отделе Ностальгии мои уши тут же заложило от низкого, разъяренного воя атакующих Ииссов. Я пригнулась и мгновенно метнулась в сторону, одновременно вскидывая Оружие и выставляя на него калибр покрупнее. И только потом я огляделась. Я оказалась в огромном зале, что уже казалось не сильно удивительным для этого здания и самых неожиданных игр с пространством. В дальнем конце зала сверкало красное и визгливое, и оттуда стреляло. С моей стороны расположилось несколько агентов Бюро, не больше десятка. Их относительно плохо было видно в темноте, но я определенно узнала лицо Хелен Маршалл, хорошо заметное в отблесках вспышек выстрелов. Хотя я представлялась себе оптимисткой, когда обозначила для себя дальний конец зала — Ииссы по-хорошему занимали уже половину зала, всë продолжая наступать и прибывать. По залу симметрично были расположены колоны и бетонные кадки с растениями, а также несколько групп офисных столов за стеклянными перегородками по краям зала. А в дальнем от меня его конце, к моему огромному ужасу, на возвышении стоял Диапроектор, включенный и освещавший всю сплошную стену на другой стороне зала. Тут же в моей памяти возник жуткий голос моего брата, который говорил таким страшным тоном, с дублирующим эхом голосов Ииссов. Жуткие кошмары, они меня будут преследовать еще долго. Я понятия не имею, как именно был снова включен Диапроектор и кто это сделал, но его нужно было выключить немедленно и разогнать незапланированную вечеринку незваных гостей. Мне определенно не нравилась эта тусовка. А разбираться будем потом. Выждав минуту, дождавшись паузы в несмолкаемом стрекоте чужих орудий, я взлетела над полом, сразу забрав влево. Меня сразу заметили и, видимо, не сильно обрадовались, так как сразу стали стрелять в моем направлении, а я уклонилась левее и выше, так же начиная стрелять в ответ. Крупный калибр давал мне меньше выстрелов до перезарядки, но накрывало больше по площади. Переведя по большей части внимание на себя, я увидела, как во вспышках выстрелов справа метнулись мои агенты, тоже открывая огонь по противнику. Ииссы оказались зажатыми между двумя противниками, но в большинстве случаев только я наносила им какой-то значительный урон, агенты только отвлекали их огнем. Мои выстрелы сносили только мелких противников, а тяжеловесов, укрытых за щитами, я не смогла пробить из Оружия. Для них нужна другая тактика — я плавно опустилась на землю и завела левую руку назад, телекинезом захватывая что-то, и со всей силы кидая в бронированных противников. Как показала практика, было совершенно неважно, что я кидала телекинезом, даже самая легкая настольная лампа разгонялась настолько, что сносила подчистую все щиты. На этот раз получилось так же, и даже лучше: у меня получилось разбить стекло, захватить осколки и еще пару легких стульев заодно. Удар вышел грандиозный, сильнее, чем я рассчитывала, куда больше, чем обычно у меня получалось. Сила удара была похожа по своему действию на шрапнель от взрыва осколочной гранаты — осколки снесли атакующих Ииссов, как порывом ветра сносит желтые листья на деревьях. Защищенные щитами враги утратили свои щиты, как будто бы их и не было, а некоторых незащищенных смело на месте. Часть осколков вместе с попавшими под удар захватчиками откинуло назад, обратно в то место, откуда они пришли, за стену красного цвета. После такого грандиозного залпа я почувствовала, что выдыхаюсь и поспешила плавно опуститься на землю, чтобы не упасть. Ощутив под ногами твердую почву, я кинулась в сторону, одновременно стреляя из Табельного Оружия, краем глаза замечая, что с противоположной стороны Ииссов прижимает Маршалл вместе со своими ребятами. Толпа противников редела на глазах, воздух был наполнен предсмертным истеричным визгом, полным боли и отчаяния, а также заполнен отливающим красным дымом, который оставался после уничтоженных врагов. Оставшихся было видно откровенно плохо, но мне не нужно было их видеть, их достаточно хорошо было слышно, со всем их визгливым навязчивым шумом. Я не была особым фанатом до музыки, однако именно этот шум представлялся мне удивительно дисгармоничным, как будто специально издевались над самим понятием «звуки». Укрывшись за одним из уцелевших бетонным блоком с цветком, я замерла, ожидая, пока перезарядится Оружие, и неожиданно подумала, что мне все это надоело, я от всего этого попросту устала. Это было не мое первое сражение с захватчиками в стенах этого здания, и даже не тридцатое — я попросту потеряла счет всем этим столкновениям. Я подхватила с пояса рацию и вызвала ту же частоту, вызов по которой меня разбудил. — Говорит Директор Фейден, — проговорила я в рацию, когда мне ответили, — отводите всех людей, немедленно. — Что ты задумала, Джесси? — послышался голос Хелен. — Я хочу сделать кое-что большое, буду бить по площади. Просто нужно, чтобы в зоне поражения не было агентов Бюро, — терпеливо объяснила я, делая заметку на будущее, что надо дать понять, что мои приказы объяснять не следует. — Как прикажешь, — откликнулась