Somewhere to Heal

Неделя пролетела быстро, пока он осваивался со своим новым распорядком. Работая у Клем по утрам, покупал ланч в ближайшем маркете, если в его кошельке становилось все меньше Прайма, возвращался к Клем днем, а на ночь уходил домой. Он еще не встречался ни с кем из СМП, но готов поклясться, что пару раз видел, как Эндерволк и Овен гонялись за преступником, когда он отдыхал на крыше. Он присмотрелся к ним немного внимательнее после того, как познакомился с ними, и пока они были довольно клевыми. Еще одна вещь, которую он изучил, был парень, которого он убил. Оказывается, он был каким-то многообещающим преступником и был прилично известен. К счастью, никто не связал это убийство с ним, по крайней мере, за последнюю неделю. Очевидно, Блейда и Сирену вызвали, чтобы разобраться в этом. Почему героев привлекли к обычному делу об убийстве, он понятия не имеет. У Блейда действительно была какая-то штука с силой крови, так что, может быть, они подумали, что он может помочь или что-то в этом роде? На самом деле он только бегло просмотрел статью. — Самое время пообедать. — Голос Клементины отрывает его от бездумного шитья, и он обращает внимание на время. — Ты снова собираешься куда-нибудь поесть? — Да, я выйду через минуту. Просто хочу закончить с этим шитьем. — Еще через несколько минут шитья и протягивания иглы через ткань отверстие, которое он латал, было закончено и завязано, а лишняя нитка обрезана. Он сложил рубашку, положил её в стопку готовых заказов и привел в порядок свое место. Когда он впервые начал использовать иглу, Клементина рассмеялась и сказала, что ей тоже не очень нравится использовать "дьявольскую машину". Это только укрепило его решимость избегать этой штуки. Однажды он включил его из любопытства, но сразу же выключил, когда, когда он нажал на педаль, чтобы протестировать устройство, оно издавало звуки, достаточно громкие, чтобы соперничать даже с ним. Это нарушило спокойную атмосферу! Зачем кому-то использовать эту штуку, когда делать вещи вручную было намного лучше. Великий Томми, конечно, лучше, чем какие-то совпадения. Всегда было и всегда будет. — Я ухожу! — Кричит он в магазин, отряхивая руки, хлопая ими друг о друга. — Хорошо, дорогой, — отвечает Клементина и появляется в поле зрения. — Если у тебя еще нет планов, могу я предложить кафе дальше по улице? Их булочки - одни из моих любимых. — Я загляну. — Он улыбается и машет женщине, прежде чем открыть дверь и выйти на свежий воздух. До кафе недалеко, и, прежде чем он осознает это, он уже ступает в теплый воздух кафе. Звонок, более низкий, чем у Клем, прозвучал на весь зал, и он слышит, как кто-то выходит из подсобки. Он поднимает глаза и замирает при виде знакомого человека за прилавком. — Привет и добро пожаловать в кафе "Лепесток розы"! Что я могу для тебя приготовить? — Ники улыбается ему, слова понятны, несмотря на расстояние между ними, но они не фиксируются в мозгу Томми. Это Ники, розовые волосы и все такое. Ники, женщина, которая была ему как сестра и всем остальным во время первой войны. Ники, женщина, которая пыталась убить его ядерной бомбой. Нет, это не та Ники. Это Ники из нового света. Ники - владелица кафе, а не Ники, его потенциальная убийца. Просто Ники. Он выводит себя из замороженного состояния и заставляет себя преодолеть страх и подойти ближе на негнущихся конечностях. — Хэй. — Слово отрывистое и нервное, и он мысленно ругает себя. Приди в себя. Это не она. — Хэй. — Ее глаза кажутся мягче, чем когда он впервые вошел, а улыбка добрее, если это вообще возможно. — Что хочешь заказать? — Ее голос был добрым, о, таким добрым, и это вернуло его к воспоминаниям о том, как она приносила ему, Таббо, Фанди и всем новобранцам новую выпечку, чтобы попробовать после долгого дня тренировок. Он прочищает горло, и его глаза обшаривают витрину с выпечкой в поисках чего-нибудь знакомого. — Э-э, не совсем. Я, э-э, большую часть этого не узнаю. — Он нервно хихикает, переводя взгляд обратно на нее, но она только доброжелательно улыбается. Ни грамма угрозы или альтернативных мотивов в поле зрения. — Хочешь рекомендацию? Он выдыхает с облегчением. — О, спасибо Прайму, да, пожалуйста. Она хихикает. — Как насчет яблочного пирога по-датски? Я всегда их люблю. — Я понятия не имею, что это такое. — Это круглое тесто с начинкой яблока, — отвечает она, рисуя руками круг, чтобы показать форму и размер теста. Затем она указывает на коробку. — Вот оно, прямо здесь. Верхний ряд полностью слева, рядом с оборотами. Он смотрит на выпечку и, кивнув, считает, что она достаточно хороша для могущественного и потрясающего Томми, не так ли. — Звучит заманчиво. — Его глаза быстро просматривают меню напитков и останавливаются на чем-то под названием "горячий шоколад". — Я тоже хочу горячего шоколада. — Горячий шоколад - это просто растопленный шоколад, верно? Он понятия не имеет, почему это считается напитком, но все равно собирается попробовать. — Сейчас подойду. — Она расхаживает по помещению, готовя ему напиток, и, пока из автомата капает в чашку, достает выпечку из коробки. — Здесь или с собой? — Здесь. — Она кивает и кладет датское печенье на тарелку, прежде чем пододвинуть его и только что наполненную чашку к нему через стойку. Она нажимает несколько кнопок на аппарате рядом с посудой, прежде чем переключить