аберрация

      Капли дождя, отбивая лишь им одним известный ритм, падают с неба, ударяясь о бетон, стекло и сталь. Долгожданная прохлада врывается в квартиру Сегиз через окно, принося за собой приятный запах влажного асфальта, освежая её мысли и тело. Она глубоко вдыхает, наслаждаясь дождём после нескольких дней духоты и жары, чувствуя, как он опустил пыль, висящую в воздухе, и успокоил её кровь, бурлящую в венах.       Июль в Линкон-Сити неприятно набирал обороты: начало месяца было даже приятным по сравнению с тем, что приходилось терпеть потом: палящее солнце, постоянная духота и отсутствие хотя бы небольшого ветерка. Людей спасали кондиционеры и прохладные напитки, Сегиз, кажется, не спасало вообще ничего.       Ей постоянно жарко. Так жарко, что она готова вылезти из собственной кожи, повесив её куда-нибудь на вешалку в шкаф, лишь бы стало хоть немного прохладнее. Она постоянно пила что-то со льдом и таскала в карманах охлаждающие компрессы, пытаясь заставить мозг, отказывающийся работать в такую погоду, заскрипеть шестеренками хотя бы на пару минут.              А ещё Сегиз постоянно злилась. Все валилось из её рук, часто изо рта сами собой выскакивали язвительные фразы даже в сторону Мелани, а улыбаться клиентам приходилось через силу, опасаясь того, что улыбка в любую секунду может превратиться в оскал.       Отношения с другими и с самой собой рушились буквально на глазах: на работе её старались избегать, Мелани стала куда отстраненнее обычного, но Сегиз, успокаивая сама себя, старается думать, что это из-за предстоящих экзаменов, к которым она усердно готовится днями и ночами.       Сегиз злилась двадцать пять на восемь: на коллег, на клиентов, на Мелани, на Мари, что иногда заходила к ним, на Зейна, который наоборот не приходил совсем, на жаркую погоду, на гребаный Линкон-Сити. Злилась на судьбу, на вселенную игры, в которой оказалась, на идиотское будущее.       И злилась на саму себя.       Ей казалось, что в следующий раз, как она посмотрит в зеркало, она увидит собственное отражение с табличкой «Долго ты ещё будешь бегать?» и точно разобьет его кулаками на тысячу осколков, раздирая костяшки в кровь.       Конечно, Сигизия знала, как ей сделать так, чтобы стало значительно прохладнее, значительно лучше и спокойнее. Кровь постоянно требовала внимания, требовала выхода, поджигая сосуды изнутри, но остатки гордости держали желания Сегиз в узде, не позволяя допускать и мысли о селфхарме.       Пока она не найдет способа безопасно для себя использовать собственный Эвол, не становясь при этом ещё более деструктивной, ни капли крови из её организма не выйдет.              Сдувая волосы со лба, Сегиз с кряхтением переползает на другое место поближе к окну – пол на том, где она лежала, уже слишком нагрелся. Она прикрывает глаза, наслаждаясь прохладным ветерком с запахом дождя, и впервые чувствует себя такой умиротворённой. Ей хочется застыть в этом мгновении, поставить его на паузу, чтобы вкусить его сполна, словно изысканное вино.       Сейчас её не волнует совершенно ничего. Она в мире игры без возможности работать на любимой работе? Плевать. Её 2д краш стал реальностью? Вообще не колышет. Скорее всего она умерла без возможности вернуться обратно? Как. Же. Похуй.       Легкая улыбка сама собой расцветает на её лице, а мышцы тела окончательно расслабляются. Голова приятно пустеет, оставляя после себя лишь долгожданную тишину, в которой она нуждалась так долго.              Хороший настрой мгновенно убегает под звук стука в дверь. Сегиз даже сначала не понимает, послышалось ей или нет, но на всякий случай распахивает глаза.       Она же никого не ждёт? У Мелани только час назад начался последний экзамен, ехать ей где-то минут сорок, да и вряд ли она поедет к Сигизии, ведь её шумная младшая сестра уехала на каникулы к бабушке. Да и вряд ли она в принципе придёт…       Стук в дверь повторяется.       — Мисс Уайт? Это доставка!       Ругаясь себе под нос, Сегиз быстро поднимается с пола и накидывает на голые плечи белый шёлковый халат, завязывая его на поясе – встречать незваного гостя в одном нижнем белье явно идея не на десять из десяти.       Опоздавшая мысль догоняет девушку только в тот момент, когда она открывает дверь.       «Я же ничего не заказывала».       Но она мгновенно улетает, стоит лишь ей увидеть курьера.       Ангел. Как есть ангел.       Светлые слегка кудрявые из-за влаги волосы из-под фирменной кепки незнакомой службы доставки, красиво переливающиеся в свете лампы тамбура, яркие голубые глаза с вкрапинками коричневого и приятная улыбка с милыми передними клыками и ямочками на щеках. Сплошное очарование, а не парень. Зачарованная, она пару раз моргает, чувствуя, как кончикам ушей становится жарко.       — Здравствуйте, вы мисс Сигизия Уайт, верно? — говорит белокурый ангел приятным голосом, куда так и просятся проскользнуть какие-то другие нотки.       Девушка нерешительно кивает.       Это же Ксавье? Нет, Ксавье ведь охотник глубокого космоса. Он же не курьер и не работал им никогда…       — Мисс Уайт, тут доставка до двери, подпишите здесь и здесь, — протягивает он планшет со стилусом.       — Здравствуйте, — Сегиз хмурится, складывая руки на груди, — я ничего не заказывала.       — Четко указано ваше имя, адрес я перепроверял несколько раз.       — Я ничего не заказывала.       Легкая улыбка касается губ парня, выделяя передние клыки.       — Может вы просто забыли, мисс? — отчётливо слышится легкая насмешка в его голосе, словно каждая вторая девушка обязательно забывчива.       Ангел наклоняет голову: пряди его недлинных волос открывают ухо с множеством сережек. Сегиз в явном раздражении двигает челюстью, сужая глаза.       — Хорошо.       Она берет планшет в руки, касанием пролистывая страницу вверх. В графе «заказчик» её имя. Брови приподнимаются вверх, но подписывать Сегиз ничего не спешит.       — Будьте добры, покажите мне то, что я заказала, — требует девушка, вновь упираясь взглядом в парня напротив.       И отчётливо видит, как тот быстро закатывает глаза: так молниеносно, что подняла бы взгляд секундой позднее – и даже бы не заметила.       — Простите, но сначала подпись, — терпеливо поясняет курьер, широко улыбаясь. — Таковы правила кампании.       Несколько секунд Сегиз медлит, просчитывая варианты, но, всё же смирившись, быстро выводит буквы. И тут же их зачеркивает, понимая, что случайно написала «Си» на русском.       — Идиотская старая привычка, — бурчит она, поставив подпись уже на английском.       — Ничего страшного, — махает рукой парень, — со всеми бывает.       Он протягивает ей увесистый конверт и, приложив два пальца ко лбу, салютует.       — Хорошего дня, мисс.       Ангел подмигивает, снова показывая свои острые лычки и милые ямочки, и тут же испаряется. Сегиз быстро закрывает за ним дверь и подходит к окну, открывая конверт.       Чтобы замереть от шока.       Телефон вибрирует на полу.        приветики пистолетики вовремя, не так ли? ;)              Легкая дрожь бежит по её телу от затылка вниз, когда она видит уведомление от зашифрованного номера.              Буквально несколько дней назад Сегиз задумчиво пролистывала очередной сайт с вакансиями. Почти большинство не подходили ей по образованию, а те, что оставались – официант, консультант, продавец и всё в этом духе.       Она давно хотела уволиться, но постоянно натыкалась на три проблемы. Первая – корочка о высшем образовании у настоящей Сигизии по специальности «Программное обеспечение сетей телекоммуникаций», по которой Сегиз точно не смогла бы работать – из всего многообразия программ она лишь понимала, как работать в ворде и экселе.       Вторая – менять шило на мыло, а в данном случае работу официантки на работу официантки или консультанта, не хотелось. Она столько лет пахала на собственный диплом в прошлой жизни, чтобы сейчас разносить тарелки? Просто смешно.       Из этого и вытекала третья проблема – она никак не сможет получить образование. У неё банально не получится и платить за обучение, и работать на достаточно оплачиваемой работе, чтобы отдавать деньги в учёбу. Как бы Сегиз не старалась, как бы не планировала и не прикидывала всё в раз сотый – просто не выйдет. Недостаточно средств, времени и сил. Конечно, есть вариант с кредитом, но она не хочет потом с десяток лет выплачивать банку деньги с процентами, зашиваясь на любимой работе.       И тогда она подумала, что может схитрить.       