Маршалл и отключилась. Вдалеке послышались человеческие голоса, сквозь визг и звуки стрельбы, и я больше почувствовала, чем увидела, как они перемещаются, отходят за мою спину. Теперь можно развернуться во всю свою мощь, что у меня есть. Во всю ту силу, что у меня осталась. Убрав Табельное Оружие за пояс, я села на корточки и уперлась руками в гладкий пол, скрючившись в спине. Мне нужно было несколько секунд, чтобы сосредоточиться. Я слишком мало спала, а перед этим слишком много работала, вот так, с Оружием и телекинезом в руках, а когда я последний раз ела и отдыхала, так совсем не помню. Но неимоверным усилием мне получилось сконцентрироваться, сфокусироваться, и заставить себя с усилием пустить волны телекинеза во все стороны от себя, в основном вперед, по поверхности пола и в глубину его. Ровный пол пошел трещинами, по всем направлениям от меня, как волны от брошенного камня, и как будто бы взорвался изнутри. Мой план был прост — чтобы одолеть всех Ииссов, нужен был физический удар достаточной силы, чтобы убить их всех разом. Камни, обломки бетона для этого очень хорошо подойдут. Или из чего тут сделаны полы и стены Старейшего Дома. Раздробив камень под ногами, я подхватила их и саму себя и взмыла в воздух, плавно и неторопливо. Кто-то пытался стрелять по мне, но им самим мешали вездесущие камни. Почти одновременно с выстрелами я услышала совсем человеческий испуганный вопль. В стороне этого звука оказался один из наших агентов, в защитном костюме и отчаянно цепляющийся за взлетающий кусок пола. Взмахом руки я отправила этот камень вместе с агентом за свою спину, одновременно помогая ему забраться. Обезопасив его, я сосредоточилась на остальных осколках, вкладывая в них свою паракинестическую энергию, чтобы полминуты спустя обрушить с силой все эти камни вниз, и дополнительно еще прокручивая месиво из камней и разлетающихся с визгом и красноватой пылью Ииссов. Ближайшая аналогия, которую я могла подобрать, описывая всё это — камни в бетономешалке или камнедробилке. Видимо, после первого удара кто-то остался целым, потому что вспыхнуло мелкой красной взвесью в воздухе еще больше. Даже через такую дымку я видела, что пол теперь представляет собой уложенные мелко перемолотые камни. Этот бой был закончен, и наступила неверная тишина. Звук разъяренных Ииссов угас, только отдаленный, монотонный писк, доносящийся издалека, из другого мира. Убедившись с высоты, что никого не осталось, я опустилась вниз. Красноватая дымка начала рассеиваться, и у стены рядом с Диапроектором показалась еще одна темная фигура. Решив, что это остался кто-то из захватчиков, я вытащила Табельное Оружие и поспешила навстречу. За моей спиной я услышала шум многих шагов. Но это был не Иисс. В окончательно рассеявшейся взвеси я увидела человека. Это был встрепанный мужчина лет пятидесяти, в сбившихся очках и полурасстегнутой рубашке, снисходительно улыбнулся мне улыбочкой «я знаю больше тебя, милочка». Несмотря на то, что он где-то потерял галстук-бабочку и откровенно ботанский свитер и приобрел РУГ на груди, я его сразу узнала, по многочисленным видео, распространённым в Старейшем Доме. Руководитель отдела Исследований, доктор Каспер Дарлинг, собственной очкастой персоной. Мне сразу же иррационально захотелось врезать ему, только из-за этой его мерзкой улыбочки. — Милочка, тебе бы лучше уйти отсюда, — посоветовал он едва ли не презрительно. — Здесь может быть опа-асно! — протянул он и поднял ладони на уровень груди и совершенно по-идиотски ими помотал. — И заодно принеси мне кофе, в мой кабинет. Табельное Оружие в моей руке было не видно, потому что рука свисала свободно, а вездесущих Портретов здесь не висело. Маршалл за моей спиной и еще несколько агентов, уже знавших меня лично, развернулись лицом к Касперу, видимо, решив насладиться шоу. Я кивнула, соглашаясь с его заявлением, и, сжав свободную руку в кулак, с размаху врезала по улыбчивой физиономии Дарлинг. Он на ногах удержался, но заметно покачнулся. И он перестал улыбаться, что мне понравилось больше всего. — Я всё знаю, — просто произнесла я, — И про Диапроектор, и про твою роль в его использовании, и про тесты с И6. Это за то, что не смог отговорить Тренча включить Диапроектор, хотя ты мог, — я подняла Табельное Оружие и приставила его к голове Каспера. — И теперь назови мне первую приятную для меня вещь, чтобы ты смог дальше возглавлять отдел Исследований. Дарлинг скосил глаза на подрагивающий ствол Табельного Оружия, который находился в опасной близости от его лица, машинально поправил очки и вновь попытался улыбнуться. — Это были последние, госпожа Директор, — пролепетал он, понимая, что от меня сейчас зависит не температура и сладость его кофе, а его жизнь и финансирование отдела. — Это были последние из Ииссов, что прорвались в наше измерение. Больше их в Доме нет, — он шутливо развел руками. Кажется, любовь к идиотской шутливости из этого человека никак не вытравить. А если выстрелить ему в голову, эти мерзкие шуточки