свое внимание на него. — Это будет четыре Прайма. — Томми подтягивает к себе бумажник, пряча руку от посторонних глаз, и начинает рыться в нем, чтобы достать деньги. В первый раз, когда кто-то попросил его назвать простые числа, когда он что-то покупал, он понятия не имел, что они означают. Он также почти уверен, что владелец магазина вызвал на него полицию за попытку кражи или что-то в этом роде. Откуда ему было знать, что бог, которому он поклонялся, был здесь валютой! Позже он узнал, что такого понятия, как слава Прайму, не существует и что Прайм - это установленная платежная система, а не система обмена, которая была у СМП. Это было немного неожиданно, но Томми всегда умел приспосабливаться. В любом случае, это не так уж и важно. — Хорошего дня! — Ее улыбка на мгновение погасла, когда он протянул ей деньги, и он был уверен, что она расстроена, но так же быстро, как появился взгляд, она исчезла, и она снова улыбнулась. Он пожал плечами и скользнул в кабинку в дальнем углу кафе. Его спина прижимается к кабинке, лицом к двери, и он, наконец, присматривается к выпечке. Он отправляет бумажник обратно в инвентарь, прежде чем куснуть яблочную выпечку. Его палец покрывается вязкой жидкостью, и он засовывает ее в рот. Оно было слаще обычного яблока и смутно напомнило ему грейфер, но без прилива энергии, который оно давало. Оно не походило ни на что, что он когда-либо пробовал раньше. Казалось, он моргнул, и пирожное исчезло, запихнутое ему в рот, когда он закрыл глаза и наслаждался вкусом, пока жевал. Его рот все еще был полон, когда он схватил теплую кружку и поднес ее к губам. Напиток обжег ему рот, когда он пил, но он только пил быстрее. Томми тяжело дышал ртом, размахивая руками, чтобы избавиться от ощущения жжения, но он не мог стереть улыбку со своего лица. — "Это было лучшее, что я когда-либо пробовал". — Он хватает свою кружку и залпом допивает остатки напитка. Его горло горело, но он не мог найти в себе сил расстраиваться. Не тогда, когда напиток был таким вкусным. Выпивка и выпечка закончились, он начинает облизывать пальцы, доедая сладкий десерт до последней крошки. Легкий стук опускаемой керамики напугал его, и страх нахлынул, смывая любое чувство комфорта, которое было у него всего секунду назад. Он не обращал внимания, и кто-то подкрался к нему! Блядь, блядь, блядь- — Похоже, тебе это понравилось, — тихий голос прерывает его панику, и Томми быстро переводит взгляд на человека, стоящего в конце стола. Ники убирает руки назад, без тарелки и кружки, с которыми она подошла, и вытирает руки о фартук. — А? — красноречиво отвечает он, и она жестом указывает на тарелки. — Я думал, ты захочешь большего. — О, эм, одну секунду, — он тянется к карману, готовый достать бумажник из своего бара. — Я отдам тебе монетку... — Это за счет заведения, — уверяет она его и придвигает тарелки немного ближе, в ее глазах появляется странное выражение. — Я не могу... — он пытается протестовать, но Ники - ничто иное, как упрямство. — Я настаиваю, — настаивает она. — Мне все равно нужен тестер вкуса. — Она улыбается ему, и Томми вздыхает, его плечи опускаются, когда он пододвигает тарелки поближе. Ники, кажется, только шире улыбается от этого. — Спасибо. — Она принимает усталую улыбку, которую он посылает в ее сторону, и исчезает обратно за прилавком, как раз в тот момент, когда входит другой покупатель. Он снова вздыхает, опускаясь на сиденье. На этот раз он в безопасности, но ему нужно быть более осторожным. Ему нужно сохранять бдительность. Он не может становиться таким мягким только потому, что он в новом мире. С этим новым блюдом он ест медленнее и старается по-настоящему насладиться едой. Вместо яблок "датчанине" была ягодная смесь, и оно было таким же вкусным, как и первое. Горячий шоколад почему-то стал еще вкуснее, когда он дал ему нагреться до более терпимой температуры, прежде чем выпить. Растопленный шоколад, кто знал? Остаток обеденного перерыва он проводит, расслабляясь в кафе, впитывая спокойную атмосферу, и впервые не видит необходимости спешить обратно к Клем как только поест. Он наблюдал, как Ники снует вокруг, обслуживая клиентов, готовя кофе и принося выпечку из подсобки. На каждом новом подносе лежала дымящаяся выпечка, и от нее исходил божественный запах даже из его угла, вдали от всего остального. Каждого клиента встречали доброй улыбкой и дружеской беседой. Маленький ребенок уходил с бесплатной выпечкой, а уставшему человеку в углу, стучащему по компьютеру, бесплатно наливали кофе. Время от времени Ники смотрела в его сторону, и он отводил глаза, прежде чем она замечала, что он смотрит, и сосредотачивался на телевизоре на несколько минут, прежде чем снова посмотреть. Было приятно снова увидеть прежнюю Ники, даже если это не на самом деле она. К сожалению, всему хорошему пришел конец, и ему пора было возвращаться к работе. Он бы не назвал работу плохой вещью, он любит Клем, но было приятно просто посидеть и немного расслабиться. Он убирает на своем участке, складывает посуду и выбрасывает мусор, прежде чем выйти из кафе, больше не оглядываясь на женщину с розовыми волосами, которую он хотел бы знать так же, как он знал ее. — Как прошел твой обед? — Спрашивает Клементина, когда он заходит за минуту до окончания перерыва. — Это было вкусно, — отвечает Томми со спокойной улыбкой. Он