Ночной Каир

С момента проишествия прошла неделя, рана уже неплохо затянулась, но неприятное ощущение все ещё преследовало как хрупкое тело, так и душу. Не сказать, что Эва была совсем потеряна и утопала в печали, но голова была сильно забита мыслями, выбивая её из колеи и оставляя неприятный осадок. Это то её и мучило. Ливий связался с Эвтидой тем же утром, предварительно зная, что эти семь дней она будет в безопасности отдыхать дома и ждать пока ее физическая форма не вернётся в норму. Теперь, когда он мог ее беспокоить, первым же делом попросил о встрече под предлогом того, что ему нужно было рассказать Эве кое-что очень важное, предостеречь ее. Она тут же согласилась не задавая лишних вопросов, но, не смотря на срочность, они договорились увидеться после обеда, так как этим утром у неё раскалывалась голова. Эвтида проснулась ранним утром, почти на рассвете и не смогла после уснуть даже на час. Вероятно это было связано со злосчастной датой, поэтому все утро Эва провела в постели, не открывая окна и шторы, не желая видеть утреннее солнце. Наконец, собравшись с силами, она заставила себя сходить в душ и после выпить чашку сладкого чая, чтобы немного поднять давление и сахар в крови, но позавтракать так и не смогла.  До места встречи с Ливием идти было всего ничего, это находилось совсем рядом с домом Эвтиды, но она все равно смогла растянуть прогулку на тридцать минут, прийдя за столько же до выбранного времени.  Когда Ливий подошёл, Эвтида уже стояла у назначенного ею места в ожидании. Он застал девушку внимательно смотревшей вниз на Нил. Эва стояла неподвижно, положив локти на перила моста Каср-эль-Нил, находясь на самом его центре, с сомкнутыми в замке пальцами. Она была настолько погружена в свои мысли, что не замечала ничего вокруг себя, однако, когда Ливий, подойдя, коснулся её плеча, Эва не испугалась, лишь спокойно повернула на него голову, так и не подняв глаза, после чего сразу же вернулась обратно к воде, а Ливий только стал рядом и облокотился таким же образом.  — Давно ждёшь ?  — Около получаса. — Эвтида ответила без особого энтузиазма.  — Зачем так рано пришла ? Мы же на два договорились. — Ливий, подхватив задумчивое настроение, сменил свой привычный тон на более спокойный.  — Хотела побыть здесь подольше. Прости, что заставила тебя ехать в такую даль, я просто-напросто не могла заставить себя пойти сегодня в другое место. — Не страшно, Эва, я все понимаю.  — Спасибо. Можем ещё немного так постоять ? — Эва спросила с тоской в глазах и надеждой в голосе, умоляюще повернув голову к Ливию и, наконец-то, подняв на него глаза.  — Можем, конечно… — мужчина сделал паузу, рассуждая, стоит ли ему продолжать свою фразу — здесь ведь утонул Исман. — договорил Ливий.  — Да, утонул. — Усмешка появилась на её лице, но в голосе отчётливо слышалась горечь. — Утонул в крови, а потом навсегда уснул в водах, окрашенного красным, Нила. — С болезненным сарказмом добавила Эвтида.  Ливий не стал слишком разворачивать больную, для подруги тему, лишь извинился и уточнил для Эвы, что все помнит и понимает, что не хотел её обидеть, списывая смерть Исмана на несчастный случай, но она уже погрузилась в свои мысли, более не слушая друга:  Солнце в Египте летом вставало рано: в пять часов утра оно уже восходило над водой, одаривая город нежным светом и теплом. В этот день Эвтида проснулась на рассвете, чего обычно с ней не происходило. Окна спальни выходили ровно на восток, поэтому Эва никогда не закрывала шторы на ночь, желая покидать мир снов с солнечными лучами, и стоило ей открыть веки, как по глазам ударил яркий розовый свет. Пару минут она ворочалась в постели, желая вернуть сон, но осознав, что этого не случится, она легла на спину и несколько минут неподвижно смотрела в потолок, лишь изредка моргая. Ночью ей было тяжело уснуть, с вечера её одолевали мигрени и никакие медикаменты не помогали, голова словно наливалась свинцом и становилась тяжелее с каждым часом, а тревожность нарастала сильно и быстро как никогда, словно в наваждении. Однако стоило Эве проснуться, она заметила, что голова совершенно пуста, её не одолевали никакие мысли, страхи или тревоги, она даже не чувствовала сонливость, не смотря на то, что спала от силы часа три. В конечном итоге, она всё-таки повернула голову обратно к окну наблюдая за розоватым небом, но надолго в постели не осталась. Ноги будто сами повели Эвтиду в гостиную, откуда открывался вид на запад, поперёк которого протекала река, а по правую руку виднелся Каср-эль-Нил.  