Слишком много заклинаний для одной рождественской ели

Утром за завтраком я без особого энтузиазма ковырял овсянку в своей тарелке, пока сидящие рядом Нотт и Забини за обе щеки уплетали омлет с беконом. Я чувствовал на себе беспокойный взгляд Грейнджер, который она прятала каждый раз, когда я поднимал глаза. - Драко, ты в порядке? – Нахмурившись, спросил Тео. – Вид у тебя неважный, ты всю ночь крутился, стонал и звал кого-то. - Обыкновенный ночной кошмар, забей! – Отмахнулся я. - Вы что с Грейнджер снова повздорили? Она в тебе сейчас дыру прожжет этим своим сосредоточенным взглядом, - не унимался Теодор. И когда мы втроём синхронно посмотрели в сторону стола львиного факультета, щёки гриффиндорки густо залились румянцем и она резко переключилась на разговор со своими двумя вездесущими дружками. - Не мели ерунды! Тебе что, больше заняться нечем? – Раздраженно фыркнул я. - Ну-ну, как скажешь, друг, - многозначительно улыбнулся Нотт, вернув своё внимание остаткам омлета в тарелке. – Думаю, что сегодняшний вечер расставит всё на свои места. Без пяти семь я был уже у подножья лестницы недалеко от входа в большой зал. Вокруг слышались весёлые разговоры и задорный смех. Студенты парами, пестря самыми различными нарядами, заполняли главный зал. Директор уже проверила наличие трёх из пяти пар выпускников, оставалось дождаться только Уизли и Грейнджер. - Чудесно выглядишь! – Похлопал меня по плечу Тео. - Спасибо, ты тоже ничего, - ухмыльнувшись, ответил я. Нотт рассмеялся, но через пару секунд обратил свой зачарованный взгляд вверх, прямо туда, где начиналась лестница. Последовав примеру друга, я обернулся и сначала увидел Уизли в элегантном серо-голубом наряде, а потом и Грейнджер. Тёмно-зелёное, летящее платье в пол лёгкими волнами развевалось при каждом её шаге, от чего складывалось впечатление, что она не спускается по ступеням, а парит над ними. Подойдя ко мне, она улыбнулась и что-то сказала, однако поначалу я не расслышал, что именно. - Эй, ты здесь? – По-доброму посмеиваясь, спросила девушка. – Судя по твоей реакции, подозреваю, что платье тебе понравилось. - Да, Грейнджер, ты прекрасно выглядишь. Я думал, что ты тогда, на Святочном балу четвертого курса была самая красивая, но я ошибся. Самая красивая ты сейчас. – Я произнёс эти слова так тихо, чтобы больше никто, кроме неё их не услышал. - Мистер Малфой, Мисс Грейнджер, мы ждём только вас! – Из молчаливого созерцания друг друга нас вырвала профессор Макгонагалл. Наскоро извинившись, мы присоединились к остальным четырём парам, ожидая начала нашего выступления. Директор произнесла короткую и трогательную речь и, когда аплодисменты стихли, все пары приняли исходную позицию. В центре зала сейчас было десять человек, не считая всей толпы студентов вокруг, но я видел только её одну. Когда тёплые ладони коснулись моих плеч, я обнял Гермиону за талию и заглянул в глаза. Гермиона, как же сладко, оказывается, звучит её имя. Мы оба затаили дыхание и в тот момент, когда заиграла музыка, все люди вокруг окончательно растворились. Здесь и сейчас были только мы вдвоём. Очнулся я лишь тогда, когда музыка вновь стихла, а зал разразился бурными аплодисментами. - Подожди меня немного в зале, ладно? – Тихо произнесла Гермиона. Я коротко кивнул и взял бокал пунша с ближайшего столика. К удивлению для себя, я обнаружил, что все пять девушек остались в центре, в то время как парни, с такими же недоумевающими лицами присоединились ко мне. Оказалось, что наши партнёрши неплохо поладили за это время и задумали продолжение нашего выступления. - Ну что, Хогвартс, как дела? Вы там не уснули? – Громко сказала Уизли, на что толпа одобрительно заревела. - Как на счёт немного потанцевать? – Это уже, с задорной улыбкой говорила Грейнджер. - Герми, ты слышишь, это же наша любимая песня! – Снова подключилась рыжая. – Луна, Пэнси, Дафна, давайте немного подожжем нашу вечеринку! Директор, мы осторожно, честное гриффиндорское. Макгонагалл сурово глядела на бунтарок, но было заметно её едва уловимую улыбку. Тогда все пять девушек переглянулись и заклинанием сменили свои наряды на совершенно другие. Грейнджер щеголяла в коротком топе и брюках, Уизли крутилась, демонстрируя ну очень короткий комбинезон в блёстках. Лавгуд махала рукой в простом белом коротком платье и улыбалась, в то время как, стоящая рядом, Паркинсон, контрастировала с ней элегантным