Obsessed to live

      Джинни бродила среди знакомого ей живого тумана. Она услышала отдалённые голоса, и, ведомая любопытством, протянула руку к фигурам. Голоса стали ближе. Другие туманные гости резко отодвинулись назад. Или это она продвинулась вперёд? В голову тут же ударил ветер и запах сосен.       В следующий момент Джинни обнаружила себя стоящей на одной ноге в позе журавля. К счастью она не могла управлять своим телом в таких снах, иначе бы сразу навернулась.       Она стояла на камне на правой ноге, раскинув руки как птица, когда что-то маленькое и круглое утяжеляло ей голову.       Джинни знала это место: это был берег Чёрного Озера, где часто любили проводить время ученики. Чудь дальше была опушка леса и его светлая часть, входящая в разрешенную для посещений зону.       Под камнем кто-то сидел, но Джинни видела только каштановую макушку и слизеринскую мантию.       - Чисто теоретически, если сделать якорем для устойчивости трансфигурации предмета в существо настоящее живое существо, то предмет будет сохранять форму пока жив исконный образец.... - бормотал этот кто-то, внося коррективы в блокноте.       Девушка ощутила, что ей натерпится попробовать на практике сказанное парнем.       Мимо проходящие слизеринцы окликнули их, и она отбросила эти мысли на время.       - Голдовер, Ленналин, — махнул им рукой... Эм, молодой Люциус Малфой?       Джинни опешила: откуда здесь мог взяться этот человек?       - Что ты делаешь? - спросил тот, подходя ближе. Джинни вздохнула с облегчением: показалось, это был не Малфой. Этот парень был просто очень похож. Линии его лица были мягче, хотя и не теряли аристократичности, разрез и цвет глаз совсем не тот. Это была какая-то более приятная версия.       - Профессор Харритон сказала, что эти упражнения помогут ей подружиться с метлой, — хмыкнул сидящий под валуном Голдовер.       - Равновесие, — цыкнула она. - Фу, это яблоко меня достало!        Джинни почувствовала, как девушка, которой она была, кинула яблоко блондину. Она подпрыгнула, меняя ногу и снова приняла неудобную позу.       - Не стой тут, Абраксас, — к ним подошла спутница альтер Малфоя. В ней Джинни распознала повзрослевшую Вальбургу Блэк. - Она нас просто позорит. Всех чистокровных! - фыркнула та. Впрочем, беззлобно. Их взгляды встретились и Джинни поняла, что, похоже, снова каким-то образом угодила в воспоминания Ленналин Лестрейндж. Это было необъяснимое чувство, что только на неё Вальбурга смотрит с таким... Вызовом?..       - Драматично, как обычно, — усмехнулась Ленналин. - Можно подумать мы как-то по-другому поддерживаем себя в форме.       - У нас есть манеры и воспитание, Лестрейндж. Хотя, — та окинула Ленналин взглядом, — кому я это говорю... - снисходительно покачала головой Вальбурга.       - Всё во имя победы, — уверенно заявила она.       - Над метлой, — прыснули со смеху слизеринцы.       - Давайте, смейтесь предатели, — пробурчала Ленналин. - Вот увидите, однажды я выкину эту дурную палку и буду свободно парить в небе!       Джинни вдруг преисполнилась сопереживанием к девушке: её уроки полётов тоже проходили не лучшим образом. Несмотря на то, что теоретически Джинни всё делала правильно, метла словно чувствовала её страх и нежелание доверить свою жизнь куску дерева между ног. К великой головной боли мадам Хук, каждая попытка полёта Джинни заканчивалась непредсказуемыми результатами. Это было просто чудо, что она до сих пор себе ничего не сломала!       - До столкновения с первой птицей, — утирая воображаемые слёзы смеха добавил Абраксас.        Ленналин обиженно отвернула голову. В этот момент на опушку вышел уже знакомый Джинни силуэт. Ленналин тотчас спрыгнула с валуна, раскидав своим приземлением песок.        Вальбурга шарахнулась в сторону, проклиная её, но рыжая ведьма уже бежала в направлении своей цели.       - Том! - радостно крикнула она, махая рукой. Парень, до этого погруженный в свои мысли, обернулся. Тот шёл в направлении леса, но, заметив её, сделал несколько шагов в сторону пляжа. Из его позы ушло напряжение, лицо мгновенно стало более расслабленным. Доброжелательным что ли?       "Друзья, — вдруг отчётливо ощутила Джинни, когда сон стал рассеиваться, — эти двое правда были близкими друзьями".       Туман ударил ей в грудь, отбрасывая назад в серое ничто.        Дымки тумана, словно взбесились, уплотнились и стали хватать её за руки и ноги. Джинни тщетно пыталась сбросить их с себя: стоило избавиться от одних, появлялись другие. Одна из дымок вцепилась Джинни в лицо:       Маленькая девочка стоит перед фамильным гобеленом. На гобелене изображены мужчины, но нет ни одной женщины. Их заменяют красивые цветы.       "Я сожгу здесь всё".       Джинни отбрасывает дымовой пузырь со своего лица со всей силы, но, перецепившись, падает в туман, что принял форму драконьей пасти.       Её едва не оглушает от взрывов. Интуитивно Джинни бежит прочь. Некоторые люди в воспоминании делают так же, и кого-то задевает обломками.       Это какой-то магловский город, Джинни не видит ни одной знакомой вывески. Но она слышит крики, которые не может заглушить даже страшный механический вой. Какая-то женщина велит всем бежать в укрытие.       Она слышит свои-чужие мысли, напоминающие запутанный комок: "Нужно это остановить!... Я не могу колдовать! Меня исключат!... Но маглы умрут. Но маглы их и убивают! Где Том?! Том!"       