Потерянная сестра/The Missing Sister

подобно тому, как шумит океан, мы выдыхаем, вдыхаем и сбрасываем напряжение, каждая мелочь находится в состоянии постоянного беспокойства 1 сентября 1992, Хогвартс-Экспресс       Гермиона думала, что до конца лета было достаточно времени. Ей очень нравилось проводить время в Мэноре вместе со своими друзьями, но она также безумно хотела вернуться в замок, чтобы начать второй учебный год.       Их последнее утро в поместье прошло за по-настоящему сытным завтраком. Каждый эльф отлично справился с приготовлением любимых блюд, и без четверти одиннадцать все выстроились в очередь у главного каминного зала Малфоев.       Вокзал Кингс-Кросс был точно таким же, каким он запомнился Гермионе, и ведьма улыбнулась, увидев поезд, а затем всех остальных учеников, уже собравшихся на платформе. Сначала они встретили Милли, и девочка показала им свою новую кошку.       — Трейси в вагоне! Я отбила нам два купе, выгнав одного первокурсника, — объявила она, и все заулыбались. Гермиона закатила глаза, но последовала за Милли в одно из купе.       После двух недель постоянного общения с пятью мальчиками ей хотелось хоть на некоторое время отдалиться от них. Судя по выражению лиц Пэнси и Дафны, у них в голове была та же самая мысль, потому что обе девочки прошли за Гермионой внутрь, и Пэнси даже заперла дверь купе.       — Сиськи Морганы, — простонала шатенка, садясь рядом с Трейси. — Как они могут быть такими детьми?       Гермиона усмехнулась, и Дафна согласилась:       — Я думаю, Драко одержим, — произнесла блондинка. — Гермиона дружит с Поттером, но даже она не так часто трепалась о нем.       — Ну, Поттер знаменит, — пожала плечами Трейси.       — А мы разве не в курсе? — протянула Пэнси. — Кстати, как прошло ваше лето, девочки?       В течение первых часов поездки они обменивались летними историями, а во время второй половины пути до школы Гермиона позволила себе заснуть, прислонившись к окну.       В тот момент, когда поезд прибыл на станцию, Гермиона увидела, что снаружи у перрона стояли одинокие кареты. Она остановилась как вкопанная. Их тянули странные крылатые существа, похожие на высохшие скелеты лошадей. Никто из ее друзей не остановился при виде этого существа, и Гермиона огляделась, видя, что все, казалось, не обращают на них и малейшего внимания. Как они могли не заметить? Когда эти существа выглядят так? Гермиона подумала, что ей понадобятся годы, чтобы разглядеть их, прежде чем она перестанет вздрагивать. У них не было плоти, и они были черными как мрачная ночь, с головой дракона и крыльями летучей мыши. Ведьма снова огляделась и увидела, что Тео, прищурившись, смотрел на нее. Она покраснела и поспешила забраться внутрь кареты. Парень последовал за ней, садясь прямо перед Гермионой.       — Ты тоже их видишь, — произнес он тихим голосом.       — Что видит? — спросил Драко.       — Существ, которые тянут повозки.       — Ничто их не тянет, — сказал Драко, глядя на них так, словно они сошли с ума.       — Лишь несколько человек могут их видеть, — сказал Тео, и Гермиона поняла, что он не смеется над ней, потому что парень смотрел именно туда, где были эти пугающие существа.       — Как это? И что они такое? — спросила она.       — Вы двое сейчас серьезно?       Тео проигнорировал его, но Блейз тоже странно смотрел на них.       — Я не знаю, — сказал он, — у нас дома есть несколько таких. Отец всегда называл их уродливыми летучими мышами, и я боялся их, когда был маленьким, но затем понял, что не все могут видеть их. Когда Драко или Дафна приходили в гости и проходили мимо них, то не обращали абсолютно никакого внимания.       — Они такие... — Гермиона замолчала, пытаясь подобрать подходящее слово. — Мрачные.       — На что они похожи? — спросил Блейз, выгибая шею, чтобы попытаться разглядеть хоть что-то, чего он явно не мог видеть.       — На смерть.       Это был ответ Тео. На самом деле, он иногда бывал слишком угрюмым.       — Я думаю, что это лошади...       — Это какой-то бред сивой кобылы, — пробормотал Драко себе под нос, все еще с подозрением разглядывая передние ряды экипажей.       — У них есть крылья, и они полностью черные, — сказала ведьма.       — У них нет плоти, и глазницы пустые. Видны лишь кости, а крылья, как у летучих мышей.       — Смерть, по-моему, вполне подходящее название, — Блейз пожал плечами и повернулся обратно. — Хорошо, что я их не вижу, а то по описанию они кажутся слишком жуткими.       — Так и есть.       — Почему я их не вижу? — огрызнулся Драко и бросил камешек в окно в случайном направлении, но тот не попал в существо. Тео удивил Гермиону, закатив глаза, когда увидел бросок Драко.       Наконец они прибыли в замок, и Гермиона снова принялась выискивать глазами Гарри, но так и не смогла найти его. Где же он?       Сидя на своем обычном месте за слизеринским столом, Гермиона, как и все остальные, выглядела важно. Наконец-то, они не были самыми юными учениками на своем факультете. Все стали вытягивать шеи, пытаясь хоть одним глазком взглянуть на новых учеников.       — Есть ли у нас знакомые фамилии в этом году? — спросил Маркус.       — Я так не думаю, — ответила Дафна.       — Мне казалось, что твоя сестра должна поступить в этом году, — вклинилась в разговор третьекурсница.       — Нет, она прибудет в следующем. Тори родилась в сентябре, поэтому ей придется ждать почти целый год, — объяснила Дафна.       — Есть, — сказал Тео, и им всем пришлось угадывать, куда смотрит парень, потому что указывать или объяснять что-либо было явно ниже его достоинства.       Первым догадался Адриан Пьюси.       — Близняшки Кэрроу, — произнес он, на что Тео кивнул. Гермиона начала выискивать пару близнецов в группе первокурсников.       Теперь уже, когда они прошли все эти этапы распределения, было довольно скучно ожидать, пока всех распределят. Потребовался почти час, чтобы все расселись. Гермиона восприняла это как победу, когда единственным комментарием, который она услышала, был шепот Хиггса:       — По крайней мере, у нас не было никаких неожиданностей.       Она знала, что это было про нее. Но затем внезапно последовал свирепый взгляд от одной из Кэрроу в стиле «так вот как ты выглядишь», но Гермиона понятия не имела, кто из них была Гестия, а кто Флора.       На протяжении всего ужина Гермиона пыталась разглядеть Гарри, однако это не возымело никакого успеха. Дегтя добавило также и то, что к десерту ученики начали шептаться о каком-то летающем автомобиле, замеченном в маггловском Лондоне.       — Я надеюсь, что его исключат, — внезапно произнес Драко, когда они спускались по ступенькам в родные подземелья.       — Если честно... Я тоже на это надеюсь, — пробормотала Пэнси, на что Дафна хихикнула.       Когда наступило утро, слухи о летающем автомобиле подтвердились во время завтрака.       — ...УГНАЛИ МАШИНУ, И Я БЫ ДАЖЕ НЕ УДИВИЛАСЬ, ЕСЛИ БЫ ТЕБЯ ИСКЛЮЧИЛИ, — послышалось с другого конца Большого зала.       — Что происходит? — спросила Гермиона.       — Уизли прислали кричалку, — ухмыльнулся Грег, кусая бутерброд.       — СИДИ И ЖДИ, ПОКА Я ДО ТЕБЯ ДОБЕРУСЬ! МНЕ КАЖЕТСЯ, ТЫ ДАЖЕ НЕ ЗАДУМЫВАЛСЯ О ТОМ, ЧТО МЫ С ТВОИМ ОТЦОМ ПЕРЕЖИЛИ, КОГДА УВИДЕЛИ, ЧТО МАШИНА ПРОПАЛА, — голос матери Рона разносился по всему залу. Несколько стаканов задрожали на их столе из-за пронзительного голоса Молли Уизли. — ПОСЛЕ ПИСЬМА ОТ ДАМБЛДОРА ПРОШЛОЙ НОЧЬЮ, Я ДУМАЛА, ТВОЙ ОТЕЦ УМРЕТ ОТ СТЫДА! МЫ НЕ УЧИЛИ ТЕБЯ ТАК СЕБЯ ВЕСТИ, ВЫ С ГАРРИ ОБА МОГЛИ ПОГИБНУТЬ, — при имени Гарри раздалось коллективное бормотание.       — Ну конечно...       — Я АБСОЛЮТНО ВОЗМУЩЕНА! ТВОЕМУ ОТЦУ ГРОЗИТ ВЫГОВОР НА РАБОТЕ, И ЭТО ПОЛНОСТЬЮ ТВОЯ ВИНА! ЕСЛИ ТЫ ЕЩЕ ХОТЬ РАЗ ПЕРЕСТУПИШЬ ЧЕРТУ, МЫ ВЕРНЕМ ТЕБЯ ОБРАТНО ДОМОЙ!!!       Все слизеринцы зааплодировали, когда кричалка замолчала, и Гермиона пожалела, что не могла видеть Гарри или Рона со своего места.       — Лицо Уизли, должно быть, такое же красное, как и его волосы, — хихикнул Блейз.       — Последний из их семейки был распределен вчера вечером, — сказала Пэнси, притворно дрожа. — Сколько их сейчас в школе?       — Пятеро, я думаю, — ответила Милли, пожав плечами, и Пэнси снова вздрогнула.       Когда Снейп пришел раздавать расписание занятий, Гермиона обрадовалась, что сегодня у них будет урок с профессором Локонсом. За лето она столько раз прочла все его книги, что не могла дождаться начала учебного года.       Трейси и Дафна, стоявшие рядом с ней, уже вздыхали и падали в обморок, поэтому, когда Гермиона увидела, как они рисуют сердечки вокруг имени нового учителя ЗОТИ, она покраснела, но быстро нарисовала такие же.       Однако прежде чем они смогут провести с ним хотя бы час, Гермионе и другим второкурсникам придется первым делом помучиться утром с профессором Бинсом, а затем запачкать руки на Травологии.       Конечно, половина ее друзей заснула во время Истории магии. Грег даже дважды подпрыгнул на стуле от громкого храпа.       — Я не собираюсь вас ничему учить, если вы не можете сдержаться, чтобы не заснуть! — зашипел на него профессор, и парень кивнул, подперев голову обеими руками, изо всех сил стараясь не провалиться в сон.       Затем они отправились в оранжереи, где у них был урок Травологии с когтевранцами. Профессор Стебель отвела их в третью оранжерею и положила большую коробку с десятками наушников на одну из скамеек. Все студенты столпились в сторонке, когда преподаватель разделила подносы на столе.       — Сегодня мы будем пересаживать мандрагору, — произнесла профессор Стебель. — Итак, кто-нибудь может рассказать мне о ее свойствах?       — Три, два... — Блейз начал отсчет, как рука Гермионы взметнулась вверх. Он хихикнул, сидя рядом с ней, но ведьма не обратила на него внимания.       — Мандрагорум, или Мандрагора — это мощное тонизирующее средство, — объяснила слизеринка. — Она используется, чтобы вернуть людей, подвергшихся трансфигурации или проклятию, в их первоначальное состояние.       — Бла-бла-бла... — протянул Драко, и она наступила ему на ногу.       — Превосходно, — профессор Стебель ухмыльнулась. — Десять баллов Слизерину.       Гермиона бросила многозначительный взгляд в сторону Драко и одними губами прошептала: «а что сделал ты?» — прежде чем вернуться обратно к занятиям.       — Мандрагора является неотъемлемой частью большинства противоядий. Однако она также опасна. Кто может сказать мне, почему?       Ее рука снова взметнулась вверх. Винс и Грег начали передразнивать ее, пытаясь выяснить, кто из них двоих сможет вытянуть руку выше.       — Крик Мандрагоры смертелен для любого, кто его услышит, — быстро сказала Гермиона и посмотрела на мальчишек, которые хихикали над ней.       — Все верно! Еще пять баллов, — произнесла профессор Стебель. — Наши Мандрагоры еще очень молодые.       Гермиона взглянула на сотню или около того маленьких пурпурно-зеленых растений. Она заметила, что при таком размере эти растения выглядели довольно впечатляющими своей силой.       — Всем взять по паре наушников, — предупредила профессор Стебель, и все сразу направились к коробке.       — Животные, — пробормотала Пэнси, ожидая, пока сокурсники расступятся.       Поскольку Гермиона, Пэнси и Тео были единственными, кто не бросился вперед, им всем достались розовые пушистые наушники. Нос Тео порозовел и стал того же цвета, что и его наушники, когда Блейз протянул к нему руку и сказал детским голоском:       — Как это мило, Тео.       — Когда я скажу вам надеть их, то убедитесь, что ваши уши полностью закрыты, — проинструктировала профессор Стебель. — И только тогда, когда будет полностью безопасно, чтобы снять их, я подниму большой палец вверх, вот так... Можете надевать.       После того, как Гермиона надела наушники, звуки полностью исчезли, и, читая по губам каждого, она могла только предположить, что все кричали друг на друга. Профессор Стебель тоже надела розовую пушистую пару на уши, и все повернулись к ней. Она закатала рукава своей мантии, крепко ухватилась за одно из кустистых растений и сильно потянула.       Из земли выскочило что-то очень уродливое, слегка напоминавшее младенца, причем очень уродливого младенца. Профессор достала из-под стола большой цветочный горшок и посадила в него мандрагору, закапывая ее в компост до тех пор, пока не остались видны только пучки листьев. Затем она отряхнула руки, показала им большие пальцы вверх и сняла наушники.       Все сделали то же самое, и как только взяли в руки наушники, она объяснила:       — Поскольку наши мандрагоры — всего лишь саженцы, их крики вас не убьют.       — Не убьют? — спросил Винс, широко раскрыв глаза.       — Ты что, не читал параграф перед тем, как прийти на урок? — спросила Гермиона.       — Конечно, нет.       Драко, стоявший рядом с ней, сказал:       — Сомневаюсь, что он вообще умеет читать.       Профессор, сидевшая по другую сторону длинного стола, не слышала их разговор, поэтому продолжила:       — Тем не менее, их крик может отключить вас на несколько часов, и поскольку я уверена, что никто из вас не хочет пропустить свой первый учебный день после каникул, убедитесь, что ваши наушники надежно прижаты к ушам во время работы. Я подниму большой палец вверх, когда придет время собираться. Встаньте по четверо за один горшок, — сказала она, и ученики начали собираться в группы. Драко устроился рядом с Гермионой, и Блейз сделал то же самое, увлекая за собой Тео.       — Каждый раз одно и то же, — пожаловалась Пэнси, подходя к подносу, стоявшему рядом с ними, и другие девочки последовали за ней.       — ...Здесь достаточно горшков, — профессор Стебель указала на то место, где стояли горшки. — Насыпьте компост в мешки вон там, но будьте осторожны с ядовитыми щупальцами, у них режутся зубки.       — Честно говоря, — пробормотал Драко, — это работа эльфов.       Гермиона уже собиралась огрызнуться на него, но один из парней с Когтеврана, который присоединился к Винсу и Грегу, заговорил с ней.       — Привет, я Энтони, — произнес парень. — Я, разумеется, знаю, кто ты, — он улыбнулся ей. — Ты должна была поступить к нам, — продолжил Энтони, и Драко, стоявший рядом с Грейнджер, раздраженно фыркнул. — Ты умнее всех остальных, конечно, в Когтевране тебе было бы лучше...       — О, я...       — Гермиона, — сказал Драко, прерывая ее. — Пора надевать наушники.       К сожалению, он был прав, поэтому ведьма виновато улыбнулась Энтони и надела свои наушники, пропустив мимо ушей все, что сказал Блейз. Судя по его ухмылке, она решила, что это не достаточно важно.       В отличие от того, что показала профессор Стебель, мандрагоры терпеть не могли, когда их вытаскивали из земли, и сопротивлялись, когда их втягивали обратно. Целый час растения пинались, забрасывали грязью и чуть ли не кусали учеников. Всем пришлось вернуться в гостиные, чтобы принять душ перед занятиями с Локонсом.       — Что это за запах? — спросил Драко, когда они все встретились перед кабинетом ЗОТИ. — Почему от вас пахнет цветами и фруктами? — недоумевал парень, сморщив нос.       Милли хихикнула, а Трейси лишь слегка покраснела. Все девочки на самом деле переоделись и надушились, а Пэнси даже накрасила глаза.       