Слишком много заклинаний для одной рождественской ели

- Не подействовало то заклинание, которое ты нашептывала себе под нос, Грейнджер, хоть я и пытался помочь тебе уговорить невидимые силы, ничего не вышло, - с горькой усмешкой сказал я на первом занятии. - Прекрати паясничать! Можно подумать, будто ты в восторге от сложившейся ситуации, - ответила она, скрестив руки на груди. - Так или иначе, но у нас нет выбора, так что будь добра, постарайся не отдавить мне все ноги, - с ехидной ухмылкой произнёс я. - Что такое, Малфой, у современных аристократов ботинки перевелись? – Парировала она с такой же ехидностью в голосе. - Ей, вы оба, хватит бубнить, - вмешался в наш спор Тео, когда они с Уизлеттой, разучивая новый поворот, приблизились к нам, - лучше б делом занялись и направили всю свою бушующую энергию в танец. Я огляделся и протёр глаза, все танцующие вокруг нас пары улыбались и явно получали удовольствие от происходящего. Даже Поттер и Паркинсон, сохраняя лёгкое смущение, увлечённо раз за разом проигрывали тот или иной элемент. И откуда только на этом празднике жизни взялась наша пара? Мы с Грейнджер, вероятно думая об одном и том же, переглянулись и с тяжелым вздохом присоединились к остальным. Последующие два занятия прошли примерно так же. Мы с Грейнджер периодически осыпали друг друга ругательствами, доказывая каждый свою правоту. - Малфой, ты просто невыносим! С тобой совершенно невозможно найти общий язык! Прекращай быть такой занозой в заднице! - Ну, знаешь ли, ты тоже не вейла. Я с детства обучался искусству танца и с полной уверенностью могу сказать, что твой уровень «тролль». Четвёртая репетиция прошла значительно спокойнее, так как сразу две пары, а именно: Поттер/Паркинсон и Нотт/Уизли чуть ли не синхронно отчитали нас за ребячество и полное отсутствие самообладания. Пэнси грозилась пойти к директору с просьбой поставить в пару к Грейнджер завхоза Филча, если она не успокоится. В это же самое время Джиневра, заметив мою самодовольную ухмылку, поспешила припугнуть кандидатурой Амбридж, в качестве партнёрши. Нотт и Поттер практически не встревали в гневные тирады девушек. Надо признать, что и преподавателя, ставившего наш танец, мы порядком достали своими разборками, а потому, когда все, наконец, выговорились, работа пошла значительно лучше. Оставалось последнее занятие, которое каждая пара должна была провести самостоятельно. Поэтому в среду, в 17:00 я тихим шагом переступил порог выручай-комнаты и с удивлением обнаружил, что Грейнджер уже была там. Она, в такт собственному счёту, сосредоточенно повторяла все танцевальные элементы. Глаза её были прикрыты и потому сразу она меня не заметила. Странно признаваться в этом, но сейчас я залюбовался ею. Плавные движения, изящная фигура, хрупкие плечи, грациозные руки. Она буквально порхала над полом, элегантно выписывая каждый новый поворот. Не припомню ни одного другого человека, который с таким же усердием, как Грейнджер брался за каждое новое дело. Лицо её было спокойным и даже непослушная копна волос сейчас мягкими локонами обрамляла плечи. «Красивая», - пронеслось в моей голове. Ещё несколько секунд я молча наблюдал за ней, как заколдованный, а потом волна наваждения резко спала, уступая место осознанию того, как вероятно глупо я сейчас выгляжу со стороны. - А ты, оказывается, не так безнадёжна, - с игривой улыбкой произнёс я, наблюдая за тем, как она испуганно возвращается в реальность. - Ну ты и засранец, Малфой! Нельзя же так пугать людей! – С негодованием в голосе на одном дыхании выпалила гриффиндорка. - Ах да, прости, надо было кашлянуть. Кхм, кхм! Привет, Грейнджер! – Ещё более весёлым тоном произнёс я, наблюдая, как её злость набирает обороты. - И давно ты там стоишь? – Изогнув бровь, спросила она, вероятно раскусив мои попытки как