Джинни кричит чужое имя во всё горло, царапая себе лёгкие. Когда ледяные пальцы смыкаются на её руке, она хватается в ответ мёртвой хваткой.       - Я велел тебе уйти! - зло кричит на неё Том.       - Ты не можешь мной командовать! - не менее вспыльчиво орёт в ответ она.       Без идеально выглаженной мантии и самоуверенного выражения лица, без привычного лоска, в старой одежде и пыли, тот отличается от привычного ей образа. Но стальной блеск в глазах всё ещё с ним, и девушку это успокаивает. Её Том.       - Ты - самонадеянная дура!       - Сам дурак! Лжец и дурак!       Чужая рука сдавливает её сильнее. Казалось бы, куда ещё? Они бегут в направлении убежища, вцепившись друг в друга изо всех сил, и одновременно мечтают выяснить отношения.       Джинни думает, что всё происходящее здесь смутно напоминает ей что-то. И стоит ей об этот задуматься, как ответ сам всплывает в памяти: у маглов идёт война. Том живёт с маглами.       Её взгляд выхватывает труп женщины, торчащий из-под завала. Труп в беспорядке, рядом мёртвая собака. Её начинает мутить.       Единственное, что мешает им придушить друг друга на месте, это падающие с неба бомбы. Но это отходит на второй план, когда они оказываются в каком-то подземном тоннеле с кучей так же трясущихся от страха маглов.       Том тащит её в какой-то свободный угол. Стиснув челюсти, тот садится и утягивает её за собой. Ленналин садиться рядом и застывает, пытаясь переосмыслить всё увиденное. Пытаясь унять свой страх.       Они - волшебники. Они могли бы защитить себя, могли бы защитить других, но стоит сделать одно неверное движение палочкой, и ту сломают, а их отправят в Азкабан за нарушение Статута Секретности.       У неё была её богатая и влиятельная семейка, допустим, её бы никто не тронул, но у Тома не было никого. И тот продолжал возвращаться к маглам каждое лето, зная, что может в любой момент умереть по несчастливой случайности! Она задыхалась от обиды и страха при одной мысли об этом: знать, что ты можешь что-то сделать и не иметь возможности воспользоваться своей силой!       Джинни вдруг ощущает себя ужасно неловко: какая-то её часть считает эти эмоции её собственными; какая-то - понимает, что что-то не так.       Их руки всё ещё сцеплены. В какой-то момент девушка опускает голову на плечо Тома, а их ручной замок забирает ближе к себе. Она мягко водит пальцами свободной руки по чужому запястью, пытаясь успокоить.       Юные волшебники сидят так, слушая жуткие звуки над землёй и испуганных людей с которыми делят убежище. Вся взаимная злость куда-то схлынула, осталось лишь оголённое желание жить и быть в безопасности.       Мысли Джинни не принадлежат ей, она может лишь считать глухие удары чужого встревоженного сердца. Она не знает сколько они так сидят, прежде чем она открывает рот и тихо напевает какую-то грустную песню.       Джинни кажется, что она горит, как огонь в этой песне. Что она тоже обратилась в пепел, но продолжает жить.       - Ленналин, — тихо зовёт её Том. Они не сказали друг другу ни слова от момента, когда укрылись вместе, каждый думая о своём. Это было ново и непривычно для них, но любые слова, казалось, могут спугнуть это взаимопонимание.       Она подняла голову, чтобы посмотреть на него:       - Том.       - Мы будем жить вечно, — обещает тот.       - Да.       Она снова положила голову на плече Тому.       Джинни вдруг захотелось плакать. Её сердце наполнилось горечью куда большей, чем могло выдержать. Девушка из сна думала: "Я всегда буду рядом с тобой".        Джинни чувствовала, что если это не прекратить, то она умрёт от резко затопившей её душевной боли.       Она почувствовала, что сон снова растворяется. Обстановка осыпается пеплом, всё заполняет серое ничто.       - Всё! Прочь! Довольно! - закричала она, когда снова оказалась в туманном море. - Убирайтесь!              Ещё никогда Джинни так не радовалась внезапному пробуждению. Даже если первое, что она увидела - это недовольное лицо профессора Снейпа. От испуга она едва не заехала тому по носу свободной рукой.       - Да, успокойтесь вы, ну, Уизли! - гаркнул тот на неё.       Джинни мгновенно проснулась окончательно.       - Что? Где я? - она огляделась.       - В больничном крыле, — хмуро ответил декан.       Осмотревшись, она поняла, что действительно каким-то образом оказалась во владениях мадам Помфи. Первой мыслью было, что на учеников снова напали. Она едва не подскочила, более не удерживаемая Снейпом, но тут же осадила себя: будь это так, то тут не было бы так просторно.       - Почему я тут? - спросила она. Джинни прекрасно помнила, что засыпала между Асторией и Луной в Большом Зале.       Снейп скривился:       - Вас принёс сюда Локхарт.       "Какого дьявола?"       Видимо у Джинни слишком ярко это отразилось на лице, раз Снейп так понимающе усмехнулся.       Из своего кабинета на шум вышла мадам Помфи. В руках у той были какие-то зелья, одно Джинни опознала как сон без сновидений по характерному цвету. Она интересовалась им, но профессор Снейп не захотел помочь ей с его приготовлением.       - О, вы очнулись! Прекрасно, — улыбнулась мадам Помфи. - Вы здорово всех напугали, юная леди, — покачала головой она. - Магический выброс во сне! Это же надо!..       