Сердце шторма (Ветер с Востока-3)

Глава 8 Горы Блэк-Хилс виднелись на горизонте неровной линией. Николаю, привыкшему к грандиозным хребтам Средней Азии, воспринимать их горами было трудно. Ни одна вершина не покрыта снегами, просто покатые склоны, заросшие лесом от подошвы до макушки. В принципе, «хилс» и означало «холмы», но все вокруг именовали их горами – возможно, потому что не видывали других. - Банда зовёт себя «овцерезами», - рассказывала Элизабет, ехавшая во главе их троицы. Анастасия и Николай следовали за ней на конях, одолженных помощниками шерифа. – Не потому, что они промышляют скотокрадством. Потому что красуются. Мол, все вокруг трусливые овцы, а они их стригут и режут по желанию. - И часто они… режут кого-то? – уточнила Настя. Отправляясь в путь, сыщица дополнила свой дорожный костюм шляпой под цвет куртки, в ленту которой воткнула бело-коричневой перо хищной птицы. Очки иногда поблескивали из-под широких полей. - Не часто. – Шериф хмыкнула. – Это как с моим белым воротничком. Часть образа. Обычно они собирают денежку с проезжих – не всё, что есть в карманах, только определённую сумму. Могут остановить поезд или наведаться в городок помельче. Без нужды никого не убивают, знают, что шум вреден. А пока трупов нет, власти склонны реагировать вяло. - Вы говорите так, будто «власти» тут – это не вы, - не упустила шанса подколоть шерифа Настя. Элизабет помолчала секунду, затем легонько дёрнула плечами: - Наши с ними отношения строятся на принципе взаимной невыгоды. Они могут меня прикончить. Но знают, что я прихвачу с собой кого-то из них, а потом приедет армейская конница, и будет долго чесать леса. Потому что у меня есть друзья в большом мире. И не факт, что следующий шериф будет менее упрямым. Я могу собрать людей, натренировать из них дружину, устроить охоту и перебить часть банды, разогнать остальных. Но поляжет часть горожан, мужчин, в первую очередь. А через полгода вместо «овцерезов» появится кто-то ещё, и не факт, что этот кто-то будет играть по правилам. Пока же – они не суются в мой город, я не лезу к ним, если сталкиваемся в лесу, стараемся стрелять по рукам-ногам. Если я застаю их за грабежом – они тут же уходят, я за ними не гонюсь. - Понимаю, - протянул Дронов, вспоминая сложные отношения имперской власти с кочевниками в казахской степи и киргизских горах. – Значит, лучше уже знакомый дьявол – так у вас говорят? - Ага, - Элизабет оглянулась через плечо и наградила майора улыбкой. – Причём это работает в обе стороны. Говоря проще, с этими ублюдками можно договориться. И они знают, что я держу слово. Потому мы к ним и едем. Горы становились всё ближе. Солнце поднималось к зениту и на узкой тропинке, петляющей по равнине, меж рощиц еловых деревьев, сделалось жарковато. Николая так и подмывало снять шляпу, за ленту которой было засунуто несколько пуль для револьвера, и начать ей обмахиваться – но он сдерживал себя. Обе его спутницы зной будто не замечали, на белых рукавах блузки шерифа даже не проступали пятна пота. Цель их поездки была простой – убедить местных бандитов сидеть тихо, пока шериф проводит операцию по розыску беглого учёного. Излишняя активность законников действительно могла толкнуть банду на поспешные действия. Кроме того, кажется, Элизабет надеялась получить и некоторую помощь, в обмен на некие уступки в будущем. Как Николай понял, отношения банд и законников Диких Равнин обычно так и строились. Двух приезжих шериф прихватила не только потому, что они выглядели солиднее её юных помощников из города. Присутствие чужаков могло также намекнуть «овцерезам», что дело серьёзное, вовлечены силы с побережья, полиция или БРК, а значит, им лучше держаться в стороне – целее будут. Дело шло к обеду, когда тропка обогнула очередную рощицу и перед всадниками открылся вид на большую ферму – с двухэтажным жилым домом, высокими амбарами, конюшней, огороженными полями. Вот только Николай сразу же обратил внимание, что поля заросли дикой травой, двери сарая для скота и конюшни распахнуты, и нигде не видно ни души.  - Странно… - медленно произнесла Элизабет, осаживая коня. – Это их постоянная база, но… Не вижу часовых. - Хороший часовой со стороны не заметен, - Дронов привстал в стременах, окидывая ферму более пристальным взглядом. Он заметил единственное движение – по печной трубе жилого дома скакала чёрная птица. - Я здесь уже бывала, - мотнула подбородком шериф. – Нет у них настолько ловких парней. Обычно кто-то просто сидит на крыше с ружьём. - Тогда… - Вперёд, но осторожно. – Шериф дала коню шенкеля, потянула из седельной кобуры многозарядный карабин. Агенты последовали её примеру – вместе с лошадьми им одолжили и ружья. Троица шагом доехала до фермы, настороженно озираясь, держа карабины наготове. Элизабет спешилась первой. С ружьём наперевес, скользящим шагом направилась к конюшне. Майор остался в седле, держа на мушке окна фермерского дома, Настя прикрывала ему спину, не сводя взгляда с ближайшего ельника. Шериф добралась до конюшни, заглянула в распахнутые ворота. И отшатнулась, вскрикнув совершенно по-девичьи. Опустив карабин, левой рукой она зажала себе рот. - Чёрт! – Николай соскочил наземь и бросился к женщине. Мигом очутившись рядом, он увидел, что выбило из колеи повидавшую всякое Элизабет. Лошади в конюшне были. Майор насчитал четыре головы. Их насадили на воткнутые в землю колья. Остальные части коней устилали пол. Судя по состоянию плоти, бойня произошла давно – неделю назад, если не больше.  - Элизабет… - майор тронул шерифа за плечо. Но женщина уже оправилась. Отняв ладонь от губ, она крепче перехватила цевье карабина, отступила на шаг и сквозь стиснутые зубы выдавила: - Нет. Всё в порядке. Смотрим… дальше. В пустом амбаре они нашли разбросанные лежанки и кострище, револьвер с тремя пустыми ячейками в барабане, начавшую гнить провизию. Тут жила основная часть «овцерезов» – и тут их застали врасплох. Судя по разбросанным одеялам – ночью. - Дождей недели две не было, но земля здесь такая утоптанная, что следов не найти, - кривя алые губы, пожаловалась шериф. – Надо будет поискать вокруг фермы. Но до того они осмотрели жилой дом, служивший резиденцией главарю шайки. Дверь оказалась заперта изнутри, на засов. Зато окна на обоих этажах были выбиты вместе с рамами, внутри царил настоящий разгром. Мебель опрокинута и разбросана, частью изломана, всюду брызги запёкшейся крови. В одной из бревенчатых стен торчал томагавк, второй такой же валялся на полу. - У их главного был дружок-индеец, - Элизабет подобрала топорик, показала Дронову. – Это его игрушки. Майор нахмурился, разглядывая оружие. Стальное лезвие покрывала засохшая чёрная дрянь. Не кровь. Скорее та жижа, что текла из ран обезумевшего Тирьева. - Сколько всего человек было в банде? – спросил он. - Девять. – Шериф тоже повертела томагавк перед глазами и бросила на пол. – Кстати, у дома оборванные коновязи. Часть лошадей сбежала. Что-то настолько их напугало… Дальнейший обыск мало что дал. В тайнике за плохо прибитой доской обнаружился тайник с бумажными и серебряными долларами, которые Элизабет забрала, у крыльца Настя подобрала винтовку с погнутым стволом, а в спальне шериф нашла три кровавых отпечатка босой человеческой ноги – совершенно обычных на вид. Солнце опускалось к горам на западе, а ночевать на ферме никому не хотелось, так что вскоре все трое снова были в сёдлах. Однако на выезде со двора майор внезапно заметил какое-то шевеление в кустах на краю ближней рощицы. - Элизабет, - окликнул он и указал в нужную сторону взглядом. Шериф остановила коня, привстала в стременах и всмотрелась в заросли. Минуту стояла тишина, потом женщина громко произнесла что-то. Язык был майору не знаком, но насмешливый тон он уловил легко. Ответом стал хлопок тетивы. Стрела просвистела у головы женщины, чудом не сбив с неё шляпу. - Ох ты ж… - Дронов потянулся к карабину, Настя молниеносно выхватила револьвер… но Элизабет несколько раз резко махнула рукой, веля спутникам убрать оружие. Снова заговорила с насмешкой, опустившись в седло и даже слегка расслабившись. Из кустов ей ответил мужской голос - на том же языке. Шериф продолжила