Фурина—девочка, которая выжила!

Фокалорс погибла. Смертная казнь состоялась, и Фурине больше не придется играть так надоевшую ей роль. Шляпка падает с ее головы, но Фурина вместо облегчения чувствует лишь холод. Глаза закрываются, дышать становится все тяжелее. Последнее, что она слышит перед тем, как закрыть глаза: — Похоже, она была слишком связана со своей божественной сущностью и не смогла выдержать ее смерти. — Голос тихий, но твердый, скорее всего, это слова Нёвиллета. — И что нам теперь делать? — Даже звонкий голосок Паймон слышно очень плохо. Фурине едва ли удается различить, что она говорит. Дальше Нёвиллет что-то ответил, но Фурина его уже не слышала. Вот она вроде умерла. Но что это тогда за свет, и почему она смотрит в потолок? Где она? Это рай? Ад? Что вообще случается с человеком после смерти? Но она ведь не совсем человек. От такого количества вопросов заболела голова, но Фурина боль упорно игнорировала. Попытавшись встать, девушка поняла, что руки у нее какие-то маленькие. Даже слишком маленькие! Да и само тело как-то странно ощущается, оно какое-то... детское что ли! «Видимо, все-таки в ад...». Отмахнувшись от этой мысли, Фурина попыталась оглядеться. Она была в комнате, небольшой, но от этого не менее уютной. Сидела она на детской кроватке, которая, как она заметила, была не одна. Оперевшись на бортики кровати, Фурина заглянула во вторую кровать. Там лежал мальчик с черными волосами. Больше ничего видно не было. Не успела она разглядеть его, как раздался крик: — Лили, беги, спасай детей...! — Договорить человек не успел. — Авада кедабра! — Непонятные слова прервали человека. Дальше послышался грохот. Вот тут Фурине стало очень страшно. Она непонятно где, в детском теле, а внизу происходит что-то очень страшное. Паника начала подступать, дыхание участилось. Фурина попыталась успокоиться, но страх только сильнее подкатывал к горлу. Тело покрылось холодным потом, она уже хотела закричать, но тут дверь резко распахнулась, и в нее буквально влетела рыжеволосая девушка, которую, видимо, звали Лили. Она в панике осмотрела обе кроватки, подхватила на руки мальчика и положила его рядом с Фуриной. На лестнице раздавались шаги, Лили встала перед кроваткой, понимая, что она ничего не успеет сделать. В следующую секунду в распахнутую дверь вошел человек. Хотя нет, это сложно назвать человеком. Весь какой-то бледно-синий, с красными глазами, змеиным зрачком, без носа, он был невероятно страшным. Фурина поняла, что сейчас их всех, скорее всего, убьют, а она даже сделать ничего не сможет. Она не справилась ни с тем, чтобы уберечь своих людей от пророчества, ни с тем, чтобы спасти двоих людей в этой маленькой, совсем неизвестной ей спальне. Фурина знает, она заслужила умереть, но как же хочется жить! Она попыталась потянуть мальчика за себя, вдруг оно не заметит его. Тогда хоть одна жизнь будет спасена. Ее прервали слова Лили. — Убей меня, не трогай их! Не трогай! Пощади! Убей меня! — плача кричала девушка. — Авада кедабра. — Холодный голос громом прошел по комнате. Зеленая вспышка и грохот упавшего тела Лили. Оно повернулось к Фурине и мальчику. Видимо решив, что Фурина слишком мало страдала, хотя откуда ему это знать, он направил палочку на Гарри. От страха Фурина не могла пошевелиться. — Авада кедабра. — Фурина закрывает глаза, она не хочет этого видеть. Через несколько мгновений она слышит жуткий вой и чувствует ужасную боль в виске. У нее едва ли получается открыть глаза, но от картины, которую она видит, она распахивает их так, что они чуть ли не вываливаются из орбит. Мальчик рядом с ней рыдает. Это значит, что он жив? Может, это просто предсмертные галлюцинации? Маленькими кулачками Фурина трет глаза. Видение не уходит. Тут она замечает странный шрам у него на лбу. Шрам в виде молнии, разве такие бывают?! А мальчик все продолжает рыдать, но Фурина уже уверена, что это правда. Она закрывает глаза, понимая, что хоть один человек остался жив в этой проклятой спальне. Просыпается Фурина от холодного ветра. Но он бьет только в лицо, остальное тело было укрыто одеялами. Странно, откуда в спальне ветер. Медленно открывая глаза, она понимает, что летит. Так стоп, всмысле летит!? Она пытается встать, чтобы осмотреться, но ее накрывает огромная рука. — Тише, Фуриночка, мы, это, уже почти на месте. — Дрожащим голосом произнес великан, которому и принадлежала рука. Фурина попыталась ответить ему, но вышли какие-то неясные звуки. Точно, со всем этим ужасом она и забыла, что еще совсем ребенок. — Ну, Фуриночка, не шуми. А то это, Гарри разбудишь. — Все еще всхлипывая говорил великан. Так ладно, самое время разобраться в ситуации. Она оказалась непонятно где, в детском теле... Так стоп, это уже было. В общем и целом ситуация неясная, странная и очень жуткая. Вспоминая крики Лили и мужчины снизу, ее начало бить крупной дрожью. Лицо того существа также не выходило из головы. За