можно больше её разозлить. - Достаточно, чтоб сообщить тебе радостную новость! Ты преодолела оценку «тролль», учись прилежно и кто знает, быть может однажды ты таки сможешь в достаточной мере овладеть танцевальными навыками! – Приободряющим тоном произнёс я, на что девушка закатила глаза. - Ты не исправим, - спокойно произнесла она и плюхнулась в мягкое кресло около потрескивающего камина. - Да, ладно, брось, Грейнджер, это и правда было очень круто! – Спокойно произнёс я, присаживаясь недалеко от неё, а потом задорным голосом добавил, – просто я хотел немного подоставать тебя, а не сразу говорить правду. - Ведёшь себя, как ребёнок! – Эту фразу она произнесла спокойно, но не лишая её фирменного поучительного тона Гермионы Грейнджер. - Возможно, - ответил я, задумчиво вглядываясь в тихо потрескивающий огонь в камине. – Самого детства мне как раз таки и не хватило. Приходилось, знаешь ли, жить в страхе, пока в твоём доме господствовало абсолютное зло, желающее захватить мир. Было очень горько видеть поражение своего некогда величественного отца и угасание тёплой улыбки матери. И да, чёрт возьми, я принял эту грёбаную метку, я испугался, и на тот момент не видел лучшего способа спасти свою семью. Я знаю, что в прошлом наделал много глупостей, без видимых причин оскорблял людей, в том числе и тебя. Многие годы, до того самого момента, пока мир не перевернулся, я жил с чётким осознанием того, что существуют чистокровные, но так же есть и другие, такие, как ты, и они порочат расу волшебников. Хотя должен признаться, что наблюдая за тобой, за твоими успехами, я не мог понять, почему не нахожу в тебе той грязи, о которой мне так упорно твердили с раннего детства. Я злился на себя, на тебя и самым простым в данном случае было кинуть очередную колкость, чтобы скрыть отсутствие ответов на вопросы и собственную слабость. Сейчас, спустя столько времени я признаю, что ни ты, ни любой другой магглорождённый волшебник не заслуживал оскорблений из-за своего происхождения. Война показала, что кровь у всех нас одного цвета и судить человека нужно только по его поступкам. Я не хотел убивать Дамблдора, я много раз хотел попросить защиты у Ордена, но, учитывая все мои былые заслуги, я сомневался, что кто-то из вас захочет помогать мне. К тому же на одной чаше весов всегда были мои родители, а потому представь хотя бы на мгновенье, сколько душевных терзаний перенёс твой ненавистный однокурсник, прежде чем подняться в тот роковой вечер на Астрономическую башню. Я не прошу жалости, но ответь мне, Грейнджер, что бы сделала ты, как бы поступила? Ты ведь тоже решилась на отчаянный шаг, чтобы защитить свою семью, верно? Всё это время гриффиндорка молча смотрела на меня и, казалось, не дышала. Её взгляд был то грустным, то задумчивым, она часто хмурила брови, переключая внимание с моего лица на свои, сцепленные на коленях, ладони. Я думал, что она ответит грубостью, начнёт осуждать, но после затянувшейся паузы до моих ушей, наконец, донёсся её тихий ответ: - Я не знаю… После этих её слов я устало выдохнул, упёрся локтями в колени и опустил голову. Она не знает. Я так долго хотел получить этот ответ, думал, что обрету какую-то ясность, но сейчас я снова был на распутье. Из омута хаотично кружащих мыслей меня выдернуло тёплое касание её руки. Я перевёл взгляд сначала на её ладонь, лежащую поверх моей, а потом на лицо, которое излучало … заботливую улыбку? Я не одёрнул руку, однако смотрел на эту, словно незнакомую мне раньше, девушку с неприкрытым удивлением, так как совершенно не ожидал подобной реакции. - Ты сделал то, что должен был сделать, - тихо сказала она и, немного помолчав, добавила, - нам всем пришлось делать нелёгкий выбор и сейчас я рада видеть то, каким ты стал, сколько осознал для себя и насколько по-другому ты сегодня