Магический выброс? Джинни не ослышалась?       - Я отправила ваших братьев спать, но чувствую завтра они снова будут штурмовать дверь, — вздохнула она.       - Мои подруги лежали рядом со мной! - спохватилась Джинни. - Они...        - Спокойно спят. Не шумите, Уизли, — шикнул на неё Снейп.       Джинни бросила беглый взгляд на закрытые ширмами кровати. Понять на взгляд пострадал ли кто-то не представлялось возможным.       - Они в порядке, сэр? - уже тише, осторожно спросила она.       - А вы наблюдаете их здесь? - спросил декан. Тот снова прожигал её своим фирменным недовольным взглядом. - Никак не могу понять: вы бесстрашная или просто глупая? Два профессора и один целитель сказали вам прекратить использовать энергозатратные заклинания, но, видимо, вы настолько самоуверенны, что их слова для вас не более чем пустой звук!       Джинни слушала не требующую ответов едкую речь декана, но думала в этот момент о своём: она никак не могла вспомнить что произошло. Кто-то напал на девушку, учителя пошли прочёсывать замок, а студентов уложили спать в Большом Зале. Они с Асторией и Луной шептались об увиденном Джинни и братьями, а потом уснули. И...       Шутки у озера, девочка, ненавидящая свою семью, девушка, не умеющая летать на метле, Том...       Она дёрнулась, заслужив выразительно приподнятую бровь в исполнении Снейпа.        Джинни покачала головой.       Ей и раньше снились подобные сны, но фигуры никогда не имели чётких лиц, а их имена ни о чём ей не говорили. Никогда прежде это не происходило так часто, как с момента её приезда в Хогвартс. Словно после прибытия в замок стали добавляться какие-то частички мозаики.        А теперь Снейп утверждает, что у неё во сне произошёл магический выброс. Она впервые готова была согласиться, что происходящее с ней несколько ненормально.       Мадам Помфи добавила несколько капель сна без сновидений в стакан с водой и хорошо перемешала, стараясь не шуметь. Та протянула стакан Джинни, требуя выпить и отдыхать.       - Пейте свое зелье, Уизли, — посоветовал Снейп, исчерпав свой запас злости. - И на этот раз постарайтесь уснуть так, чтобы никто не пострадал.       Пришлось подчиниться. Джинни чувствовала, как лёгкая тяжесть прошлась по её телу почти мгновенно, однако её голова всё ещё бодрствовала. Удовлетворённый Снейп взмахнул полами мантии и быстрым шагом покинул лазарет. Она слушала хлопотание Мадам Помфи; та пожелала Джинни приятных снов прежде чем уйти.       Шляпа не распределила её на Рейвенкло, как предполагала порой Джинни, но её наблюдательность всё ещё была с ней. Была некая странная закономерность: ранее её сны не ограничивались местом и временем, но сейчас всё, что ей снилось, происходило с учениками Хогвартса. И она бы поверила, что это побочный эффект её тесного взаимодействия с дневником, если бы эти сны принадлежали Тому. Это было не так.        Но Том всё ещё был там, и тот был единственным, кто мог пролить свет на эту ситуацию.       Медленно падая в объятья сна без сновидений Джинни думала о нём. Если Вэлфи сдержит слово, если дневник Тома всё ещё в замке, она узнает кто одержим.              Нападавшего не нашли, и студентам велели не ходить в одиночестве. Был введён комендантский час после восьми, здорово расстроивший парочки. К студентам вернулся страх и те, кто был её возрастной категории или около того нашли объектом всех несчастий Поттера.        - Поттер? Не смешите меня. Тот и сам дружит с грязнокровками и великанами, — лениво рассуждала в общей гостиной их Сильвия - староста их факультета от девочек. - Эта малявка буйная, но не опаснее моего домового эльфа.       - Ты сейчас так говоришь, — возразил ей кто-то из толпы. У них было общее собрание змей. - Но можем ли мы закрывать глаза на то, что Поттер сделал в годовалом возрасте.       У некоторых на лицах выступило замешательство: их семьи поддерживали идеи Волдеморта.       - Да ну? - та уничижительно посмотрела на заговорившего. - Мы знаем только бредовую официальную версию. Но хватит! Это не та тема! Ставлю на то, что Наследник - слизеринец.       - Но Поттер говорит на парселтанге! - возразила какая-то девушка.       - Это редкий дар, но наш Основатель был не единственным змееязычным волшебником на земле, — вмешался второй староста Эдвин.       Джинни стояла на этом собрании рядом с Асторией и наблюдала за взаимодействием слизеринцев. Это было то, о чём говорили ей Том и Эдвин в начале года: слизеринцы были склонны приходить к единому внутри своих стен и после работать сообща.       Джинни чувствовала себя странно: она легко могла представить себе Тома на месте Сильвии, завладевшего вниманием толпы. Змеек окружала аура загадочности, секретов. Все эти тайные собрания старших и перешептывания... Их декан давал им полную свободу, пока вопросы решались внутри факультета, пока слизеринцев не ловили на каком-то нарушении правил.       Она вдруг подумала, что при таком тесном взаимодействии, их узы сохраняются и после окончания школы; что эти дети пока что копируют своих родителей, как и многие до них, на сверстниках тренируясь держать лицо.       "Не все чистокровные аристократы, но все аристократы - чистокровные", — мелькнули в голове чьи-то слова.       К удовольствию Драко Малфоя слизеринцы решили придерживаться идеи того, что Гарри не может быть Наследником.       