снова садится в свое любимое кресло, прихваченное из мусорного контейнера несколькими днями ранее, и достает следующий заказ. — Я ходил в то кафе, о котором ты мне рассказывала. Это было восхитительно! — Я рада, что тебе понравилось. — Она улыбается и возвращается к подсчету денег в кассе. Он улыбается в ответ и начинает возиться с выкройкой для комплекта платья, который будет сшит из ткани с клубничным принтом. *** — Почему мы снова здесь? — Воет Сирена. Он следует вплотную за своим братом, когда они идут к переулку, кишащему полицейскими. — Мы здесь, потому что это наша работа, — фыркает Блейд. — Мы герои, — отвечает Сирена, прищурив глаза, засунув руки в карманы и наклоняясь вперед к другому герою. — Предполагается, что мы должны бороться с преступлениями, а не раскрывать их. — Прекрати ныть. Ты выставляешь меня в плохом свете. — Единственный ответ Сирены - средний палец, направленный на его брата, который впоследствии игнорирует это. — Мы здесь. — Полиция расступается на пути героев, когда они ныряют под ярко-желтую предупредительную ленту, удерживающую людей на расстоянии. Блейд не утруждает себя тем, чтобы скрыть закатывание глаз, когда Сирена посылает высокомерное приветствие, как некоторые фанаты, пытающиеся взглянуть на место преступления. — Вот дерьмо. — Сирена подползает поближе, чтобы рассмотреть труп на земле. — Кажется, я знаю, почему мы здесь сейчас, — бормочет он и приседает рядом с телом. Он сканирует его глазами и, когда не находит ничего примечательного, начинает тыкать в него. Блейд отдергивает руку от тела, а Сирена отдергивает ее назад, потирая боль. — Мудак. — Не загрязняй улики, — ругается Блейд, бормоча себе под нос "Идиот". Блейд вздыхает, уже смирившись с глупостью своего брата, и присаживается рядом с ним, игнорируя насмешки Сирены. — Тело было найдено сегодня утром, — сообщает Блейд. — По их оценкам, на момент обнаружения ему было около шести часов. — Значит, сейчас около девяти часов? — Спрашивает Сирена, сбрасывая свое шутливое поведение для того, что он называет своим "режимом героя". Блейд кивает. Сирена еще раз осматривает тело. — Определенно клинок, — говорит он и указывает на большую рану спереди, тянущуюся от плеча до бедра. — Может быть сила, — пожимает плечами Сирена. — Звучит правдоподобно. — Блейд кивает в соответствии со своими словами, прежде чем встать и подойти к ближайшему офицеру. Они поговорили минуту, пока Сирена продолжала обыскивать тело и прилегающую территорию в поисках улик. — Что-нибудь новенькое? — Спрашивает Сирена, не поднимая глаз, когда тот возвращается. — Ничего. А у тебя? — Кошелек пропал, вероятно, украден. Ограбление пошло не так? — Возможно. — Попробуй проверить, нет ли чужой крови, — предлагает Сирена и встает, подходя, чтобы быть рядом со своим братом. Мгновение ничего не происходит, пока Блейд осматривает переулок, но затем его взгляд проникает глубже во тьму и указывает на тени. — Там. — Сирена кивает и следует за ним, когда его подводят к небольшому количеству крови, достаточно маленькому, чтобы он пропустил его, если бы не знал, что искать. — Парень, должно быть, нанес удар, — бормочет Сирена. — Небольшая травма, верно? — Вероятно. Кровавого следа нет, — отвечает Блейд, прежде чем присмотреться повнимательнее. — Это могло быть более серьезной травмой, но маловероятно. Если только он не обладают целительной силой или кровь не была быстро израсходована после этого. Даже тогда ее должно быть больше. — Тогда небольшая травма, — подтверждает Сирена. — Я попрошу полицию разобраться в этом. — Блейд указывает на кровь. — Может быть, у них появится хорошая зацепка. Ничего не трогай. — Имей немного веры, дорогой брат. — Сирена быстро моргает, глядя на Блейда и прижимая руку к сердцу, но Блейд просто уходит. Сирена закатывает глаза и решает еще раз обыскать переулок, пока Блейда нет. Он ничего не нашел. Ни единой зацепки. Это уже казалось тупиковой ситуацией. Прошла неделя, по-прежнему без единой зацепки, и дело было закрыто, к большому разочарованию Сирены. — Что ж, это была пустая трата недели, — стонет Уилбур и бросается на диван. Его форма рябит и меняется, когда синие, фиолетовые и белые чешуйки отступают под кожу, а глаза тускнеют на фоне светящихся зеленых склер его призрачной формы. Его уши укорачиваются и округляются, оставляя лишь небольшие зазубрины, а зубы притупляются из-за того, что кажутся более острыми. Он опускается на подушки и закрывает глаза, скрестив руки за головой. — Это было не напрасно. — Техно защищается, сидя на деревянном стуле и кладя свою маску из черепа кабана на стол рядом с собой. Уилбур все еще понятия не имел, как его брат мог часами носить эту штуку. Он надел ее один раз и снял всего через несколько минут. Вещь была чертовски неудобной. — Да, я мог бы поспать. — Сожалею, что ты ничего не смог найти, приятель, — говорит Фил двоим, внося тарелки с едой в комнату. Тарелки расставлены на столе, и Фил хлопает по маске Техно. — Что я говорил об экипировке героя за обеденном столе! — Техно ворчит себе под нос, Уилбур клянется, что слышал что-то о "старике" и "доме престарелых", прежде чем встать и, схватив маску, временно покинуть комнату, чтобы переодеться. — Не могло быть даже клочка доказательств? — Уилбур жалуется небу. — Ты не упоминал немного крови? —  Спрашивает Фил, возвращаясь с