навсегда останутся в моей. — Можно выключать Диапроектор. Резким движением я шагнула назад, одновременно опуская Оружие. Он прав, сейчас важнее ИП, чем его выбешивающие шутки. — Что с Захрией? — снова подал голос он. — Застрелился из Табельного Оружия, — откликнулась Маршалл. — Пустил себе пулю в голову. Каспер тут же заинтересованно устремился в мою сторону, но его перехватила Маршалл. Они вполголоса принялись что-то обсуждать, но я силой воли сосредоточилась на Предмете Силы. От Диапроектора исходил слабый флер силы красноватого цвета, а значит, в нем остались последние звуки Ииссов. Я положила на него свободную руку и сконцентрировалась, с силой посылая волны кристально чистой голубоватой энергии, что дарила мне Полярис, попросту вытравливая из него всё, что осталось в этом мире от злой энергии. Красноватая дымка взвилась над Диапроектором и через секунду с негромким взвизгом растворилась в пространстве. А еще секунду спустя я перестала находиться здесь. Обычно, для слияния с Предметом Силы, я проваливалась для испытания в астральную плоскость, где находились знакомые мне и отчасти родные черные камни с золотыми прожилками. Однако сейчас этого не было. Я просто падала в белоснежном нигде, без опоры и без ориентиров. Или взмывала вверх, или же просто оставалась на месте. Сложно было понять, когда находишься в пустоте. >>>Диапроектор\листатель\прохождение<<< Голос в моей голове был едва слышен и искажен помехами. Это был голос Совета, который каждый раз давал инструкции для прохождения испытания. Конечно, должны быть инструкции. Они есть каждый раз. Паника, не успевшая подняться, улеглась, и я полностью обратила внимание на голос. >>>Сквозь\вдоль\поперек. Прохождение\пробитие. Каждый раз для этого используется луч<<< Правильно, для работы обычного Диапроектора свет из него проходит сквозь картинку, и тень от нее остается на стене. Вот только с Предметом Силы на стене появлялся другой мир. А что значит «луч»? >>>Для прохождения испытания требуется дверь\картинка\представление<<< Слитые слова обычно обозначали одну вещь или понятие, слишком сложное для одного слова и характеризующееся сразу несколькими. Ненавижу ребусы, начинаю чувствовать себя идиоткой, когда не могу быстро сообразить. Значит, если я правильно поняла, мне нужно представить в голове картинку или место, и провести сквозь нее луч своей силы? Звучит не очень сложно, намного сложнее было с Карусельной Лошадкой. Я протянула левую руку вперед и представила себе единственное, на что у меня хватило фантазии — Нью-Йорк. Сразу же пространство вокруг меня окрасилось голубым, как небо в ясный летний день — это и был такой день — со стремительно приближающимся внизу асфальтом дороги и спешащими на ней гудящими автомобилями. Притормозив свое падение, я вновь сосредоточилась. Что еще можно? Мысли о Диапроекторе навели меня на воспоминание, далекое и страшное. Я снова пролетела сквозь что-то и оказалась пасмурным вечером в безлюдной местности. Ну, или почти безлюдной. Я падала на огромную кучу разнообразного хлама, в откровенную свалку. Продолжая падать, я заметила на ее окраине двух детей, увлеченно возившихся с чем-то. Обе рыжих головы были склонены, и та, что с длинными волосами, возвышалась на несколько сантиметров. Пока мы не расстались, Дилана всегда расстраивало то, что он ниже меня. Я вскрикнула, протягивая руку — не включайте его, произойдет много страшных событий! Ииссы! — но только успела заметить, как девочка вздернула голову на звук. В ту же секунду я исчезла из этого мира, из своего же прошлого, в другую реальность. Она была похожа на астральную, но здесь не было материи, ее понятия, как такового, ее наводнила только какафония звуков: разных, громких, истеричных, злых, как гнусная песня, засевшая в голове. Взметнулась тревожная мелодия, уродливая в своем диссонансе, как вспышка алого цвета, и эта мелодия устремилась ко мне, явно не с добрыми намерениями. Я вскинула левую руку, совершенно неосознанно выстреливая во врага острыми осколками безупречных голубовато-прозрачных граней. Одновременно я так же четко и ясно вообразила себе белоснежный покой астрального измерения. Мир Ииссов исчез так же легко, как и появился, вернее, это я исчезла из него, пользуясь силой Диапроектора. И теперь я снова находилась в белой пустоте, но теперь я знала, что мне делать - вернее, сообразила более инстинктивно. Выпрямившись в струнку и вытянув руки по швам, я камнем ухнула вниз. Встречный ветер — потоки энергии — жестко трепал мои волосы, рвал на мне куртку, стегал по лицу. Но я не обращала на это внимания, сосредоточившись на своем воспоминании о Диапроекторе. Прошла пара секунд в обычном мире, и там я по-прежнему держусь за него. Нужно было достать его здесь, чтобы вернуться и успешно пройти испытание. Я продолжала лететь вниз, и где-то далеко под ногами показалась черная точка, которая всё росла, и я смогла рассмотреть привычный черный камень, переливающийся золотыми прожилками, на котором стоял Диапроектор, вернее, его