Когда ученики вошли в класс, Гермиона с девочками заняли места в самом начале. Дафна и Пэнси сидели по обе стороны от нее, Блейз сидел позади, а Тео и Драко — по бокам от него.       Как будто отсчитывая секунды, как только все расселись, из своего кабинета на мезонине появился профессор Локонс.       — Это я, — ухмыльнулся он и подмигнул им.       Гермиона могла поклясться, что его зубы сверкнули.       — Я знаю, что всем вам хорошо знакомо мое лицо, — начал он с ослепительной улыбкой на губах, на что Милли громко вздохнула со своего места. — Но давайте познакомим вас с тем, что действительно важно, — продолжил мужчина, заставив всех замолчать. — Со мной, — сказал он, указывая на себя и снова подмигивая им.       — Ого, на какой-то момент я даже подумал, что научиться защищаться от темных искусств важнее, — пробормотал Драко, и Гермиона резко обернулась, чтобы посмотреть на него.       — Златопуст Локонс, рыцарь ордена Мерлина третьего класса, почетный член Лиги защиты от темных сил и пятикратный обладатель приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку. Но не будем сейчас об этом. Поверьте, я избавился от Бандонской банши, отнюдь не улыбкой! — произнес Златопуст, и девочки начали хихикать. Драко и Тео, казалось, чуть не подавились со смеху. Локонс спускался по лестнице, и Гермиона следила за каждым движением профессора. Его мантия идеально подходила к цвету его глаз.       — Я вижу, вы все купили полный комплект моих книг, — прокомментировал он, указывая пальцем на высокую стопку книг на столе Дафны. — Как это прекрасно! Пожалуй, начнём урок с проверочной работы. Не пугайтесь! Я только хочу проверить, как внимательно вы их прочитали и что из них усвоили...       — Я их даже не открывал, — Гермиона услышала, как Винс пробормотал что-то невнятное, а Грег издал звук согласия.       Вручив каждому листки с вопросами, Златопуст вернулся к столу.       — Даю вам полчаса, — сказал он. — Начинайте.       — Он шутит? — пробормотал Драко. — Или это правда?       — Пятьдесят четыре вопроса, — печально произнес Тео. — О нем... Его любимый цвет? Мерлин, я даже не знаю, какой у меня любимый цвет.       Гермиона фыркнула, пытаясь не обращать на них внимания.       — О, Тео, это голубой... Прямо как небо в твоих глазах, — ласково произнес Блейз, и Гермиона закатила глаза, переходя к третьему вопросу.       — Нам что, придется отвечать и на вопрос о его нижнем белье? — раздраженно пробормотал Тео, и мальчики захихикали.       — Сомневаюсь, — сказал Блейз. — Эй, Гермиона, что ты ответила на вопрос о его нижнем белье?       Гермиона повернулась и послала ему свой самый пронзительный взгляд.       Ведьма сомневалась, что кто-то из мальчиков ответил хотя бы на один вопрос, и, бросив взгляд на тест Пэнси, увидела, что та неправильно поняла вопрос о его тайной мечте.       Локонс собрал бумаги и просмотрел их.       — Ай-яй-яй! — покачал он головой укоризненно. — Почти никто из вас не помнит, что мой любимый цвет — сиреневый.       — Какая жалость, — громко сказал Блейз, изображая сочувствие.       — Я об этом пишу в книге «Йоркширские йети». А кое-кому не мешало бы внимательнее почитать «Встречи с вампирами». В главе двенадцатой я чёрным по белому пишу, что идеальный подарок для меня на день рождения — мир и гармония между всеми людьми: магами и немагами... Но, разумеется, я не отказался бы и от бутылки доброго огневиски Огдена!       Блейз, сидевший сзади нее, упирался ногой в спинку ее стула, и Гермиона чувствовала, как он изо всех сил старался не рассмеяться: все его тело сотрясала дрожь.       — ...Но мисс Гермиона Грейнджер знает, что моя тайная честолюбивая мечта — избавить мир от зла и выпустить на рынок свой собственный ассортимент средств по уходу за волосами. Потрясающе! — он улыбнулся, и Гермиона почувствовала, что вся покраснела.       — Разумеется, она знает, — Тео фыркнул. Он тоже сотрясался от беззвучного смеха.       Гермиона, не обращая на них никакого внимания, с напряженным вниманием наблюдала, как профессор переворачивает ее свиток с тестом, и ее сердце подпрыгнуло, когда он улыбнулся еще шире.       — Какая хорошая девочка, — от этих слов Блейз подавился у нее за спиной, — она заслуживает самой высокой оценки! Где мисс Гермиона Грейнджер?       Она подняла руку. Теперь, когда Златопуст полностью сосредоточил свое внимание на ней, она слегка задрожала.       — Отлично! — просиял Локонс. Пэнси выразила свои мысли в притворном обмороке. — Просто отлично! Десять баллов Слизерину!       Затем учитель начал объяснять, что он собирается делать и как встретиться лицом к лицу с самыми мерзкими существами в мире. Гермиона почувствовала особенную безопасность, когда он сказал классу не бояться, пока он с ними. Златопуст поставил клетку на стол и, придерживая ее рукой, чтобы она не тряслась слишком сильно, посмотрел каждому из них прямо в глаза.       — Я должен попросить вас не кричать, — прошептал он. — Это может их спровоцировать, — Гермиона уже сидела почти на краю стула, когда он сдернул ткань с клетки, и им показались крошечные синие существа. — Да, это они. Только что пойманные корнуэльские пикси.       Мальчикам это, видимо, надоело, и они все пятеро начали фыркать. Драко даже грубо высказался.       — Это смешно, — усмехнулся он.       Локонс неодобрительно посмотрел на него.       — Я знаю таких, как Вы. Вы из тех, кто смотрит свысока на что-то только потому, что это что-то является маленьким и выглядит безобидным, — на этот раз Гермиона не смогла сдержать смешок. Она почувствовала, как в ее волосы запустили бумажным шариком. — Не позволяйте их размерам одурачить Вас. Эти существа могут быть дьявольски хитрыми маленькими вредителями!       Гермиона заметила, что хоть они и были очень маленькими, но они производили много шума: что-то бормотали и носились вокруг, сотрясая прутья.       — Ладно, — громко сказал преподаватель. — Посмотрим, продолжите ли Вы смеяться сейчас, — за этими словами последовало открытие клетки.       Пикси мгновенно, словно обезумев, бросились в разные стороны. Существа начали хватать книги и перья учеников, и Гермионе пришлось дважды смахнуть одного из них со своих волос.       — Давайте, гоните их обратно в клетку! — воскликнул Локонс. — Разве это не просто пикси?       — Просто обездвижьте их, — закричала Гермиона, и все ее друзья кивнули. Они хором прокричали «Иммобулус!», и все синие существа застыли в воздухе. Гермиона заметила, что одно из них было всего в нескольких сантиметрах от Златопуста: оно вот-вот могло выхватить его палочку.       Все ученики подняли головы, и на их лицах появились улыбки, когда они увидели, что крошечные дьяволята застыли на месте, и только их огромные глаза моргали.       — Очень хорошо, очень хорошо, — сказал Златопуст, и Грейнджер заметила, что он выглядит более взъерошенным, чем все остальные. — Еще десять баллов Слизерину.       Прозвенел звонок, и все начали выходить из класса.       — Вы это видели?— Блейз хихикнул. — А я-то думал, что хуже Квиррелла никого быть не может!       — Он неплох! — возразила Гермиона. — Ты же видел все его книги и все, что он делал...       Тео усмехнулся.       — Я думаю, он очень хороший рассказчик. Если это правда, — пока мальчики ругали своего профессора всю дорогу до большого зала, девочки же разговаривали о его улыбке.       Гермиона надеялась, что первый день семестра не станет примером того, каким будет весь этот год. Потому что по дороге на Трансфигурацию Драко заметил Гарри и Рона, и Гермионе пришлось расталкивать их, когда Драко, как всегда язвительно, объявил, что Гарри раздает фотографии с автографами. Потом Малфой, как и его отец, оскорбил Рона и его семью.       