чёрным мини. Присоединившаяся к девушкам Гринграсс продемонстрировала пару показательных приёмчиков в спортивном одеянии в виде короткого топа и штанов с белыми полосами по бокам. И что они только замышляли? - Думаю, что вы все уже узнали эту песню! – Подмигнув, сказала Гермиона. – Что ж, начинаем! Заиграла ритмичная мелодия и девушки стали танцевать и по очереди петь одну за другой строчки этой новой для меня песни. Нотт и Забини уже вовсю пританцовывали, Поттер пребывал в таком же шоке, что и я, а Долгопупс улыбался и махал рукой танцующей Лавгуд. If you wanna be my lover, you gotta get with my friends, Если ты хочешь быть моим возлюбленным, ты должен  стать одним из моих друзей. Make it last forever friendship never ends, Сделай так, чтобы это длилось всегда, дружба никогда не кончается. If you wanna be my lover, you have got to give, Если ты хочешь быть моим возлюбленным, ты должен научиться отдавать. Taking is too easy, but that's the way it is. Брать слишком легко, но такова жизнь. Припев они пели вместе. Я огляделся по сторонам и отметил, что уже абсолютно все присутствующие, подпевали и пританцовывали вместе с этой очаровательной пятёркой. Выступление закончилось и зал разразился бурными овациями. Это определённо было нестандартное Рождество. Гермиона широко улыбнулась, вернула свой первоначальный облик и направилась в мою сторону. Я уже вовсю готовился встретить её новыми шутками, не забыв, конечно, отметить, как круто они всё организовали, но тут, откуда ни возьмись, перед девушкой возник Виктор Крам. Перед моей Гермионой возник этот болгарский король квиддича. У него, очевидно, была какая-то чуйка, ведь он уже не первый раз уводил гриффиндорку у всех из под носа. Умом я понимал, что не могу ничего предъявить, но восторг от выступления резко сменился злостью, вперемешку с ещё одним позабытым чувством. Ревность, внезапная и всепоглощающая. Я стиснул зубы и натянуто улыбнулся, когда болгарин, вероятно, пригласил Грейнджер на танец и она, слабо улыбнувшись ему, посмотрела на меня. Это всего лишь танец, Драко, всего лишь танец, убеждал я сам себя те долгие три минуты, длиною в вечность, пока эти двое кружили по залу. И вот, когда они, наконец, откланялись друг другу, гриффиндорка подошла ко мне и села рядом. - Виктор передавал тебе привет, - спустя минутное молчание произнесла девушка. - Спасибо, я очень рад, - сквозь зубы процедил я. - Ты что, ревнуешь что ли? – Посмотрела она на меня с озорной улыбкой. - Пф, вот ещё, делать мне больше нечего! – Не глядя на неё фыркнул я. - Давай лучше потанцуем! – Покачав головой, сказала Грейнджер и протянула мне руку. - А что такое, Виктор не может? – Съехидничал я, однако упрёков не последовало, а лишь заливистый смех, от которого по позвоночнику пробежался табун мурашек. - Какой же ты всё-таки дурак, Малфой! – С улыбкой произнесла гриффиндорка. - Ну да, не всем же быть такими умными, как ты, Грейнджер! – Парировал я, после чего с деланной важностью добавил, - ладно, так и быть, потанцую с тобой. Она снова расхохоталась, а я про себя подумал, что вот она, самая прекрасная музыка для моих ушей. Когда девичьи ладошки снова оказались на моих плечах, а я обнял её за талию, по моему телу снова расползлась тёплая волна спокойствия. Я прикрыл глаза и вдохнул нежный, цветочный аромат её парфюма. А потом заиграла музыка или вернее сказать, моя исповедь. Мы медленно кружились, а я никак не могу отделаться от ощущения, что каждое слово, звучащей сейчас песни обо мне, о ней, о нас. Baby, please try to forgive me, Малыш, пожалуйста, попытайся простить меня. Stay here, don't put out the glow. Останься здесь, не гаси ощущение внутреннего тепла. Hold me now, Обними меня, Don't bother, Не беспокойся, If every second it makes me weaker, Если каждая секунда делает меня слабее, You can save me from the man that I become, Ты можешь спасти меня, не дав превратиться в другого человека, Oh yeah… О, да... Looking back on the things I`ve done, I was trying to be someone, Сейчас я оглядываюсь на всё, что совершил, Я пытался быть кем-то другим, Who played my part, Кто играл мою роль, Kept you in the dark, Не замечая тебя, Now let me show you the shape of my heart… А теперь позволь мне открыть тебе сердце... Было невероятно сейчас молчать, смотреть ей в глаза и в каждом слове узнавать то, что я так давно хотел ей сказать… Возможно это