диплом сможешь сделать?

             Сомнительно это всё, конечно. Но совесть её чиста – она профессионал. А обратиться больше не к кому.        ну могла бы уже и понежнее, не чужие же люди а как же долгие прелюдии свидания под луной томные прогулки я не из таких……

подскажи хотя бы к кому обратиться, если не можешь помочь

      Держа телефон в руках, Сигизия поддела ноготь большого пальцы другим, задумчиво нахмурив брови.       

пожалуйста.

оо, так ты умеешь быть вежливой какой надо?

прости, раньше никогда не имела дел с барыгами из интернетика

щас передумаем ):<              Наверное профессионал.       Всё равно медицина за все эти годы сильно продвинулась только в направлении специфического синдрома с интересным названием «Протокорный синдром», который, кажется, относится к кардиологии. А война как обычно (в данном случае с инопланетной заразой) продвигает лишь военную промышленность.       А рак так и не вылечили. Или вылечили, но только для избранных.       Надо не забыть прочитать об этом синдроме.       

извини

медицинский. ординатор

хаха ты уверена? вылетит в копеечку решила поубивать людей? смело кстати доставать людей из тюрьмы ой ой как дорого

цена.

             Глаза Сегиз расширились в удивлении, но в общем и целом она в состоянии потянуть.        берешь?) еще есть чистенький и готовый для медсестры, он подешевле

я готова купить диплом

ординатора, но позже

             Если месяца два-три будет есть только хлеб, то точно на него накопит.        для тебя хоть горы с неба, но не за бесплатно, конечно же и не забудь про денюжку за пистолетик (((;                     Недавний разговор быстро проносится перед глазами. Уайт дрожащими руками поднимает телефон с пола, печатая ответ.       

что за хуйня?

а где «спасибо»? айяйяй ты снова такая грубая              Девушка сглатывает, бросая беглый взгляд на плотный конверт. Страх медленно, но ощутимо касается кожи, охлаждая её температуру на добрых градусов пять, возвращая голове ясность мыслей.       Из приоткрытого конверта насмешливо выглядывают сертификаты о прохождении USMLE Step 2.       

у меня сейчас нет денег, чтобы заплатить

      Мозг быстро просчитывает все варианты, прикидывая цифры. Скорее всего, её продавец поставит сумасшедший процент, значит, ей придётся упахиваться минимум год, чтобы расплатиться с учётом его, а это значит, что она…        считай, что тебе очень повезло, Сигизия очень хотя тут конечно с какой стороны посмотреть (; но всё равно

что это значит?

твой долг прощен диплом, который ты так хотела, сделан а значит на этом мы прощаемся мамочка ); хотя правильнее будет «Доктор Уайт»?       Руки Сегиз начинают трястись то ли от неконтролируемой злости, то ли от собственного бессилия, то ли от страха.

кто вам заплатил?

      Только вот страх перерастает в ярость.       

ты вообще понимаешь, что несешь?

я реально должна тебе поверить, что за меня кто-то там отсыпал кучу денег?

это, по-твоему, смешно?

а у тебя есть выбор? (((; не можем ничего сказать удачи сиги удачи желают неудачникам… в этом и прикол (;       Девушка зло сжимает телефон, ощущая, как температура тела вновь поднимается. Какого хрена этот придурок с биполяркой себе позволяет?        а, точно твой сертификат будет официально занесен во все базы только через две недели покасики **:              Только Сегиз хочет ответить хоть что-нибудь, как переписка удаляется – видимо продавец решил удалить её у обоих. Она фырчит и отбрасывает телефон в сторону. Тот падает на пол экраном вниз, но это сейчас её волнует меньше всего.       Она поспешно вскакивает с дивана. Единственное, что её может сейчас успокоить – это очень долгая прогулка.       