разговор уже более дружелюбно, и кусты зашевелились. Из них вышли трое. Молодые мужчины в кожаных штанах и куртках, с длинными чёрными волосами. Двое с луками, один с карабином – в его волосы было вплетено перо, и выглядел он несколько старше спутников. - Лакота, - пояснила шериф, не отводя взгляда от индейцев. – Родственнички. У них стоянка в горах, недалеко. - Что они тут делают? – поинтересовался Николай, всё ещё держа ладонь на прикладе ружья. - Ищут, - Элизабет вновь перешла на индейский, обращаясь к мужчине с пером в волосах. Тот отвечал с заметной неохотой, но довольно многословно, иногда указывая куда-то рукой. - У них люди пропадают, - сказала, наконец, шериф. – Два охотника месяц назад, женщины, собиравшие коренья – две недели назад. Пять дней назад – парень-подросток, следивший за лошадьми на выпасе. Племя послало разведчиков. Думали, могут быть белые замешаны. Эти трое пришли сюда утром, и застали… это вот. - Ясно, - Анастасия, успевшая спрятать револьвер в кобуру, вздохнула. – Стало быть, знают не больше нашего. - Почему же, - Элизабет прищурилась, поправила поля шляпы. – Они нашли следы… Своих коней лакота прятали в другой роще, подальше. Послав молодых охотников за ними, старший индеец отвёл белых людей к следам. Молча указал на землю, явно не собираясь что-либо объяснять. Элизабет спешилась, опустилась на одно колено и потрогала землю пальцами, не снимая перчатку. Прошла немного вперёд, вернулась. Сказала, забираясь в седло: - Здесь были люди. Много, от семи до десяти. Взрослые. Босые. Кажется, все мужчины. Некоторые несли что-то тяжёлое. Другие… волокли. Как только молодые индейцы вернулись с лошадьми, объединённый отряд двинулся по следу. Лакота держались наособицу – скакали чуть в стороне, не выпуская белых из виду. Но двое младших заметно расслабились и время от времени обменивались парой фраз с Элизабет, порой встречая её ответы улыбкой или смешком. - Как у вас… с ними отношения складываются? – не сдержала любопытства Анастасия. Николай был благодарен ей за вопрос – ему и самому было интересно, но он старался быть тактичным. - Сложно, - шериф глянула на сыщицу, чуть приподняв уголки губ. – Старики ведут себя сдержанно, потому что воспитание требует, и потому, что понимают – я представляю власть. Но в душе они меня ненавидят, как и мою мать. С молодыми – наоборот. На словах вечно мне дерзят, но больше потому что этого от них ждут старшие. Они не очень понимают, что плохого в моём происхождении, зато у меня кожа приятного им цвета, длинные ноги и широкие бёдра. – Последнее женщина произнесла совершенно серьёзно. – Сегодня проблем не будет. Я надеюсь. Кстати, учтите, старший из этих троих знает английский. Но говорить на нём не станет. Индеец с пером в волосах фыркнул, не глядя на Элизабет, однако промолчал. Ехать пришлось далеко – солнце уже коснулось макушек покатых гор, когда цепочка следов уткнулась в круглый холм. В поросшем травой склоне зиял неправильной формы чёрный провал. - Чудесно, - констатировала Анастасия, подаваясь вперёд и упираясь ладонями в луку седла. – Полезем туда? Тогда Николай идёт первым. Чтоб если застрянет – остальных не закупорил. Старший индеец бросил обрывистую фразу. Элизабет ответила ему успокаивающим тоном, спешилась, вытащила из седельной сумки квадратный фонарик в железном корпусе, зажгла. Сказала: - Я пойду, разведаю. - Я с вами, - Николай тоже спрыгнул из седла, но шериф покачала головой: - Николай, спасибо, но ваша подруга права. Проход узкий, лучше ждите снаружи. Я не полезу вглубь, осмотрюсь у входа. Держа фонарь в левой руке и револьвер в правой, женщина осторожно вошла под свод страшной пещеры. Дронов остался снаружи, готовый прикрыть стрельбой отход шерифа, если та вдруг бросится бежать. Он заметил, что Настя тоже сошла на землю и достала оружие. Индейцы оставались в сёдлах, лица их окаменели. Со своей позиции майор видел, как внутри туннеля мелькает огонёк фонаря. Влево-вправо. Вверх-вниз. Внизу он задержался – Элизабет что-то осматривала у земли. Потом свет сделался более рассеянным. Видимо, луч