Невеста для лучшего друга

На улице улыбался тёплый летний вечер, цветы на клумбах провожали запоздалых пчёл и торопились закрыть лепестками свои сердцевинки, косые лучи солнца освещали несколько старых яблонь, лужайку и дорожку, ведущую к дому, а сам старинный особняк, хоть и был построен из тяжёлого серого камня, вовсе не казался мрачным, потому что при первом же взгляде на него становилось понятно, что дом обитаем, и не только обитаем, а полон жизни, счастливых мгновений и надежд. Каждая клумба была ухожена, на скамейке, стоящей возле стены, лежал оставленный кем-то красно-зеленый плед, а самое большое окно на первом этаже было открыто, и из-за легко развевающихся тюлевых занавесок доносились голоса. И пока солнце медленно наклонялось к горизонту, окрашивая каждую травинку и листик в тончайшее золото, в гостиной этого добротного семейного дома происходила умилительная сцена. Молодая женщина, никак не старше двадцати пяти лет, с заколотыми в растрёпанный хвостик короткими волосами, золотисто-карими глазами и симпатичным круглым лицом, сидела за широким деревянным столом, а справа от неё стоял высокий стульчик с мягкой седушкой и приставным столиком, на котором восседал пухленький младенец. Женщина зачёрпывала ложкой пюрешку из миски, и, витиевато водя ей по воздуху, подносила к ротику малыша, при этом приговаривая: — Летит сова, смотри, какая большая сова! Она несёт нам письмо. Впустим сову? И малыш, заинтересованно лопоча, открывал рот, куда мама вкладывала порцию кушанья. Этот приём повторялся снова и снова, а затем, когда пюрешка уже почти закончилась, а младенец начал всё с меньшей охотой впускать в рот различных сов, гиппогрифов и фениксов, часы на стене пробили шесть. А ещё через пару минут камин, в котором летом за ненадобностью не было огня, вспыхнул магическим пламенем и из него вышла другая молодая женщина с младенцем на руках. — Привет, Лили, привет, Гарри! Мы вас уже заждались. Да, Невилл? — и молодая мама вытерла ребёнку лицо слюнявчиком. — Да-да-да, — залопотал Невилл, не особенно, впрочем, понимая, о чём именно говорит. Вошедшая молодая женщина поприветствовала хозяйку дома и уселась за стол напротив сидевших за ним мамы и младенца. У неё были длинные тёмно-рыжие волосы, прямые и аккуратно лежащие на плечах, а у её малыша волосы были абсолютно чёрными, лохматыми и слегка вьющимися. Глаза же у обоих были ярко-зелёными. — Как у вас дела? — спросила у гостьи хозяйка дома, которую звали Алиса Лонгботтом. — Всё в порядке… — ответила рыжая, которую звали Лили Поттер. И после этих слов почему-то запнулась, но затем добавила. — Сегодня я видела Сева. — В самом деле? Где? — мгновенно поддержала разговор её подруга. — В Косом переулке. Мы с Гарри ходили туда проверить зубки. — Всё в порядке? — с беспокойством поинтересовалась Алиса Лонгботтом. — Да, всё нормально. Прописал нам укрепляющие конфеты. А то мы любим кусать всевозможные игрушки, да, дорогой? — И Лили Поттер легонько взъерошила сынишке волосы. Алиса сняла Невилла со стульчика, и посадив его к себе на колени, пересела поближе к подруге. — Так что там по поводу Северуса? — спросила она. Лили Поттер вздохнула. — Понимаешь, я… с ним невозможно общаться. Он выматывает мне душу! — её рука непроизвольно сжалась в кулак, и Алиса, с сочувствием глядя на подругу, протянула свою руку, чтобы перехватить её, но Лили тут же махнула рукой вверх словно в отчаянии. — Это просто нестерпимо, Лис! Он специально находит такие слова и выражения, так смотрит и так себя ведёт, словно подчёркивает, что я виновата в его одиночестве. И что самое ужасное, я действительно начинаю чувствовать себя виноватой. Не понимаю, что ему говорить, ухожу расстроенная и потом думаю о том, как он