Двое в лодке, не считая дракона

Несколько первокурсников в желтых галстуках проходили мимо фонтана с сиренами в центральном зале, когда краем глаза заметили большую темную тень, скользнувшую в одну из подсобок. Наученные шестимесячным пребыванием в замке, они лишь ускорили шаг, чтобы быстрее добраться до гостиной, ведь уже был поздний час. Попадать в неприятности в Хогвартсе — прерогатива либо смелых гриффиндорцев, либо когтевранцев, которым часто не хватает инстинкта самосохранения, что они компенсируют непомерным научным интересом. Слизеринцы же, как правило, сами устраивают неприятности. На долю их факультета выпала великая честь быть последними, кто выжил после любой битвы, и передать историю потомкам. Важнейшая миссия! Поэтому надо быстрее добраться до родного бочонка. Когда слабые шаги маленьких ножек окончательно стихли, из пыльной подсобки в центральном зале показался сломанный нос, а затем и вся голова его обладателя. Аккуратно оглядевшись и не обнаружив ни одной живой или мертвой души, Альбус Дамблдор, крадучись и прижимаясь к стене, направился к лестницам, ведущим в его покои. Дойдя до поворота, Альбус Дамблдор перевел дыхание и уверенно повернулся к ступенькам, как вдруг… — Профессор Дамблдор! — Маленькая девочка без каких-либо факультетских знаков выскочила прямо на пути растерянного профессора. Немного прочистив горло, слегка высоким голосом, профессор откликнулся. — Юная мисс! — Профессор явно не знал, что делать дальше, и просто смотрел на девочку, по размерам походившую на особь первого или второго курса. Девочка ничуть не смутилась реакции профессора и в открытую пялилась на него, не собираясь уточнять причину их остановки. Альбус смотрел на неё умоляющим взглядом, надеясь, что она просто исчезнет с его пути. Поняв, что девочка не собирается просто так испариться, как бы сильно он ни умолял Мерлина об этом, он решился начать разговор. — По правилам школы, в учебные дни студенты обязаны носить элементы своего факультета: галстук, мантию с эмблемой или, на худой конец, шарф. Вы помните об этом, юная мисс? — Альбус Дамблдор постарался придать своему лицу назидательный вид. Девочка ничуть не смутилась. — Помню, — и именно в этот момент Альбус Дамблдор понял, почему у преподавательского состава не было детей. Разговаривать с ними было просто невозможно. — И где же атрибуты вашего факультета, мисс? — Альбус Дамблдор старался казаться милым, но авторитетным старичком, но его выдавали руки, которые никак не могли найти удобного положения, из-за чего сцепленные пальцы всё время дергались. — Я не знаю, сэр, — абсолютное блаженство не покидало лица девочки, что делало ситуацию ещё более неловкой. Альбус Дамблдор внимательно посмотрел на её русые волосы, явно прикидывая что-то в уме. — Возможно, мы могли бы составить список потерянных вещей и развесить его по школе? — спросил профессор Дамблдор. Нужно было действовать осторожно: если догадка верна, это поможет ему быстрее избавиться от внимания этой девочки. Догадка оказалась верной: глаза девочки ярко загорелись от этой идеи. — Сэр, это замечательная идея. Вы мне поможете? — Несмотря на явный вопрос, голос девочки продолжал излучать полное спокойствие, что делало её интонацию слегка неестественной. — Боюсь, юная мисс, у меня на этот вечер другие планы, — Альбус Дамблдор напряг каждую складочку на своём лице, стараясь выразить сожаление из-за того, что у него нет времени превращаться в поисковое заклинание. Но на каких бы высоких слоях мироздания не витала девочка, она явно не обратила внимания на эту попытку актерского мастерства. — Да, понимаю, вам нужно разобраться со своими вихреумами, — беспечно отозвалась девочка. Альбус несколько секунд переваривал услышанное, пока на его лице не появилась ностальгическая улыбка. — Я привыкл… их называть мозгошмыгами. Не напомните свою фамилию, мисс? — В