Встретимся в воскресенье

«Мистер Сарек, Я прошу прощения, если неверно к вам обращаюсь. Большое спасибо, что согласились встретиться со мной. Вы можете навестить меня сегодня до 18:00 в Пьемонтской академии, или, если вам так будет удобнее, я могу встретиться с вами после этого в другом месте. С глубоким уважением, Аманда Грейсон». Она ответила почти немедленно — ее расторопность заслуживала похвалы. Он посмотрел на часы и, заметив, что уже 16:24, ввел адрес Пьемонтской академии в навигационную программу на своем ПАДДе. Чтобы добраться туда на автомобиле, учитывая нынешнюю погоду и загруженность дорог, потребуется примерно сорок семь минут. Быстро сделав поправку на время до посадки в машину и после высадки, он определил, что прибудет в указанное учреждение в 17:23 с погрешностью в три минуты. Он учел те знания о человеческой культуре, что уже успел приобрести, и выбрал наиболее либеральную оценку. Его ограниченный опыт общения с людьми уже научил, что они не имеют такого же уважения к пунктуальности, как вулканцы. Вулканцы восхищались пунктуальностью, но для них быть пунктуальным означало приходить точно вовремя: ни раньше, ни позже. Дипломатический тренинг по земной культуре дал понять, что люди не заботятся о точности так, как вулканцы, но не объяснил, до какой степени приемлемо приходить заранее или опаздывать. «Мисс Грейсон, Я прибуду в Пьемонтскую академию примерно в 17:26. Сарек, Атташе по науке, Вулканское консульство, Саусалито». Сарек не стал задерживаться, чтобы сообщить кому-либо о предстоящей поездке и своем предполагаемом местонахождении; он просто заказал машину и вышел в пропитанный сыростью воздух. Дождь уже прекратился, но он поместил ПАДД во внутренний нагрудный карман мантии и поднял воротник повыше, защищаясь от липкого сырого тумана. Он устроился на заднем сиденье консульского автомобиля и быстро отправил сообщение Кувоку, информируя вышестоящего атташе о своей встрече с мисс Грейсон. Поездка заняла меньше времени, чем рассчитала навигационная программа, и в 17:21 Тавик, водитель, высадил его перед низким кирпичным зданием, стоящем посреди обширной лужайки. Сарек прошел по широкому тротуару к парадным дверям и оказался в тускло освещенном офисе, где за столом в углу сидела в одиночестве пожилая человеческая женщина. — Чем я могу вам помочь? — спросила она, не отрываясь от компьютера. — Я Сарек, атташе по науке в вулканском консульстве. Я здесь, чтобы встретиться с Амандой Грейсон, — ответил он. — Я прибыл на четыре минуты раньше. Женщина подняла взгляд от монитора и вздрогнула, рассмотрев нежданного посетителя. — О, я… ну, гм, конечно. Она вас ждет? — Да. Сарек заметил, как сжались мышцы ее горла. Она поднялась из-за стола и подошла к стойке регистрации. По вулканскому обычаю женщина должна была подтвердить его присутствие и велеть подождать оставшиеся четыре минуты, пока мисс Грейсон не будет готова его принять, но она, поднявшись на цыпочки, указала через стеклянную стену в коридор и сказала: — Если хотите, можете просто пройти вон туда по коридору. Она в кабинете 16. Сарек кивнул и сделал несколько шагов в сторону двери в левой стене, ведущей в длинный коридор, но затем понял, что женщина, заламывая руки, пристально наблюдает за ним, будто он представляет какую-то прямую угрозу. — Вы намерены уведомить ее о моем приходе? — О, гм, конечно, — пробормотала она, делая несколько шагов назад к своему столу. — Просто пройдите туда, вперед. Сарек не стал останавливаться, чтобы обдумать странное поведение женщины или проявленный ею недостаток формальности. Он миновал дверь и вошел в коридор, выложенный желто-зеленой плиткой. Петли заскрипели, когда распашная дверь закрылась за его спиной. Пьемонтская академия оказалась