очередной сон? Казалось, будто она тоже стала понимать, что слова красивой, медленной, лирической баллады  имеют поразительное сходство с событиями из нашей жизни. I'm here with my confession, И вот я здесь — со своей исповедью, Got nothing to hide no more, Больше нечего скрывать. I don't know where to start, Я не знаю, с чего начать, But to show you the shape of my heart. Но прошу, позволь мне открыть тебе сердце... И после этих слов я понял, что пути назад нет. Я смог, прежде всего, для самого себя осознать тот факт, что постоянно убегал от того, что итак давно уже было ясно, я убегал от своих чувств, потому что снова боялся. Но если не сделать ни одного шагу на встречу, ничего и не выйдет, правда? Я ужасно нервничал, а потому попытался начать свою речь с шутки. - Тебе не кажется, что с этой песней что-то не так? – С ухмылкой спросил я, тщетно пытаясь скрыть свою нервозность. - Р-разве что совсем немного, - осторожно произнесла гриффиндорка. - А что, если я скажу, что это моя сыворотка правды и эти ребята сейчас спели всё, о чём я долго хотел тебе рассказать, но никак не решался? – Осторожно спросил я. - Что? Уж не хочешь ли ты сказать что… - Гермиона, скажи, ты смогла бы простить мне былые обиды и ….. и дать мне шанс, дать шанс нам? – При упоминании своего имени из моих уст она дёрнулась, а после ошарашенно смотрела на меня, пока я, борясь с недостатком кислорода, кое-как выговорил свой вопрос. Повисла пауза. Гермиона хмурила брови, собираясь с мыслями и несколько раз растерянно переводила взгляд то на меня, то на свои ноги. Всё время, пока она молчала, мне хотелось умереть, провалиться сквозь землю, сделать что угодно, только чтоб разорвать эту гнетущую тишину. Отступать уже было поздно, да и, в конце концов, я Малфой и я довожу начатое до конца. Когда моё сердце уже грозилось пробить грудную клетку, она, наконец, заговорила. - Я давно простила тебя, Драко, - моё имя, звучащее её голосом, было словно волшебный эликсир, излечивающий от всех недугов. – Я помню, как видела тебя последний раз и то, как ты впервые появился в этом году в большом зале. Поначалу мне казалось, что ты изменился, но потом ты вновь стал, как прежде, язвительным и колючим и я не могла понять, чему мне верить. А потом этот разговор в выручай-комнате и… - Я был таким идиотом, - обречённо сорвалось с моих губ. - Постой, дай мне договорить. Этот разговор очень многое прояснил, я увидела причины, по которым ты вновь стал таким злым и холодным, и всё, что я сказала тебе тогда, правда. Ты натворил достаточно ошибок, но это вовсе не значит, что ничего нельзя исправить. Ты должен был в первую очередь сам для себя всё осознать, сам себе дать этот шанс, чтобы начать с всё с чистого листа. И я благодарна тебе за то, что ты доверился мне. – Её слова, словно быстрый ручей, проникали прямо в душу, но потом она заговорила о самом главном, - что касается нас, мне казалось, что ты посчитал тот поцелуй ошибкой, желание помириться это одно, но дальнейшее совместное будущее… - Я не жалел о нашем поцелуе, я мечтал о нём, о тебе, как тогда, так и сейчас, просто боялся долгое время в этом признаться нам обоим. - Что? – Глаза Гермионы округлились от удивления. - Я думал, что скорее ты будешь жалеть о случившемся, - тихо произнёс я, опустив голову, но потом услышал знакомый, ласковый смешок. - Какой же ты всё-таки дурак, Драко Малфой, - с нежной улыбкой произнесла гриффиндорка. – Что ж теперь, когда мы всё прояснили, я хочу сказать, что принимаю твоё предложение, я очень хочу дать нам шанс. От неожиданно накатившей радости, я поднял её воздух и закружил, от чего она звонко расхохоталась. Когда ноги Гермионы вновь коснулись пола, над нашими головами снова распустилась омела, что вызвало у нас обоих искренний смех. - Думаю это хороший знак, - сказала любимая всезнайка, обнимая меня за шею. - Думаю, что больше мне не понадобится искать это коварное растение, чтоб тебя поцеловать, - с игривой улыбкой ответил я, от чего она снова рассмеялась. А потом заиграла ещё одна маггловская песня, её я переслушивал сотни раз, представляя самую прекрасную девушку на свете, девушку, которая заново вдохнула в меня жизнь. Я так хотел однажды спеть ей эту песню, но сейчас нас ждало гораздо более приятное занятие, а потому, перед тем, как её поцеловать, я сказал всего одну фразу. - Эту песню я посвящаю тебе, моя любимая всезнайка!