начале фразы профессору пришлось проглотить лишнее окончание, но девочка была слишком увлечена новым словом, чтобы это заметить. Её глаза впервые осознанно просияли за весь разговор, словно впервые заметив собеседника. Либо девочка наконец вернулась из своего Зазеркалья, либо профессор наконец подобрал кодовое слово, чтобы туда попасть. — Вондерленд. Алиса Вондерленд, — слегка инопланетная, но всё же ослепительная улыбка озарила лицо девочки. Альбус Дамблдор искренне улыбнулся, но в его улыбке чувствовалась легкая грусть. — Тогда составьте список, мисс Вондерленд. А после уроков подойдите ко мне, и я помогу вам сделать несколько копий, — Девочка счастливо кивнула и, уже мысленно составляя список, снова начала казаться отстранённой от этого мира. — Доброй ночи, мисс. Не ответив, девочка устремилась к лестнице, ведущей в гостиные, под грустным взглядом Альбуса Дамблдора. Когда последняя копна русых волос скрылась за поворотом, Альбус Дамблдор вздохнул и продолжил путь в свои покои. В его голове было слишком много вихреумов, чтобы заметить проходивших мимо него студентов, спешивших в свои кровати к отбою. Альбус Дамблдор так задумался о потомках юной Алисы Вондерленд, что не заметил даже высокий столик с огромной фарфоровой жабой. Из омута мыслей его вывел треск разбитой фигурки и острая боль от удара в ногу. Несколько заблудших в коридор студентов обернулись на звук и уставились на профессора, который явно был занят уничтожением объектов культурного наследия Хогвартса. Придя в себя, Альбус Дамблдор осмотрел картину происшествия, аккуратно вытащил свою палочку, стараясь держать её подальше от взглядов зевак, и восстановил фигурку, вернув её на место с помощью левитации. Затем он повернулся к застывшим ученикам, наблюдавшим за происшествием, и выдавил из себя натянутую улыбку. Когда студенты продолжили свое движение, Альбус Дамблдор с заметным облегчением выдохнул и на предельной скорости стартовал к дверям в преподавательский блок. В суете задев ещё несколько выпирающих поверхностей и сорвав с шлюмбергеры ее невинные соцветия своим нечаянным поступательным движением, Альбус Дамблдор наконец добрался до своей комнаты и с чувством облегчения ворвался в нее. — Альбус, это просто невозможно! — Ты права, мой голос обычно более спокойный и размеренный. Альбус в дверях с жалобным вздохом попытался сесть на ближайшую ровную поверхность, но не рассчитал свой рост и тяжело приземлился на слишком низкий для него комод. Альбус, стоящий у шкафа и перекладывающий кучи одежды в маленькую поясную сумку, замер и внимательно наблюдал за попытками своей копии удобно расположиться. — Не советовал бы этого делать, — сказал Альбус у шкафа и кивнул в сторону несчастного комода. — Почему? — Есть вещи, понять которые можно только с опытом, — загадочно сказал Альбус у шкафа и, вернувшись к своему занятию, продолжил складывать вещи в сумку. — Что случилось, Гермиона? — Ваше тело… Оно слишком… массивное, — Альбус, сидящий на комоде, с трудом поднял свою руку. — Мои мышцы работают как надо, я прекрасно справляюсь с управлением своим телом, а значит, и ты сможешь. Нужно время и практика, чтобы привыкнуть к чужому телу. Не сдавайся, если не получилось с первого взмаха. — Альбус, мне кажется, мы зря всё это затеяли. Я не смогу притворяться вами, кто-то обязательно заметит подмену. Альбус у шкафа вздохнул, отложил вещи, подошёл и встал напротив Гермионы в его теле. Устало протерев глаза, он скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на Гермиону, чья сущность всё ещё просвечивала даже в чужом облике. — Гермиона, мы уже всё обсудили, и мне казалось, ты поняла, насколько это важно. Войска Гриндельвальда терпят неудачи, из-за чего они лютуют. Пока у Норберта не начнётся половое созревание, я не смогу использовать его кровь, чтобы разрушить наш с Геллертом магический договор и открыто