необычным учебным заведением. Она была небольшой, стены покрывали ряды абстрактных художественных произведений в форме отпечатков ладоней с надписью: «Первоклассники мисс Макинтош — просто потрясающие!» На подоконниках стояло множество живых растений в горшках, а на электронных дисплеях всплывали памятки, восхваляющие положительные черты характера, такие как честность и сострадание. — Эгей, сюда! Сарек обернулся в направлении голоса и заметил женское лицо, торчащее из двери в десяти метрах впереди. Она махнула рукой, затем вышла в коридор и приблизилась к нему. Остановилась на расстоянии менее метра и хлопнула в ладоши. — Полагаю, вы — мистер Сарек? — Сарек, да. А вы — Аманда Грейсон? — Да, — просияла она. — Приятно познакомиться. — Живите долго и процветайте, мисс Грейсон, — сказал он, поднимая правую руку в та’але, традиционном вулканском приветствии. Она взглянула на его руку и, казалось, не знала, как на это реагировать, что дало Сареку несколько секунд на ее изучение. Она отличалась от большинства человеческих женщин, с которыми он сталкивался во время своего краткого пребывания на Земле, но казалась совершенно ничем не примечательной. Она была высокой, худощавой, с большими темными глазами, широко открытыми ему навстречу. Ярко-розовое платье едва прикрывало колени, а серое верхнее одеяние плотно облегало тело. Коротко стриженые каштановые волосы перехватывала ярко-желтая лента. Она медленно сложила руку в грубое подобие вулканского приветственного жеста. Ее лицо покраснело, и она пробормотала: — Надеюсь, вот так правильно. Вы первый вулканец, с которым я встречаюсь в жизни. — Ваша попытка почтить мои обычаи оценена, — ответил он, пораженный тем, что она приложила для этого усилия, как поступали весьма немногие. — Мне интересно узнать больше о вашей культуре и обычаях; вот почему я пригласила вас сюда, — призналась она, убрав та’ал и скрестив руки на груди. — Итак… Позвольте мне для начала от всей души поблагодарить вас за то, что вы пришли, особенно в такой короткий срок. — Для меня было честью принять ваше приглашение. Ее лицо озарилось теплым, эмоциональным сиянием. — Вы не хотели бы зайти в мой класс и поговорить о ярмарке по культурному обмену? Он склонил голову в ответ и последовал за ней в ярко освещенное помещение, заполненное разнообразными плакатами и изображениями. В центре комнаты полукругом стояло несколько низких столиков, под ними были спрятаны маленькие мягкие табуреты. — Извините, у меня нет лишнего стула взрослого размера, — она издала смешок, оглядываясь по сторонам. — Если хотите, я сейчас схожу возьму один из учительской комнаты отдыха. Почему она не подготовилась к его прибытию получше? Он кивнул и ответил: «Если вы считаете это приемлемым». Она исчезла за дверью, и, судя по участившемуся стуку каблуков по твердому полу, двигалась довольно торопливо. Сарек заложил руки за спину и осмотрел обстановку. На больших демонстрационных досках, висящих по стенам, были изображены примитивные уравнения и карты местоположения Земли и Федерации в целом. Он предполагал, что Пьемонтская академия является высшим учебным заведением, но оказалось, что это начальная школа для детей. Исходя из простоты расчетов на доске, дети должны быть совсем маленькими, вероятно, не старше четырех лет. Идя вглубь помещения, он сканировал взглядом случайно попадающиеся учебные материалы. Как человеческие дети могут учиться в такой неупорядоченной среде? Он остановился перед тремя широкими окнами и принялся рассматривать серый пейзаж. Снова пошел дождь, но не это привлекло его внимание. В двадцати метрах от главного здания находилось необычное уличное сооружение, заключенное в высокий металлический забор. Оно состояло из нескольких причудливо