Только она отодвинула шторы, как сонное лицо озарил свет. Тогда Эва решила открыть балконные двери и выйти на террасу. Стоило ей ступить босыми ногами на холодные деревянные балки, брови тут же поднялись и сошлись к переносице, поскольку за 12 лет жизни в Каире, Эва ни разу не видела город, так глубоко погружённым в ярко-красный цвет. Более того, её квартира располагалась на тридцатом этаже скорокаэтажного дома, в районе высотных зданий, поэтому, только появившийся солнечный свет в пол пятого утра, попросту не мог так ярко освещать весь западный Каир. Ещё страннее и страшнее была холодная температура, вызвавшая мурашки по коже открытых рук. Лишь сейчас тревога начала расти в сердце Эвы, заставляя её губы подрагивать, а веки закрываться чаще, защищая пересушенную слизистую глаз. Попятившись с балкона назад, Эвтида, будучи обычно грациозной и ловкой, неуклюже зацепилась пяткой за порожек и, чуть не рухнув на ледяную плитку, тут же развернулась и поспешила обратно в свою спальню. Она распахнула окна и вышла на небольшой балкон, вглядываясь в линию горизонта, из-за которой стремительно быстро выходило красное, как кровь солнце, таким же алым цветом было покрыто все небо, каждое небольшое облачко, лучи было яркими, точно вспышки и страшно слепили очи. Эва простояла там около пяти минут, в попытках осознать все происходящее, пока её виски не пронзила острая боль, напоминая о потерянном в подсознании сне, что она видела этой ночью. Он был коротким и размытым, состоял лишь из картинок, но Эва могла поклясться всеми египетскими богами, что видела ослепляющий рассвет, красный Нил и Исмана, стоящего на краю моста, неистово сильно истекая кровью. Её глаза округлились в страхе, Эвтида бросилась бежать обратно на террасу, не задумавшись даже на долю секунды, мог ли этот сон быть вещим. Она влетела на выступ и тут же обратила голову к центру моста, где за оградой еле стоял на ногах её не кровный, но брат. Река бушевала, окрашенная кровавым солнечным светом, словно плакала или злилась, так же как и сама Эвтида сейчас. Она крепко вцепилась руками в деревянный планширь, отрываясь ногами от пола, высунулась верхней частью своего тела за перила и принялась звать Исмана так громко, как только ей позволяли голосовые связки. Криками молила его уйти с моста, в надежде, что с такого расстояния он мог бы её услышать. Эве было неважно, который час на дворе и сколько людей проснулись бы от её возгласов, она продолжала биться в истерике и звать друга, все сильнее переваливаясь за края террасы… Доля секунды и в узких донельзя зрачках Эвтиды отобразилось окровавленное мужское тело, совсем обмякшее и падающее с высоты Каср-эль-Нила. Протяжное «нет», с которым она сама телом потянулась вперёд и чуть не упала с террасы, переваливаясь, разорвало пространство и голосовые связки Эвтиды. В ее желто-зелёных глазах немедленно собрались слёзы и начали стекать по покрасневшим щекам смуглого лица. Длинные каштановые волосы путались, белый шифоновый пеньюар в пол развивался на ветру, оголяя напряжённо трясущиеся голени.  Эвтида бежала вниз по лестнице, перепрыгивая по четыре ступени и, чуть ли не каждый раз падая, она пыталась удержаться за перила ослабевшими руками. Она сохраняла такую глупую и иррациональную надежду спасти Исмана, даже после того, как собственными глазами увидела его смерть. Бежала пятьсот метров от дома до моста, полная готовности прыгать, доставать Исмана из реки, позабыв даже о том, что не умеет плавать и только руки незнакомого мужчины, оказавшегося рядом, крепко обхватившие плечи Эвтиды, спасли её от неминуемой смерти, оттягивая назад, не смотря на все сопротивления, несмотря на истерику, истошные вопли, залитое соленой жидкостью лицо и мольбы пустить ее к Исману, выдавленные низким сорванным голосом. Отдаляясь от края моста, Эва успела только всмотреться в глубину красного Нила ещё раз, увидеть, как пятно крови растекается в, уже окрашенной злосчастным рассветом, воде и уходит с течением.  — Эва ? — Аккуратно позвал её Ливий, коснувшись плеча, отчего она вздрогнула и тут же вернулась в настоящее.  Её взгляд был немного напуганным, наполненный также печалью и тотальной растерянностью, смешал в себе все разом, а приоткрытые губы только подтвердили её состояние. Она вернулась глазами к Нилу, в котором спокойно текла абсолютно чистая синяя вода и ни капли крови там не осталось.  — Прости. Задумалась. — Ответила Эвтида неожиданно спокойным тоном. — Сегодня годовщина его смерти. Сложно не обращать на это внимание.  Ливий не стал отвечать, но поддерживающее приобнял Эву за плечи. Во время утреннего звонка она просила Ливия купить пару бутылок вина, не сказав зачем, однако очевидно было, она хочет выпить за упокой Исмана. По крайней мере за упокой, на который Эвтида надеялась, ведь некромантия так и не позволила ей связаться с ушедшим другом и оставалось только верить, что сейчас он в лучшем мире.