выступить против него. Но уже сейчас я могу остановить бесчинства его людей. Я могу с помощью Фоукса быстро перемещаться через континенты, но поиск информации и освобождение пленных все равно требуют времени. И ты сама понимаешь, как важно, чтобы как можно меньше людей знали о моих внеклассных занятиях и отсутствии в школе. — Я понимаю, Альбус, прекрасно понимаю, — Альбус на комоде горестно вздохнул и понизил голос, — но сейчас я отчётливо чувствую, что взяла на себя слишком большую ответственность. Однажды я уже пыталась выдать себя за другого человека, но облажалась, допустила глупые ошибки, которые могли привести к ужасным последствиям, если бы не мои друзья. Но сейчас у меня никого нет, я даже не знаю ни одного ученика, а в твоём теле еле вписываюсь в повороты. Альбус, я очень боюсь подвести тебя и напортачить. Ты доверил мне важную миссию, и я боюсь провалиться. Неожиданно комод опасно заскрипел и развалился под весом Альбуса. Профессор, оказавшийся на груде обломков, выглядел забавно, но видел это зрелище только он сам. — Поэтому и не стоило на него садиться? — Именно поэтому. Простонав, Альбус поднялся. На его лоб упал коричневый завиток. — И не могло это случиться на пару минут раньше? — Пробурчала себе под нос уже Гермиона и, пыхтя, начала скидывать с себя мантию, которая с каждой секундой казалась всё тяжелее. Но ей пришлось остановиться, когда её окликнул Альбус. — Гермиона, — Альбус внимательно посмотрел ей в глаза, когда она повернулась к нему, — ты обязательно ошибешься. После этих слов Гермиона почувствовала, что удары ее сердца звучат приблизительно на уровне глубокого подземелья. На глаза неожиданно навернулись слёзы, а брови взлетели вверх. Но прежде чем она успела задать вопрос, почему, если Альбус о ней такого мнения, он всё равно поручил ей это задание, Альбус сам ответил на её невысказанные мысли. — Все ошибаются, Гермиона, но даже неудача — это всё равно результат. Я всю жизнь избегал ответственности, боясь, что могу вновь сделать своими действиями ещё хуже. И сейчас мне тоже страшно. Я могу всё испортить. Но даже последствия моих действий не будут так же ужасны, как последствия моего бездействия. Помни, Гермиона: ничего не изменится, если мы сами не начнём менять ситуацию. Не сразу, но у нас получится. И будем надеяться, что у нас будет шанс исправить все ошибки, которые мы совершим на этом пути. Гермиона сглотнула комок в горле, который стал намного меньше от слов Альбуса, и кивнула. Гермиона вытерла одинокую слезу, скатившуюся по её щеке, и слабо улыбнулась Альбусу. — Успех — это работа, которая продолжается? — Именно, — ответил Альбус, улыбнувшись ей в ответ. Отойдя в смежную спальню, Гермиона скрылась за ширмой, чтобы переодеться в обычную одежду. Футболка и джинсы чувствовались словно кожный эпидермис — лёгкими и свободными, особенно после ношения целого скелета заместителя директора. Гермиона вышла к Альбусу, который уже приготовил для неё тарелку сырой рыбы. Взяв еду, она подошла к жаропрочной люльке, где Норберт плевался маленькими огненными вспышками. Несмотря на прошлый опыт, вылупление дракона снова привело Гермиону в состояние парализованного шока. Теперь она поняла, почему Альбус так спокойно относился к новорождённому дракону в её времени — этот случай не был первым. Сомневаться в том, что тогда он не был осведомлен о новых жителях в замке, не приходилось. Так и теперь с выражением полного внутреннего покоя, как у монаха, который только что осознал, что истинное просветление — это когда йога превращается в йогурт, Альбус спокойно вложил ей в руки яйцо с трескающейся скорлупой. После этого Гермиона не смотрела на Альбуса — в её руках буквально рождалась новая жизнь, настолько счастливая увидеть свою «маму», что опалила ей брови. Забавно, что первое, что увидела Гермиона в своём новом питомце, — это то, на что он