несчастен. Честное слово, Алиса… И она почти что расплакалась, крепче прижимая к себе ребёнка. Алиса сочувственно покачала головой и всё-таки сжала её руку, в надежде успокоить. — Я понимаю тебя, Лили. Правда, понимаю. Но ты ни в чём не виновата. Ведь можно и про него сказать, что он виноват в том, что никак не может отпустить тебя. Мне… мне легче в этом смысле. — Тебе? В этот момент малыши Невилл и Гарри, которые оказались достаточно близко, начали тянуться ручонками друг к другу. Мамы решили отпустить их немного поползать вместе. Возле стены стоял широкий диван, а создать по его краю невидимое ограждение, чтобы карапузы не свалились на пол, было делом нехитрым. Положив им несколько мягких игрушек и убедившись, что дети заняты ими и друг другом, женщины вернулись за стол, и Алиса несколько раз взмахнула волшебной палочкой, наливая в чайник воду и повышая температуру воды до кипения. — Лис? — в лице и голосе Лили отчаянье уже испарилось, и его место заняли любопытство и заинтересованность. — Ты что-то сказала насчёт себя? — Я говорю о Барти, — ответила Алиса, заваривая им обеим чай. — Наша ситуация немного похожа, хотя он, в отличие от Снейпа, давно всё принял и отпустил. — Барти? — Лили звучала крайне удивлённой. — Но разве вы с ним… я думала, что мы начали с ним общаться только после того как… ну, ты поняла. — Не совсем. Он немного ухаживал за мной в Хогвартсе. Потом мы потерялись на несколько лет, а потом ты сама знаешь. — С ума сойти, я и не подозревала! — Да об этом никто не подозревал, — рассмеявшись, сказала Алиса. — Это не было чем-то серьёзным. То есть, для меня не было, — она смутилась, не понимая, какие подобрать слова. Я хочу сказать, что… я никогда не поощряла в нём это. Я тогда уже встречалась с Фрэнком. А ты — с Джеймсом, и уж точно не обращала внимания, что какой-то юный слизеринец настойчиво садился неподалёку от меня в читальном зале. Лили смотрела на неё, широко распахнув изумрудные глаза, её рука с чашкой застыла в дюйме ото рта. Затем она легонько тряхнула головой, возвращаясь в реальность, и горячо попросила рассказать всё в малейших подробностях. — Начать надо с того, что я была на седьмом курсе, а Барти на четвёртом, совсем дитё малое. Ну что могло из этого получиться? Уж не знаю, где он меня заметил, ведь мы не пересекались на учёбе. Сморит на меня большими лягушачьими глазками, признаётся в любви, обещает, что станет самым лучшим волшебником, а глазищи мокрые, но не плачет, держится. Оставляет мне букетики цветов в библиотеке. Помнишь место у окна? Вот там. Пишет открытки с признаниями. Но всё это втайне, чтобы не компрометировать меня, он же знал про Фрэнка. И говорит: «Я буду любить тебя сильнее, чем он». Бедный. Наверное, это была его первая любовь. Мне жаль, что это была я, ведь я не могла ответить ему тем же… Я его уговаривала, просила обратить внимание на других девушек — всё бесполезно. Но сердиться на этого ребёнка было невозможно. Говорил, что никогда не предаст меня. Неизменно появлялся в читальном зале в тот же час, что и мы все, но садился поодаль. А ещё он упрашивал меня пойти с ним на свидание, и однажды я всё-таки согласилась. — Один раз? — Ну разумеется, один, Лилс! Зачем мне давать человеку ложную надежду? И я сразу его предупредила, что это будет единственный раз. — Алиса словно оправдывалась. — Сходили в Хогсмид, вернулись, и я ему сказала, как можно мягче, что с ним очень интересно и что он очень хороший человек, но я уже решила, что выбираю Фрэнка, и прошу его отступить. И он понял. — Алиса… — в глазах Лили, словно в глазах маленького Барти, заблестели слёзы. — А у тебя совсем не было мысли, чтобы… ну, дать ему шанс? — Лилс, ты о чём? Ему было пятнадцать. Сегодня он любит