Поиски Вэлфи в свободное время не давали пока результатов, ведь тот не мог рыться в вещах волшебников. Лишь сказал бы Джинни если бы увидел у кого-то дневник.       Ближе к пасхальным каникулам Джинни пришло письмо из дома, где мама интересовалась всё ли у неё в порядке и почему она не отвечает на письма. Это поставило Джинни в тупик, если бы не Перси.       Её временные миграции за стол Гриффиндора змейки молчаливо, а иногда и в голос, порицали, хотя и понимали, что там учатся все её родные. Даже их с Асторией регулярные переселения за стол Рейвенкло не вызывали таких гримас, как её нахождение рядом с братьями.        Однако она всё ещё была одной из них, и, по их мнению, она была талантливой (за исключением разве что её вечной войны с метлой). У неё была некоторая благосклонность Снейпа, что было сродни чуду света, так что им приходилось с этим мириться.       Перси заглянул в письмо, что она задумчиво держала в руках:       - Не знаю за что ты ополчилась на маман, но может ответишь ей уже? Ты ведь даже не поздравила их на Рождество. Они волнуются. Спрашивают за тебя в каждом письме у нас с близнецами.       Это было сказано явно ей в укор. Джинни потупила глаза и пообещала ответить родителям. Довольный, что пристыдил её, Перси вернулся к разговору со своими сверстниками.       Однако, если бы тот присмотрелся как следует, то понял бы, что Джинни вовсе не стало стыдно: она полыхала от тихого гнева.       Если верить письму матери и словам Перси, то это не первое письмо от родителей. Но Джинни за более чем полгода учёбы не помнит ни одного письма, кроме сегодняшнего и того, что пришло со свитером на Рождество!       Чёртов Том и его способности захватывать тело и затуманивать разум! Тот попытался создать иллюзию отчуждения семьи от неё!       Джинни было так обидно, что родители не поздравили её с распределением! Что не писали после. И Том знал об этом, она делилась с ним. Чёртов манипулятор! Она вдруг захотела его придушить.        Она ведь тогда просто из обиды не стала даже читать рождественское послание! И даже не носила свитер, который связала мама...       Злая как мантикора, Джинни так и не смогла сосредоточиться на занятиях. И похоже не в духе была не только она: профессор Локхарт, и ранее чудаковатый, сегодня словно с луны упал. Тот забыл программу собственных уроков, но выкрутился тем, что снова начал опрашивать учеников по содержанию своих книг.       - А я только-только поверила, что в его кудрявой голове что-то есть, — расстроено прошептала Астория.       - Теория с оборотным всё ещё не теряет актуальности, — буркнула Джинни терроризируя книгу на предмет любимого напитка Гилдероя Локхарта.       На ужине Джинни долго гипнотизировала глазами пустоту, пока Астория болтала со своей старшей сестрой Дафной. В конце концов она решила пойти по пути наименьшего сопротивления.       "Самодовольный, блестящий ты змей, я знаю, что ты забрал мои письма от родных! Верни или я раскрою твой секрет!" - гласили размашистые буквы на куске пергамента. Джинни прикрепила тот на доске объявлений в Большом Зале не особенно надеясь на успех.       За этим занятием её застала Гермиона. Та окинула её удивлённым взглядом, затем посмотрела на пергамент.       - Что это? Кто-то украл твои письма? Это подло!       Та уже готова была высказать своё возмущение в сторону её предполагаемых обидчиков, когда Джинни осадила её:       - Это не твоё дело. Это вообще не касается никого кроме меня и того кто-сам-знает-кто.       Уязвлённая в лучших чувствах Гермиона снова на неё обиделась. По крайней мере, Джинни надеялась, что обида удержит ту от ненужных историй для Рона.       Если Том и увидел её сообщение, тот никак не дал о себе знать. На третий день Джинни сорвала бумажку сама. Разумеется, она никому бы не сказала про Тома. Даже избавившись от его влияния, она не хотела, чтобы дневник пострадал.       В одной из книг, которые она позаимствовала из библиотеки, Джинни нашла упоминания проклятья собственной души, от которого у неё по спине пробежал холодок.       "...привязывает часть души волшебника к условному якорю, и в час смерти душа будет отчаянно стремиться вернуть утраченную часть себя, и жажда эта будет преобладать над прочим..."       - Крестраж, — прошептала одними губами Джинни, пробуя незнакомое слово на вкус.       Руководство по тёмной магии описывало якорь как разумный сосуд для создания которого требовалось принести жертву более или равноценную.       Это была очень тонкая магия, и сам автор писал, что этот способ неполноценен. Однако тот не решился идти по этому пути дальше, обнаружив некие побочные эффекты в лице "разумных сосудов, способных к саморазвитию, стремившихся материализоваться полноценно" в этом мире. Автор писал, что кретраж не должен взаимодействовать с другими людьми, пока его владелец жив.       Джинни задумчиво покусывала губу. Сидя за задёрнутым балдахином в ночной рубашке с книгой и палочкой с люмосом, сна у неё не было ни в одном глазу.       Автор написал "не должен", но не написал "не может". Тот также не указал отношения сосуда к своему оригиналу.       