способен. Ох, как же она скучала по своему царапучему, иногда кусачему Живоглотику. После завершения полной процедуры живорождения, нужно было сразу придумать имя. Гладя всё ещё мягкие чешуйки и успокаивая это нелепое крылатое существо, Гермиона не могла назвать его иначе — Норберт. Альбус одобрил выбор имени, связав его с происхождением дракона и блеском его чешуи. О том, что в её истории уже был норвежский горбатый дракон по имени Норберт, Гермиона решила не упоминать. Уже привыкнув, Гермиона уверенно сгребла Норберта на колени и, подбрасывая рыбных мальков, начала его кормить. — Он уже спокойно сидит у тебя на руках, — сказал Альбус, появившись за её спиной с чашкой чая и усаживаясь в кресло напротив Гермионы, сидящей на полу у камина. — Он слишком занят едой, чтобы учинять беспредел, — ответила Гермиона, подкидывая ещё одну рыбку, которую Норберт ловко поймал. — Ты не можешь отрицать, что между вами возникла настоящая связь, — заметил Альбус и сделал глоток чая. Он вовсю наслаждался этой спокойной, немного семейной обстановкой, перед отбытием в самую гущу событий. — Альбус, я уже трижды отращивала брови. Если наша связь требует ежедневного удаления моих волосяных фолликул, то я хочу сменить оператора. — Это какое-то современное выражение? — спросил Альбус. Гермиона кивнула и снова отвлеклась на дракона. — Не волнуйся, пока тебя не было, Гораций принёс мазь для твоих бровей и ожогов, а ещё антидот к оборотному зелью. Он, как обычно, с излишним энтузиазмом выполнил мою просьбу, даже не уточнив, зачем это мне. Так что теперь в серванте стоит аптечка, сопоставимая с запасами Святого Мунго. Разберёшься с этим позже. А пока давай ещё раз обсудим теорию. Норберт уже наелся и теперь просто швырял еду в стороны, пытаясь поджарить её в воздухе. Гермиона быстро собрала остатки трапезы с помощью палочки, удобнее устроила Норберта на руках и присела рядом с Альбусом. — Слушай, Гермиона, единственный из школы, кто в курсе нашей затеи, — это директор Диппет. Я рассказал, откуда ты, но не вдавался в подробности. Он доверяет тебе, так что и ты доверься ему, — Гермиона неуверенно кивнула, и Альбус продолжил. — Пока меня не будет, он будет прикрывать тебя. Он разгрузил мой график, но, как мы договаривались, на тебе ужины и патрули. Ты должна появляться хотя бы на одном из этих мероприятий каждый день. Желательно, чтобы тебя видели как можно чаще. Твоё отсутствие не привлечёт столько внимания, как моё. — Альбус, я подумала, что на всякий случай, чтобы тебя не заметили в двух местах одновременно, нам нужен простой способ связи. Так ты сможешь сообщить мне, когда будешь в школе. Гермиона покрепче прижала Норберта одной рукой, что явно ему не понравилось. В ответ он слегка прикусил ей мочку уха. Несмотря на отсутствие сформировавшихся зубов, он все равно прокусил кожу. Ну, теперь Гермионе не придётся прокалывать уши. Терпя боль, второй рукой она залезла в передний карман джинсов и достала оттуда монетку. — Протеевы чары. Так ты сможешь предупреждать меня о своём возвращении или уходе из школы, а также о других важных вещах. Альбус забрал монету, внимательно её осмотрел и положил во внутренний карман своей мантии. — Хорошая идея и хорошая работа, — одобрил Альбус и тепло ей улыбнулся. — Гермиона, я верю, что ты ответственный и высокоморальный человек, который не будет использовать моё тело в корыстных целях. Как только ты уверишься в себе, можешь от моего имени общаться с другими преподавателями и, как мы договаривались, посещать их личные библиотеки. Я буду рад, если ты возьмёшь на себя светские беседы с ними, — продолжил Альбус, подзывая блокнот к себе невербальной магией. — Кроме того, что я рассказал о наших отношениях с другими, я выписал ещё несколько моментов, которые помогут тебе лучше понимать, о чём они говорят. — Пожалуй, открою клуб по обсуждению шотландской погоды