смонтированных конструкций, соединенных между собой системой лестниц, колец и канатов. Казалось, что это место для массовых экзекуций — какая-то варварская тюрьма или лагерь для военнопленных. Дверь открылась, он обернулся и увидел Аманду Грейсон, вернувшуюся с простым металлическим стулом. Она поставила его рядом со своим столом и радостно заявила: — Я вернулась. Итак, не хотите ли присесть? — Могу ли я поинтересоваться… Для чего предназначена эта зона позади здания? — Эм-м-м? — протянула она, делая несколько шагов в его сторону. — Огороженная территория, — уточнил он, поворачиваясь к окну. — О, это игровая площадка, — засмеялась она. — У вас на Вулкане нет игровых площадок? — Нет. — Он не был уверен, каково точное предназначение «игровой площадки», но из этого термина легко было сделать вывод, что огороженная зона несет рекреационные функции. Ну конечно, люди питали большую склонность к эвфемистическим выражениям. — Вы подразумеваете, что эта игровая площадка — место для проведения досуга? — А для чего еще нужны игровые площадки? — Тогда в чем назначение ограждения? — Ну, эта площадка рассчитана на самых маленьких детей, пяти- и шестилеток. Она находится прямо возле улицы; мы не хотим, чтобы они выбежали под машину. — Пяти- и шестилетние земные дети не обучены не выходить на пути следования транспортных средств? Рот мисс Грейсон распахнулся, и она покачнулась назад. — Хм, полагаю, их родители говорили им этого не делать, но они еще малы, порой импульсивны и не осознают опасности. — Понятно. — Ну, ладно, может, мы поговорим о ярмарке по культурному обмену? Ему искренне хотелось узнать о человеческих детях больше, но по ее попытке перевести тему в другое русло, он почувствовал, что обидел ее. Он отвернулся от окон и вернулся в переднюю часть комнаты. — Да, пожалуйста. Она предложила ему мягкий стул из-за своего стола, а себе взяла металлический. Извлекла ПАДД из коричневого матерчатого мешка и села так, чтобы можно было делать заметки. — Ну, тогда, Сарек, еще раз большое спасибо, что пришли… — Вы уже меня поблагодарили, — напомнил он. — Точно, — ответила она, поерзав на стуле. — Так вот, ярмарка по культурному обмену состоится в первую неделю мая. Мероприятие, посвященное изучению вулканской культуры, запланировано на 2 мая. Сарек мысленно воспроизвел терранский календарь. Солнечный цикл Земли имел продолжительность 365,2425 дня, произвольно разделенных на двенадцать месяцев по системе, называемой григорианским календарем. Федерация перешла на стандартизированные звездные даты вскоре после своего образования, но многие планеты-члены Федерации, включая Вулкан, по-прежнему придерживались намерения использовать для межпланетного общения свои собственные календари. Система звездных дат Федерации была основана на солнечном цикле Земли, поэтому он быстро вычислил, что 2 мая является 122-м днем стандартного года, и определил, что нужной звездной датой будет 2226.33.402, для простоты можно было округлить до 2226.33. Он сделал мысленную пометку. — Так что я надеялась, что вы сможете прийти и поговорить с нами о том, какова жизнь на Вулкане, — добавила мисс Грейсон. — Уточните. Странное выражение промелькнуло на ее лице, но она быстро растянула уголки рта в улыбке. — На что похожа ваша жизнь — что вы едите, как проводите время, чем занимаетесь для веселья? Очевидно, у вас нет игровых площадок, так что же у вас есть? — Я могу предложить только отдельные факты из моего собственного личного опыта, — ответил он. — Полагаю, что более полное представление о жизни вулканцев возможно почерпнуть в гражданских базах данных. — Верно, — возразила она. — Но я хочу, чтобы они услышали все это от вулканца. — Почему? — Мистер Сарек, Сарек, извините, я… Я