всю свою долгую жизнь она так боялась, только когда пророчество начало исполняться. Даже умирая, ей было не так страшно, как от воспоминаний об этом кошмаре. Фурина тяжело задышала, и это, видимо, услышал великан, потому как в следующую секунду она почувствовала, как ее взяли на руки. — Такая маленькая, а такое пережить. Мы уже на месте, сейчас мы спустимся, и я отдам вас Альбусу Дамболдору. Ты меня не понимаешь, но надо мне выговориться кому-нибудь... — Великан резко замолчал, и Фурина почувствовала, как они приземлились. Не дав поразмышлять, кто же такой Альбус Дамболдор, ее перехватила покрепче одна рука, а вторая взяла мальчика. — Ну наконец-то, Хагрид. — Облегчение в голосе этого Дамболдора немного насторожило Фурину. — А где ты взял этот мопед? — Да я его одолжил, профессор Дамболдор, — ответил великан, осторожно слезая с мопеда. — У молодого Сириуса Блэка. А насчет детей — я привез их, сэр. — Всё прошло спокойно? — Да не очень, сэр, от дома, считайте, камня на камне не осталось. Маглы это заметили, конечно, но я успел забрать детей, прежде чем они туда нагрянули. Мальчик заснул, когда мы летели над Бристолем, а девочка только чуть-чуть поспала. Но сидела всю дорогу тихо. Дамболдор и еще одна женщина, имя которой так и не назвали, склонились над ними. Показывая на шрам мальчика, женщина пробормотала: — Значит, именно сюда... — Бормотание перешло в шепот, который Фурина уже не расслышала. — Да, — подтвердил Дамболдор. — Этот шрам останется у него на всю жизнь. — А у девочки? Посмотрите, у нее ведь на виске... Вы ведь можете что-то сделать с ними, Дамболдор? — Даже если бы и мог, не стал бы. Шрамы могут сослужить хорошую службу. У меня, например, есть шрам над левым коленом, который представляет собой абсолютно точную схему лондонской подземки. — Фурина не сдержалась и хихикнула, получив улыбку от Дамболдора. — Ну, Хагрид, давай детей сюда, пора со всем этим покончить. Дамболдор аккуратно взял их с Гарри на руки и повернулся к ухоженному дому, который ничем не отличался от соседних домов. — Могу я... Могу я попрощаться с ними, сэр? — спросил Хагрид. Он нагнулся над ними, заслонив от остальных своей лохматой головой, и поцеловал их очень колючим от обилия волос поцелуем. А затем вдруг завыл, как раненая собака. — Тс-с-с! — прошипела женщина. — Ты разбудишь маглов! — П-п-простите, — прорыдал Хагрид, вытаскивая из кармана гигантский носовой платок, покрытый грязными пятнами, и пряча в нем лицо. — Но я п-п-п-просто не могу этого вынести. Лили и Джеймс умерли, — так вот кто был на первом этаже, — а детки, бедняжки, теперь будут жить у маглов... Фурине стало жалко этого великана, он ведь явно переживал за них, она взяла его за руку и сказала: — Хак... лит. — Фурина понимала, что получилось не очень, но ей ведь всего около года. Такие выводы она сделала из размеров своего тела и способности говорить. Хагрид улыбнулся и громко высморкался. — Да, да, всё это очень печально, но возьми себя в руки, Хагрид, иначе нас обнаружат, — прошептала женщина, робко поглаживая Хагрида по плечу. А Дамболдор перешагнул через невысокий забор и пошёл к крыльцу. Он бережно опустил их на порог, достал из кармана мантии два письма, сунул их в одеяла и вернулся к поджидавшей его паре. Целую минуту все трое стояли и неотрывно смотрели на маленькие свёртки — плечи Хагрида сотрясались, женщина яростно моргала глазами, а сияние, еще недавно исходящее из глаз Дамболдора, сейчас померкло. — Что ж, — произнес на прощанье Дамболдор. — Вот и все. Больше нам здесь делать нечего. Будет лучше, если мы уйдем и присоеденимся к празднующим. — Ага, — сдавленным голосом согласился Хагрид. — Я это... Я, пожалуй, верну Сириусу его мопед. Доброй ночи вам, профессор МакГонагалл, и вам, профессор Дамболдор. Смахнув катящиеся из глаз слёзы рукавом куртки, Хагрид вскочил в седло мопеда, резким движением завёл мотор, с рёвом поднялся в небо и исчез в ночи. Когда Дамболдор и МакГонагалл разошлись, Фурина приняла решение. Раз она не смогла защитить свой народ, она постарается защитить этого мальчика. Он буквально спас ей жизнь, и она готова оберегать его от любых невзгод. Фурина заснула неспокойным сном, не зная, какие они на самом деле особенные, о том, что оба они теперь знаменитости. Также спал и Гарри, не зная, что через несколько часов их разбудит крик миссис Дурсль, жительницы этого дома, которая перед приходом молочника откроет дверь, чтобы выставить за нее пустые молочные бутылки. Оба они не знали о том, что их кузен Дадли будет щипать, тыкать их несколько следующих недель — да и несколько последующих лет тоже... А самое главное, ни один из них не знал, что в то время, пока они спали, люди, тайно или открыто собиравшиеся по всей стране, чтобы отметить праздник, поднимали бокалы и произносили шёпотом или во весь голос: — За Гарри Поттера — за мальчика, который выжил! — За Фурину Поттер — за девочку, которая выжила!