***

             Спустя несколько часов бесцельного шатания по улице под какую-то агрессивную музыку и шум дождя, Сегиз заходит в огромный торговый центр, где готова потеряться еще на несколько. Она долго ходит по куче магазинов в попытках найти и купить хоть что-то, что поднимет ей дофамин и опустит уровень адреналина и кортизола хотя бы на пару часов. Конечно, Уайт стала спокойнее уже просто от прогулки, но она знает, что любой раздражитель просто взорвёт её изнутри.       Задумчиво ходя между стеллажами в магазине косметики, взгляд Сигизии падает на зеркало, в котором отражается высокая девушка в темной толстовке и широких черных штанах. Недовольное выражение лица, красно-коричневые глаза, нахмуренные брови, слегка отросшие волосы, пахнущие шампунем с цитрусами, и светлые корни.       На протяжении всех этих месяцев она продолжает подкрашивать волосы в тёмный, почти черный цвет, уже через неделю после появления в этом мире заметив, что волосы Сиги крашенные.       И, конечно, вспомнив пустую коробку из-под краски в мусорном ведре, которую она приметила ещё тогда.       Отросшие светлые корни, когда ты красишься в почти черный – та ещё проблема. И тебе самой, и окружающим кажется, будто ты плешивая псина, у которой с каждым днём выпадает все больше и больше волос. А такое определенно не привлекает посетителей, а значит лишает Сегиз части чаевых. Поэтому она послушно продолжала то, что делала настоящая Сигизия, хоть это и раздражало.       Сегиз снимает капюшон и перебирает пряди волос, получше их рассматривая. Как ожидалось, на затылке прокрасить нормально опять не получилось. Опять красить.       Или…       Девушка хватает флакон духов, что приглянулись ей ещё в тот раз, когда она была в этом магазине с Мэл, но купить так и не решилась, и открывает карту торгового центра.