хочу вытащить своих детей из их тепличных маленьких пузырей. Многие из них никогда не встречали выходца с другой планеты; я и сама мало с кем из них сталкивалась. Как я уже говорила, вы первый встреченный мной вулканец. Я не знаю, почему мы так дистанцируемся друг от друга. Сарек заметил изменение высоты и ритма ее голоса. Ее глаза расширились, она начала жестикулировать, подчеркивая отдельные моменты своей речи. Он согласился с ее оценкой, его личный опыт ее подтверждал — меж различными видами разумных существ Федерации существует слишком большая самосегрегация, в частности между людьми и вулканцами. — Я ценю ваше беспокойство, — ответил он. — Но не уверен, что со своей стороны могу предложить что-то полезное столь маленьким детям. — О, не соглашусь, — возразила она. — Сталкиваясь с разнообразием в раннем возрасте, они начинают воспринимать его как норму. И к тому же они не очень малы. У нас есть дети в возрасте пяти лет, но я учу второклассников — им от семи до восьми. Ее заявление удивило его, учитывая примитивное содержание учебных материалов, размещенных на стенах. — Вы позволите мне еще один вопрос? — Конечно. — Учебным заведением какого рода является Пьемонтская академия? — спросил Сарек. — Я думала, это очевидно, — ответила она, обводя рукой помещение. — Это школа. — Да, но в чем ее специализация? — Хм, учить детей? — Я знаю о назначении школ, мисс Грейсон. Какие направления обучения здесь имеются? — Все, — пожала она плечами. — Математика, естественные науки, история, творчество… Пьемонтская академия — это начальная школа. Мы даем общее образование детям в возрасте от пяти до двенадцати лет. — Это коррекционное учреждение? Она поджала губы. — Нет. На самом деле это одна из самых рейтинговых школ в районе залива Сан-Франциско. Но даже если бы это было коррекционное учреждение, что с того? — Я просто комментирую тот факт, что человеческие дети, по-видимому, отстают в развитии от вулканских. У нее отвисла челюсть, брови сдвинулись. — Знаете, что… А, неважно. Она вскочила на ноги и промаршировала в сторону двери. Сарек встал и смотрел на нее, не понимая причину ее эмоционального всплеска. — Мисс Грейсон? — Думаю, вам лучше просто уйти. Спасибо за потраченное время, Сарек, — она распахнула дверь и указала рукой в коридор. — Я вас оскорбил? — спросил он. Ее темные глаза сузились, она, саркастически хмыкнув, склонила голову набок и несколько мгновений смотрела в стену. — Знаете, я всю жизнь слышала стереотипы о вулканцах, о том, какие они грубые и высокомерные и… — Она глубоко вздохнула и уставилась в пол, словно собираясь с мыслями. — В мои намерения ни в коем случае не входило… — начал он. — Думаю, будет лучше, если вы уйдете, — перебила она. — Я найду какой-нибудь другой способ познакомить моих учеников с вашей планетой и ее культурой, без унижения их интеллекта. — Если я оскорбил ваших учеников, я приношу извинения, — ответил он, сделав несколько шагов вперед. Ее искаженные гримасой черты начали расслабляться. — Спасибо за ваши извинения, но я все равно не уверена, что вы тот гость, которого мы ищем. Сарек не видел смысла продолжать доискиваться причин ее иррационального порыва, поскольку она явно хотела, чтобы он ушел, поэтому он миновал дверной проем, развернувшись, поднял руку в та’але и сказал: «Живите долго и процветайте, мисс Грейсон». — Ага, до свидания, — она захлопнула дверь перед его носом, оставив его размышлять об их разговоре. Выйдя из здания, он направился в сторону уличного тротуара, доставая ПАДД из внутреннего нагрудного карман мантии, чтобы связаться с водителем консульства. Дождь прекратился, но темные тучи еще нависали над головой. Тавик не нашел места, где можно безопасно запарковаться, и был вынужден