меня, через полгода другую. Зачем? — Да, ты права. Надо же, а я ничего не знала! И всё, после этого он больше не подходил? — Не подходил, а библиотеку, наверное, посещал в другое время. Когда я закончила Хогвартс, написал мне одно письмо, где говорил, что я ещё могу передумать. Я ничего не ответила, но через две недели мы с Фрэнком объявили о помолвке, и это стало известно всем. Думаю, это и было моим ответом. Лили молча кивнула и продолжала сидеть, словно околдованная этим рассказом. Солнце уже совсем опустилось к горизонту и его не было видно из-за леса. Небо стало сиреневым, ласточки с тихими криками носились низко над землёй. Мошки и комары могли бы залетать в открытое окно, если бы оно не было заколдованно от непрошенных гостей. — А Фрэнк знал? — Думаю, что нет. Он в библиотеке не так уж часто появлялся, ему больше нравилось учиться в гостиной факультета с ребятами, плюс тренировки по квиддичу. Да и длилось всё это недолго — месяца два. Потом Барти словно исчез. И лично я считаю, что он неплохо справился с ударом. Хотя, с другой стороны… знаешь, я порой думаю, стоит ли мне винить себя в том, что он пошёл в Пожиратели смерти? Может, это он от отчаяния? — С чего это вдруг? Как же! — в какую-то долю секунды Лили Поттер вспыхнула словно фейерверк. — А Снейп, ты полагаешь, тоже от отчаяния? — Да он, кажется, именно так сам и говорит. — Ага, говорит. Поговорит мне. Враньё это всё и попытка свалить вину на кого угодно кроме себя. Они не единственные, кто пережил отказ и безответную любовь. Но не каждый, знаешь, вступает в террористическую организацию. Так что винить себя даже не думай. Ты сделала правильный выбор, и сама только что изложила мне все аргументы. И я тоже сделала правильный выбор, и нисколько о нём не жалею. Знаешь, у магглов есть поговорка: «Перекладывать с больной головы на здоровую». Вот это оно и есть, а ты не перекладывай вину за чужие поступки на свою здоровую голову! Выпалив эту тираду, Лили перевела дух. — И да, спасибо, Лис. — За что? — удивилась Алиса. — Ты мне помогла избавиться от чувства вины перед Снейпом. Прямо легче стало. Алиса фыркнула в смешке. — Обращайся. Расскажу тебе, что у меня такие же проблемы, ты поможешь мне, а заодно и себе. Миссис Поттер тоже улыбнулась в ответ. Детишкам надоело играть, и они начали хныкать. Мамы забрали их с дивана. — Слушай, у меня возникла идея, — неожиданно сказала Алиса. — М? — Что если мы попробуем найти нашим бедолагам подружек? Лили поперхнулась остатками чая. — Ничего не выйдет. То есть, не знаю, с Барти может и выйдет, но вот с Северусом — точно нет. — Почему ты так уверена? — Потому что он даже слушать не станет! — А мы ему не будем ничего говорить заранее. Просто пригласим на встречу, и туда же позовём подходящую девушку. — Не обратит внимания. Он вообще никого не видит. Только котёл с зельем перед собой. Или книжку. Ну или меня. И вообще, я ему уже давно намекаю на Мэри Макдональд, всё без толку. — Может, ему именно Мэри не нравится? — Да его если спросить, как она выглядит, он не сможет ответить. Говорю же, дело не в девушке, дело в нём. — Но Лилс, ты ведь даже не пробовала! Давай попытаемся? Честное слово, я уже загорелась этой мыслью. Так хочется, чтобы Барти был счастлив. А то он ходит только из дома на работу и обратно, причём ему и дома-то бывать не нравится. Вот пусть обзаведётся своим собственным домом! — глаза Алисы и правда засияли от озарившей её мысли и предвкушения. Она вскочила со стула, посадив Невилла обратно на стульчик, и принялась, взмахивая палочкой, убирать со стола. — Что-то мне сложно представить Барти в его собственном доме, — прыснула Лили. — Знаешь, мне кажется, он настолько привык жить по регламенту, что просто не будет знать, куда