отражение здесь. Замедлив свое падение, я мягко приземлилась на камне и тут же схватилась за Предмет обеими руками, несмотря на то, что так и не выпустила из правой руки Табельное Оружие, и щелкнула рычажком выключения. >>>Луч\проекция установлена. Дверь\картинка активна<<< Мгновением спустя я открыла глаза в разгромленной лаборатории отдела Ностальгии и снова выключила Диапроектор. Ноги меня не держали, и я попросту съехала на колени перед Предметом. — Директор! — воскликнул Каспер. — Всё в порядке, я не ранена, — хрипло откликнулась я. Горло почему-то ссадинило, как будто я много кричала. — Нужен изолятор для опасного Предмета Силы с Директорским уровнем доступа, — отрывисто приказала я, не рискуя открывать глаза. Голова и так подозрительно кружилась. Позади меня забегали люди, и через некоторое время, показавшееся мне бесконечным, ко мне подъехала каталка, которая обычно бывает в строительных магазинах, на которой был расположен огромный ящик из темного материала. Я с трудом разлепила глаза и уставилась на это всё. Рядом оказался запыхавшийся полноватый мужчина лет сорока, с рассеченной шрамом губой и со сбившимся под УРГом красным галстуком. — Мы нашли несколько таких мобильных хранилищ, — объяснил мне Лэнгдон. — Они давно у нас есть, только вот не было им применения. Откинутая крышка была из такого же материала, а одна стенка казалась толще остальных. Упершись об пол стволом Табельного Оружия, я с трудом поднялась на ноги и заглянула внутрь. Пространство там внутри казалось больше, чем снаружи, и вполне могло вместить в себя Диапроектор. Я вскинула свободную руку и телекинезом подхватила этот Предмет, чтобы осторожно опустить его в это темное нутро. Следом, так же телекинезом, я отпустила сверху крышку ящика, с трудом совместив углы. По закрытому ящику пробежали голубоватые отблески, а на самой крышке возле меня возникло уже знакомое отверстие треугольной формы с тремя небольшими такими же треугольными отверстиями по окружности. Право Директора, замок, который откроет только один ключ, доступ наивысшего уровня секретности. Я подняла правую руку с Оружием, внимательно посмотрела на него, отдавая безмолвный приказ. Ствол его закрутился, обтек, затем остановился и резко выбросил три треугольных выступа вдоль всей длины ствола на небольшом расстоянии. А вот и ключ. Я одним резким решительным движением вставила Табельное Оружие в этот замок, утопив по самый курок, и резко повернула. Раздалось сразу несколько глухих, злых щелчков внутри этого сейфа, возвещающих о том, что замок заперт, и только тогда вытащил Табельное Оружие. Его ствол снова завертелся, закрываясь, и принимая свою обычную форму. — Всё, — выдохнула я, — Теперь уже всё закончилось точно. Только тогда я сочла свою миссию завершенной и обессиленно сползла на пол. — Директор Фейден! — обеспокоенно вскрикнула Маршалл. — Джесси! Я улеглась на пол и облегченно закрыла глаза. Голова продолжала несильно, но навязчиво кружиться, и мне показалось, что я снова падаю. А сам пол обнаружился чрезвычайно удобным. — Всё в порядке, — проговорила я на грани полусна. — Где хочу, там и буду спать. Я же тут Директор. Откуда-то сверху послышался смешок. — Как скажете, Директор, — откликнулась Маршалл, может быть несколько насмешливо. Где-то там, наверху, слышались чьи-то голоса, кто-то отдавал приказы, и кто-то докладывал. А я всё это время продолжала уютно лежать, и в то же время мне казалось, что я падаю вниз спиной вперед, прорываясь сквозь бесконечное пространство. Меня это ничуть не беспокоило, быть может, я могла в любой момент остановить падение, а может быть, потому что моя правая рука продолжала сжимать тяжелое Табельное Оружие.***
Я не имела ни малейшего понятия, сколько я пробыла в этом подвешенном состоянии, в этом сладком сне без сновидений, но в мое сознание проник некий звук. Вернее, множество одинаковых звуков, похожих на серию мягких тестовых щелчков при загрузке компьютера. Это было не похоже на врывающийся шепот и крик Ииссов, а, скорее, напоминающее о себе покашливание. А затем где-то в моей голове несильно потянуло, и на меня кто-то посмотрел, с немым вопросом и робкой надеждой. Осознание пришло ко мне, как воспоминание, как Эхо Тренча в мой голове. На меня смотрел и ждал моего ответа Старейший Дом. Последние Ииссы, угроза для Дома, были уничтожены, а Диапроектор выключен и надёжно спрятан. Это как раз я помню, я сделала это, прежде чем вырубиться. — Можно, — произнесла я, давая свое согласие словами и чем-то еще. Ощущение чужого присутствия исчезло, а я осознала, что лежу в кровати — явно медицинского вида — и уже не сплю. Я попыталась пошевелиться, привстать и обнаружила, что Оружие лежит под моей ладонью. Сев в постели, на медицинскую кушетку, я запустила пальцы свободной руки в волосы. Я чувствовала себя… хорошо отдохнувшей, как ни странно. Небольшое раны, полученные во время последнего боя с Ииссам, уже зажили. Я почти машинально пригладила волосы и расчесала их пальцами, потом обнаружила на