кружить вокруг квартала, сейчас он стоял в дорожном заторе в нескольких улицах от него. Он согласился встретиться с Сареком на углу возле остановки общественного транспорта, поэтому Сарек повернул налево и направился к условленному месту. Он остановился у зеленой металлической скамейки и задумался о своей встрече с Амандой Грейсон. Люди были такими темпераментными и загадочными существами. Логично было заключить, что он обидел ее, но как же нелогично с ее стороны обижаться на факты. Не в первый раз с момента прибытия на эту планету он начал сомневаться в своем будущем на ниве дипломатии. Ранее он пришел к выводу, что вина за большинство допущенных ошибок лежит на людях-ученых, имеющих репутацию угрюмых и эксцентричных индивидов, но теперь всего за четыре с половиной минуты разговора ему удалось разозлить школьного учителя и, предположительно, оскорбить детей. Большая капля воды упала с неба и приземлилась ему прямо в глаз. Он тряхнул головой, чтобы прояснить зрение, но вскоре уже стоял под водопадом проливного дождя. *** — Это коррекционное учреждение? — передразнила она вслух, запихивая пустой ланчбокс в холщовую сумку с длинным ремнем. — Ну и наглый же тип. Аманда всегда гордилась своими терпением и толерантностью, но вот чего она никогда бы не потерпела, так это придирки к ее детям. Она старалась быть с ним милой, но он был полон критицизма и снисходительной надменности с того самого мига, как она впервые увидела его стоящим в коридоре и рассматривающим рисунки класса Дженни Макинтош. Она хотела познакомить своих учеников с другими культурами, чтобы расширить их кругозор и научить ценить разнообразие, но, видимо, Сарек нуждался в подобном уроке больше, чем ее ученики-семилетки. Она выглянула в окна в дальней части класса и, заметив, что идет проливной дождь, надела резиновые сапоги и прихватила из угла зонтик с длинной ручкой. Забавно, насколько погода соответствовала ее настроению. Обычно она ждала, пока дождь не перестанет, но сейчас не хотела пропустить следующий автобус, потому что обещала своему соседу, Генри Дейстрому присмотреть за его сыном Ричардом, когда он уйдет на работу. Она не знала, чем конкретно занимается доктор Дейстром, но это было как-то связано с компьютерами и электронными схемами, из-за чего ему приходилось работать внеурочно. Он никогда особо об этом не рассказывал, но он особо не рассказывал ни о чем. Его история была просто душераздирающей. Его жена покончила с собой, когда их сын только начал ходить, и у Аманды было такое ощущение, что Генри не особо интересуется отцовством, или, возможно, ему слишком мучительно находиться рядом с сыном. В любом случае, Генри редко появлялся на горизонте. Она подумала о его маленьком сынишке, вспомнила грубые замечания Сарека и снова начала злиться. Ричард Дейстром был милым и добрым семилетним мальчиком, но его школьная успеваемость сильно хромала, особенно по математике. Она провела множество вечеров, пытаясь его обучить, и знала, что он обладает интеллектом и готов учиться, но не могла найти способ раскрыть его потенциал. Да, Ричард нуждался в коррекционном обучении, но он не был глупым. Он не был хуже других. Она открыла зонтик и шагнула под дождь. Решительно двигаясь вперед, она, в попытке выбросить из головы грубого вулканского дипломата, начала мозговой штурм по поиску других идей для предстоящей ярмарки. Ей просто придется проглотить свою гордость и сказать мисс Хикман, что она не смогла найти вулканского гостя. Аманда тяжело вздохнула. Ей пока что удавалось воплотить в жизнь все свои идеи, но, наверное, мало чей послужной список остается идеальным вечно. Она подняла взгляд от носков своих резиновых сапог, украшенных цветочным узором, и остановилась как вкопанная. Сегодня