другой тарелкой еды. Он подходит к своему сыну и толкает его коленом. Уилбур отмахивается от него и переворачивается, пытаясь игнорировать мужчину. — Вставай, ленивый болван, я не зря приготовил ужин. — Но сон, — скулит Уилбур. — Плевать, вставай, — упрекает Фил. — И иди переоденься. Я отказываюсь позволять тебе есть в костюме героя. Уилбур закатывает глаза, но встает и, сутулясь, идет в свою комнату. Он быстро переодевается и швыряет свой костюм в угол, как ответственный герой, которым он и является, прежде чем вернуться в столовую. Он обнаруживает, что его брат и отец уже сидят за столом и едят без него. — Вы начали без меня! — Уилбур бросается к своему месту и стонет, когда понимает, что зефир на засахаренном батате практически закончился. — Жадные придурки. — Кто бы говорил. — Пошел ты. — Не моя вина... — Это буквально так! Ты тот, кто забрал весь зефир! — Уилбур дико жестикулирует в сторону тарелки Техно, на которой лежало безбожное количество зефира. — ...тебе следовало быть быстрее. — Мальчики, — ругается Фил, и они затихают, за исключением раздраженного ворчания Уилбура, когда он начинает накладывать себе на тарелку немного картошки. Глаза Уилбура загораются, когда ему в голову приходит идея, и он берется за вилку. он украдкой пытается стащить немного зефира с тарелки Техно, но все, что он получил в результате своих усилий, это отброшенную вилку и сердитый взгляд. Уилбур вздохнул, его тело разочарованно сжалось, когда он с надутыми губами гонял по тарелке картошку без зефира. — Ты так и не ответил на мой вопрос. Уилбур снова вздыхает. — Да, там было немного крови, но они не нашли совпадения. — Нет подходящих? Это странно. — Фил вопросительно смотрит на свою еду, держа вилку в руке, пытаясь думать. — Судя по всему, этого парня не существует, — добавляет Техно, проглатывая последний кусочек картошки. Уилбур снова пытается, но безуспешно, украсть зефир, Техно едва обращает на это внимание, отбивая вилку Уилбура своей. — Они проверили и за пределам Эсемпии. — И они все еще ничего не нашли? — Фил хмыкает, размышляя, но не может придумать никаких других идей. Уилбур со вздохом вмешивается в разговор. — Чем меньше мы будем думать об этом кошмарном деле, тем лучше. — Я уверен, что это было не так плохо, — посмеивается Фил. — Это было. — Не имеет значения, пока тот, кто это был, не убьет снова, — говорит Техно. — Не напоминай мне, — стонет Уилбур и ударяется головой о стол. — Тот, кто это сделал, подумает, что ему это сошло с рук, и сделает это снова. — Ему это сошло с рук, — указывает Уилбур. — Будем надеяться на ошибку с его стороны. Уилбур, пытаясь закончить разговор, решает запихнуть в рот как можно больше еды сразу, к огорчению своего брата. — Осторожнее, приятель, — предупреждает Фил. — Ты подавишься, делая это. — Уилбур отталкивает его, засовывает ложку в рот и тут же начинает давиться. Фил начинает смеяться, и Техно с легким удивлением наблюдает, как Уилбур кашляет. — Я тебя предупреждал. — Пошел ты, — выругался он и немного подавился. — Это твоя собственная вина, приятель, — смеется Фил. Уилбур только показывает еще один средний палец в его сторону, прежде чем снова вгрызаться в еду значительно медленнее. *** — С возвращением, Томми, — приветствует Ники, когда Томми влетает в кафе, чуть не врезавшись дверью в стену. У него хватает ума на секунду выглядеть слегка застенчивым, прежде чем отбросить это и подойти к ней со своим обычным удовольствием. — Ники, самый большой человек в мире, как ты сегодня? — Кое-кто в хорошем настроении, — смеется она и облокачивается на стойку. — У меня все хорошо. Как ты в этот прекрасный день? — Ники, я великолепен, — отвечает он, четко выговаривая каждое слово. — Я абсолютный поггерс! — Поггерс? — Сказочный, удивительный, самый красивый на свете, — уточняет он, прижимая руку к груди. Она нежно закатывает глаза. — И что бы "самый красивый мужчина на свете" хотел на обед? — Горячий шоколад, конечно, — начинает он. — И один из тех маленьких тортиков. Те, что похожи на масло. — Он указывает на поднос с маленькими круглыми десертами с вареной клубникой сверху. — Чизкейк? — Оно. Тот, что с клубникой. — Она кивает, и он подпрыгивает на цыпочках, когда она достает чизкейк из коробки. К тому времени, как она принесла ему напиток и еду, у него уже были наготове Прайм валюта. Томми был рад, что у него появился еще один шанс свидеться с Ники. Он был опустошен, когда узнал, что она пыталась навредить ему в СМП, а тут он мог получить еще один шанс стать друзьями, даже если это другая вселенная, лучше, чем он мог когда-либо просить. Он отказывается упускать свой второй шанс. — Вот заказ! — Ники отодвигает еду через прилавок и убирает руку, прежде чем он успевает отдать ей деньги. Он смотрит на нее прищуренными глазами и, не отводя взгляда, протягивает руку к банке с чаевыми и опускает деньги. Она вздыхает, и Томми ухмыляется, озорной и гордый. — Упрямый мальчишка, — хихикает она. — Спасибо, Ники! — Он хватает свой заказ и спешит на свое обычное место в кафе, наполовину скрытой в дальнем углу столик.  