***

             Что в прошлой, что в нынешней жизнях Сегиз не любила много вещей. Она не любила резкие и в особенности сладкие запахи, шум, неприятные голоса и бестактных людей с мерзкими голосами, не умеющих подбирать парфюм. Остывший кофе, яркие цвета (в особенности оранжевый), медленных людей, перманентный писк или скрип на периферии. Терпеть не могла, когда её режим сна сбивался, потому что даже если она уснула на полтора часа позже обычного, то это означало, что утром она проснется с трудом.       Кислое, холод, беспорядок, просыпаться посреди ночи.       Сны.       Конечно, в новой жизни список потерпел некоторые изменения: остывший кофе для неё теперь намного вкуснее и приятнее, чем горячий, а режим сна у этого организма сбить куда сложнее. Плюс телу и мозгу Сигизии сны снились реже. Вернее, её мозг запоминал их куда реже, чем раньше.       Но кое-что явно оставалось низменным. Она ненавидит работать по календарным выходным. В больнице на такие дни выпадали самые тяжелые операции, про неотложку вообще ничего говорить не хочется (Сегиз внутреннее вздрагивает каждый раз, когда вспоминает, как её наказывали сменами в неотложке) – всегда именно в выходные не хватало врачей, поэтому на её глазах мог умереть человек даже с как казалось пустяковой травмой.       В кафе выходные это всегда полная посадка. За всю смену получится присесть дай бог раза три, об обеде и походах в туалет и говорить нечего.       Что в прошлой, что в нынешней жизнях Сегиз не любила много вещей. И, к сожалению, она взрослый человек, чьи «не нравится» никого не волнуют в особенности на работе. Но это не отменяет того, что она постоянно из-за них бесится.       Устало выдыхая, Сигизия падает на скамейку в раздевалке. У неё абсолютно точно нет времени на то, чтобы расслабляться и отсиживаться, но это было необходимо – кажется еще секунда, и её просто разорвет на тысячу маленьких Сегиз. Преследующая её уже с неделю злость никак не хотела успокаиваться: она пробовала и дыхательные гимнастики, и отвлечься на какие-то расслабляющие занятия типа чтения, даже выходные не смогли унять острые и горячие языки раздражения, облизывающие её сердце изнутри.       Отпроситься с работы не вариант, ей нужно отработать до среды, чтобы со спокойной (хотя с какой стороны посмотреть) душой начать подготовку к работе в больнице. Предстоит написать резюме, подать документы, пройти несколько собеседований в больницах неподалеку, где есть отделение торакальной хирургии, дождаться пока все сертификаты будут занесены в базу и придумать правдоподобное прошлое в качестве интерна в какой-нибудь захудалой больничке в Сан-Хосе.       Как много дел… А может нахрен это всё?       — Чего ты тут прохлаждаешься?       Уайт поворачивает в сторону голоса. Красноволосая официантка, которая на каждой совместной смене предлагает подбросить монетку, резво проходит в раздевалку.       — Слушай, Сиги, мне нужно позвонить, последи пока за залом, — раздает указания она и, даже не услышав ответ, выходит на улицу, сжимая в руке пачку сигарет.       Очередная волна раздражения нахлынывает на Сегиз: она буквально чувствует, как эмоции, словно дикие волны на побережье, резко ударяются о её скалы самоконтроля. И неясно, что рассыпится на этот раз – вода на тысячи капель или скалы на огромные валуны.       Интересно, а что, если сломать ей шею? Смотреть на то, как глаза теряют свой блеск, как тело обмякает и резко падает на пол… Или вспороть брюхо, чтобы увидеть, как горячая кровь выливается из раны, заливая одежду, руки и кафель, а на лице стервы Клариссы сначала вспыхивает страх, затем, возможно, злость и…       Стоп.       Сегиз делает глубокий вдох, запихивая собственное раздражение вглубь себя.       Сейчас не время.       Она резко поднимается на ноги и выходит в зал. Быстро вливаясь в работу, Уайт резво скачет между кухней и залом, натянуто улыбаясь клиентам и считая мысленно от одного до ста.       И это почти помогает. Но ещё Сегиз приходится следить за второй половиной зала – той, что у окна, ведь именно сегодня её заняла Кларисса, ушедшая покурить и позвонить.       За самым дальним столиком, в углу, который обычно почти не замечают посетители и в этот раз чуть было не заметила и Сегиз, сидят двое: лицо мужчины не видно в тени, а женщина сидит к ней спиной. Тихо ругаясь себе под нос, Уайт подходит ближе, слегка переживая, что они могли её звать, а она не заметила.       