она будет на автобусной остановке не одна: Сарек, атташе по науке, стоял, забившись под редкие ветви молодого дуба, тщетно пытаясь укрыться от потопа. Посольство Вулкана конечно же не могло заставить своих сотрудников передвигаться на общественном транспорте? Она нахмурилась и подошла к остановке. Она заметила, что он повернул голову в ее сторону, но он ничего не сказал. Вдруг ей стало его жалко: он промок до нитки. Его волосы, казавшиеся лакированными всего несколько минут назад, теперь были мокрыми и растрепанными. Струи воды стекали по подбородку, а веки наполовину закрылись в безнадежной попытке уберечь глаза от дождя. Он напомнил ей жалкого уличного кота-переростка. Она подошла ближе и сильнее подняла большой зонт над головой, чтобы вместить его высоченную фигуру. Аманда была высокой для человеческой женщины — 178 сантиметров, но Сарек оказался куда выше — явно не меньше двух метров, и, вероятно, именно поэтому она поначалу сочла его немного пугающим. Он взглянул на нее и вытер воду с глаз большим и указательным пальцами. — Благодарю вас, мисс Грейсон. — Пожалуйста, — пробормотала она, чувствуя, как забрызгивает дождем ее серый кардиган, поскольку теперь она стояла ближе к краю зонта. Секунды шли в неловком молчании, затем Аманда глубоко вздохнула. Она была общительным человеком, и эта безысходная тишина сводила ее с ума. — Вы обычно ездите на… — начала она как раз в тот момент, как он произнес: «Мисс Грейсон, я…» Они оба замолчали и взглянули друг на друга. — Прошу, мисс Грейсон, продолжайте. — Вы обычно ездите на автобусе? — Нет, я жду консульского водителя. —А, — пробурчала она, поджав губы. — Что вы хотели сказать? — У меня ни в коем случае не было намерения оскорбить вас, ваших учеников или ваше образовательное учреждение, — его голос был твердым, а глаза искренними, и что-то в его плачевном состоянии заставило ее улыбнуться. — Как долго вы уже на Земле, Сарек? — Двадцать четыре дня. — Вы ведь не привыкли иметь дело с людьми, да? — Нет, — признался он. — К терранской погоде я также не привык. «Это очевидно», — подумала она, изучая его мокрую одежду. Аманде вдруг стало стыдно. Наверное, он не пытался быть самодовольным ослом — возможно, произошло просто культурное недопонимание. Она подумала об их недавней стычке и поняла, что он, вероятно, не пытался и оскорбить ее учеников; возможно, дети действительно развиваются по-разному в зависимости от их вида. — Ну, а я не привыкла иметь дело с вулканцами, — призналась она, заправляя за ухо непослушную прядь волос. — Я так и предположил, учитывая тот факт, что вы уже дважды сообщили мне, что я — первый встреченный вами вулканец. Она воззрилась на него, но что-то в невозмутимом выражении его лица давало ей понять, что он неподдельно несведущ в том, как ведет себя с людьми. Она медленно выдохнула и решила попробовать более дипломатичный подход. — А вы не стесняетесь в выражениях, не так ли? — Я не понимаю. — Вы очень откровенны, очень прямолинейны, — рассмеялась она. — Вы подразумеваете, что косвенные выражения в данном случае были бы более приемлемы в социальном плане? Она не смогла сдержать легкую улыбку. Бедняга был настолько социально дремуч, что почему-то казался даже почти трогательным. — Я хочу сказать, что, как правило, на мед можно поймать больше мух, чем на уксус. Он воззрился на нее. — Любопытное утверждение. Вздохнув, она прикусила губу, чтобы не рассмеяться. — Послушайте, я думаю, что я, возможно, слишком остро отреагировала тогда. Вы производите впечатление очень… прямолинейного человека. Я уверена, вы не имели в виду, что мои ученики… ну, неважно. Кто старое помянет… У меня такое чувство, что я составила о вас неверное мнение, и сожалею об этом. Его лицо оставалось