Он начинает смягчать свои обычно строгие правила поведения в опасных ситуациях, но при этом всегда помнит обо всем. Не поворачивайться спиной к дверям. Не расслабляться и не терять бдительности только потому, он ест. Врагом может быть кто угодно, и угрозой может стать что угодно. Он всегда готов ко всему и отказывается быть застигнутым врасплох, когда подобные ситуации легко предотвратить. Конечно, именно это и происходит. Звенит звонок, и Томми бросает взгляд в сторону двери, чтобы увидеть нового клиента, но в следующую секунду он удивляется. Уилбур Сут входил в кафе с улыбкой на лице и радостным приветствием на языке, величественно направляясь к стойке. Уилбур гребаный Сут. Уилбур и Ники громко и радостно разговаривают, в то время как Томми просто смотрит, не отрывая глаз от фигуры высокого мужчины. Уилбур здесь. Это не тот Уилбур, которого он знает, но это все еще он. Прайм, они так похожи. Одно и то же лицо. Тот же желтый свитер, который носил он, а позже и Гостбур. Те же круглые очки, которые Уилбур обычно носил, потому что считал, что в них он выглядит умным. Разница заключалась только в прическе. Пряди седых волос, которая выделялась на голове его брата, там не было. Он выглядит так, словно выполз прямо из Манбурга. Он похож на брата Томми. — Томми? — Произнесение его имени возвращает Томми в настоящее и уводит от тихих воспоминаний о его самых счастливых временах в жизни. Ники машет ему рукой с широкой улыбкой, и Томми колеблется, но в конце концов подходит. Его руки дрожали, и он засунул их в карманы, как будто это могло их остановить. Он не стоит так близко к стойке, как обычно, в нескольких футах от людей, которых он знает, но они нет. Было недостаточно далеко, чтобы вызывать неловкость, но и не обязательно на удобном расстоянии для разговора. — Томми, это Уилбур, — представляет Ники. — Уилбур, это Томми. — Приятно познакомиться. — Уилбур протягивает руку для пожатия, но Томми не делает ни малейшего движения, чтобы пожать ее. Улыбка Уилбура гаснет, и после неловкого момента он медленно опускает ее. — Прости, — извиняется Томми, не имея в виду этого. — Не очень люблю прикосновения. — Со времени своего пробуждения. Нет, с тех пор как каждое прикосновение отправляет его обратно в ту камеру и к этой гребаной картошке, которая била его снова и снова, и снова и... — О, э-э, извини, — отвечает Уилбур, возвращая Томми в окружающий мир. Томми заставляет свое тело вернуться в ложно расслабленное положение, которое он обычно принимает, опуская плечи, чтобы скрыть, насколько он напряжен. Уилбур неловко засовывает руки в карманы, и вот уже двое их, незнакомых, но не знакомых, стоят перед стойкой кафе, засунув руки в карманы. — Все в порядке, — заставляет себя ответить Томми, голосом тише, чем он намеревался. Все, ему нужен выход. — Ники. — Она слегка подпрыгивает от неожиданного обращения, но быстро берет себя в руки. Томми признает, что его голос, вероятно, был немного резче, чем он хотел, но все равно продолжает. — Есть еще пирожные? — Конечно, как насчет... — Она просматривает витрину и через мгновение указывает на оранжево-коричневый маффин с коричневым сахаром сверху. — А Тыквенный маффин, похоже, вкусный? — Томми кивает, и она отворачивается, чтобы взять запрошенную выпечку. — Ты любишь тыквенные кексы? — Спрашивает Уилбур, пытаясь завязать разговор. Сначала Томми подумывал не отвечать, но в конце концов решил, что даже если этот Уилбур не его брат, он не может заставить себя игнорировать его. — Не знаменя никогда не пробовал — Томми пожимает плечами. — Ты никогда не пробовал тыквенные кексы Ники? — Уилбур ахает и, покачав головой Томми, Уилбур прислоняется к стойке, прижимая руку к сердцу, как будто его ранили. — Это пародия! Я не позволю этому продолжаться! Ники! Ники, поторопись с маффином! Нам нужен маффин, Ники! — Вопреки здравому смыслу Томми начинает улыбаться. Это едва ли можно было считать таковой, но это была самая большая улыбка, которую он улыбался Уилбуру за последнее время. Буквально через минуту Ники возвращается со слегка подогретой булочкой на тарелке и протягивает ее размашистым движением и глубоким поклоном. — Ваша булочка, мой господин. — Улыбка Томми становится только шире, когда он берет тарелку и тянется к карману, готовый спрятать призыв своего кошелька, чтобы достать простые числа. Уилбур опережает его и вручает Ники деньги еще до того, как его рука добирается хотя бы до половины. — Эй, нет, я могу заплатить за себя, — протестует Томми, готовый отдать свои деньги в любом случае. — Нет! Я хочу иметь честь купить тебе твой первый тыквенный маффин, — отвечает Уилбур с такой гордостью, что говорит о гребаном маффине. — Какого хрена люди все время пытаются купить мне дерьмо? — Может быть, это потому, что ты просто маленький ребенок, — воркует Уилбур. — Мы не можем позволить ребенку платить за себя. Это было бы безответственно по отношению к таким респектабельным взрослым, как мы. Томми непонимающе смотрит на Уилбура, пока тот обдумывает слова, прежде чем впиться в него взглядом. — Я не гребаный ребенок! — Кричит Томми. Уилбур и Ники смеются, а Томми смотрит на них с самым оскорбленным видом, который у него когда-либо был в жизни. Он оскорблен. Это хуже всего. Он никогда не оправится от этого зверства. Они оба придурки. Как они смеют смеяться над ним, Томми, не так ли? Самый большой человек на свете! — Да пошел ты! Ты сука, Уилбур. Они только продолжают смеяться, поэтому он вымещает свой гнев на кексе, сердито откусывая от него. Буквально через секунду этот гнев проходит, и он с нетерпением откусывает еще