ему сесть и куда носки положить. Алиса, сдерживая смех, посмотрела на неё с укоризной. — Это потому, что ты его представляешь в полном в одиночестве. А теперь представь рядом с ним хорошую девушку, которая ему скажет, и куда сесть, и куда носки положить, и куда галстук повесить… — А если серьёзно, может, он просто не готов? — Нет, если серьёзно, то всё он знает и всё может. И готов. Он, как и все мы, жил в Хогвартсе, где никто за него не решал, куда галстук вешать. Семь лет жизни в пансионе. Просто сейчас, после всего произошедшего… он старается быть тише воды ниже травы, всячески подчёркивая, что он идеальный, образцовый сын. И работник. А если захочет съехать из-под надзора папочки, сразу начнутся вопросы: почему? что ты скрываешь? И тому подобное. — Хм… Ладно, ты меня убедила. Насчёт Крауча. Но насчёт Снейпа, говорю тебе, это пустой номер. — Мы попробуем. Договорились? — Договорились. Молодые мамы отвлеклись на своих сынишек. Гарри уже во всю зевал и капризничал, а Невилл и просто почти заснул. Алиса позвала домового эльфа. Невысокое лупоглазое существо, с большими, но не висящими, а острыми ушками, с хлопко́м появилось перед ней. — Чего желает хозяйка, миссис Лонгботтом, мэм? — Фокси, подготовь столик для переодевания и кроватку в детской. — Слушаюсь, мэм! — с таким же звуком, как и до этого, эльф растворился в воздухе. Невилл проснулся от громкого звука и обиженными сонными глазками взирал на утонувшую в сумерках комнату. — Нам уже пора спать, — сказала Алиса гостье. — Да, и нам тоже, — ответила Лили, перехватывая Гарри одной рукой, а другой беря щепотку летучего пороха из горшка на каминной полке. — До встречи! Невилл, дорогой, попрощайся с Гарри. Ох, наш Невилл уже совсем спит. В эти выходные наш папа наконец-то дома, но в понедельник вас ждём, придёте? — Как обычно, — подтвердила Лили, шагая в камин. — До встречи! И спокойной ночи! Они исчезли, а Алиса, затворив в гостиной окно, за которым было уже темно, отправилась в детскую, на второй этаж. Там она переодела своего посапывающего малыша, уложила в кровать, и, заботливо подоткнув одеялко, уселась в кресло, стоявшее рядом. А затем она начала петь колыбельную: День румяный незаметно Место ночи уступил В небе звёздочек несметно Спи, малыш мой, спи Совы вылетели в поле Спит метла и спит камин Спят картины в коридоре Спи, малыш мой, спи Палочке волшебной тоже Нужен отдых до зари Завтра будет день хороший Спи, малыш мой, спи Это была старинная песенка, которую пела её мать, когда она тоже была совсем малюткой, и пелась она на очень старинную мелодию. Впрочем, никто не знал, была ли эта мелодия такой же, когда песенку только сочинили, или она уже поменялась. Алиса легонько покачивала кроватку и смотрела на Невилла. А пока она пела, домой вернулся Фрэнк. Он зашёл через тот же камин, через который недавно ушла Лили. Услышав голос жены, доносившийся из детской, он тихо поднялся по лестнице, неслышно подошёл к кроватке и совсем неощутимо провёл рукой по светлым волосам сына. — Спит, — шепнула жена. — Хорошо, — таким же таинственным шёпотом отозвался он. На цыпочках они вышли из детской, и уже внизу кивнули Фокси. Без какого-либо хлопка́ домовой эльф поднялся по ступенькам наверх и беззвучно отворил дверь в комнату. У него было отдельное место — мягкий матрас возле стены, на который он улёгся и задремал, готовый, впрочем, сразу же подняться, если ребёнок проснётся. Алиса и Фрэнк разложили по тарелкам ужин, который дожидался их, греясь на плите. Они тихонько поговорили о работе Фрэнка и о дне, проведённом Алисой, о Невилле и о Поттерах, обо всём, что приходило в голову, а потом, не тратя много времени, пошли спать, потому что Фрэнк вернулся с суточного дежурства и очень устал.