А с другой стороны, если бы что-то было не так, они бы тут, наверное, уже пол зала разнесли. Адам предупреждал её, что если она получит до увольнения жалобу, отрабатывать её штраф он заставит Мелани. Конечно, в последнее время их отношения довольно натянутые, но проблем доставлять подруге всё равно не хочется.       Поэтому Сегиз быстро подходит к столику и с почти доброжелательной улыбкой интересуется:       — Добрый вечер, у вас всё хорошо?       Тепло-карие и орехово-зеленые глаза поднимаются прямо на неё.       Блядство.       — Сегиз! — улыбается Мариэль. — Я не знала, что ты сегодня работаешь, как-то мимо глаз всё проскочило, пока мы тут разговаривали, — и кивает на мужчину напротив.       Конечно, только она же настолько удачлива, чтобы встретить главную героиню и её холодного и неприступного любовного интереса.       Сегиз же замирает, не зная, что ей нужно говорить и чувствовать. Еще парой неделей ранее у нее началась бы гипервентиляция легких, она бы что-нибудь придумала на месте, какую-нибудь пустяковую отмазку и тут же бы сбежала в туалет резать вены и любоваться живой кровью, вытекающей из её вен, чтобы хотя бы немного успокоиться.       Сейчас же она молчит. Её удивленный взгляд перескакивает с Мари на Зейна и обратно. Она чувствует что-то странное, словно нереальность происходящего стремится взорвать её органы изнутри, но она не может ничего с этим сделать. Накатывает знакомая волна, угрожая разрушить скалы к чертям.       Если она развернется к бару и разобьет парочку десятков стаканов, чтобы успокоиться, сильно это влетит ей в копеечку или нет?       — О, ты изменила цвет волос! Тебе очень идёт, — врывается в её мысли голос Мариэль. — Сегиз? Всё хорошо?       Уайт часто моргает и который раз за день глубоко вдыхает, очищая голову и сердце от ненужных эмоций.       — Да, прошу прощения, — выпаливает она хриплым голосом, возвращаясь к работе. — Вас всё устраивает?       Получается откровенно плохо.       Глаза Сегиз сами собой возвращаются к непроницаемо-холодному лицу Зейна, которое сейчас не выражает абсолютно ничего, словно бы его тут и не существует, словно не он сейчас сидит за столиком с любовью всей своей жизни.       Хотя, скорее, жизней.       Он даже не смотрит на нее, что легким, но ощутимым уколом касается её сердца, а на кончике языка расцветает вкус, похожий на предательство. Злость и раздражение снова поднимаются изнутри, обжигая грудь, словно бы человек, который был её близким, видел её в самых различных состояниях и несостояниях, вдруг перестал обращать на неё внимание вообще. Словно бы любовь всей её жизни забыла о её существовании.       О. Как иронично.       И как глупо. Они ведь даже не знакомы.       — Да, всё просто отлично, — мило улыбаясь отвечает Мариэль. — О, к слову, помнишь, я упоминала кардиолога? Это доктор Зейн.       Девушка кивает в сторону названного, зачем-то представляя его Сегиз.       — Зейн, это Сигизия, моя хорошая знакомая, которой я как-то помогла со Странником, но, точнее, это она мне помогла с ним, — смешок срывается с её пухлых губ.       Сегиз снова переводит взгляд на брюнета. Он почти доброжелательно ей кивает. Не говоря ни слова, она кивает в ответ, стараясь смотреть в его глаза.       Отлично, вот и познакомились.       — Я, пожалуй, не буду вам мешать, у меня куча работы, — Уайт быстро облизывает пересохшие губы и уходит, не дождавшись ответа.       Находясь в какой-то прострации, она делает несколько шагов вперед. У неё действительно куча работы: надо опять зайти на кухню, одернуть Клариссу, чтобы та побыстрее вернулась в зал, проверить все ли нормально у других посетителей и…       — Эй, девушка, я уже который раз вас подзываю! — неприятно щелкают пальцами неподалеку от нее. Сегиз поднимает глаза на посетителя с мерзким голосом хренового порноактера со сверкающей на запястье подделкой дорогих часов и зализанными назад темными волосами с видимой проседью.       На какой она там цифре остановилась, когда считала про себя от одного до ста?       — Чем могу помочь? — почти спокойно интересуется Уайт, надеясь, что её улыбка не похожа на оскал.       — Вы там курицу ловите что ли? Мы уже заказ кучу времени ждем!       Глубокий вдох. Натянутая улыбка.       