Грейнджер оттащила его в сторону. Мальчик начал разрываться от смеха, когда появился Златопуст и предложил Гарри сфотографироваться с мальчиком из Гриффиндора.       К счастью, неделя прошла без особых проблем, и Грейнджер смирилась с тем, что ей придется выслушивать смешки на каждом занятии по ЗОТИ.       В субботу утром она уже не спала, когда команда по квиддичу собралась в общей комнате. Гермиона удивленно приподняла бровь, увидев Драко среди них. С каких это пор он стал игроком?       Они, казалось, не замечали ее, наполовину скрытую за грудой книг, но она уловила обрывки их разговора. Слова «проклятая гриффиндорская задница» заставили ее быстро собрать свои вещи и последовать за ними.       Как и ожидалось, на поле уже были гриффиндорцы, когда прибыли слизеринцы. Капитаны обеих команд начали спорить, кто больше имеет право сегодня тренироваться.       Маркус протянул Вуду листок, ухмыляясь своими уродливыми кривыми зубами. И снова Гермиона подумала о своих родителях.       Грейнджер протиснулась к ним. Она добралась до Флинта как раз в тот момент, когда Вуд спрашивал:       — У вас новый ловец? Где?       Драко стал новым ловцом? И почему он ничего не сказал? Гермиона нахмурилась. Это было совсем не похоже на Драко.       Однако его самодовольная ухмылка и развязная походка, когда он вышел вперед, как раз-таки были похожи на Драко. Один из близнецов Уизли приподнял бровь.       — А ты не сын Люциуса Малфоя?       — Забавно, что ты упомянул отца Драко, — прокомментировал Маркус с видом человека, которому до смерти хотелось что-то сказать. Гермиона снова нахмурилась, когда вся слизеринская команда заулыбалась еще шире. — Позвольте показать вам тот щедрый подарок, который он сделал команде Слизерина.       Гермиона заметила метлы, которые с гордостью продемонстрировали слизеринцы. Все метлы выглядели совершенно новыми.       Гермиона фыркнула. Она поняла, почему Драко стал новым ловцом, не проходя никаких отборочных испытаний.       — Самая последняя модель. Вышла только в прошлом месяце, — небрежно сообщил им Маркус. — Думаю, она сильно обходит старую серию. А что касается Чистометов, — он сделал паузу и злобно улыбнулся близнецам Уизли, у которых, как полагала Гермиона, были такие метлы, — ими полы метите.       Гермиона украдкой взглянула на Драко: на его лице была его худшая ухмылка, та самая, которая делала его уродливым и наполняла желудок Гермионы беспокойством.       В этот момент к ним подошел Рон.       — Что происходит? — спросил он Гарри. — Почему вы не тренируетесь? И что он здесь делает? — указал он на Драко.       — Я новый ловец Слизерина, Уизли, — самодовольно произнес Драко. — Все восхищаются метлами, которые мой отец купил для нашей команды, — Рон разинул рот.       Гермиона поняла не только из-за постоянных замечаний Люциуса о финансовом положении семьи Уизли, но и из того, что сама же видела, что эти метлы, которые Люциус просто подарил команде, стоили, вероятно, около двухсот галлеонов каждая. Она подметила, что все, что Молли покупала в Косой аллее, было перекуплено из вторых рук, а иногда и из третьих.       — Хороши, не правда ли? Но, может быть, команда Гриффиндора тоже сможет собрать немного золота и приобрести новые метлы. Вы могли бы продать эти Чистометы. Я думаю, музей заявит за них высокую цену, — вкрадчиво сказал он, и слизеринцы покатились со смеху.       Ее раздражало то, как он относился к другим, особенно учитывая, что его место в команде было получено не благодаря его таланту, а благодаря способности его отца разбрасываться галеонами.       — Точно так же, как команда заявила свою цену, — Гермиона ничего не могла с собой поделать и выпалила это громче, чем намеревалась.       Ухмылка Драко исчезла, и его глаза заблестели. Несколько слизеринцев засвистели, а команда Гриффиндора начала хихикать.       — Твоего мнения никто не спрашивал, поганая грязнокровка, — выплюнул он.       Как только он произнес эти слова, Маркус подскочил к Драко с криком «ты что, с ума сошел?», и кто-то оттащил ее назад за плащ, когда оба близнеца Уизли набросились на Драко.       Одна из девочек из гриффиндорской команды взвизгнула:       — Как ты смеешь!       Гермиона не поняла, что означало это оскорбление, но у нее сложилось смутное представление о его смысле, особенно потому, что в слове, которым он ее назвал, было что-то связанное с ее кровью.       — Ты за это заплатишь, Малфой! — прорычал Рон и направил свою обмотанную скотчем палочку прямо в лицо Малфою. Раздался хлопок, и Гермиона увидела, как Рон отлетел на траву.       Суматоха на секунду прекратилась. Все повернулись, чтобы посмотреть на упавшего мальчика. Когда он захотел что-то сказать, из его рта вытекало несколько слизняков. У него был такой вид, словно его сейчас стошнит.       На ее лице отразилось отвращение, и она, похоже, была единственной ученицей, одетой в слизеринскую форму, которая не повалилась со смеху. Тем временем гриффиндорцы окружили Рона, но никто не попытался дотронуться до него, потому что он все еще разбрасывал слизней. Гарри пристально оглядел всех, и когда его глаза встретились с ее, он посмотрел еще пристальнее.       — Ты могла бы помочь, — огрызнулся Поттер. — Он защищал тебя.       Гермиона только кивнула и пошла помогать.       Вдвоем они потащили его к Хагриду, который был ближе всех из тех, кто мог бы помочь. К тому же они не думали, что Рону понравится, если другие ученики увидят его в таком состоянии. Гарри кипел от злости, а она забилась в угол, слушая, как они обсуждают Драко.       Грязнокровка. Именно так он назвал ее. Из их разговора она узнала, что это было самое грубое оскорбление, которое кто-либо мог употребить в сторону человека, у которого были родители-магглы. Не желая плакать перед ними, она извинилась и ушла, когда стало ясно, что Рон в надежных руках.       Гермиона направилась прямиком в свою спальню, решив вернуться в замок более длинным путем, чтобы не рисковать увидеть обладателя светлых волос и злых серых глаз. Она провела весь день взаперти и догадалась, что слух о том, что сказал Драко, распространился, потому что когда Гермиона сказала девочкам, что не хочет никуда идти, они лишь взглянули на нее и не стали настаивать на своем.       Она игнорировала его всю неделю. Это было нетрудно, ведь мальчик всегда отводил глаза, когда их взгляды пересекались, и тащил за собой Винса и Грега, когда их компания была вместе. Гермиона решила, что это потому, что он смущен своим поведением и ему слишком стыдно извиняться.       Грейнджер проигнорировала, как Гарри закатил глаза, когда она сказала ему это.       — Я просто не могу этого видеть, Гермиона, — сказал он ей. — Знаю, Малфой далеко не милый, но я все равно должен знать, что он хорошо к тебе относится.       — Он... — Гермиона покачала головой. — Драко сложный человек. Все в подземельях уважительно отзываются о его семье. Все смотрят на него и видят юного принца, а его отец...       Грейнджер снова покачала головой.       — Я понятия не имею, почему его отец терпит меня. Я даже нравлюсь его матери. Она просила меня называть ее тетей, — произнесла Гермиона. — И я знаю, какой Люциус Малфой, но он никогда не делал ни единого замечания обо мне. Единственное, что приходит на ум, это то, что они стараются, потому что я друг Драко. Но опять же, это не имеет никакого смысла, когда Драко ведет себя как придурок.       — Я думаю, ты пытаешься увидеть в них что-то хорошее, чего на самом деле нет. Артур после происшествия в Косой аллее сказал, что Люциус и Нарцисса Малфои всегда действовали исходя из собственной выгоды и никогда не думали о ком-то другом. Я думаю, они видят в тебе человека, которого они смогут использовать, в конце концов, ты магглорожденная на Слизерине.       — Последнее сказал Артур, или это действительно то, что ты думаешь?       — Это то, что он сказал.       Гермиона нахмурилась. Ей не понравилось, что кто-то, кого она едва знала, говорил что-то о ней. Она сомневалась, что у Уизли были все те многочисленные недостатки, о которых так любили распространяться ее друзья, но девочка понимала, что они любили совать нос в то, что их не касалось.       Они еще немного поговорили. Гарри рассказал ей о том, что произошло на его уроке ЗОТИ, и о том, что сломанная палочка Рона доставляла всевозможные неприятности. Гермиона замерла, когда он поведал ей о визите Добби на Тисовую улицу и о том, как эльф почти умолял его не возвращаться в Хогвартс в этом году.       — Это было так странно, Гермиона. Он все пытался наказать себя каждый раз, когда ему казалось, что он отзывается плохо о своих хозяевах. Ещё было похоже, что он не мог произнести то, что хотел сказать мне. Также он очень расстроился, когда я начал относиться к нему хорошо.       Гермиона на это ничего не ответила. Она знала, какой семье служил Добби, и что Драко рассказал ей о том, как его отец и профессор Снейп постоянно о чем-то спорили. Это не могло быть простым совпадением.       — Что тебе сказал Добби?       — Он сказал мне, что кто-то строит заговор против меня, цель которого — подстроить ужасные вещи в этом году. Он говорил, что я не должен приезжать, потому что волшебный мир не может потерять меня. Я пытался спросить его, имеет ли это какое-то отношение к Волдеморту, но он ответил отрицательно. Добби украл мои письма, Гермиона! Все лето я думал, что вы с Роном не писали мне, а оказалось, что это именно он прятал их от меня, заставляя меня поверить, что по мне не скучают.       Одно к одному. Люциус хотел что-то сделать. Добби, будучи его личным эльфом, знал бы об этом. Люциус попросил бы профессора Снейпа о помощи, так как они были друзьями. Если это было что-то настолько ужасное, насколько утверждал Добби, то вполне логично, что профессор Снейп не согласился бы с этим. Драко рассказывал ей про то, как Снейп говорил, что Малфой старший не может контролировать что-то. Гермиона задумалась, стоит ли ей рассказать Гарри то, что она знает.       У Грейнджер в голове проскочила мысль о профессоре Снейпе и о том, как Гарри говорил ей, что ненависть Снейпа к Гарри, как ему кажется, возросла. Также в ее памяти все еще было свежо воспоминание о том, как он отказывался верить ей в прошлом году, когда она сказала, что Снейп не на стороне Волдеморта. Она сомневалась, что на этот раз все будет по-другому.       К тому же у Гермионы нет всей информации. Возможно, то, что Добби был тем, кто предупредил его, всего лишь случайность. Возможно, Люциус не имел к этому никакого отношения, и разногласия между ним и Снейпом были связаны с чем-то другим. Возможно, это была идея Люциуса купить своему сыну место в команде по квиддичу.       Она попыталась вспомнить моменты свое лета в Мэноре, когда Люциус почти не появлялся. Нарцисса не раз говорила им, что Люциус уходил по работе с мистером Ноттом и мистером Гойлом. Возможно, он брал с собой Добби, и эльф узнал что-то от других мужчин.       — У тебя такой вид, будто ты обдумываешь что-то важное, — произнес он, и Гермиона поняла, что ее молчание затянулось.       — Я думала о том, что это могли быть за ужасные вещи, — ответила Грейнджер. Она решила сохранить тайну о хозяевах Добби еще на некоторое время.

***

      Прошла еще неделя. Приближался ее день рождения, а Гермиона была не похожа на Пэнси или Драко, которые объявляли о своем дне рождения всем вокруг, чтобы люди не забыли. Она никак не заикнулась об этом дне, и ее не слишком беспокоило, что никто из них тоже ничего не сказал. Восемнадцатого числа Гермиона рано легла спать, решив начать свой завтрашний день и рано и провести его блестяще.       — Гермиона! — кто-то позвал ее, когда она уже почти засыпала. — Гермиона, вставай! — этот человек снова позвал ее, на этот раз тряся руками. Гермиона узнала голос Пэнси.       — Что? — пробормотала она, пытаясь стряхнуть с себя девочку.       — Драко попал в беду, — Гермиона спрыгнула с кровати и, часто моргая, посмотрела на Пэнси. — Нам нужна твоя помощь внизу.       Грейнджер кивнула и последовала за Пэнси, не потрудившись накинуть халат поверх своей фланелевой пижамы. В коридоре для девочек было темно, и когда они добрались до общей гостиной, Гермиона чуть не выпрыгнула из своей кожи.       —СЮРПРИЗ! — люди поприветствовали ее и начали смеяться над ее реакцией.       Блейз держал в руках торт, на котором было тринадцать свечей и змеи, читающие книги. Она усмехнулась. Тут присутствовали все: Дафна, Милли, Трейси — Гермиона даже не заметила, что девочек не было в общежитии, когда она уходила, — Тео, Винс, Грег и Драко. Даже несколько учеников постарше, из их группы по изучению Обыденного Применения Трансфигурации, а также Джемма. Ещё Гермиона заметила Маркуса и пару других игроков в квиддич.       Они спели Гермионе песню «С днем рождения», и она все это время улыбалась, действительно радуясь, что они приготовили для нее сюрприз.       — Ты должна загадать желание, — сказал ей Блейз. — Но это не может быть связано с лучшими оценками. Это слишком скучно, и тебе это не нужно.       — Ты также должна произнести вслух свое желание, чтобы мы знали, что нужно сделать, чтобы оно сбылось, — воскликнула Дафна и подмигнула ей.       Гермиона кивнула и погрузилась в мысли.       — Я желаю, чтобы мы выиграли кубок факультета в этом году. Снова, — добавила она. — Без каких-либо шансов на то, что Дамблдор присудит Гриффиндору двести баллов за один присест.       Они все веселились и наслаждались тортом, но, вероятно, издавали слишком много шума для второго часа ночи в среду, потому что появился профессор Снейп, ворча на них за то, что они так поздно принялись за торт. Он не попросил их вернуться в свои комнаты и даже поздравил ее с днем рождения, оставив их наедине с чередой нытья и жалоб на несправедливость.       — Хотел бы я тоже быть его любимым учеником, — Флинт застонал, прикусив губу.       — Набирая всегда минимум баллов? — Кассиус Уоррингтон фыркнул, и они рассмеялись. — Ты никогда не будешь его любимым учеником.       Гермиона увидела, как Флинт смущенно отвел взгляд, прежде чем отпустить собственную шутку по поводу своих низких оценок.       Они пообщались еще час, и когда она возвращалась в свою спальню, Драко остановил ее.       — Гермиона, — позвал он ее. — С днем рождения, — Малфой протянул ей что-то маленькое, что было у него в кармане. — Прости меня за то, что я сказал. — Драко держал руки за спиной и слегка наклонил голову. — Я...       — Больше так не поступай, — ответила она, скрестив руки на груди. — Я не знала, что это значило, когда ты это сказал, но теперь я знаю. Никогда больше не называй меня так, Драко Малфой, — он кивнул. — Я знаю, что ты стыдишься меня из-за моей крови. Меня это не волнует, потому что я знаю себе цену, и она не зависит от тебя.       Малфой отвел взгляд. Гермиона не собиралась говорить ему, что ее действительно беспокоило то, что на нем было множество предубеждений, как только они переступили порог замка. Что это причиняло ей боль. Если и было что-то, чему она научилась на предыдущем курсе Слизерина, так это то, что если люди знают о твоих чувствах, они могут использовать их против тебя.       — Спокойной ночи, Драко.       — Спокойной ночи, Гермиона.