упёрся в преграду. Минут через десять шериф вернулась, и майор с облегчением выдохнул. - Проход завален, - сообщила Элизабет, гася фонарь. – Туннель там вроде бы природный, но на стенах есть следы… его расширяли, только не кирками и лопатами. Будто… руками скребли. А ещё я нашла это. Она разжала кулак. На ладони, затянутой в чёрную перчатку, блестела серебристая звёздочка. - Шпора, - Настя нахмурилась. - Угу. – Шериф подбросила звёздочку, поймала, как монетку. – Зацепилась за торчащий корень и оторвалась. - То есть… - Кого-то волокли, да. Старший индеец что-то спросил. Элизабет ответила спокойно, рассудительно. Индеец резко оборвал её, развернул коня, выкрикнул команду. Вся троица лакота сорвалась с места и рысью умчалась прочь. - Как это понимать? – повернулся к шерифу Дронов. - Они убедились, что людей похищают голодные духи. - Женщина криво ухмыльнулась. – Не поняла, какие конкретно, я плохо знаю их сказки… В общем, они вернутся в племя и скажут, что надо уходить из этих мест немедленно. - Теперь тут ни бандитов, ни индейцев, - Анастасия вздохнула с напускным разочарованием. – Одни мы остаёмся. - Это… правда плохо, - Дронов против воли поёжился. Солнце садилось, тени от гор потянулись на запад, принося ранние сумерки. – Мы остаёмся наедине с… чертовщиной. - Давайте-ка возвращаться. – Шериф бросила найденную шпору в одну из седельных сумок. – Засветло мы в Брик-Уолл уже не поспеем. Ночь застала их в пути. Ехать местными узкими тропами в темноте было опасно, да и лошади устали, так что пришлось вставать на привал. Идею завернуть на ферму «овцерезов» и заночевать там никто даже не высказал вслух. Для лагеря выбрали окружённую деревьями ложбинку, где развели костёр – всем казалось, что возможные этой ночью опасности огонь скорее отпугнёт, чем притянет. Дежурили по очереди, но спать никто не лёг – молча лежали на одеялах, таращась в небо, считая звёзды и думая о своём. Когда пришло время караулить Элизабет, Анастасия перебралась на лежанку Дронова и прижалась к нему, крепко обняв – весёлый взгляд, брошенный шерифом, разумеется, её не смутил. Рассвет отогнал ночные страхи, и троица продолжила путь в лучшем настроении, несмотря на бессонницу. В город они въехали около полудня – и там их ждал сюрприз. - Джереми, что тут творится? – спросила шериф, спешиваясь и бросая поводья подбежавшему помощнику. Железнодорожная станция и площадь Брик-Уолла кишели людьми. С полсотни человек разгружали какие-то длинные ящики из стоящего у платформы поезда. Все они носили похожие тёмные костюмы и чёрные накидки, шляпы с узкими полями, похожие на матросские. - Сам не знаю, мэм, - взволнованно ответил помощник шерифа – юноша лет девятнадцати. – Утром приехали, начали выгружаться. Главный показал документы. Вроде как геодезисты, или что-то такое. Какая-то фирма в Сиэтле их наняла в горах проверить старые золотые шахты. Помните, из-за которых с лакота воевали при дедушке моём? - Да уж помню, - буркнула Элизабет. - Говорят, там могут быть жилы, которые только с новым оборудованием найдёшь, - продолжил Джереми. – Вот его и привезли, выгружают… - Это перекрашенные оружейные ящики, - шепнул Николай, наклоняясь к самому уху шерифа. – В таких винтовки возят. - Да уж вижу, - также тихо ответила женщина. – А ещё ближе к горам и старым шахтам станция Сильвер-Ран. Такую кучу добра стоило бы везти до неё хотя бы. – Она повысила голос. – Джереми, собери наших в участке и раздай карабины. Сидите тихо. Я тут понаблюдаю. Агенты остались на площади вместе с шерифом. Но, вопреки их опасениям, странные чужаки вели себя мирно. Они действительно сложили свой груз на две арендованные в городе повозки и вскоре отправились сторону гор, частью на телегах, частью пешком. Когда последняя повозка скрылась из виду и на площади осела пыль, шериф повернулась к Николаю и Насте: - Ложитесь спать сейчас, дорогие гости. Я вот планирую ещё одну бессонную ночь, и приглашаю вас поучаствовать. - С удовольствием, мэм, - невесело улыбнулся ей майор. – Мы с Анастасией обязательно составим вам компанию этим вечером…