запястье простую резинку и скрутила волосы в низкий хвост. Напротив себя я краем глаза увидела движение и уже было хотела выстрелить в направлении движения, действуя на чистых рефлексах, но успела разглядеть и расслабила пальцы, судорожно сжавшие рукоять Табельного Пистолета. Ничего опасного не было, это всего лишь нечеткое мое отражение на стекле недалеко от меня. Позади него оказалось темное пространство, и стекло немного меня отражало. Из него на меня смотрела женщина лет двадцати пяти, с вытянутым лицом и острыми скулами - не слишком привлекательное на мой вкус - с тяжелой копной темных медных волос, с тяжелым взглядом человека, который многое пережил и которому предстоит еще много работы. Мне это совсем не понравилось, мне хотелось просто отсюда убраться. Я тяжело вздохнула. В дверь вошли, чуть ли не ворвались Поуп и Саймон. — Директор! — воскликнул сотрудник Отдела Службы Безопасности. — Джессика! — одновременно с ним вскрикнула Поуп. — Вы в порядке! — Да, всё хорошо, — откликнулись я. — А вы что-то сказали, — нерешительно проговорил мужчина. — Да, — и потерла лицо, — Изоляция Старейшего Дома только что была снята. Оба они буквально онемели от изумления. А до меня самой только что дошло, что я сказала. Только что я, как Директор, сняла Изоляцию со Старейшего Дома, когда такая возможность появилась. А когда она появилась, Старейший Дом ненавязчиво и мягко дал об этом знать. А вот Ииссы делают больно, в большинстве случаев. Вот как их различить, хотя, судя по всему, их больше не осталось. Я спрыгнула с постели. — Пойду проверю, — бросила я и направилась к выходу. Снятие Изоляции означало то, что теперь можно было выйти на улицу и свалить отсюда к чертям собачьим. — Директор, подождите, — крикнул мне Саймон. — Что нам делать до вашего возвращения? — Просто дождитесь меня, — приказала я, только чтобы от них отделаться. Пройти я решила не через Точки Контроля, корыте не особо для путешествий предназначены, а пройтись ножками чуть дальше, до лифта, и уже выйти на ресепшене. для этого требовалось пройти через Отдел Логистики. Здесь еще не было сотрудников, только кто-то на мое приближение выглянул из офиса на втором этаже и тут же спрятался обратно. У входа была пара людей, и это было гораздо больше, чем когда я сюда зашла. Быстрым шагом, едва не переходя на бег, я пересекла фойе под заинтересованными взглядами всех этих людей и толкнула двойные стеклянные двери. За ними лежал большой мир, который и не ведал о произошедшем кошмаре. Мир, который и не заглядывал за плакат на стене. И первым делом этот мир ослепил меня ярким полуденным светом, так, что мне пришлось заслонить глаза рукой. Только когда глаза после достаточно тёмных коридоров Бюро привыкли к дневному свету, я заметила, что в правой руке у меня по-прежнему зажато Табельное Оружие. В большом мире было как-то нехорошо носить огнестрельное оружие просто так, на виду, и я об этом как-то не подумала, когда радостно бежала наружу. Пришлось как можно спокойнее опустить Оружие, а потом так же спокойно снять с себя куртку, чтобы завернуть в неё длинный ствол Оружия. Я осталась в одной футболке с короткими рукавами и со странным свертком в руках, но это смотрелось лучше, чем просто нести его открыто. В таком виде я и пошла по улице, по пути оглядываясь по сторонам. Вокруг меня был самый обычный мир, каким я привыкла видеть его до близкого знакомства со Старейшим Домом. Самые обычные здания и самые обычные дороги, по которым ходили пешеходы, и ездили машины. Это были самые обычные люди, гражданские, занятые своими собственными, самыми обычными делами. Для меня, после целой, казалось, вечности, занятой сверхъестественными делами, это всё казалось странным и непривычным. Предметы не летали, пространство не искажалось, и люди вели себя спокойно и неопасно. Стоял разгар лета, и погода была довольно теплая, жаркая даже, и воздух был наполнен самыми разными запахами и звуками — как совершенно прямая противоположность прохладных и спокойных коридоров и помещений Старейшего Дома. После долго пребывания в нем вся эта уличная суета казалась мне неприятной и немного даже чужой. Я шла по улице прочь от Бюро, может быть, немного пошатываясь, и тщательно огибала людей. При всей своей нормальности они все виделись мне опасными, и я подсознательно держала дистанцию. Я не знала, куда идти и что мне делать. Всё это: кутерьма с Иисами и Старейшем Домом, с моим таким нелепым назначением Директором всей этой богадельни, всё это осталось позади и казалось отчасти жутким кошмаром. Только тяжёлый ствол Табельного Оружия напоминал мне о том, что это случилось на самом деле. На улице стояла абсолютно мирная и спокойная жизнь, никто не нападал, никто и никакие предметы не спешили проявлять свои паранормальное свойства и способности, никто не вёл себя неправильно или подозрительно, и такое отсутствие выбивания из нормы вызывало свои подозрения. Детская резиновая уточка, не поддающаяся никаким известным методам воздействия, или старый телевизор, работающий