Неважно. Начнём заново. Раз, два, три, четыре…       — Я схожу на кухню уточню, минуту.       — Уж будьте так добры, а то вы тут словно сонные мухи ходите. Как только на работу взяли таких безруких и медленных, — оскалившись, бросает мужчина в возрасте, который явно пытается молодиться за счёт внешнего вида и юной партнёрши – та противно хихикает, словно его шутка кажется ей действительно смешной       Вырвать его зубы до единого, смотря за тем, как его лицо корчится в гримасе боли, а потом заставить проглотить каждый из них, посолив, чтобы когда зуб касался окровавленной десны, ему было еще больнее.       Дрожь пробегает по телу Сегиз. Она кивает и молча уходит, уже даже не стараясь держать мысли в узде.              Кларисса, наконец, возвращается обратно спустя добрых десять минут, вливаясь в работу так быстро, словно никуда не уходила. Про себя Сигизия довольно ухмыляется – теперь столики у окна, где сидит мерзкая парочка и Зейн с Мари, далеко не её проблема.       А еще спустя десять Клэр кричит на весь зал, выбивая каждого присутствующего из колеи:       — Врача! Человеку плохо!       Уайт почти подскакивает на месте и не успевает даже опомниться, как уже бежит к одному из столиков. Её глаза расширяются от суматохи, вся работа отходит на второй план. Ум, натренированный многолетним опытом, немедленно переключается на пострадавшего.       — Нет, оставайся здесь, — сурово и приглушенно бросает кто-то у нее за спиной, когда она присаживается рядом с тем самым мужчиной, который успел ей нагрубить.       Бледная словно полотно кожа, бегающие от явной паники глаза и пот, выступивший на лбу.       Хотя бы в сознании. Это уже хорошо.       — Что болит? — четко и громко спрашивает у него Сегиз, перекрикивая гудящих в зале от суматохи людей. Уайт абсолютно хладнокровна, все раздражение смыл рассудок – она десятки раз оказывалась в подобных ситуациях.       Сбоку доносится испуганный голос его подружки:       — Он просто упал… Он не мог дышать…       С другой стороны мужчины на колени присаживается кто-то ещё, расстегивая пострадавшему рубашку, снимая его галстук в противную клетку и касаясь красивой рукой чужой бледной кожи слева шеи в поисках пульса.       — Девушка, отойдите, — одергивает этот кто-то Сегиз.       Она резко поднимает глаза.       Коричнево-красный встречается с орехово-зеленым.       — Я врач, — низко говорит она.       Зейн хмыкает.       — Не знал, что официанток теперь берут только с медицинским образованием.       — Не знала, что обязана перед вами оправдываться.       Сегиз бросает это не думая – сейчас для неё важнее сконцентрироваться на мужчине, лежащем на полу.       — Были ли у него ранее какие-то заболевания? Проблемы с легкими или сердцем? — четко спрашивает она девицу, что не так давно хихикала рядом с ним.       — Н-нет?.. Я не знаю, это наша вторая встреча…       — Он жаловался на что-то? — быстро подхватывает Зейн.       — Он не говорил… Он схватился за грудь перед тем, как упал.       — Слабый, — тихо говорит брюнет вслух, убирая пальцы с чужого пульса.       Поверхностное частое дыхание, холодный пот. Паззл мгновенно складывается в её голове, она снова смотрит на испуганное лицо пострадавшего. Он безмолвно открывает посиневшие губы, словно пытаясь что-то сказать.       — Инфаркт.       — Сердечный приступ.       Они выпаливают это в унисон: он хватает плечи пострадавшего, пытаясь его приподнять, она подползает ближе, укладывая его голову на собственные колени.       — Вызовите скорую, — громко чеканит Зейн, хмуро наблюдая за мужчиной и Сегиз и поднимая его колени.       Кларисса быстро отвечает:       — Будет через три минуты.       — У нас есть аспирин? — тут же спрашивает у неё Сигизия. Официантка кивает. — Неси.              Мерзкого и противного, но всё-таки пострадавшего мужчину грузят в скорую спустя четыре минуты. Фельдшеры (или как они тут называются?..) отдают дань уважения Зейну, похвалив его оперативную работу, и тут же уезжают, не позволив доктору даже что-то бросить в ответ.       Сегиз вспоминает, что Зейн в Линкон-Сити что-то около самого таланливого хирурга столетия, и фырчит, возвращаясь к работе. Посмотрим ещё кто кого: двадцативосьмилетний кардиохирург из игрульки с рейтингом «12+» или тридцатишестилетний торакальный хирург из суровой России.       Это обещает быть интересным.       