По сути вдохнуть часть своей души в предмет, означало создать новую жизнь. Хотя технически это было не так, но... Джинни представила себе условные весы: на одну чашу она положила "рождение" якоря. Это означало что на другой должна быть чья-то жизнь. Она не могла придумать ничего другого, что с точки зрения беспристрастного порядка могло бы выступить равноценной платой.       "Крестраж, — думала она, — Том похож на это. Дневник - это крестраж?"       Сон совсем не шёл к ней, но и читать о тёмных искусствах больше не хотелось. Джинни не понимала, как это работает, но казалось, что, только читая эти запрещённые книги, она уже выделяется из общей массы. Она вспоминала то, как легко Сильвия собрала учеников вокруг себя и заставила слушать; как Том читал ей лекции по З.О.Т.И. достойные уровня профессора. Джинни думала, что хочет быть лучше Сильвии, и что хочет впечатлить Тома. Вроде обычные мысли, но ей казалось, что те носят какой-то дурной оттенок.              На следующий день была её любимая трансфигурация. Джинни играючи превратила мышку в чашку и чашку в мышку обратно, после чего была занята попытками трансфигурировать книгу Локхарта в павлина, который представал в её воображении всякий раз, когда она видела профессора З.О.Т.И.       Это был обычный урок и ничто не предвещало Перси, бесцеремонно ворвавшегося в аудиторию:       - Профессор, Макгонагалл, — на ходу поприветствовал её тот. Перси подбежал к столу своего декана так стремительно, что сразу стало ясно, что что-то произошло. - Саламандры. У профессора Локхарта на уроке с второгодками сбежали саламандры!       Макгонагалл вероятно хотела выругаться, но лишь позволила себе поджать губы. Она поднялась:       - Вы все остаётесь здесь и доделываете задание. Домашнее задание теория и практика превращения. Я жду от вас свитка с конспектом лекции и объяснением как вы сами видите превращение мыши в чашу. Мистер Уизли, — она обратилась к брату Джинни, — вы проводите меня к саламандрам.       Едва за этими двумя закрылась дверь, Джинни встала со своего места и стала собирать вещи в сумку.       - Ты куда? - удивилась Астория.       - Схожу в общежитие. Не думаю, что Макгонагалл вернётся до конца урока, — объяснила она. Оставалось полчаса до звонка.        К ним подошла Луна и шутливо отчитала её:       - Твоё лицо не выдаёт тебя, но я знаю, что ты врёшь, Джинни Уизли.       Астория посмотрела на неё удивлённо.       Буркнув что нет времени объяснять, Джинни кинулась прочь из класса. Она ожидала, что её ждёт допрос с пристрастием позже, но совершенно не ожидала, что Луна, плюнув на свои вещи, побежит за ней.       - Тори, позаботиться об этом, — легкомысленно отмахнулась девочка.       Как бы Джинни не пыталась вразумить ту, Луна всё пропускала мимо ушей. Смирившись с наличием Луны под боком, Джинни, молясь всем богам, чтобы та была тихой, накинула на них дезиллюминационные чары.       Что конечно не могло не стать предметом восхищения Луны. Джинни почувствовала, что её эго жадно урчит где-то под рёбрами: всё же это были сложные чары, и услышать восхищение своими умениями было приятно.       По пути девочки видели гигантские радужные пузыри: те парили вдоль лестничных проёмов и залетали на этажи.       Джинни подумала, что это очередная проделка Пивза или её старших братьев. Нечто подобное было вполне в их духе.       - Так почему мы здесь? - шепотом спросила Луна.       Они шли по пятому этажу к классу защиты от тёмных искусств. О передвижении саламандр тут напоминали разве что обугленные полосы на полу. Тут также были эти странные пузыри. Джинни хотела рассмотреть один поближе, но Луна одёрнула её:       - Не трогай. Они странные, — мягко сказала та. - От них неуютно.       - Ты, наверное, единственный ребёнок в мире, которому не нравятся радужные пузыри, усмехнулась Джинни. Тем не менее Луну она послушала и трогать необычный предмет не стала.       Джинни давно обратила внимание на обострённое восприятие подруги. Все эти мозгошмыги, аура, странные существа... Луна говорила странные вещи, но во многом она оказывалась права. Джинни подозревала что это какой-то родовой дар и очень хотела однажды побывать в гостях у Лавгудов.       - Может преподаватели уже разобрались с саламандрами? - предположила Луна.       Джинни подумала, что это странно: Перси не примчался бы по какому-то пустяку к декану. Должно быть студенты были действительно в опасности. Но где они?       Дверь в аудиторию З.О.Т.И. оказалась приоткрыта. Худенькие девочки легко могли бы проскочить в неё, но... Джинни застыла на пороге и мягко сжала руку Луны, идущей за ней: в аудитории кто-то был.       Профессор Локхарт склонился над сумкой одного из учеников и что-то там искал.       Девочкам пришлось замереть как испуганным кроликам, когда тот вдруг бросил задумчивый взгляд на дверь.       Джинни затаила дыхание. Они не издавали никаких громких звуков. Возможно им повезёт.       Локхарт несколько секунд внимательно смотрел на дверь, а потом вернулся к своему занятию. К потрясению Джинни тот достал из сумки какого-то ученика дневник Тома Ридлла! Профессор сунул дневник себе в карман мантии.       Луна попятилась назад, слегка дёргая Джинни за рукав.        На этот раз Джинни позволила подруге себя вести.       На каждом этаже были портреты, за которыми скрывалась короткая дорога в большой коридор на первом этаже. Это была хорошая дорога, старосты показали первокурсникам это на второй день пребывания в замке. Настоятельно рекомендовали не злоупотреблять и научиться подстраиваться под лестницы, чтобы угадывать их направление, но информацией поделились.       