даже без подключения к сети и левитирующий сам по себе, и всё окружающее пространство — это теперь было для меня нормально, а спокойно стоящие скамейки и нормально ездящие автомобили уже внушали подозрение. В нормальном мире такое называлось профессиональной деформацией, а для работы в Бюро — должностной инструкцией. Поэтому, наверное, нормальным было то, что вид у меня казался несколько ошеломленный и ненормальный. Проголодавшись, я купила на завалявшиеся в куртке доллары с уличной тележки какой-то сэндвич и бутылку воды. При этом, едва продавец полез под прилавок, я чуть его не пристрелила, отреагировав на резкое движение, а когда покупала новостную газету у уличного продавца, в красках представила себе, как ярко и легко разлетится лёгкая бумага, если снести весь киоск телекинезом. Всё так же пребывая в лёгкой прострации, вместе с добычей я двинулась в сторону ближайшего сквера, к скамейке. Положив свёрток с Оружием рядом с собой по правую руку и еду по левую, развернула газету. Дата на первой странице говорила мне о том, что прошло четыре дня с того времени, как я впервые попала в Старейший Дом. Всего четыре дня, но, казалось, я потратила там в бесконечной беготне по отделам и коридорам и истребление Ииссов гораздо больше времени, целую бесконечность. Я просмотрела напечатанные в газете новости, всё более недоумевая и раздражаясь тому, какая чушь и бредятина напечатана в газете. Простые сплетни, ничего незначащие новости, глупые объявления, которые вместе не стоили той бумаги, на которой они были напечатаны. Я видела информационные листки в Бюро, где на одной странице было больше проку, чем во всей этой макулатуре. — Простите, вам помочь, мэм? — донеслось из-за газеты. Я в раздражении убрала ее и увидела рядом со скамейкой молодого, симпатичного офицера полиции, который стоял рядом со мной и доброжелательно улыбался. Я окончательно убрала газету и отложила её на скамейку, слева от себя, оставляя доступ к Оружию. — Со мной всё в порядке, — спокойно отозвалась я, — А с чего вы решили, что со мной что-то не так, офицер? Молодой человек смутился. — Я заметил вас, когда вы шли по улице, мэм, — признался он. — У вас был странный, растерянный вид, и вы несколько раз дергались. Что-то случилось? Я несколько нервно усмехнулась. — На работе случилась экстренная ситуация, и несколько дней подряд пришлось разгребать там бардак. Нелёгкая была работа, много мусора пришлось вынести. — А вы кем работаете? — Помощник уборщика, — заявила я, ничуть не соврав. — Пришлось немало поработать метлой и тряпкой. Офицер полиции как-то сразу расслабился и перестал так настороженно смотреть на меня. Нет, мальчик, не всё так просто, как я тебе сказала. Защита информации, секретность, такие дела. Так что это всё, что нужно знать. — Тяжёлая работа, да? — несколько сочувственно заметил он. — Да, пришлось постараться, но всё получилось, и везде теперь порядок, — кивнула я. — И такой странной я кажусь, потому что просто устала. Офицер снова кивнул, и на лице его снова отразилось сочувствие. Хороший мальчик, исполнительный, бдительный, сочувствующий. Где-то в районе желудка, под рёбрами я почувствовала слабый голод, чувство странной не-наполненности. Такой бы офицер пригодился бы Бюро Контроля. Чувствовалось, что он хороший человек, честный и с высоким уровнем параэмпатеского коэффициента, то есть чувствительный к сверхъестественным эманациям, иначе бы он меня вообще не заметил. — Тогда приятного вам отдыха, мэм, — пожелал он, коснувшись фуражки. Он уже было отошёл, но я позвала его. — Офицер! — он обернулся. — Вы не могли бы оставить свой номер телефона? — попросила я его. Он остановился и на пару секунд задумался. Если не принимать в расчет контекст, для чего я на самом деле спрашивала, то можно было решить, что это такой грубый флирт с моей стороны. Для таких случаев у него наверняка были какие-нибудь должностные инструкции, которые он прямо сейчас нарушит. Я могла такое делать с людьми, "продавливать" их. Не всех, конечно, и не всегда этим пользовалась, но тем не менее. Это объяснялось, скорее всего, тем, что моя парапсихическая энергия была больше, чем у обычного человека. — Только если вы тоже дадите свой телефон, — он снова улыбнулся, но теперь для того, чтобы скрыть «неправильность» ситуации. У него наверняка есть какая-либо должностная инструкция, чтобы не брать личные номера телефонов симпатичных, усталых, рыжеволосых девушек. Я спокойно продиктовала ему номер из девяти совершенно незнакомых цифр, который являлся номером телефона Директора Бюро Контроля. Его я до этого момента не знала. Офицер полиции улыбнулся мне ещё раз и отошёл от меня. На улице я слишком много привлекла внимания, то ли таких бдительных полицейских, просто желающих пообщаться, то ли обычных карманников. Поэтому я выкинула в мусор газету, обертки от еды, подхватила сверток с Оружием и поймала такси и отправилась домой, в ту съемную квартиру, где я жила до Бюро. Это было не так далеко отсюда, и через пятнадцать