Сборник по Моросентябрю 2

***

      Когда я была совсем маленькой, то мама рассказывала удивительные вещи. Например, если мы умираем, то обретаем не только покой, но и вечное счастье свободы от телесной тяжести. А наш дух, бесплотный и лёгкий, остаётся среди людей. И нет никакого рая, нет ада. Всё это - придумано давным-давно, чтобы сплотить в людях общее представление о чуде. Так виделось, так говорила она.       Мне было лет пять, я мало смыслила в глубине слов, хотя внутренне понимала всё. Когда пришло время расстаться с мамой, плакать не хотелось. Не знаю… Может быть, это неправильно. Будто бы мне все равно. Но это не так: я чувствовала, что слёзы ей не понравятся, и беспристрастно смотрела на её нетленное тело, яркие, костром пылающие волосы и синие полные губы. Я смотрела и мне казалось, что мама уснула. Представила, что её жизнь не закончилась, а собирающиеся вокруг люди просто решили полюбоваться своей Белой Хозяйкой, что так миловидно погрузилась в сон. Я приглядывалась к её бежевому платью и издали мне чудилось незаметное дыхание…       Годы шли, и с ними я расцветала. Мне перестали нравиться короткие стрижки, я отпустила волосы и больше времени уделяла женственным образам, потому к моим семнадцати Ноткин издал интересную фразу: «Тебя от Виктории совсем не отличить». Если бы он знал, как я этого хотела. Я была похожа на маму во всём. Я будто переняла её роль всецело… Но все равно, я далека от её души, потому что слишком давно с ней не говорила.       Я никогда не видела маму, как силуэт… Марии повезло больше - Нина навещала её во снах и видениях, а мне ничего не снилось и не виделось подобного. Однако я её чувствую. Я касалась пальцами её подола, пока иду против ветра. Чувствовала родной запах с ароматами свежих цветов и желудей. Гладила выточенный гранит, а чувствовался жар кожи даже в холодную зиму. Весь мир - это одна моя милая мать, а мне её слишком мало, ибо даже в такой невероятной близости не было мне места и покоя от желания увидеть ласковую улыбку и говорить в особенно тяжёлые времена.       Это жестокое наказание… Неужели его я, верная дочь, заслужила? В какой момент меня обделили благословением видеть во снах ускользающий образ? Это потому что тебе не понравился мой план, мама? Или ты ждала определённого момента? Я была расстроена и прижата сомнениями. Возможно, мои яркие молодые амбиции и вера в себя подвели меня, как когда-то подвели перед самим Артемием. И слишком большая ноша, которую я взвалила на себя, не подвластна мне, новой Белой Хозяйке.       Однажды я разговаривала с Виктором Каиным, пока Каспар ненадолго покинул Горны. И, ведя любезную, но скучноватую беседу, спросила больше про Марию и Нину. На что последовал ответ:       – Одного желания мало, чтобы прикоснуться к миру, который нам недоступен, – тогда Виктор улыбнулся мне. – Чем я, простой человек, ничем не обладающий, способен научить Хозяйку?       – Вы же видите её, – тогда меня охватила досада и обделённость, которую я попыталась скрыть обыкновенным любопытством. – Есть, чему поучиться у простого, но мудрого человека.       – Понимаешь, Виктория, – по-отцовски успокаивал он. – Я никогда ничего не делал для того, чтобы её призвать. Не умолял вернуться. Единственное, что испытывает моя душа все эти годы - необъятное одиночество, тоску и скорбь.        Я поняла, о чём говорил Виктор. И покраснела. Мне вдруг резко стало дурно, и я, не дождавшись Каспара, ушла в Сгусток.       Я принесла в последний день перед свадьбой бутылочку молока и свежего хлеба на склеп покойной Белой Хозяйки. Заплакала, раскаившись в своей упрямости. И в ту же ночь наконец-то увидела её во сне.