Как бы Джинни ни хотела они не могли воспользоваться этой дорогой, ведь проход за портретом находился слишком близко к классу З.О.Т.И. Локхарт бы услышал их.       Девочкам пришлось тихо идти до общего лестничного коридора и ждать нужной им лестницы.        Та переместила их к первому этажу, что было настоящей удачей. Они могли подождать Асторию в Большом Зале. Прийдя едва ли не со звонком, они сели за стол Рейвенкло.       - Луна, — осторожно позвала Джинни, — мы не должны никому говорить о том, что видели. Нас там вообще не было.       - О, — та удивлённо посмотрела на неё. - Пожалуй. Но Джинни... Зачем профессору воровать письменные принадлежности ученика?       "Потому что это чёртов крестраж обладающий невероятной притягательной силой!"       - Думаю нам не стоит делать поспешных выводов. Возможно Локхарт просто что-то проверял...       Луна несколько секунд смотрела на неё своими совиными глазами не мигая. Джинни знала, что-то в этом казалось подруге неправильным. Но Луна была ребёнком. А большинство детей склонны верить в лучшее.        - Если ты думаешь, что лучше забыть, то давай забудем, — улыбнулась та.       Луна поверила, но, похоже, не в Локхарта, а в Джинни.       Джинни же пыталась подавить стойкое желание исповедоваться здесь и сейчас.        Так уж повелось, что её брат Рон и его друзья всегда попадали в какие-то сомнительные приключения. Пробежав через всю школу, Джинни в первую очередь думала о том, что не знает, что сделает с профессором З.О.Т.И., если из-за его раздутого эго и чёртовых саламандр пострадает её вредный брат и друзья. Пусть она всегда была несколько обособлена от своей семьи, она действительно ценила то, что они у неё есть!       Она совсем не ожидала, что за ней побежит Луна; что дневник Тома найдётся у кого-то из учеников второго курса Гриффиндора или Пуффендуя; и что дневник украдёт профессор павлин!       Однако, думая об этом, теперь многое становилось на свои места: странные перепады настроения профессора, и то как менялась методика его преподавания. Теперь все замечания в её сторону стали иметь смысл. Профессор павлин замечал лишь себя, тех, кто его боготворил и своих потенциальных "соперников". Но с момента пропажи у неё дневника и после, тот стал докапываться до Джинни. Астория думала, что это потому Джинни не скрывала ранее своей неприязни к тому. Но всё оказалось гораздо прозаичнее: это был Том.       Теперь Джинни могла понять ход его мыслей: тот использовал её и отнес дневник Локхарту от её имени как некий неизвестный артефакт. Крестраж обладает притягательной силой, она читала об этом. Это особенность данных чар.        Итак, Локкхарт получает дневник от своей ученицы. И конечно же этот тупица не нашёл идеи получше, чем написать в нём!        Тому понадобилось бы время, чтобы овладеть взрослым магом, но это как раз тот период, когда Джинни ходила в унынии от мысли, что её бросили. У Тома идеально подвешен язык. Наверняка тот наплёл Локхарту не пойми чего, что питало манию величия павлина месяцами. Но вот загвоздка...        Как дневник попал к ученику?        Локхарт вышел из-под контроля и понял, что одержим? Тот не мог пойти с этим к Дамблдору или коллегам, ведь тогда пришлось бы сознаться в собственной некомпетентности. Тогда... Мог ли Локхарт попытаться избавиться от дневника? Но крестражи обладают почти непревзойдённой защитой. Когда Локхарт понял, что не может избавиться от дневника... Тот просто спрятал его? Нет, если тот действительно был напуган, то скорее всего Локхарт бы выбросил дневник где-то за пределами замка. Тот не подумал, что дневник может найти студент.        Эта теория также объяснила бы почему Вэлфи не мог найти дневник: тот был в личных вещах профессора.       Итак, вопрос: взыграла ли в Локхарте совесть, если тот увидел студента с дневником или же это Том заставил свою несостоявшуюся жертву вернуть дневник?       Странные пузыри, саламандры... Теперь Джинни понимала, что это был отвлекающий манёвр. И ведь никто совершенно не удивился бы, если бы в разгар неприятностей горе профессор заявил бы что что-то забыл и сбежал!       Гарри рассказывал, что Локхарт уже делал так однажды, бросив учеников наедине с пакостными корнуэльскими пикфи прямо посреди урока...       Она пришла в себя от резкого крика на ухо:       - Джинни!       Луна виновато посмотрела на неё:        - Прости, я не могла перекричать твои мысли иначе.       Оглянувшись она поняла, что Большой Зал был заполнен студентами. Джинни слишком ушла в свои мысли и не заметила всеобщего шума.       Луна указала ей за плечо: с грозным выражением лица к ним двигалась Астория. У той было три сумки, лишь одна из которых принадлежала ей. Волосы Астории были в беспорядке. Кажется, та была жутко раздражена.       Дойдя до своей цели, она поставила сумку Луны на колени Джинни, а сумку Джинни впихнула Луне.       О. Джинни совсем забыла об этом... Как неудобно.       - Ты, — обратилась она к Луне, гневно сдувая прядь, попавшую на глаза. - Почему не сказала, что тебя задирают какие-то дуры?       Луна обрадовалась своей сумке, а Джинни встревожилась тому, что её подругу кто-то хотел обидеть.       - А ты! - проигнорировав их нестройные голоса, Астория посмотрела на Джинни. Та и не думала сбавлять обороты. - Какого дьявола ты творишь? Куда ты так понеслась, когда по школе разгуливали саламандры? Вы двое - просто худшие, честное слово!       Высказавшись, та уселась рядом с Луной и потянулась за клюквенным соком.        Несколько девочек в мантиях Рейвенкло обошли их по широкой дуге и заняли места как можно дальше. Их волосы и одежда так же были в беспорядке. Особенно волосы... Те выглядели словно извивающиеся змеи. У Джинни закрались некоторые подозрения:       - Астория ты что... Подкралась с кем-то?       Астория совсем не аристократично фыркнула, но тут же попыталась взять себя в руки:       - Слегка напомнила выскочкам их место.       Джинни казалось, что этот день уже ничем не удивит её, но вот не стоило быть категоричной! Астория, маленькая, нежная как воздушная фея Астория, умудрилась сделать нестандартную завивку трём студенткам Рейвенкло!       - Ты защищала мои вещи, это так мило. Тори, спасибо, — вдруг залепетала Луна. Та положила голову на плечо Астории, словно это было давно привычным жестом. Астория от этого жеста сначала подобралась, но потом расслабилась.        Джинни захотелось хлопнуть себя по лбу: эти двое же друзья детства! И если бы их отцы не разругались, девочки бы и дальше могли свободно общаться вне школы.        Луну считали чудаковатой. Не прибавляла девочке популярности и дружба со слизеринками. Джинни никогда не думала, что кто-то из детей решится испортить вещи Луны. Она ошибалась. Но не она одна. Там была Астория. Астория, которая не позволяла никому из одногодок их факультета говорить плохо о Луне. Даже Малфою и Панси, хотя те были старше их на год. Астория бы никогда не позволила испортить вещи Луны.       - И самое возмутительное, что сбежали с урока вы, а баллы вычли с меня! - закончила свою тираду Гринграсс.       Как оказалось, инцидент дошёл до профессора Флитвика, и декан Рейвенкло снял по десять баллов с каждой участницы дуэли.       - Но ты ни о чём не жалеешь, — усмехнулась Джинни.       - Но я ни о чём не жалею, — кивнула Астория.              Астория не забыла об их побеге. Когда уроки закончились, она с особым пристрастием допросила Джинни и Луну.       Саламандры были успешно обезврежены учителями, но Гарри умудрился попасть под огненное дыхание одной из особей и провёл остаток дня в больничном крыле.        Радужные пузыри профессора Локхарта ещё пару дней летали по школе, преимущественно под потолками, но некоторые продолжали путешествовать по коридорам замка. Многим студентам это казалось забавным, так что пузыри не трогали. Луна сказала, что эти пузыри отличаются от тех, что были на пятом этаже в день саламандровой неразберихи, но не смогла объяснить чем.       Джинни стала тщательнее присматриваться к профессору Локхарту, но тот вёл себя как привычный горе профессор. Если Том и имел на того влияние, то влиять не спешил.       К концу недели пузыри всё же исчезли. Поспособствовало этому очередное нападение на ученика. Окаменевший парень стоял у затвердевшего и опавшего радужными осколками пузыря.        Это натолкнуло Джинни на странную мысль: из рассказа Рона и Гермионы (они снова разговаривали) она знала, что от дыхания саламандры пузырь лопнул и окатил огненную ящерицу водой. Но пузырь на месте преступления напоминал разбитое цветное стекло. Была ли это разница в пузырях о которой говорила Луна или нечто другое дало подобный эффект?        Украденная из библиотеки книга по темным искусствам гласила, что от некоторых проклятий невозможно увернуться, если были выполнены определенные условия. Те можно встретить лишь заклинанием или исказить. К таковым относилась большая часть родовых проклятий, замешанных на магии крови.       Однако возвращаясь к радужным шарам и окаменевшим студентам. Мог ли нападавший зацепить шар и тем самым как-то изменить его свойства? А когда понял, что произошло, то избавился от улики? Или радиус поражения был настолько большой, что зацепил и шар? Тогда разгадав, что произошло с шаром, они могли бы узнать, что заставляет студентов и даже призраков окаменеть!       Эти размышления она вывалила на голову своему декану.       Северус Снейп, вечно ходящий по замку с выражением на лице, словно этот мир продолжает вынуждать его просыпаться по утрам, был единственным профессором, с которым Джинни не опасалась обсудить некоторые свои мысли без страха, что её неправильно поймут.       Тот проверял эссе студентов четвёртого курса, пока Джинни не прошлась ему по ушам. Декан устало помассировал переносицу:       - Уизли, не лезьте в это.       - Я не лезу, профессор, — слегка запротестовала она. - Я предлагаю вам... Некоторые идеи.       - И по-вашему преподавательский состав настолько глуп, что не смог додуматься до того, до чего дошёл обыкновенный ребёнок? - хмыкнул Снейп, возвращаясь к работам студентов.       Джинни нахмурилась. Что-то внутри неё закипело и взорвалось. И это не укрылось от внимания декана.       - Я - не обыкновенный ребёнок. При всём уважении, сэр.       - Поразительно насколько сильно выросло ваше высокомерие после нескольких выученных заклинаний, — тот одарил её холодной усмешкой.       