кусочек. — Почему так вкусно? — Смех стихает и быстро проходит, когда он доедает маффин. Его индикатор еды был почти полон, но он подождет когда он достаточно станет пуст, чтобы он с удовольствием смог доесть маффин. Остаток чизкейка он отложит в инвентарь на потом. — Я же говорил тебе, — ухмыляется Уилбур. — Никогда не говорил, что это не так, — возражает Томми. — Ники - лучшая, когда дело доходит до выпечки. — Не преувеличивай, — со смехом отрицает женщина, о которой идет речь, пренебрежительно махнув рукой. — Неправильно! — Томми отвечает более громко, чем обычно. — Ты лучший пекарь на свете, и тебе не позволено это отрицать! — Я... — Нет. — Но- — Нет. — Томми.. — Нет. — Она вздыхает и посылает ему игриво-раздраженный взгляд, от которого он прихорашивается. Томми Иннит вернулся! Он просто лучший в том, чтобы раздражать людей. Так и должно быть. Ники наконец принимает комплимент, и Томми гордо кивает. — Какое твое любимое блюдо? — Спрашивает Уилбур, указывая на коробку с выпечкой. Немного случайно, но ладно. — Я не уверен, — отвечает он. — До сих пор не пробовал большинство из выпечки, черт возьми, я не слышал о многих из них до прошлой недели, но пока я бы сказал, что практически все, в составе чего есть яблоки. Яблочный пирог, который я пробовал, определенно входит в пятерку лучших. — Уилбур кивает, прежде чем, кажется, на секунду замолкает, на лице появляется замешательство, пока он думает. — Какого хрена ты так усердно думаешь? — Почему ты о них не слышал? — Спрашивает Уилбур. — Почему это важно? — Мне любопытно, — Уилбур в ответ пожимает плечами, но Томми видит выражение его глаз. Он помнит, какое время от времени появлялось у его Уилбура. Он не может точно вспомнить, что это значило, но Томми не в настроении выяснять. — Не твое дело, сука, — выплевывает Томми. — Эй, не злись — шутит Уилбур, поднимая руки за голову. — Это был просто вопрос. — Неважно, — бормочет Томми, бросая взгляд на часы. — Мне нужно идти. Мой перерыв скоро заканчивается. Увидимся позже, Ники. Дерьмово было встретиться с тобой, Уилбич, подавись морковкой — Уилбур в шоке давится, а Томми не может удержаться от хихиканья. Боги, его лицо было бесценно. Он подбегает к своему столу и хватает тарелку и кружку. — Я верну посуду завтра! — кричит он ей, выбегая, и смех Ники эхом отдается у него за спиной. Взмахом руки он отправляет чизкейк в инвентарь и продолжает потягивать горячий шоколад на ходу. Он не спешит, но следит за тем, чтобы не опоздать. Он допивает напиток прямо на подходе к двери и отправляет кружку в инвентарь, когда открывает дверь и заходит внутрь. — Клементина! Я вернулся! — зовет он в магазин. — Я в задней части, дорогой, — раздается сбивчивый голос, и он следует за ним к полкам с тканями, где Клементина рылась в поисках определенной ткани. — Сегодня кое-кто придет на примерку куртки. Не хочешь заняться этим? — Я бы хотел! — Томми отвечает, дух официально поднят. Он от волнения подпрыгивает на цыпочках. Его первая примерка после СМП! — Черт возьми, да! Клементина хихикает. — Я рада, что ты взволнован. — Она берет несколько бумаг поблизости и вручает их ему вместе с основой для куртки. На бумаге сверху были слова "Подходящая форма запроса", оттиснутые сверху едва разборчивым почерком курицы, на котором были ответы на все вопросы. Он прищуривается, пытаясь прочитать это, и удивляется, как, черт возьми, ей это удалось. — Его зовут Фанди, и по большей части у тебя есть творческая свобода в отношении дизайна. Здесь все, что тебе нужно знать. — Она похлопывает по бумагам в его руках. Фанди? Каковы шансы? Сегодня он уже встретил Уилбура из этого мира, а теперь еще и сына Уилбура? Мир тесен. Одним из его самых больших сожалений в СМП было то, что его не было рядом с племянником, когда он в нем нуждался. У него есть второй шанс все исправить, и он отказывается повторять ту же ошибку снова. Конечно, они не технически семья, но будь он проклят, если хотя бы не попытается подружиться с ним. Она кивает. — Он прекрасный парень. Был здесь раз или два раньше, хотя я не совсем помню, что я для него приготовила. — Приятно знать, — улыбается Томми, крепче сжимая бумагу. Все в порядке. Не похоже, что это альтернативная версия его племянника, который понятия не имеет, кто он такой. Ничего страшного. Он определенно не психует. Нет. Просто обычная повседневная проблема. — Он должен быть здесь через полчаса, — говорит Клементина и достает с полки рулон ткани. — Я знаю, у тебя все получится. — Спасибо, Клем. — Он мягко улыбается пожилой женщине, и она улыбается в ответ, прежде чем заковылять прочь с рулоном ткани, прижатым к груди, что впечатляет, учитывая, какими тяжелыми могут быть некоторые из них. Он быстро собирает все принадлежности, необходимые для примерки, пока собирается с мыслями. Булавка? Проверить. Ткань? Проверить. Измерительная лента? Проверить. Базовый слой для определения размера? Проверить. Все готово к работе. Пока он ждет, он внимательно читает форму заказа, насколько это возможно, разбирая беспорядочный почерк. Единственным уточнением было то, что он хотел, чтобы основная часть куртки была черной. Непреднамеренно его мысли переключаются на куртку, которую он подарил своему племяннику много лет назад. Черная куртка с четырьмя цветными полосками, обернутыми вокруг. Томми клялся, что с тех пор, как