минут я уже поднималась к своей квартире. Ну, квартирой это назвать было сложно, небольшая комната в многоквартирном доме в действительно плохом районе. Не лучшее для постоянного жилья, да я и не думала о своем будущем, что будет после того, как я найду Федеральное Бюро Контроля. Я вообще не думала в то время о своем будущем, какую судьбу я изберу. Теперь же, когда я его возглавляю, я вообще не представляла, что делать дальше. В комнате меня встретили стены, плотно обвешанные материалами на Бюро. Копии документов, красные нити, связывающие появление агентов в разных штатах и разное время, фотографии, счета. Все эти материалы теперь казались полностью бессмысленными. Как Директор, я могла попросту запросить эти дела и прочитать отчёты. Кинув свёрток с Оружием на кровать, я одним движением руки смела телекинезом всё, что собирала до этого со стен, и смяла всё в один комок, где отдельные части уже не были видны. Все бумаги, скрепки, фотографии, все пометки стали одним сверхплотным веществом. Неожиданный стук в дверь прервал мои невеселые мысли. Я опустила шар, стряхнула руки, как будто бы избавляясь от прежних ощущений силы в руках, и пошла открывать. За дверью меня ожидал, подпирая дверной косяк, мой тощий сосед по лестничной площадке. Барнабас Хилл, высокий парень около двадцати с длинными, небрежно затянутыми на затылке темными волосами. Казалось, он просто забыл про них. Одет он был в длинную линялую майку и бесформенные бриджи. Парень уже начал катиться вниз по социальной наклонной — пил джин как не в себя, курил травку, водился в обществе сомнительных личностей. Мне это не нравилось, но я понимала, что мое мнение ему не нужно, и держала его при себе. — Хей, Джей, как твое ничего, — протянул он. Он уже был навеселе или под кайфом, выглядел расслабленным и немного поплывшим. — Привет, Барб. Денег тебе не займу, — сразу ответила я, зная заранее, чего он попросит. — Ну что ты, как неродная, — заныл он. Голос у него был хорошим, только немного охрипшим от курения. — Дай денег, мне нужно поправить здоровье. В принципе, Барб был хорошим человеком. Насколько я знала, он закончил колледж с музыкальным образованием и очень хотел работать с музыкой — записывать ее или самому создавать. Или попросту говорил, что хочет этим заниматься. — Я тебе денег не дам, — отрезала я и уже хотела закрыть перед ним дверь, как смутное ощущение толкнуло меня изнутри, и я торопливо продолжила. — Но у меня есть на примете место, куда ты можешь устроиться работать. Барнабас скорчил постную мину. — Джей, ты же знаешь, я хочу заниматься музыкой, — протянул он. — Да к тому же, кто возьмет меня без опыта работы и без связей, — он помолчал. — А что за работа-то? — Не могу сказать, засекреченная информация, — отмазалась я от того, что совершенно не знаю. — Но могу сказать точно, работа тебе понравится. Он только хмыкнул с сомнением. — Только вот в таком виде, — я взмахнула рукой, — даже не думай появляться. Протрезвей, проспись, подбери приличный костюм и приходи по адресу, — я ему продиктовала адрес, по которому находится Бюро. — Только учти, там нужно будет работать, а не дурью маяться. Барб поглядел на меня еще раз с недоумением во взгляде, но кивнул и отступил в общий коридор, позволяя мне закрыть дверь. Я выдохнула, пребывая не в меньшем недоумении, чем он. Не о том я вообще думаю, мне нужно прямо сейчас решить, что делать дальше. Я не лидер, какой меня хочет видеть Поуп или Эриш, я не та глава, которая могла повести целое Федеральное Бюро к светлому будущему. Пусть та же самая Маршалл забирает себе пост Директора вместе с Табельным Оружием, мне оно не нужно, все эти проблемы и обязанности. Полная всех этих и всяких других мыслей, я решила принять душ. Четыре дня без душа, и еще неизвестно сколько в астральном измерении. Наскоро выпутавшись из одежды, я схватила полотенце и уже собралась было в ванную комнату, когда услышала, как на кровати, под курткой, раздался негромкий перестук. Я тут же оглянулась на звук. — Серьёзно? Ты хочешь со мной? — переспросила я. — А вода тебе не помешает? Табельное Оружие ответить не смогло, но перекинуться с ним парой словечек я не сочла чем-то странным. — Ну как знаешь. Я подхватила Оружие и отправилась в ванну. В ванне я положила его в раковину и забралась в душ, включив напор воды, и встала прямо под горячие струи. Сверху на меня падала вода, смывая с меня пот, грязь и кровь. Несколько минут я просто простояла под струями воды, ни о чем не думая и формулируя то, что я хотела сказать. Я с этим не справлюсь - со всей этой ответственностью и нагрузкой, и что меня там еще ждет на этом посту. Я не смогу быть Директором. Я не создана руководить, в конце концов, у меня даже образования нет специального. Есть же место, где специально обучают федеральных агентов, Квантико, вот пуcть оттуда отбирают себе Директора. Для этого же нужен какие-то определенные навыки, знания, опыт, в конце концов. На такие высокие должности не должны набирать людей с улицы, как в моем случае. Я