No matter how many nights that you’d lie
Wide awake to sound of the poison rain.
***
Аппарат издал три коротких сигнала, давая понять обитателю жилища, что ужин готов. Выражаясь более точно - то, что приготовил этот агрегат в виде большого чемодана с окошком, был не совсем ужин. Скорее просто прием пищи, так как время на часах уже давно перевалило за полночь. Обитатель убежища никак не среагировал на звуковой сигнал и продолжал читать большой талмуд в толстом переплете, переодически делая записи в тетрадь. При этом карандаш для записи каждый раз убирался за ухо. Было видно, что читатель делал это по старой привычке. «Сознание - поверхность… длинный хвост колебаний, слабостей…» записал некто на листе, затем поставил жирную стрелку и большими буквами размашистым почерком вывел слово «Берег?». Аппарат снова начал сигнализировать о готовности, заставив человека остановиться отстукивать ритм торцом карандаша об стол и вынырнуть из своих рассуждений. Вернувшись в реальность, обитатель, а точнее обитательница жилища осмотрелась по сторонам, будто бы не узнавала места, где находилась. Большой стол был завален множеством книг в ветхих переплетах, рядом с которыми стояло огромное множество пустых чашек и стаканов. На втором столе напротив по стопкам были сложены тетради с закладками в разных местах. Все указывало на то, что обитательница жилища была Научным сотрудником, который по большей части работал с литературой, написаной еще задолго до Выхода Смерти. — Сколько же времени уже прошло? — спросила девушка сама у себя. Она встала и положила учение о философии на стол рядом с остальными многочисленными книгами обложкой наверх и пошла в сторону кухни. На пол пути она остановилась у зеркала, заглянула в него. Вид у нее был очень бледный, она сильно похудела за последнее время, что особенно было видно по ее впалым щекам и темным кругам под глазами. Ее голубые глаза и светлые волосы будто еще сильнее оттеняли болезненный вид. Девушка сняла очки в толстой темной оправе и подняла их на голову, потерла глаза и еще раз взглянула в зеркало. — Пора прекращать столько работать. — устало она сказала своему отражению в зеркале и пошла к печке, что любезно ей приготовила, если это можно было так назвать, макароны с сыром. Выход смерти и условия постапокаптического мира заставили научный прогресс двинуться на столетия вперед. А вот питание у людей с ограниченным количеством времени совершенно не изменилась - кинул в микроволновку что-то замороженное и разогрел. Да невкусно, но зато быстро и удобно. Прямо как в кино далекого прошлого, когда люди жили обычной жизнью. Девушка улыбнулась своим мыслям, а в слух сказала: — Мама, ты спец по гидратированию пиццы! - Засмеялась Лив, вспомнив фразу из старого фильма, которая была очень к месту — Надо будет оформить заказ на витамин Д и дозу окситоцина, иначе я точно откинусь. Ее звали Оливия, но ей никогда не нравилось данное ей имя при рождении, поэтому в базе данных она зарегистрировала себя как Лив*. За всю свою жизнь Лив привыкла к одиночеству, поэтому жизнь ученой отшельницы ей очень нравилась, плюсом ко всему условия постапкалипсиса исключили контакт с людьми и ее это вполне устраивало. Главным преимуществом было то, что она могла сосредоточится на работе и не думать не о чем другом. За последний год она впервые что-то нащупала в своем изучении Берега с точки зрения сознания и ей нетерпелось докопаться до сути этого феномена. Лив села за стол и принялась за трапезу, подпевая при этом мелодии, которая ненавязчиво играла на фоне. Переодически она задумчиво рассматривала свою руку, на кисти которой было множество поперечных шрамов, словно кто-то наносил на них неглубокие порезы. Девушка потрясла головой, отгоняя от себя мрачные воспоминания, затем включила браслет и ловко перещелкивая пальцами выбрала нужное имя. — Я думала, что в твоём логове уже давно обитает Тварь с милой мордашкой и терроризирует округу — ответил приятный женский голос, а на экране появился портрет красивой молодой девушки. — Не дождешься, Фрэджайл. Если я плохо закончу, то где нибудь рядом с лагерем МУЛов, чтобы терроризировать их. Ты знаешь что мой последний заказ из Центрального узла был украден? — Конечно, знаю. Я пыталась найти твою посылку, но сама знаешь, что это небезопасно. К тому же погиб мой лучший курьер, которого я отправила на поиски - очень плохие времена настают скажу я тебе, и пыльная книга - не повод так рисковать людьми. — Не знала, что попала в службу поддержки — разозлилась Лив. Фрэджайл была единственным человеком, с которым Лив выходила на контакт и мало-мальски посвящала ее в свои дела. Вообще, когда Лив хотелось, чтобы ее выслушали она связывалась именно с ней. Сперва контактировать было острой необходимостью, потому что Лив заключила с ней договор на курьерские поставки, но со временем у них завязалось что-то похожее на дружбу, ну или хотя бы приятельские отношения. — Мне очень жаль твоего курьера. — смягчилась Лив — Должна сказать, что этот философский труд остался в единственном экземпляре. Для литераторов и философов он имеет огромную ценность… Вообще, я звоню не для