и её изменчивости, — попыталась пошутить Гермиона. Альбус покачал головой и внимательно посмотрел на Гермиону, надеясь передать ей важный посыл. — Не бойся импровизировать, Гермиона. Сейчас ты единственный человек, который знает меня лучше, чем я сам. Воспользуйся этим, но не переусердствуй. Гермиона, зарывшись носом в чешуйки Норберта, промямлила что-то похожее на «я постараюсь». — Если что-то пойдёт не так, обращайся к Армандо. Для тебя он всё так же остаётся директором. Если тебе нужна помощь в замке, тоже обращайся к нему. Если тебе понадобится специфическая помощь, ты уже знакома с Аберфортом. Они все готовы поддержать тебя. Гермиона, я знаю, что прошу тебя о многом, но мы оба прекрасно понимаем, что стоит на кону. Пожалуйста, пусть этот опыт станет для тебя не испытанием, а возможностью взглянуть на мир другими глазами — моими. Гермиона кивнула в ответ на слова Альбуса и перевела взгляд на огонь в камине. Еда наконец добралась до желудка Норберта, и он успокоился в её руках. Сложив длинную шею на груди девушки, он задремал. Гермионе было трудно понять, что именно давит на неё: вес его тела, страх или дурное предчувствие, заставляя её кожу покрываться ознобом. Альбус взглянул на свои новые, очень странные часы с двенадцатью стрелками, где вместо цифр изображены планеты, и сказал: — Через 5 минут нас ждёт представление новой ученицы преподавателям и старостам, так что тебе пора переодеться в форму. Даже немного расстроенная тем, что этот момент спокойствия закончился, Гермиона поднялась и, стараясь не разбудить Норберта, положила его в кроватку. Когда они вернутся из кабинета директора, Альбус сразу же отправится на войну, пока она будет нянчиться с малышом. В это время явно полно работы для суфражисток. — Я буду останавливаться у Аберфорта, если буду рядом, так что мои покои в твоём полном распоряжении. Все важные для меня вещи я перенёс в свой кабинет, так что ты можешь смело пользоваться тем, что осталось, — уточнил Альбус, пока Гермиона перевоплощалась в роль примерной школьницы. Гермиона и Альбус подошли к уже разожжённому камину. Кинув пару защитных заклинаний на люльку Норберта, они переместились в кабинет директора. — Доброго вечера, мисс Грейнджер. Рад вас наконец увидеть, — сказал милый, но слегка распадающийся на части старичок, резво подошедший к своим гостям и чрезмерно галантно поцеловавший руку Гермионы. — Не пугайся этого старого безобразника, Гермиона. Он еще держит палочку крепко. Гермиона немного смутилась, но подобная атмосфера почему-то помогла ей расслабиться, и она, уже более спокойная, присела на кресло у директорского стола. Директор Диппет подошёл к стеллажу и левитировал распределительную шляпу на свой стол, готовясь к предстоящей процедуре. В кабинет начали прибывать другие главы факультетов, надеясь (а в случае главы Пуффендуя, жаждя) заполучить новую ученицу в свои ряды. Альбус Дамблдор облокотился на директорский стол и наблюдал, как они рассказывают Гермионе о преимуществах своих факультетов, прекрасно зная, что сегодня именно его факультет получит нового храброго соратника. Когда преподаватели, в пылу расхваливания, сцепились языками и начали спорить уже друг с другом, какой факультет лучше, Гермиона перевела взгляд на Дамблдора. — Альбус, а что если я всё-таки не справлюсь? — тихий шепот девушки среди взрослой ругани мог расслышать только Альбус. — Справишься. Ты уже прошла огромный путь, ничего страшнее просто не может случиться, — подбодрил Альбус Гермиону и перевёл взгляд на открывающуюся дверь, пока Гермиона продолжала бороться с дурным предчувствием. Директор Диппет бойко хлопнул в ладоши и огласил весь кабинет: — Ох, вот и наши ответственные старосты. Мисс Грейнджер, познакомьтесь со старостой девочек Эмилией Лист и старостой мальчиков Томом Риддлом… Гермиона застыла. Самое страшное только что случилось, Альбус.