получил ее, он ни разу не видел гибрида лисы без нее. Он вытряхивает себя из воспоминаний и снова сосредотачивается на настоящем. Ему нужно оставаться здесь и сейчас. Нет смысла зацикливаться на прошлом. Он больше не в СМП. Он в совершенно другой вселенной. Он не может вернуться к своим воспоминаниям и отношениям, которые у него там были. Это разные люди. Возможно, если он продолжит напоминать себе об этом, он перестанет видеть людей, которых знал, вместо тех, кто прямо перед ним. Фанди не знает, кто он такой, и он не должен знать Фанди тоже. Он не его племянник, он незнакомец, но Томми ничего не может поделать с тем, что все еще заботится о нем по-прежнему. Он не хочет забывать. Он не хочет забывать все, что они сделали вместе. Он не хочет забывать все то зло, которое он ему причинил. Он хочет исправить это, а не игнорировать. В отличие от большинства его отношений в СМП, не было ключевого момента, когда все развалилось. Единственный момент, о котором он мог вспомнить, был, когда он пытался получить информацию от Техно, но до этого они тоже мало разговаривали, так что это был не тот момент, когда они отдалились друг от друга. Он действительно извинился за то, что сделал, и Техно принял извинение, но это не помешало ему чувствовать себя виноватым. Ему не следовало вымещать свой гнев на другом и не следовало так усердно подлизываться к Техно. Он знает это, но сейчас он ничего не может с этим поделать, кроме как попытаться компенсировать это. После этого они с ним мало разговаривали, даже после того, как он извинился, и Томми не удивился бы, если бы он возненавидел его, он бы не винил его. В любом случае, Томми никогда не переставал любить своего племянника. Его отвлекает от своих мыслей скрип открывающейся двери, и в магазин входит знакомый рыжий. Его хвост довольно вилял за спиной, и он излучал спокойствие с мягкой улыбкой на лице. Его не-племянник оглядывает магазин, прежде чем, наконец, замечает Томми. Их взгляды встречаются, и Фанди бледнеет, нервно теребя руки перед собой. — Привет, э-э, меня зовут Фанди. Я-я здесь на примерке? — Привет, Фанди. Меня зовут Томми, и сегодня я буду делать тебе примерку. — Томми с доброй улыбкой протянул руку, и после секундного колебания другой слегка пожал ее. Томми игнорирует легкий дискомфорт и продолжает улыбаться. Он хотел избежать неловкого взаимодействия с Уилбуром, и если для этого нужно иметь дело с рукопожатием, то он проходил через худшее и может смириться со вторым долгим рукопожатием. Когти Фанди царапают запястье Томми, когда он убирает руку, и Томми не может перестать мысленно возвращаться к ранним дням Л'Манбурга, когда Фанди все еще забывал о своих когтях. Каждый раз, когда он был рядом, кто-нибудь отделывался царапинами от ребенка. Боги, это было так давно. Тогда Фанди был еще ниже Таббо, а война официально еще не была объявлена. Еще до того, как Уилбур решил, что Фанди достаточно взрослый, чтобы драться. Учитывая все обстоятельства, встреча прошла довольно гладко. Фанди был постоянным клиентом и знал суть того, как все работает, даже если было очевидно, насколько он нервничал все это время. Он, вероятно, ожидал, что Клементина сделает примерку, и не любит новых людей. Куртку было легко приколоть, и она была достаточно близка к его реальному размеру, так что особо ничего не требовалось. — И, — Томми растянул слово, прикрепляя последнюю булавку. — У нас все в порядке! Просто будь осторожен, когда снимаешь его, чтобы булавки не задели тебя. — Хорошо, ах, спасибо. — Фанди двигает руками, собираясь снять куртку одним способом, прежде чем остановиться и попробовать другим, прежде чем начать все сначала. Он, наконец, начинает стаскивать его и борется с булавками. Томми изо всех сил сдерживает смех, прижимая руку к лицу, чтобы скрыть ухмылку. Фанди был настолько излишне осторожен с булавками, что усложнил всю ситуацию намного больше, чем нужно, и в итоге застрял. Томми подходит и слегка дергает за край рукавов, осторожно отрывая его, чтобы булавки не застряли. — Спасибо, — смущенно бормочет Фанди. — Это не проблема, — отвечает Томми, разглаживая ткань на манекене. — Когда я должен вернуться? — Фанди снова возился со своими ручками, а его хвост обвился вокруг ноги в знак утешения. Что в нем заставляет Фанди так нервничать? Это что-то, что он сделал? — Это зависит от обстоятельств, но это должно произойти в течение недели. Когда все будет готово, мы позвоним тебе и дадим знать. — Томми возвращается к стойке и смотрит на собеседника, пока говорит. Вне поля зрения Томми сжимает одну руку в другой так сильно, что костяшки пальцев белеют от силы. Он не хочет, чтобы он уходил. Еще слишком рано. Ему нужно извиниться и загладить свою вину, и... это не он. Он разводит руки в стороны и вместо этого теребит оторванный кусок ткани под прилавком. — Еще раз спасибо, — говорит Фанди, склонив голову, и уходит. Томми долго стоит там, просто размышляя, изо всех сил стараясь привести мысли в порядок. Это был не его племянник. Он чертовски похож на него, но он должен помнить, что они разные люди. Ради простых чисел они даже ведут себя одинаково. Конечно, он немного нервничал, но они все равно так похожи. Его взгляд скользит к куртке, невинно лежащей на манекене, и руки так и чешутся к ней. С таким же успехом можно было бы немного поработать. Он раскатывает