Моё сердце (не) остановилось

      Ушла. Думала, что самая умная. Август полил принесённой ею водой чипсы, с удовлетворением слушая шорох растекавшихся надежд на лёгкую победу. Как плохо она о нём думала.       «А то я уж испугалась, что придётся о тебе лучше думать».       Почему испугалась-то? Август обиженно смотрел на стакан в своих пальцах, дрожавших от напряжения. Он сделал всё, чтобы она думала о нём хорошо, а она ушла, неблагодарная, несносная… Когда она ему подмигнула, он подумал, что его дразнил мираж, от видения которого нужно проморгаться, очнуться. Почему? С ним всегда красотки флиртовали, он сделал всё для этого. Всё, что мог. А она от него требовала больше — ей дворец и его король недостаточно хороши были, видите ли. Ненасытная, неблагодарная…       Август открыл глаза. И вдумался в то, что он увидел. Слой чипсов на диване. Рукав худи, которое последний раз стирали до комы Мико. Сальная прядь волос на глазах. Таким он предстал утром перед Чайкиной. И она, без оказания помощи и выражения сочувствия, сбежала. Бессердечная. Насмехалась, что не вернётся, пока тут помойка. Она знала, что он не в силах справиться сам. Смешно ей было.       Значит, он всё восстановит ей назло.       Август с трудом отлепил себя от дивана, в который он успел врасти душой, — сползать пришлось на четвереньках. Как некогда первобытный Хольт до него, он усилием воли превратил себя в прямоходящего. Разминая руки на ходу, он направился в ванную комнату. Дом был отражением хозяина. А отражение хозяина в зеркале представляло собой запустение и разложение. Позорище. Август влепил себе пощёчину.              Ника прилетела в эпицентр вопросов. Она как могла рассказала о том, что с ней случилось, опустив кое-какие подробности вроде чипсов и своего согласия остаться на ночь.       — Да это он над тобой издевается, — уверенно заявил Джош. — Один раз сам телепортнулся, чтобы типа это не он, а это он.       — Поверь, он не в состоянии ни над кем издеваться.       — Ты кому рассказываешь, я его и всю эту братию хорошо знаю. Мрази отбитые. Ты думаешь, что он это, а он нет, он может. Не верь ему.       — Я не говорю, что он хороший человек. Но он человек, и ему сейчас… тяжело.       — Реально, почему ты его защищаешь? — хмуро спросила Лотта.       — Да не защищаю я его, плевать мне на него! — возмутилась Ника, почувствовав, как кровь прилила к щекам. — Я говорю как есть! Он сам от этой штуки страдает. Вас там не было, поэтому вы не понимаете.       — Я вроде был, но всё равно не понимаю, — признался Джонни.       — И вся эта хрень в разгар миссий, — сказала Лотта, переглянувшись с Джошем и Артуром.       — Вот, скорее «Чёрная луна» виновата, — согласилась Ника. — Августу никакой выгоды от этих телепортаций, и он не пытался меня… Что?       — С ней что-то происходит, — показал на неё Джош.       — Может, ей мозги промывают, когда выдёргивают? — предположила Лотта. — Судя по Хельге, они умеют.       — Да в чём проблема?       — В «Августе», — мрачно ответил Джош. — Ты его по имени назвала. И защищаешь.       — Я его не защищаю, я просто… Он разбит из-за сестры. Поверьте, он сам на себя не похож. Джонни подтвердит.       — Знаешь, кто ещё на себя не похож?.. — начал было Джош.       — Предлагаю остановить зашедшее в тупик обсуждение, — поднял руку Артур, — прежде чем оно пойдёт по очередному кругу.       — Согласна! — обрадовалась Ника. — Допустим, мне правда промыл мозги… Хольт. Мы что-нибудь можем с этим сделать? Нет. Сосредоточимся на том, что мы можем сделать. Возникнет непреодолимое желание выстрелить в спину — я скажу. Ребят, я хоть раз вас подводила?       — Выносим на обсуждение, — предложил Артур. — Берём ли мы мисс Чайкину с собой на задание?       — Конечно, берёте!       — Тебе я верю, — сказал Джош. — Но мало ли что они с тобой делают, когда забирают…       — Если правда веришь, то поверишь, что ничего не делают. — Ника поставила Джонни на громкую связь через смартфон. — Скажи им, Джонни.       — Эм. Всем привет. Я слушал их разговоры. Всё… максимально не подозрительно.       — Чего мнёшься тогда? — подшагнул к телефону Джош.       — Я не люблю публично выступать.       — Нормально ты с нами разговаривал.       — Я и сейчас нормально разговариваю.       — Лотта? — перебила их спор Ника. Она тоже заметила, что Джонни нервничал.       — Мне это всё не нравится, — скрестила руки на груди Лотта. — Но альтернативы не вижу. Что предлагаешь, Джош, где Чайкину оставим? Врагам?       — Я думал про базу МАК.       — Нет, спасибо, — вскинулась Ника, — они один раз уже пытались меня убить за побег.       — А, да, — почесал в затылке Джош.       — То есть берём мисс Чайкину с собой, — подвёл итог Артур. Получив два неохотных кивка, он продолжил: — Хорошо. В таком случае, предлагаю поторопиться.       — Дельте ни слова, — прибавил Джош.       — Понять бы, что докладывать, — согласилась на этот раз Лотта.       Ника выдохнула с облегчением. Ей повезло с ними, она бы на их месте скорее всего оставила себя взаперти. Или нет? Какой бы она была на их месте?       Да почему её мучили эти вопросы? И ребятам их не задашь, перепугаются за её рассудок окончательно.       — Уф, надеюсь, я не пожалею, — пробормотал Джонни. — Если я им скажу, что ты надолго пропадала с радаров, они… не знаю, что сделают. Я тоже думаю, что с тобой всё в порядке. Но кто знает. Вдруг мы имеем дело с инопланетянами, например? От них всего ждать можно.       «Не инопланетянами, а дальними родственниками», — подумалось Нике. Эта мысль ей самой осталась непонятна. Плоды скверного сна, заключила она, растерев глаз.       И всё-таки оружие решила пока себе не доверять.              В рубашке с галстуком Август вновь почувствовал себя человеком. Как же он был хорош на пике формы: подтянутый, гладковыбритый, идеально сложённый — хоть сейчас на обложку журнала. Массу придётся поднабрать обратно, с этим он справится без проблем. Раздав приказы команде уборщиков, он забрал у них один из трупных мешков и решительно прошагал по комнатам, сбрасывая в мешок хлам с полок, который давно ему осточертел, — бесполезные подарки от бесполезных связей и давно отвалившихся партнёров, необдуманные покупки, находки дизайнера, раздражавшие Мико. Собранное он отдал уборщикам, мол, забирайте себе. Увидев внутри часы в мраморном обрамлении, выглядевшие дорого статуэтки, вазочки хренадцатого века, нераспечатанные бутылки с алкоголем, команда обомлела и проблеяла вопрос, точно ли Август отдал правильный пакет. Точно, точно.       — Наконец-то, — прокомментировал Макалистер, войдя на террасу. — Думал, ты дом в гробницу превратишь.       — А неплохая идея, — сказал Август, пригубив кофе из чашки. — Добавлю в завещание. Пускай после моей смерти Мико организует в доме наш музей, с моей мумией в центре экспозиции.       — Сначала выспись.       — Это труднее, чем кажется. Ведьма вытягивает из меня силы. — Разворачивать мысль было чревато. Макалистер, узнав о раскладе, сговорится с Чайкиной, они вместе продумают план его освобождения от обязательств. — Как успехи?       — Она покинула страну. Шепнули, что и Европу вообще. Проверяем. Быстро Родригез не поймать.       — А вот она бы тебя поймала в два счёта, — вздохнул Август.       — Мы всё делаем! — разъярился Макалистер, пнув стул так, что он чуть не улетел в окно. — Эту бешеную суку все боятся, никто не хочет её сдавать.       — То есть её прикрывают другие наёмники?       — Нет, тебя бесить тоже никто не хочет. Делают вид, что ничего не видят.       — Типичное международное сообщество. По Родригез жду результатов до конца следующей недели. Но вызывал я тебя по другому вопросу. Собери для меня ударную команду, готовую к высадке по первому свистку и не задающую вопросов. — Август припомнил палатки и их обитателей, мимо которых после пробуждения посреди одного большого нихрена, и пересчитал их по головам. Четверо вместе с Чайкиной. — Минимум десять человек.       — И куда их отправить?       — В режим ожидания. Я сегодня навещу наших инженеров, они в течение дня допилят коммуникатор. С него передам сигнал завтра. — Он поболтал остатки кофе в чашке. — Или не передам.       — Они потребуют плату за ожидание.       — Разумеется, она будет. И ещё кое-что. Приберись за Родригез.       — Убрать Чайкину?       — Что? — вздрогнул Август. — Нет, нет. По дому расставлены камеры и датчики движения. Их убери. Они перестали быть полезными.       Во всяком случае, согласно их показаниям, происходила телепортация, притом занятной формы. Чайкина возникла из воздуха лежащей на боку, не потревожив ни одну чипсину под собой, и вместе с тем не заваливалась ни в какую из сторон, что произошло бы, положи её невидимый несун сколь угодно аккуратно. Следовательно, больше света на ситуацию они пролить были не в состоянии.       — А почему Чайкину нет?       — Потому что я так сказал. На сегодня всё.       Макалистер смерил его своим типичным смутно озлобленным взглядом.       — Закинулся, что ли?       — Да, мотивацией. — Август переключился на разговор по телефону, отмахнувшись от Макалистера. — Николь, забронируй-ка для меня следующее.              — И как Дельта себе это видит?       У Ники и остальных возник тот же вопрос, что и у Джоша, выглянувшего из-за бинокля на штативе. Металлические двери базы противника были встроены в ничем не примечательный бархан в десятке километров от них. Что за дверьми скрывалось, осталось загадкой для всех видов сканеров и спутников. Дельта лишь знал, что «Чёрная луна» переместила сюда некое оружие и оно пробудет на месте ещё четыре дня, прежде чем его пустят в ход. Само собой, в том случае, если Ника с командой не вмешаются.       — Пока что по нулям, — отчитался Джонни, искавший крохи новых сведений. — И по медицинской части тоже, к сожалению.       МАК не оправдал надежд Ники. Что ж. Раз ей не могли помочь друзья — вдруг помогут враги? У «Чёрной луны» ей встретились невероятные плоды экспериментов, почему бы среди них не быть и медицинским? Рано сдаваться и расстраиваться. Тем более что у неё оставался один козырь в рукаве. Козырь, который мог сыграть против неё, — в зависимости от того, что конкретно Джина задумала, узнав о том, что Ника жива.       — Подбираться ближе без плана опасно, — сказала Лотта, осматривавшая волны песчаного моря вокруг.       Настала очередь Ники смотреть в бинокль. Увеличение он предоставлял феноменальное, однако даже оно не обнаружило ничего похожего на открывающий механизм. Впрочем, он мог быть хорошо замаскирован.       — Я подберусь к ней в камуфляже, прикройте меня, — решила Ника и согнула средний палец, активируя песчаную расцветку. — Попробую её вскрыть.       А для начала она прикрыла себя, растянув «Кокон» на всё тело и затолкав под капюшон волосы. Страдать предстояло только глазам в прорези. Только бы этих самых страданий не подкинул скорпион или какая другая враждебная живность.       — Мне обязательно ползти или?.. — спросила Ника у Джонни.       — Думаю, можешь идти. Пески движутся, камуфляж лучший из лучших, человеческий глаз не заметит. Надо будет упасть, скажу.       — Удачи мне.       — И чур не дрыхнуть! — крикнул ей вслед Джош.       Надо было пожелать себе терпения. Каждый шаг по однообразию песчаных холмов за два, и это с вентиляцией костюма. Едва ей мерещился блеск линзы вдалеке, она падала и ждала, пока Джонни не передавал от команды, что можно двигаться дальше. Плелась и плелась.       Развлекая себя, она представила Августа в «Коконе». Вот он впереди как живой, его задница обтянута красной тканью, он топает и с шипением проваливается ногами в песчаные волны, проклиная весь МАК до десятого колена. А Ника тем временем валяется на диване под кондиционером. Хороша картина. Ника широко улыбнулась. И спохватилась. Нет, Августа вытолкать на опасную для его персоны миссию получилось бы исключительно под дулом пистолета. Он бы отправил вместо себя наёмников, дронов, роботов-верблюдов — кого угодно, лишь бы самому отсидеться. Хотя речь об альтернативной вселенной, какие деньги. Может, в той вселенной настоящим был тот Август, который улыбался ей на собеседовании и сокрушался из-за поведения Мико, а не тот, который рвался к пульту управления ракетами и размахивал кулаками. А Ника была бы… кем? Смогла бы она тащить на себе компанию или сбежала бы от своих обязанностей навстречу приключениям, оставив сестру на взрослых опекунов? Ведь она всегда бежала.       «Останься».              В офисе Августа встречали отражения его собственной улыбки и внутренней пустоты. Он будет держаться, он назло Чайкиной будет держаться, она издевалась над ним, уверенная, что он останется ничтожеством. Её ждал неприятный сюрприз: он хорошо подготовился к очередному пробуждению. Легко уходить от того, кто сам себя перестал уважать. А тут она поймёт, что потеряла, от чего отказалась. И тогда она точно…       Он сам себе запретил развивать мысль, позвонил в больницу. Состояние стабильное. Выяснили, данная методика не подходит, очень жаль. Как только представитель фармацевтической компании предложит подходящее решение, они немедленно свяжутся. Состояние стабильное.       Его внутренний двигатель сжёг всё топливо злости, которым его заправила с утра Чайкина, и заглох. Август обмяк в кресле. Хоть бы один разговор его обнадёжил. Нет, обещание Чайкиной его не обнадёжило. Разозлило. Врачам за ложные обещания грозило наказание, ей — нет.       Но как чудесно звучало. «Мы найдём способ помочь Мико». Он вернулся к воспоминанию ещё раз, последний, точно последний. «Мы». Насколько проще ему было бы, существуй для него «мы». И начинайся каждое его утро с тихого «Август».       Всё, поунывал и довольно. К пробуждению Мико благосостояние семьи должно остаться на месте, а лучше — быть приумножено. И кстати, он сделает ремонт в её комнате, давно пора. По тем эскизам, которые она ему показывала, а он с недоумённой улыбкой отвергал. Ника права: хочешь, чтобы человек куда-то вернулся, — сделай всё для того, чтобы он захотел туда вернуться.       Так, кто ему в голову поселил эту чужую, немыслимую мысль «Чайкина права»? Август похлопал себя ладонью по щеке. Просыпайся давай, пока не упал в безумие окончательно, тебя ждут великие дела.              Уставшая и злая, Ника тащилась обратно. Отключить камеры электромагнитной гранатой она отключила, но зря. Двери на сто процентов состояли из бронированных створок, без щелей, скважин или кнопок, и никто из обитателей не сподобился выйти посмотреть, что с камерами приключилось. Знал, что песок забьётся в глаза, и они будут бешено чесаться, а кожа вокруг них — потеть, что будет поскальзываться, что ничего, блин, в песках не увидит, одни пески, под лучами белого солнца множившиеся на мириады слоёв песков. Иногда Ника ползла не из-за опасений, что её заметили, а разнообразия ради, пускай и наваливавшего на неё ещё больше песка.       — Только посмей ванну не отдраить, — проворчала Ника, вскарабкиваясь на ноги. — Чтобы приготовил её и массажиста к моему приходу, понял?       — Ника, с кем ты разговариваешь? — осторожно спросил Джонни.       — Мысли вслух. Хольт прибрался?       — Не знаю. По-моему, он отключил все камеры.       — Засранец, — вытерла пот с век Ника. — Он лёг спать, как думаешь? После моего ухода?       — Вряд ли, он почти сразу позвонил своей помощнице.       — Отлично. Мне и ванна с плесенью подойдёт.       — Но миссия срочная, а перелёты из Амстердама…       — У нас остаётся три дня. С силовой поддержкой мутные перспективы, данных мало.       — Думаешь, Хольт с этим поможет?       — Смотря что ему предложить взамен.       — Нечего.       — Я что-нибудь придумаю. И к слову. Эм. Джонни. На всякий случай.       — Да?       — Если я скажу слово «креветка», ты перестанешь слушать мои разговоры. Пока я не скажу «картина». Ладно?       Джонни помолчал.       — Ника, ты главное не предлагай ему… слишком много. Положение не отчаянное.       — Я собиралась предложить помощь Мико, а ты про что?       — Вспышка слева!       Поджав губы, Ника упала в песок.