***

             Взрыв на секунду заставляет разбитый асфальт под ногами затрястись.       Громкие крики эхом отскакивают от полуразрушенных стен, оглушая. В унисон с ними звучит тревожная сирена, смешиваясь с взволнованным, но четким мужским голосом:       — Внимание! Женщинам, детям и старикам необходимо пройти на переулок Первой и Одиннадцатой улицы! Там вас ожидает медицинская помощь и эвакуационный автобус! Повторяю: женщинам, детям и старикам…       Шаг. Ещё один.       Осколки стекла хрустят под ногами.       Шаг.       Наклониться над чужим телом, протягивая руку вперед.       — Не трогай её! Не смей!       Повернуть голову на голос.       — Только посмей, тварь, я тебя убью! Тронь её хоть пальцем, сука! — кричит молодой парень, прибитый куском асфальта к земле. Цвет его волос стал каким-то бордовым, сливаясь с кровавыми разводами на камне.       Смешок.       Забавно. У него же даже нет сил встать, но он находит силы на пустые угрозы.       Отвернуться. Присесть рядом с бессознательным телом.       Длинные волосы беспорядочной волной лежат на земле. Она выглядит так безмятежно и спокойно, словно спит. Всю картину портят лишь многочисленные гематомы на теле и лице, смешиваясь с красивой алой кровью.       Разрезать ткань, пробить грудную клетку.       — Нет! Умоляю! Не надо!       Умоляет?       Чужая кровь на собственных горячих пальцах кажется прохладной, бьющееся сердце – еле-еле теплым.       — Потом скажешь «спасибо».              В уши вонзается противный звон, заставляя мгновенно распахнуть глаза и дернуться в сторону телефона на тумбочке.       — Да? — хрипит Сегиз в испуге. Её сердце колотится словно сумасшедшее, словно вот-вот пробьет грудную клетку так же, как и она сама пробила чужую рукой во сне.       — Здравствуйте, вас беспокоят из больницы Аско, — тоненько говорит женский голос в трубке. — Это мисс Сигизия Уайт?       Кровь на руках и чужой груди, осколки стекла, гематомы на теле.       Сегиз быстро моргает, смахивая остатки сна, и прочищает горло.       — Да, это я. В чем дело?       — Рада сообщить, что вы приняты! С понедельника вы приступаете к работе в качестве ординатора кардиохирургического отделения. Поздравляю!       Мужской голос, то угрожающий расправой, то умоляющий остановиться.       Она с досадой поджимает губы.       — Спасибо большое, буду иметь ввиду, — на выдохе отвечает Уайт, ложась обратно в постель.       — Хорошего дня! — бросают на другом конце и кладут трубку.       Рука девушки безвольно падает на кровать.       Какое разочарование. Во всех нормальных больницах Линкон-Сити (а этого без малого больницы четыре) отделения торакальной и сердечно-сосудистой хирургии забиты под завязку, поэтому она с болью на сердце выбрала ту больницу, которая первой попалась.       Кардиохирургия… Она справится. Подучит материала, наберется практики и обязательно справится. Всё равно в прошлой жизни приходилось проводить операции по коррекции пороков сердца и замене сердечного клапана, так что…       Ладно. Она будет относиться к этому как к увеличению уровня. Поработает пару лет и перейдет в торакальную хирургию. Может даже в другую больницу или вообще город.       Больница Аско. Что-то на краю сознания Сегиз царапало, когда она слышала это название, видела саму больницу и проходила собеседование в начале недели. Но сейчас, когда она, поправив манжеты рубашки, заходит внутрь, её уже не волнует практически ничего.       (Хотя она врёт сама себе).       Огромная вывеска «Кардиохирургия» вызывает у Сигизии очередной приступ раздражения, но она быстро идет вперед к стойке медсестер, пытаясь ни с кем не столкнуться по пути.       — Здравствуйте, я новый ординатор, — выпаливает она, пока симпатичная медсестра отвлеклась от каких-то своих дел, — к кому мне подойти?       Девушка за стойкой быстро сканирует её взглядом, словно проверяя на профпригодность: её острый взгляд касается её белых волос, легкой светлой шелковой рубашки, обращает внимание на отсутствие маникюра и макияжа на лице. Сегодня только тушь.       И расплывается в милой доброжелательной улыбке.       Фейс-контроль успешно пройден.       — Вам нужно переодеться и потом представиться заведующему, — тараторит она, вставая со своего места, — скорее всего вы сразу пойдете на обход больных, так что давайте мы вас быстренько переоденем.       Спустя десять минут Сегиз уже в хирургичке и халате стоит у серой двери, не решаясь постучаться. Вместо стука в дверь гулко стучит её сердце, словно птица в золотой клетке, предупреждая о чем-то. Ей даже кажется, что табличка на стене «Отделение кардиохирургии, доктор Ли» насмешливо смотрит прямо на неё.       Или это просто волнение.       Сегиз встряхивает головой. Белые волосы, стянутые в низкий узел, следуют прямо за ней, и, пока снова не начнет волноваться, быстро стучит в дверь.       — Войдите, — приглушенно доносится до её ушей.       Ну всё. Выхода нет.       Открыть дверь на себя.       — Здравствуйте, доктор Ли, я новый ординатор Сигизия Уайт.       За столом сидит высокий брюнет в белом халате и очках.       Непонятная злость напрочь смывает любое волнение.       — Доброе утро, доктор Уайт, — с почти неуловимой насмешкой здоровается Зейн.