не хочу быть Директором Федерального Бюро Контроля. Они все зря на меня надеются. Всей целью моей жизни было спасти брата, и то я не смогла этого сделать. Это всё слишком сильно для меня, всё это параестестесственные штуки, летающие телевизоры и постоянно перемещающиеся помещения. Я не создана для этой работы, я с ней попросту не справлюсь. Какой из меня Директор, если я даже собственного брата спасти не могу? Какой из меня лидер, если я не могу управлять даже собственной жизнью? Это огромная ответственность, которую я не могу на себя взвалить. И так в этой заварушке с Ииссами погибло слишком много людей, я не могу позволить потерять из-за своей некомпетентности еще кого-то. Эти мысли были злыми и острыми в своей правдивости и честности. Однако, если каким-то образом у меня получится отказаться от поста Директора, передать Табельное Оружие и остаться в живых, то что мне останется? Вся моя жизнь до этого времени состояла из поисков, собственно, Бюро и Дилана, и что я буду делать, когда всё это окажется в прошлом? Чем заняться по жизни? Выйти замуж, родить детей или остаться до конца своих дней в одиночестве? Устроиться официанткой или цветочницей? Мне это было не по душе, к тому можно было посчитать, что я зря угроблю свои сверхъестественные способности, даже если мне позволят их оставить при себе после увольнения. Не было адекватного варианта, как можно поступить, и это было невыносимо. Всегда я имела перед собой цель, но сейчас ее попросту не было! Не в силах больше вынести собственных чувств, я взвыла и с силой ударила кулаком по стене. От удара раскрошилась плитка под моим кулаком, и даже немного бетона под ней. Я вложила параестесственную силу в удар, даже не подумав об этом. По кулаку заструилась кровь, смешиваясь с водой. Ещё не отняв кулак от стены, я увидела вокруг него голубовато-прозрачное искристое. Полярис. Кожа тотчас же стала снова гладкой и целой. Я могла и забыть, со всем этим, что я никогда не была одна, со мной была моя путеводная звезда. И в следующее мгновение, как будто ожидая этой мысли, меня дёрнули изнутри, как будто бы я была насажена на крюк, да так сильно, что я выгнулась и, не удержавшись на ногах, упала на дно душа. Вода продолжала лить на меня, делая мои волосы мокрыми и тяжёлыми. Стоило усвоить, что теперь со мной связан и Старейший Дом. Он разбудил меня, когда потребовалось снять изоляцию, и выразил одобрение, когда я общалась с офицером полиции. Я не справлюсь самостоятельно, одна, однако сейчас у меня была незримая и своемерная поддержка Старейшего Дома и Полярис, я согласна возглавить и направлять к светлому будущему Бюро… Стоило мне признать такое положение вещей, как крюк соизволили вытащить из моих внутренностей, и я смогла спокойно дышать. Табельное Оружие отозвалось мягким перестукиванием со своего места. Следующим, что я почувствовала, это то, что чувствовала ранее, когда в запале и с Оружием носилась по Старейшему Дому — безумное, но правильное происходящее и неимоверное счастье, смешанное с ужасом ситуации. И в этом всём я чувствовала, что это было именно мое место. Пытаясь отдышаться, я поднялась на ноги и быстро закончила наводить чистоту, попутно удивляясь тому, как здесь относятся к руководящему персоналу. Интересно, такая связь с Домом есть только у Директора или у всех руководителей Отделов? Насколько я смогла узнать самих руководителей, нормальными, в общепринятом смысле этого слова, никто не был. Но и специфика работы у нашего Бюро несколько не та, чтобы подгонять их под общепринятые стандарты. Что до, собственно, Дарлинга, Лэнгстона или даже Ахти, то они были довольно приятными людьми, несмотря на их небольшие странности. Да и я сама не была эталоном благоразумия и нормальности. Для меня понятие «нормальность» закончилось в одиннадцать, когда я зашла за плакат на стене. Сработаемся. В отличии от всех других моих мыслей, эта была наилучшей за сегодня. В любом случае, мне помогут с теми вопросами, в которых я не разбиралась. Найдя среди своей малочисленной одежды приличную белую блузку, я надела ее со строгими темными джинсами, оставив прежние ботинки на толстой подошве. Подхватив небольшую спортивную сумку, я наскоро побросала в нее вещи, которые были хоть чем-то для меня дороги: одежду, между слоями которой уместился мой ноутбук, а сбоку я засунула свое компактное оборудование для прослушивания. Вряд ли оно мне пригодится на новом месте, а возвращаться сюда я не собиралась. Последним, поверх всех вещей, я положила Табельное Оружие, которое я принесла сюда из ванной. Обшарив еще раз всю комнату, я забрала последние забытые из комнаты вещи, принесла из ванны зубную щетку, пасту и остатки любимого шампуня. В конце, я кинула на столик возле телевизора последние две сотни долларов, что у меня оставались. Дикость, конечно, что всей моей жизнью была одна сумка с вещами, но эта веха моей жизни уже заканчивалась, и начиналась новая, где моей жизнью будет большое и страшное Федеральное Бюро, которое я теперь возглавляю.