смотришь на мир. Я верю, что этот Драко Малфой найдёт верный путь и непременно станет достойным человеком, а так же ещё обязательно покажет этому миру, какой он талантливый волшебник. Мои глаза ещё больше округлились, а сам я издал нервный смешок. Это что, сон какой-то? Нужно было переварить эту информацию, осознать всё то, что она сейчас сказала. Это ведь Гермиона Грейнджер, а она никогда не врёт, правда? Или она решила отомстить мне за долгие годы едких насмешек? Салазар, ещё и эта репетиция, нужно быстро заканчивать этот разговор и убираться прочь. - Эм, спасибо конечно, но у нас ещё прогон танца, помнишь? – Попытался я переключить тему разговора, так как теперь уже сама Грейнджер смотрела на меня с замешательством. - Да, конечно, ты прав. Мы, на удивление легко и без заминок прошли весь танец и, когда музыка стихла, оба застыли глядя друг другу в глаза, совершенно позабыв, что никто не спешил разрывать объятий. В этот самый момент над нашими головами распустилась омела. На секунду я подумал, что это вновь проделки Пивза, но потом, вернув свой взгляд к кареглазой всезнайке, забыл обо всём на свете. Мы оба посмотрели сначала на губы, а потом на глаза друг друга, словно в поисках немого согласия. Она дрожала в моих руках, да и я сам с трудом справлялся со сковавшем моё тело напряжением. А потом мы закрыли глаза и наши губы встретились. Поначалу было ощущение, что я забыл, как дышать, но секундой позже, когда девушка напротив робко поцеловала меня, я почувствовал свободу. Словно узник, наконец разорвавший тяжелые цепи, словно тонущий человек, который, наконец, вынырнул из коварной морской пучины и вдохнул полные лёгкие долгожданного кислорода. Я притянул её ближе к себе, с удивлением отмечая, что она тоже обняла меня крепче, а потом поцеловал с осторожной настойчивостью. Она не отстранялась, не отталкивала, она отвечала, причём не менее чувственно, чем я сам. Хотелось насытиться ею на годы вперёд, ведь больше подобное не повторится, верно? Ни один колдомедик Мунго, со своими новейшими зельями не смог побороть мою депрессию и тревожность, камнем висевшую на шее после войны. Я обречённо и без особого энтузиазма принимал все настойки, но они не приносили никакого результата. Всех светил знаменитой магической лечебницы сейчас в сухую обошла хрупкая гриффиндорка, которая, как бы невзначай, разогнала сгустившиеся надо мной тучи. Мы медленно оторвались друг от друга и несколько секунд стояли вот так молча и переводили дыхание. Было непонятно, что делать дальше, что будет дальше и будет ли вообще. - Встретимся завтра в 7 вечера у входа в главный зал, Грейнджер, - максимально невозмутимо ответил я. – Спасибо тебе…за всё… После этих слов я вышел из выручай-комнаты, оставляя её наедине с собственными мыслями. Словно зачарованный я шёл по пустым коридорам замка, приложив ладонь к губам. Неужели Миртл была права? Но как такое вообще возможно? Гермиона наверно сейчас очень сильно жалеет о случившемся. Гермиона? Я остановился, как вкопанный, впервые, пусть даже только в своей голове я назвал её по имени. Это просто какое-то наваждение. Решив для себя, что подумаю обо всём этом позже, я направился в подземелья, прямиком к гостиной Слизерина. Я крутился в постели полночи, потому что как только закрывал глаза, в памяти, словно кадры киноплёнки, мелькали все самые ужасные, сложные и тёмные моменты моей жизни. До боли сжимая кулаки, я метался по кровати, пытаясь сбросить эту гнетущую пелену ночного кошмара, но каждый раз эта история заканчивалась одинаково, её поцелуем. Гермиона, чёртова, Грейнджер появлялась как долгожданный луч света среди мрака и, когда спазм, подобно дьявольским силкам, окончательно сковывал моё тело, дарила долгожданное исцеление. В этот момент я мог, наконец, расслабленно выдохнуть и открыть глаза.