***

      После одиннадцати лет преподавания Северус знал, что первый день семестра — это показатель того, как пройдет весь оставшийся год. Поэтому, когда ему пришлось стоять за пределами Большого зала и ожидать появления Поттера и Уизли, после того как они чуть не уничтожили — и почти были убиты в процессе — Гремучую Иву, он понимал, что его ждет бурный год.       Он увидел, как двое нарушителей спокойствия вошли в замок и уставились на двери большого зала.       — Подожди, — пробормотал Поттер, придерживая Уизли за спину. — За преподавательским столом есть одно свободное место. Где Снейп? — спросил Поттер, и Северус зарычал с того места, где стоял.       — Может, он заболел! — в голосе Уизли звучала надежда. Снейп понял, что его решение ставить низкие оценки за домашние задания рыжего до конца учебного года правильное.       — Может быть, он покинул должность, — с той же надеждой в голосе ответил Поттер, — из-за того, что место преподавателя защиты от темных искусств снова досталось не ему!       Северус сердито посмотрел на него. Да простит его Лили, но этот мальчик был таким же надоедливым, как и ее покойный муж.       — Или его могли уволить! — с энтузиазмом воскликнул Уизли. — Его все терпеть не могут...       Снейп подошёл к ним сзади в своей лучшей манере и с обычным сердитым видом.       — Или, может быть, — произнёс он своим самым холодным тоном, — он хочет услышать, почему вы двое не вернулись в школу школьным поездом, — Поттер развернулся. Северус изобразил на лице улыбку, которую никак нельзя было назвать дружелюбной. — Следуйте за мной, — продолжил он.       Он отвел двух раздражителей в свой кабинет, открыл дверь и прошипел, чтобы они входили.       — Итак, — тихо начал он. — Поезд недостаточно хорош для знаменитого Гарри Поттера и его верного друга Уизли. Хотели появиться эффектно, не так ли, юноши?       — Нет, сэр, это все барьер на вокзале Кингс-Кросс, он...       — Молчать! — холодно сказал Северус. — Так что же вы такое сделали с этим автомобилем? — он развернул сегодняшний выпуск «Вечернего пророка» и показал им фотографию летающего автомобиля. — Вас видели магглы, — прошипел он, показывая им заголовок и читая вслух. Когда он закончил, оба мальчика выглядели довольно бледными. Он повернулся к Уизли: — Я полагаю, Ваш отец работает в Отделе по борьбе с незаконным использованием маггловских изобретений? — он покачал головой и цокнул языком. — Мерлин, подумать только, его собственный сын.       Ни один из мальчиков ничего не сказал, и Северус, ничуть не смутившись, продолжил.       — Осматривая прилежащую территорию, я заметил, что, похоже, был нанесен значительный ущерб бесценной Гремучей иве.       — Эта Ваша Гремучая ива нанесла нам куда больший ущерб... — Уизли сдался первым.       — Молчать! – рявкнул Снейп. — К моему огромному сожалению, вы не числитесь на моем факультете, и я не могу вас отчислить. Но я сейчас же пойду и приведу тех, кто обладает этими счастливыми полномочиями. А вы пока будете ждать здесь.       Северусу захотелось присвистнуть. «Лили, пожалуйста, прости меня, но твой мальчик доставляет слишком много хлопот нашей девочке», — подумал он, отправляясь за профессором Макгонагалл. Снейп изо всех сил старался не улыбаться, пересказывая ей события этой ночи, и видя, как поджимаются ее губы и каким жестким становится выражение ее лица.       Он чуть не рассмеялся, когда заметил, как вздрогнул Уизли, когда женщина, увидев их, подняла палочку. Что ж, он должен был признать, что у Минервы было неплохое чувство юмора.       — Садитесь, — сказала профессор Трансфигурации, и оба мальчика подчинились. — А теперь рассказывайте, — потребовала она.       Уизли стал говорить, начав с рассказа о магическом барьере на станции, который не позволил им пройти. Они были такими особенными мальчиками.       — ...так что у нас просто не было другого выхода, профессор, мы никак не могли попасть на наш поезд.       — А почему вы не послали письмо с совой? Мне казалось, у Вас была сова? – холодно сказала профессор Макгонагалл, обращаясь к Поттеру, который разинул рот: мысль о том, чтобы послать сову, казалась ему чуждой.       — Я… я не подумал…       — Это яснее ясного.       В дверь постучали, и Снейп пошел открывать ее. Впервые при виде Дамблдора он чуть не улыбнулся. Между ними повисло долгое молчание, оба мальчика выглядели подавленными. Наконец Дамблдор спросил своим обычным спокойным тоном:       — Пожалуйста, объясните, почему вы это сделали, — на этот раз вздрогнул Поттер. Северус, по крайней мере, мог понять это: директор своим тоном и добрыми глазами всегда мог заставить тебя чувствовать себя меньше, чем ты есть на самом деле.       Поттер объяснил все, не отрывая взгляда от своих коленей и сложив руки на них. Северус решил представить, что на его месте был Джеймс. Как много бы он отдал, чтобы увидеть, как этот высокомерный мальчишка выглядит хотя бы наполовину таким раскаивающимся, каким сейчас выглядел его сын. Дамблдор ни разу не обмолвился и словом, пока Поттер говорил, и трое взрослых сохраняли спокойствие по отношению к владельцу машины. Было бы слишком большой удачей, если бы Артур Уизли был наказан за незаконную настройку автомобиля.       — Мы пойдем собирать вещи, — совсем тихо вымолвил Рон.       «Да, пожалуйста», — подумал Снейп.       — О чем Вы говорите, мистер Уизли? — резко произнесла Минерва, чем даже привлекла внимание Северуса. Пожалуйста, только не это.       — Ну, Вы же собираетесь нас исключить, не так ли? — ответил один из мальчиков.       — Не сегодня, мистер Уизли, — произнес Дамблдор. — Однако я должен заставить вас понять, насколько серьезно то, что вы сделали. Сегодня вечером я напишу вашим семьям. И предупреждаю: если вы еще раз допустите что-то подобное, у меня не будет другого выбора, кроме как исключить вас.       Конечно.       Северуса раздражал тот факт, что даже после того, как Святой Поттер был замечен шестью магглами, совершил незаконный перелет на летающей машине из Лондона в Шотландское Нагорье и повредил старое ценное дерево, всего этого было явно недостаточно для исключения.       — Профессор Дамблдор, эти мальчики нарушили Указ о разумном ограничении волшебства среди несовершеннолетних и нанесли серьезный ущерб древнему и уникальному дереву. Несомненно, действия такого рода...       Снейп собирался продолжить, но директор прервал его:       — Решение о наказании этих мальчиков примет профессор Макгонагалл, Северус, — голос Дамблдора был невозмутимо спокойным. Снейп ненавидел соглашаться с Люциусом, но должен отдать ему должное. Иногда он хотел, чтобы Альбус ушел. — Она их декан, следовательно, это ее ответственность. Мне нужно вернуться на пир, Минерва, — добавил директор, поворачиваясь к ней. — Я должен сделать несколько объявлений. Пойдемте, Северус, я хочу попробовать тот восхитительный торт с заварным кремом.       Мерлин запретил ему отказываться от десерта.       Снейп бросил на мальчиков злобный взгляд и поклялся себе, что в этом году будет закрывать глаза на все проделки слизеринцев.       — Не смотрите на меня так кровожадно, Северус, — произнес Дамблдор по пути в Большой зал. — Вы знали, во что ввязываетесь, когда клялись защищать его.       — Вы же не верите в их историю? В то, что магический барьер закрылся перед ними? — спросил Снейп. — Я никогда о таком не слышал.       — Есть много видов магии, о которых мы не знаем, — ответил Альбус. Северус закатил глаза. — Неудивительно, что они проявились на Гарри, — Дамблдор хмыкнул. — А его сестра? Вы уже её видели? Я полагаю, она прибыла на поезде.       — Я так понимаю, что Вы говорите о мисс Грейнджер, и нет, не видел, так как ждал, когда эти двое появятся.       — Я слышал от Артура, что она провела часть лета с Малфоями, — заметил Альбус. Северус кивнул с бесстрастным выражением лица.       — Что ещё Вы слышали от Артура? Может быть, он рассказал Вам о своей машине, на которой прибыли эти двое?       Дамблдор улыбнулся:       — Пожалуйста, Северус. Не стоит навлекать на Артура неприятности из-за этого. Однако скажите мне, как Вы думаете, чего хотят Нарцисса и Люциус от магглорожденной?       — Я бы не стал утверждать, что понимаю мотивы Нарциссы, директор, — ответил Снейп.       — Это любопытно, Вам так не кажется? — произнес Альбус, проводя рукой по своей длинной бороде. — Особенно когда Люциус каждый год голосует за то, чтобы совет директоров подписал Закон о запрете маглорожденных. Мне кажется, он бы не разрешил подобным даже шагу ступить в его дом, не говоря уже о том, чтобы провести каникулы.       — Я спрошу Люциуса об этом при нашей следующей встрече. Конечно же, незаметно.       — Спасибо, Северус. Было бы очень неприятно, если бы они что-то сделали с ней. Вам тоже следует приглядывать за ней, раз уж Вы ее декан.       К тому времени они уже прибыли в зал.       — Есть еще какие-нибудь пожелания на этот год, директор? — спросил Снейп.       Дамблдор улыбнулся:       — Еще слишком рано об этом говорить.       Действительно. Ужин подходил к концу, и Северус успел лишь откусить несколько кусочков от десерта, прежде чем старосты проводили своих учеников в общие комнаты.       На следующее утро он раздал своим ученикам расписание занятий и отметил про себя, что будет учить свою дочь по средам и пятницам, а её брата — по вторникам.       Когда Северус приблизился к Маркусу Флинту, сидевшему почти в самом конце длинного стола, он жестом пригласил мальчика следовать за собой. Флинт, чуть не споткнувшись, поспешил встать.       — Сядьте, — произнес Северус, как только они вошли в его кабинет.       — В чем дело, профессор? — спросил Флинт с легким беспокойством, глядя на учителя.       — Это Вы мне скажите, — ответил Снейп, положив перед мальчиком два документа. — Один из этих листков — с оценками за прошлогодние экзамены, а другой — с результатами этого года. Взгляните.       Флинт уставился на бумаги, его лицо побледнело. Он сглотнул, словно не веря своим глазам.       — Они ниже.       — Да, — ответил Северус. — Значительно ниже. Вы бы завалили С.О.В., если бы я сам не подправил Ваши оценки.       — Спасиб... — вымолвил Флинт, но его голос звучал неуверенно.       — Не стоит благодарности, — резко ответил Северус. — Это было сделано не из доброты. Это предупреждение. Вы не сможете оставаться капитаном, если провалите экзамены. Я больше не буду завышать Ваши оценки. У Вас будет репетитор. Вы улучшите свою успеваемость, или я расскажу, что Вы списали С.О.В., и Вас выгонят. Понятно?       — Да, сэр.       — Тогда идите на занятия.       Когда Северус решил избавить Флинта от необходимости оставаться на второй год пятого курса, то не надеялся, что сможет обвести мальчика вокруг пальца. Однако все вышло лучше, чем он ожидал: Снейп из первых уст узнал, что дорогой Драко натворил субботним утром.       Флинт рассказал ему, как маленькая версия Люциуса назвала Гермиону «поганой грязнокровкой» перед квиддичной командой Гриффиндора и Слизерина, и как Уизли — до сих пор не получивший за это ни одного очка — был заколдовал после попытки защитить её. Все события на поле оставались в тайне на протяжении следующей недели. Северус не слышал ни единой сплетни об этом. Если бы не поведение Гермионы, игнорировавшей Драко, и самого Малфоя, который избегал её как чумы, он бы даже не заметил. Снейп старался следить за своим крестником с особым вниманием.       Однажды утром он со скрытым удовлетворением наблюдал, как филин Драко, каждый день приносивший ему выпечку, прилетел с пустыми лапами. Порой Северусу приходилось признавать, что у Нарциссы действительно безупречное чувство юмора. Сова, влетевшая в зал и приземлившаяся перед ним без каких-либо посланий на лапах, говорила громче любых слов.       Неделя перед днем рождения Гермионы, началась без проблем. Она уже в одиночку заработала своему факультету более пятидесяти очков, выведя его в лидеры. Только что выйдя из учительской, он услышал, как Минерва с восторгом делилась с Вектор мыслями о том, как было бы замечательно, если бы Гермиона стала её ученицей в следующем году. Не говоря уже о том, что это был ещё только сентябрь и студентам лишь к маю предстояло объявить свои предпочтения по предметам.       Макгонагалл говорила о Гермионе с тем же почтением, с каким эта женщина отзывалась о Лили. У Северуса сжалось сердце. Исчезла та Минерва, которая считала Дамблдора не в себе из-за того, что тот принимал девочку за Потерянную сестру.       Она говорила Вектор о том, что давно никто не подавал таких больших надежд в Трансфигурации и вычислениях. Северус понимал: это было не только благодаря блестящему уму Гермионы, но и потому, что она была одной из немногих учениц, изучавших основы алгебры до поступления в Хогвартс. Не говоря уже о том, что им пришлось столкнуться с ужасными проблемами грамматики и правописания нескольких учеников.       Оглядываясь назад, он должен был быть более внимательным к Дафне Гринграсс, разговаривающей с одним из эльфов. И, определенно, должен был заподозрить неладное, когда увидел Блейза Забини, выходящего из кухни во вторник утром. Но как бы то ни было, в два часа ночи до его комнаты начали доноситься шум и смех. Снейп понял: он что-то упустил.       Направляясь в гостиную Слизерина с намерением наругать их за поднятый шум и вечеринку среди недели, тот застыл на пороге подземелий.       Там был торт и несколько нелепых праздничных шляп, а в центре всего этого сияла Гермиона с широкой улыбкой на лице и блеском в глазах. Все второкурсники собрались вокруг неё; присутствовали также несколько третьекурсников и команда по квиддичу.       Они затихли, когда он заговорил:       — Не следует так поздно набивать свой желудок сладостями. Если завтра я замечу, что хоть один из вас зевает во время моего урока, я сниму с вас очки, — рявкнул он, а затем обернулся к Гермионе, чья праздничная шляпка слегка кренилась на голове. — Я полагаю, Вас стоит поздравить. С днём рождения, Гермиона.       — Спасибо, — пискнула она.       Снейп вышел из гостиной, ощущая горький привкус на губах. Он старался не зацикливаться на том, что только что впервые за всю жизнь поздравил дочь с днем рождения.       На следующее утро, к великой досаде Драко, его филин прилетел, однако остановился не перед ним, а перед Гермионой. Северус с интересом наблюдал из-за высокого стола, как девочка достала сверток и отдала птице одно из своих печений. Для Малфоя же по-прежнему ничего не было.       Снейпу стало интересно, сколько времени потребуется мальчику, чтобы прийти в себя.