Джинни поняла, что сейчас они поругаются. Её детская часть не могла стерпеть пренебрежения, в то время как профессор Снейп по какой-то причине на дух не переносил самоуверенных людей. Она заставила себя дышать ровно:       - Вы знаете что это не так, — она сделала паузу. - Я не буду ничего делать, кроме исследований. Но если я до чего-то дойду, то вам снова придется послушать мысли обычного ребёнка.       Она сбежала из кабинета декана так же стремительно, как и появилась там. Пока Снейп не снял с неё баллы за дерзость.       Несостоявшийся разговор со Снейпом задел её гордость.        На следующий день отыскав Гермиону, Джинни беспардонно протянула девочке оливковую ветвь мира. Ей необходима была помощь кого-то внимательного и заинтересованного, чтобы окопаться в библиотеке. Она рассказала Гермионе о своих мыслях, несколько изменяя детали. Гермиона в свою очередь подала идею, что злодей необязательно передвигается по замку как студенты и преподаватели.       - Я долго думала над этим. Почему нападения всегда так внезапны? Хогвартс пронизан тайными ходами, вентиляционными отверстиями и трубами. Что если?... - спросила гриффиндорка глядя на Джинни.       - Мерлин! Гермиона, ты - гений! - восхитились Джинни. Как она сама до этого не додумалась? Она думала про использование домовых эльфов, чтобы обойти защиту Хогвартса. Но эта теория хромала, так как община бы заметила, если бы кто-то из эльфов замка стал вести себя нетипично. А ведь всё было куда проще и очевиднее!              На квиддичном поле снова было шумно: за победу сражались Слизерин и Гриффиндор. Джинни и Гермиона же предпочли провести день в библиотеке. Мадам Пинс ушла наводить порядки в Запретной секции, предоставив редких студентов самим себе.       Они обе думали о магических существах. По легенде Салазар Слизерин оставил в тайной комнате чудовище. Вероятно, это стоило воспринимать буквально. Они искали что-то тёмное, что-то опасное. Что-то что было бы в духе Слизерина. Некий символ.       Василиск - змей способный достигнуть пятидесяти футов, убивать ядом и одним взглядом. Из категории "не поддаётся приручению". Это было бы вполне в духе тёмного волшебника змееуста.       - Получается если не смотреть в змею в глаза прямо, то можно выжить. Жертвы застыли как статуи, но не умерли, — стала бурчать себе под нос Джинни. - Мадам Помфи сказала, что вся жизнедеятельность заморожена. Они действительно неотличимы от камня... Волшебного камня. Это... Любопытный эффект.       - Это ужасающий эффект! - возразила Гермиона. - Если такое чудовище передвигается по школе, неизвестно сколько раз ещё кому-то повезёт не встретиться с ним прямым взглядом!       Гермиона держала в одной руке зеркало, чтобы поглядывать им за спину. Это была почти параноидальная мера предосторожности, если была направлена на слизеринцев. Однако это приобретало смысл, когда речь шла о василиске. Гермиона - была маглорожденной, а значит тоже подходила на роль жертвы.       Где-то позади упала книга. Опять какой-то растяпа студент.       - Ну ты же не ожидала от основателя мрачного факультета чего-то милого и пушистого, — усмехнулась Джинни. Она посмотрела на стоящую по соседству Гермиону, но та никак не отреагировала.       - Гермиона? - позвала она. За спиной упала ещё одна книга. Гермиона молча застыла в одной позе с зеркалом. На её лице застыло выражение удивления с ноткой испуга. Джинни интуитивно закрыла глаза прежде, чем перевела взгляд на зеркало.       Её чувства обострились, в том числе и от страха. На этот раз судя по звуку упало ещё больше книг. Это было совсем рядом.       Джинни наощупь спряталась за окаменевшей Гермионой. Ранее змей никого не пожирал, и она искренне молилась, чтобы тот не изменил себе.       "Уползай, уползай, уползай...." - умоляла мысленно она. Они только-только прочитали, что от шкуры василиска отскакивает большая часть заклинаний. Джинни ничего не могла противопоставить гигантской змеюке.       Внезапно она услышала шаги. Торопливые, словно кто-то что-то забыл.       Джинни в ужасе зажала себе рот руками: если она закричит, магическая змея отреагирует? Их убьют?       Но её опасения за несчастного развеялись вместе со снисходительным смехом. Кто-то подошёл к ним. Чьи-то руки насильно вытащили её и притянули к себе. Этот кто-то был высоким, в шелковой мантии...       - Не смотри, — предупредили её. - Не бойс-с-я, — уже почти прошипели.       Тот прошипел нечто схожее с тем, что сделал в дуэльном клубе Гарри. Это был змеиный язык! Джинни вцепилась руками в чужую мантию: если тот захочет приказать змею сожрать её, его сожрут вместе с ней.       Джинни не могла успокоить своё сердце. То билось, подобно перепуганной птице, попавшей в сети. Она снова начала думать.       Из всех живых и мёртвых, кто мог оказаться здесь, чтобы помочь ей был только один. Она несмело открыла глаза, чтобы посмотреть выше: её прижимал к себе ненавистный ей профессор Локхарт. Вот только выражение этого лица и цепкость взгляда не походили ни на одну из эмоций их горе профессора.       - Том? - спросила она.        Знакомая усмешка резанула по глазам. Она боялась пошевелиться, чтобы нечаянно не посмотреть в сторону змеи.       - Непослушная, — не-профессор какое-то время смотрел на неё в ответ.        Укол от заклинания стал неожиданностью. Джинни отчаяннее вцепилась в шёлковую мантию и... Её глаза закрылись.