ткань-основу и вырезает каждый кусочек выкройки, следя за тем, чтобы оставить немного дополнительного места для шитья по краям. Разложив все, он обращает внимание на детали. Он смотрит на полки с тканями, и его взгляд останавливается на нескольких знакомых цветах. После минутного раздумья он хватает красную, желтую, синюю и серо-серебристую ткань и начинает нарезать полоски. Он отдыхает в своем любимом кресле, спокойно раскачиваясь взад-вперед, соединяя детали нитками, медленно создавая новую куртку. Ему действительно нравится это кресло. До этой недели он никогда не сидел в кресле-качалке, которое, он уверен, называется именно так, и оно быстро стало его любимым в магазине. Это было весело и расслабляюще, чего еще можно желать? Он усердно работал над курткой, и через несколько часов работы он надевает знакомую куртку на манекен. Готовое изделие было почти идентичной копией того, которое он подарил Фанди на его десятый день рождения. В защиту Томми подумал, что Фанди действительно понравилась эта куртка, и он не понимал, почему бы ей не распространиться на этот мир. Возможно, ему не стоило делать это, когда он был по уши в ностальгии, но сейчас слишком поздно возвращаться. Он никогда не признается в этом, но он тоскует по чему-то знакомому в этом странном новом месте. Каждый день он видит людей, которых знает, людей, ради которых он рисковал своей жизнью, и они ради него, но каждый раз ему приходится сталкиваться с фактом, что они его не знают. Они ни о чем из этого не знают, и он ненавидит то, насколько одиноким это заставляет его чувствовать себя. Так что, если шитье куртки для племянника - это то, что заставляет его чувствовать себя более непринужденно, чем "Так тому и быть". Его взгляд скользит к часам, когда он сметает последние объедки в стопку и понимает, что пробыл там намного дольше обычного. Он не особо возражал. Не похоже, что ему было чем заняться. Он выбрасывает объедки в мусорное ведро и хлопает в ладоши, чтобы избавиться от пыли. — Увидимся завтра, Клементина! — До завтра, Томми, — отвечает она из-за кассы, и он уходит, помахав рукой. *** — Отчет.  Мужчина подбрасывает покерную фишку в воздух большим пальцем и ловит ее, когда она с шумом падает обратно. Снова и снова он подбрасывает покерную фишку и ловит ее, ожидая, пока заговорит его подчиненный. Каждое движение только еще больше выбивало противника из колеи, нервы нарастали с каждым броском. — Я столкнулся с ним случайно, — наконец говорит Фанди, избегая смотреть в глаза своему боссу. — Он работает в "Кутюрье Клем". — Продолжай, — рычит мужчина после того, как младший замолкает на слишком долгое мгновение. — Он оставался некоторое время после закрытия, и я последовал за ним обратно в квартиру в Нижнем Ланбурге, — продолжил Фанди, наконец найдя нужные слова. — Насколько я могу судить, он живет один. Я ушёл, узнав, какая квартира принадлежала ему. — Хорошо. Ты свободен. — Фанди колеблется. — Тебе что-нибудь нужно? — Почему... — Фанди останавливается. Он действительно хочет это сделать? Он хочет знать, но не знает, стоит ли оно того. Что, если цена за информацию слишком высока? Его любопытство победило. Что еще можно было потерять. — Почему ты им так интересуешься? Он просто какой-то ребенок, забредший в Лас-Невадас. — Он меня заинтриговывает. — Фанди испускает тихий вздох облегчения. Задать Шуту вопрос часто похоже на подписание сделки с дьяволом. Он встречал людей, которые буквально отдали руку и ногу за информацию от Шута. На этот раз он легко отделался. Мужчина берет открытую папку из манильской бумаги со своего стола, откидывается на спинку стула и просматривает информацию, которую, без сомнения, запомнил к этому моменту. — Его досье практически пусто, в нем нет даже минимума информации, необходимой для правительственного досье. Имя, возраст и адрес. Там ничего нет о его власти, его семье, образовании. Так многого не хватает, что я склоняюсь к мысли, что файл подделан. Как будто его не существует, а это значит, что здесь есть тайна.  Тайна. Это не сулит ничего хорошего всем, кто в этом замешан. Шут использует любые средства, необходимые для удовлетворения своего любопытства, и новая жертва мужчины не очень подходит гибриду. Томми казался милым парнем, и ему не нравилось шпионить за ним, но не похоже, чтобы у него был большой выбор. Шут бросает закрытую папку на стол и поворачивается на стуле лицом к Фанди. — Я хочу, чтобы ты подружился с ним. Теперь у тебя все просто. Когда вернешься, заведи разговор. Выясни все, что сможешь. Любая информация ценна. Меня не волнует, если все, что у тебя есть, - это его любимая еда. Неважно, что ты мне расскажешь. Понятно? — Фанди кивает. — Хорошо, а теперь убирайся из моего кабинета. Фанди практически сбегает из офиса, делая все возможное, чтобы скрыть это, но Шут при этом только ухмыляется. Шут берет стакан виски со своего стола, откидывается на спинку стула и делает глоток. Он собирается узнать все о Томми, и ничто не встанет у него на пути. В прошлом его любопытство много раз брало верх над ним, но ничто из этого не было такой заманчивой загадкой, как эта. С каждым сделанным им шагом и каждым вопросом, на который он отвечал, всплывало еще десять. Томми был лабиринтом тайн, и Шут собирался добраться до центра любой ценой. — Ты не сможешь долго прятаться, Тесей Майнкрафт.