этого. Я хочу заглянуть завтра в архив Среднего узла — в этот раз я сама заберу книги, не хочу чтобы кто то еще рисковал. Хотя смею напомнить, что мой сосед недавно заказывал видеоигру из Южного. — Ну какие никакие заказы - а это мой хлеб. — вздохнула Фрэджайл — В последнее время дела идут не очень, поставки срываются все чаще, а у моих людей наблюдается этот долбанный синдром курьера, черт его дери! — Фрэджайл сделала паузу — Подожди, наша главная отшельница выходит в свет? — Не делай из мухи слона. Только архив и никаких контактов, может загляну к тебе в офис. У тебя же там надеюсь нет никого из Бриджеса? — Нет, но… — Фрэджайл замялась — хотя нет, поговорим об этом, когда ты прибудешь в Средний Узел. — Если ты про Бриджес, политику и их внеземные предложения о сотрудничестве, то я слышать ничего не желаю об этом! — отрезала медным голосом Лив. — Ох… Увидимся завтра! — портрет девушки потух. Лив встала и начала агрессивно ходить по комнате взад и вперед. Президент уже давно пыталась заполучить ее в качестве Научного сотрудника для какого то проекта - кажется они назвали его Бриджес-1. Однако, Лив была твердо уверенна, что когда в исследования вмешивается политика, то все труды можно сразу же считать проваленными. Ее родители положили жизнь в Бриджес, причем на самом деле положили - они погибли во время Манхетеннского выплеска пустоты - и что это дало? Все их исследования получили пометку «совершенно секретно», что даже она - их дочь, которая продолжает изучать феномен Берега, не может получить к ним доступа. Именно, поэтому ее считают параноиком — ведь все записи Лив делает от руки, чтобы никто не посягнул на ее интеллектуальную собственность. Девушка села на кровать, грубо сняла обувь и бросила на пол. Затем легла и тяжело вздохнула. «Да, денек завтра будет еще тот. Надо как-то незаметно проскочить в архив и забрать отложенные для меня книги. Хорошо, что они не знают, в каком направлении изучения Берега я иду и как далеко продвинулась, иначе бы тут давно уже стояли эти выряженные клоуны со своими политическими речами с табличками на груди… Хартмен!» Лив резко села, вспомнив про такую важную задачу, что отметила для себя на завтрашний день. Хартмен хотел, чтобы она заглянула к нему на разговор тет-а-тет. Она резко повернулась на бок и положила руку под голову, нахмурила брови. Надо срочно засыпать, иначе завтра от нее не будет никакого толку. Постепенно ее конечности начали расслабляться, а разум парить куда-то далеко.***
— Знать тьму внутри себя — лучший способ справиться с тьмой в других.— Прошептал чей-то низкий голос вдалеке. Лив поморщилась, но продолжала тихо сопеть уперевшись щекой в руку. — Смерть, если к ней подойти психологически есть не конец, а цель. — продолжал нарушать тишину все тот же голос ровным тоном. Почувствовав, что она замерзает, девушка окончательно проснулась и села. Но была она не в своём убежище на кушетке. Она сидела на Берегу и вокруг была кромешная тьма. Запах сырости и грязи бил в ноздри. Ветра не было - полный штиль, но при этом холод был такой, что девушка задрожала. — Опять этот ужасный кошмар… — прошептала Лив, почувствовав как ком подходит к горлу, а грудь сдавливает ужасная паника и страх. Затем из темноты спокойным и развязным шагом начал приближаться человек. Будто он был тут хозяин - на ее берегу, как это не иронично. Множество раз Лив пыталась разглядеть его, но фигура была размыта. Все что она видела - это золотую маску на его лице. Единственный идентификатор, по которому она могла его различать в кошмарах. Человек этот на протяжении последнего года вызывал у Лив огромный поток эмоций. Во-первых, это ужасающий страх чего-то неизбежного, словно он олицетворял и нес разрушение всему живому. Во-вторых, пугающее чувство тревоги, когда начинает неприятно ныть под ложечкой, словно он предвестник чего-то, что ты с нетерпением ожидаешь. В-третьих, страшное чувство горькой утраты. Последнее Лив никак не могла понять и это пугало ее больше всего, ведь она никогда не испытывала ничего подобного - откуда ей знать что такое утрата и тем более как она ощущается? О родителях она знала только из научных публикаций и их интервью, поэтому новость о Манхеттенском выплеске ее не задела. А тем временем фигура в золотой маске все приближалась и тянула к ней свои руки. Лив начала пятиться назад, затем почувствовала резкий удар в спину и сморщилась от боли зажмурив глаза. Когда она их открыла, то обнаружила себя лежащей на полу возле своей кровати. Она была насквозь сырая от пота, а по щекам ручьем текли слезы, при этом сердце чеканило ужасающий ритм. Прекрасно, еще один из ее многочисленных кошмаров, которые преследовали ее еще с детства - побочный эффект фактора вымирания, коим наградила ее прекрасная госпожа эволюция. Девушка чертыхнулась и посмотрела на время — шесть после полуночи. В целом, три часа сна это даже неплохо, учитывая, что кошмары преследовали ее почти каждую ночь. Она встала с кровати и пошла в душ, чтобы смыть с себя пот и окончательно прогнать из мыслей пугающий образ человека в золотой маске. * Olivia - Liv - произносится как leave - оставлять