неподвижным, но выражение, казалось, слегка смягчилось. — Я признателен вам за этот жест, мисс Грейсон, но не уверен, что вам есть за что извиняться. Я плохо знаком со сложными социальными условностями вашего вида. — Ну, теперь, когда мы согласились, что зашли не с той ноги, и помирились, не хотели бы вы попробовать еще раз? — с надеждой предложила она. — Не с той ноги? — Э-э, это человеческое выражение о возникшем поначалу недоразумении. — Понятно. Что вы предлагаете? Ее вдруг поразила дикая мысль. Она не хотела, чтобы с ее учениками общался снисходительный козел, но, возможно, она сможет научить его как немного поумерить грубость. — Ну, как оказалось, у меня еще есть вакансия вулканского гостя на школьной ярмарке по культурному обмену. Мне также не помешала бы помощь в составлении подходящего по возрасту плана урока о Вулкане, потому что большая часть материалов, что я нашла в базах данных, читается как ультраскучная антропологическая диссертация в аспирантуре. — Мисс Грейсон, я затрудняюсь понять… — Я еще не закончила, — перебила она и ободряюще улыбнулась. — Мне кажется, вам не помешала бы помощь в общении с людьми. Я готова вас обучать. Он бросил на нее пристальный взгляд, ощупывая глазами лицо, отчего ее щеки занялись румянцем, а волосы на затылке начали вставать дыбом, а затем произнес: «Уточните условия соглашения». — Я думала, это и так очевидно. Нет лучшего способа узнать о культуре, чем из первых рук; я постоянно твержу это своим ученикам. В этом и смысл нашей ярмарки по культурному обмену. Так что вы поможете мне составить план урока, посвященного Вулкану, и придете на мою культурную ярмарку 2-го числа, а я проведу вам ускоренный курс человечности. — Предпосылки мне понятны, — ответил он. — Я просто намеревался обсудить условия — когда и как вы хотите реализовать этот план? — Ну, мы могли бы встречаться несколько раз в неделю… — Я занят всю неделю. Она вздохнула и глянула через его плечо на встречный поток машин. Она видела, что к остановке приближается автобус, и ей не терпелось заключить сделку. — Ну, я вообще-то тоже, но по вечерам свободна. — Вечерами я медитирую. — А вы не слишком-то помогаете, — она выдавила из себя улыбку сквозь раздраженный вздох. — А как насчет выходных? Завтра суббота. Я свободна весь день. — В шестой день стандартной терранской недели я занят выполнением дипломатических обязанностей. — Тогда встретимся в воскресенье, — ухмыльнулась она, показывая, что не собирается принимать «нет» в качестве ответа. Автобус остановился, его двойные двери со скрипом распахнулись. — В каком месте? И во сколько? — Кафе «Французские тосты», 10:00. Это в вашей части города. Я пришлю вам детали. — Очень хорошо, — ответил он, учтиво кивнув. — Следует ли мне взять с собой… Гудок автобуса прервал его. Аманда помахала водителю и ответила: — Нет, ничего приносить не нужно. Просто сами приходите. Она начала складывать зонт, но поняла, что он ей больше не понадобится, поэтому повернулась и предложила его Сареку. — Возьмите. — Это устройство принадлежит вам, — сказал он, переводя взгляд с ее руки, держащей зонт, на лицо. — Ну разумеется, — засмеялась она. — Я вам его одалживаю. Неизвестно, когда ваш водитель доберется по таким пробкам. Можете вернуть его мне в воскресенье. Она сверкнула своей самой очаровательной улыбкой, сунула ему в руку зонтик и поспешила к ожидающему ее автобусу. Водитель, не дожидаясь пока она сядет на место, отъехал от бордюра. Рухнув на жесткое белое сиденье, она мельком заметила через залитое дождем окно, как Сарек стоит, неловко держа в руках ее огромный бело-синий зонт. Этот странный мужчина был чужаком на чужой земле. Улыбнувшись, она подумала про себя: «Ну, мы все немного странные, не так ли?»