***

      Наступил октябрь, и в первое утро месяца начались розыгрыши к Хэллоуину. Часто их с Флитвиком прерывал разъяренный Филч, изрыгая поток проклятий и требуя от учителей исправить то, что натворили студенты. Пивз, который год назад вел себя тихо, теперь активизировался и, казалось, имел безграничный запас навозных бомб.       Но это было ничто по сравнению с тем, что они обнаружили к концу празднования Хэллоуина. Северус услышал шепот и удивлённые вздохи еще до того, как увидел тех, кому они принадлежат, и прежде чем его взгляд упал на кошку. На стене кровью были написаны слова, от которых у него сжалось сердце. В центре всего этого — Гермиона, ее брат и Уизли.       Филч визжал, обвиняя Поттера в том, что тот убил его кошку, а трое детей выглядели бледными и испуганными. Гермиона переводила взгляд со своего брата на стену, ее блестящие карие глаза перебирали все возможные варианты объяснений.       — Пойдемте со мной, Аргус, — произнес Дамблдор Филчу. — Вы тоже, мистер Поттер, мистер Уизли, мисс Грейнджер.       Этот нелепый дурак шагнул вперед:       — Мой кабинет ближе всего, директор. Пожалуйста, не стесняйтесь...       — Спасибо, Златопуст, — ответил Дамблдор, и все последовали за профессором ЗОТИ, который чувствовал себя гораздо более важным и взволнованным, чем следовало бы.       Ни Северус, ни Минерва не стали дожидаться приглашения и отправились за ними в кабинет Локонса. Снейп еще не имел удовольствия бывать в этом месте и поморщился при виде множества фотографий этого человека, развешанных по стенам. Он был рад, когда все портреты вышли за рамки, спрятавшись от казавшейся мертвой кошки.       Дамблдор положил миссис Норрис на стол и начал ее осматривать. Дети сбились в кучку и обменивались напряженными взглядами. Северус и Минерва подошли к директору, когда тот осматривал кошку; его лицо почти уткнулось в шерсть животного, а пальцы начали ощупывать и трогать тело. Минерва тоже наклонилась, а Снейп держался на расстоянии — он уже планировал отправиться в Мэнор и, забыв о палочках, ударить Люциуса в лицо, как только перед ним мелькнёт его нелепая шевелюра.       Даже благодарности за то, что эта надоедливая кошка исчезла, было недостаточно, чтобы рассеять гнев, который кипел в нем.       Во время проверки Дамблдора Златопуст бросал неверные данные одно за другим, заставляя Филча издавать сухие всхлипывания. Северус не мог отделаться от мысли, что этого зрелища вполне достаточно для розыгрыша на Хэллоуин.       — Она не мертва, Аргус, — мягко произнес Дамблдор и наконец-то прервал нелепую ложь Златопуста.       — Не мертва? Но почему она в таком окоченении и такая замороженная? — вскрикнул Филч.       — Она окаменела, — объяснил Альбус. — Но как именно это произошло — я не могу сказать.       — Спросите его! — завизжал смотритель, указывая на Поттера.       — Ни один второкурсник не смог бы этого сделать, — твердо сказал Дамблдор. — Для этого потребовалась бы самая продвинутая темная магия...       — Он сделал это! Он сделал это! — выплюнул Филч, его лицо стало почти фиолетовым от гнева. — Вы видели, что он написал на стене!       Северус воспользовался тем, что все смотрели на троицу, и попытался определить, чье лицо выглядело более виноватым, игнорируя болтовню Филча о том, что Поттер узнал, что этот человек — сквиб.       — Я никогда не прикасался к миссис Норрис! — громко сказал Гарри. — И я даже не знаю, что такое сквиб.       — Врун! — огрызнулся Филч.       — Он увидел мое письмо, прилагающееся к «Скоромагии»!       Гермиона все еще переминалась с ноги на ногу и старалась не смотреть в сторону брата. Северус вздохнул:       — Если позволите, директор, — произнес он, — Поттер и его друзья, возможно, просто оказались не в том месте и не в то время, — у них действительно есть талант к этому, но это не объясняет поведение Гермионы, которая, казалось, вот-вот взорвется. — Но у нас есть ряд подозрительных обстоятельств. Почему он вообще оказался в коридоре наверху? Почему его не было на празднике в честь Хэллоуина?       Все трое заговорили одновременно, и Северус заметил в их глазах фрагменты вечеринки, когда они начали излагать свои объяснения.       — Но почему они не присоединились к празднику позже? — спросил Снейп, и вдруг воцарилась тишина. Переглянувшись с друзьями, Гермиона прикусила нижнюю губу. Вот оно. — Зачем было идти в тот коридор?       На этот раз Уизли тоже украдкой взглянул на Поттера, а Гермиона опустила взгляд под ноги. Северус знал, что истину он узнает только взглянув ей в глаза.       — Потому что... потому что... — начал Поттер лгать, но слова все еще не приходили ему в голову. — Потому что мы устали и хотели лечь спать, — произнес Гарри, и Снейп приподнял бровь. Гермиона, стоявшая рядом с братом, вздрогнула. Она, как и Северус, Дамблдор и Минерва, прекрасно понимала, что ее гостиная не на верхних этажах.       — Без ужина? — спросил он с легкой усмешкой. Парень явно не унаследовал от своего отца умение лгать: этот человек был известен как профессионал. — Я не знал, что призраки на вечеринках готовят еду, подходящую для живых людей.       — Мы не были голодны, — заявил Уизли, и в этот момент его живот громко заурчал.       — Я полагаю, директор, что Поттер говорит не совсем правду. Было бы неплохо лишить его некоторых привилегий до тех пор, пока он не будет готов рассказать нам историю полностью. Честно говоря, я считаю, что его следует исключить из команды Гриффиндора по квиддичу.       — В самом деле, Северус, — Минерва резко прервала его. — Я не вижу причин мешать мальчику играть в квиддич. Никакого кота никто не бил по голове метлой. Нет доказательств того, что Поттер сделал что-то неправомерное.       Директор ничего не сказал: он просто продолжал смотреть на мальчика. Северус знал, что Дамблдор искал информацию в голове у Поттера. Когда старик обернулся, тот твердо произнес:       — Пока нет доказательств, мальчик не виновен, Северус.       Дамблдор что-то нашел. Снейп был в ярости. Ему было запрещено копаться в мыслях Поттера, но, очевидно, Альбус не счел нужным следовать своему собственному правилу.       — Мой кот окаменел! — вновь закричал Филч. — Я хочу какого-нибудь наказания для них!       — Мы сможем вылечить её, Аргус,— терпеливо ответил Дамблдор, но это лишь ещё больше разозлило Северуса. — Профессору Стебель недавно удалось раздобыть немного мандрагор. Как только они вырастут, я приготовлю зелье, которое оживит миссис Норрис. Мандрагоры сейчас совсем маленькие; потребуется время, прежде чем они станут пригодными.       — Я сделаю это! — вмешался Златопуст. — Я делал это сотни раз. У меня получилось бы приготовить укрепляющий напиток из мандрагоры даже во сне...       — Прошу прощения, — ледяным тоном прервал его Северус, — но я полагаю, что я профессор Зельеварения в этой школе.       Снейп скорее умрет, чем позволит этому самозванцу прикоснуться к своим зельям или ингредиентам.       Дамблдор велел троице уходить и попросил Северуса и Минерву следовать за ним. Коридоры к тому времени были пусты, но портреты не дремали; все они следовали за профессорами по пути, пытаясь услышать хоть что-нибудь интересное. Он знал: к утру все портреты будут знать об этом инциденте.       Снейп закрыл за собой дверь, ведущую в кабинет директора.       — Поттер лжет.       Минерва тут же повернулась к нему:       — Твоя неприязнь к мальчику... — начала она.       — Северус прав, Минерва, — произнес Дамблдор, не отрывая взгляда от своих бумаг. Макгонагалл резко обернулась, её глаза расширились от удивления. — Нет, конечно, это сделал не Гарри. Но мальчик действительно был неискренен. Ему показалось, что он что-то услышал, и он последовал за этим звуком. Чем бы это ни было, оно привело их к миссис Норрис.       Минерва вздохнула:       — Как Вы думаете, это правда? Надпись на стене? Может быть, это просто розыгрыш в честь Хэллоуина?       — Боюсь, что следы окаменения у миссис Норрис столь же реальны, как и те, что были обнаружены при последнем открытии Комнаты, — произнес Дамблдор.       — Но как? Наследник? Какой наследник Слизерина?       — Есть только один наследник, Минерва, — сказал Дамблдор, проводя рукой по своей длинной бороде. — Но как — вот вопрос, на который нам предстоит ответить.       Затем он обернулся к Северусу:       — Соберите своих учеников и спросите, не узнал ли кто-нибудь из них чего-то интересного у своих родителей.       Снейп сердито взглянул на него.       — Вы предполагаете, что это один из моих студентов?       — Комната была открыта в сорок третьем году, Северус. Я полагаю, сын Эйвери и сын Нотта учатся на твоем факультете, не так ли? — с интересом спросил Дамблдор, его глаза блеснули за стеклами очков-половинок.       — Да, это так, — ответил Северус. — У Темного Лорда не было друзей — у него были последователи. Я сомневаюсь, что он доверил кому-то секрет открытия Комнаты.       — Что ж, с чего-то надо начинать! — решительно возразила Минерва. Снейп едва удержался от недовольного взгляда. Мерлин запретил кому-либо начинать с допросов гриффиндорцев.       — Я присмотрю за ними, — произнес он холодным тоном, взмахнул мантией и покинул кабинет Дамблдора.