Потерянная сестра/The Missing Sister

Я перематываю пленку назад, но все, что она делает – это тишина. В тот самый момент все было потеряно. Отправка сигналов, Чтобы быть обманутым.       Гермиона вскоре осознала, что поместье было потрясающим. Когда наступило утро, и завтрак был накрыт на стол, они вместе с Драко спустились в столовую в одинаковых полосатых пижамах и оба с растрепанными волосами.       Профессор Снейп тоже был там, и Гермиона чуть не уронила бекон на тарелку, когда Драко назвал его дядей Северусом. Ей предложили остаться до конца каникул, и Драко был так взволнован, что сказал:       — Я смогу показать тебе наших крылатых лошадей! — на что Гермиона ухмыльнулась, а затем поблагодарила его, думая о многих часах, которые она проведет в знаменитой библиотеке Малфой-Мэнора.       Библиотека была поистине воплощением мечты, ведьма была загипнотизирована центром знаний Хогвартса, но библиотека Малфоев, являясь частной, была чем-то совсем другим. Полки были такими высокими, что Гермионе понадобилась лестница в три раза больше ее самой, чтобы дотянуться до книг на самом верху; там были самые разные разделы: о растениях, о животных, о заклинаниях, об истории, и все они были разложены как по предметам, так и по десятилетиям. В первый раз, когда Драко показал ей библиотеку, то фыркнул и оставил ее одну спустя два часа, когда Гермиона не выказала никаких признаков того, что собирается перестать осматривать помещение в ближайшее время.       Гарри был прав: наверняка где-то тут должно быть хоть что-то о Николасе Фламеле, она могла бы даже спросить у Нарциссы про него.       Второе, что поразило Гермиону и даже заставило несколько раз повернуть не туда, — это огромные размеры поместья. В нем было так много комнат. На первом этаже располагалась гостиная, столовая, кабинет, музыкальная комната, утренняя комната Нарциссы, кабинет Люциуса, дуэльный зал, игровая комната, зимний сад и пристроенная к нему оранжерея. Второй этаж целиком состоял из спален и ванных комнат, Гермиона насчитала, по меньшей мере, двадцать. Конечно же, библиотека занимала все правое крыло дома, с винтовой лестницей посередине, соединяющей оба этажа.       Снаружи территория казалась бесконечной.       — Моя семья владеет этим поместьем уже десять веков, — объяснил Драко, когда они прогуливались по террасному саду. — Дом был подарен Арманду Малфою, когда он приехал в Британию с нормандскими завоевателями. Эта земля была дарована королем Вильгельмом I, потому что предок помог ему с вторжением, — рассказал парень, и перед ними открылся прекрасный розарий Нарциссы вместе с тремя оранжереями.       Гермиона не завидовала, потому что это было бы смешно, но она была удивлена тому, как много в британской истории связано с фамилией Малфоев.       Они прошли через вольер к конюшням, и Гермиона узнала филина Драко, сидевшего на ветке. Даже в волшебных конюшнях пахло конским навозом, но это была первая конюшня, где лошади были гигантскими и с крыльями.       — Наша семья всегда разводила лошадей, — продолжил рассказывать Драко, поглаживая первую из них. Гермионе пришлось прикусить нижнюю губу, дабы не упомянуть то, что цвет волос семьи Малфоев был такой же, как и цвет шерсти лошадей. — Дедушка говорил, что наши Этонские лошади произошли от Этона.       Драко кивнул.       — Есть люди, которые верят, что греческие боги были первыми волшебниками и ведьмами, а многие мифы, если вдуматься, — это просто магия, — сказал Драко так просто, как будто это был обычный факт из его жизни, что он и мифологические греческие боги были одним и тем же. Гермионе пришлось остановиться, чтобы переосмыслить все свое существование.       — Это Абраксаны, — сказал Драко, указывая на лошадь, которую в данный момент гладил.       Гермиона ухмыльнулась, и он закатил глаза, вероятно, уже ожидая, что она скажет.       — Я заметила сходство в цвете волос и шерсти.       — Тео пошутил точно так же. Вы двое очень смешные.       Гермиона рассмеялась.       — Они действительно прекрасны.       Абраксаны были самыми крупными лошадьми в конюшне, у них была почти белая шерсть и окрас паломино.       — Вот эти серые называются Гранианы, они невероятно быстрые и могут превзойти даже Нимбус.       Проводить время с Драко было на удивление приятно. Бывали моменты, когда он начинал хвастаться великолепием своей семьи, но останавливался каждый раз, когда замечал, что Гермиона и без того была впечатлена им.       Однажды вечером Драко научил ее летать на настоящей метле. Она не была такой старой, как те, что были в замке, и легко подчинялась командам. Гермиона постоянно колебалась между легким изумлением и тем, чтобы закатить глаза. Ей следовало бы знать, учитывая его дружбу с Винсом и Грегом, которые в основном были двумя другими мальчиками, хлопавшими Драко в ладоши и хвалившими каждое его движение, что Драко был из тех, кто нуждается в постоянном одобрении по любому поводу.       Он всегда старался выпендриться тем или иным способом, ожидая какой-то реакции, и отмахивался, когда она отвечала не так, как он привык. Ему потребовалось три дня, чтобы совсем перестать бахвалиться, по крайней мере, перед ней, поскольку он постоянно без устали пытался добиться хоть какого-то одобрения от своего отца.       Они были в библиотеке — Драко всегда составлял ей компанию на пару часов, прежде чем оставить ее наедине с мыслями. Нарцисса обычно появлялась, чтобы сообщить, что Люциус пригласил Драко на игру в квиддич, на что мальчик вскакивал со стула и чуть ли не бегом отправлялся на поиски отца.       На четвертый день пребывания в Мэноре, Нарцисса также сказала Гермионе, что профессор Снейп находится во второй оранжерее и собирает несколько ингредиентов для своих зелий, и ему может понадобиться помощь.       — О! — взволнованно воскликнула ведьма и закрыла книгу, в которой искала нужную информацию. — Я сейчас приду! Я читала, что, подбирая ингредиенты для зелий самостоятельно, можно повлиять на результат его приготовления, сделав снадобье еще более эффективным.       Нарцисса улыбнулась:       — Верно. Он будет рад узнать, что хотя бы один из его учеников интересуется зельеварением, — произнесла женщина, на что Гермиона ответила кивком.       — Кажется, ты что-то ищешь, — сказала Нарцисса, наклоняя голову и беря в руки книгу, которую читала Гермиона. — Могу я тебе чем-нибудь помочь?       Гермиона задумалась, не будет ли проблемой расспросить ее о Фламеле?       — Да. Я прочитала имя одного человека еще в замке, и мне стало любопытно, кто он такой и чем занимается. О нем ничего не было написано, кроме имени, — произнесла Гермиона, стараясь, чтобы ее слова не выглядели подозрительными.       — И как же его зовут?       — Его имя — Николас Фламель.       — Фламель? Мерлин, зачем он тебе нужен? Это один из самых известных алхимиков в нашем мире. К тому же, он очень, очень старый, ему уже далеко за шестьсот лет, — глаза Гермионы расширились, а Нарцисса усмехнулась. — Да, он очень знаменит для своего возраста, люди охотятся за ним уже полтысячелетия, пытаясь расспросить его о Философском камне. Это то, что позволило Фламелю прожить так долго. Это легендарный камень, обладающий необычайными свойствами, одним из которых является производство Эликсира жизни.       — Эликсир жизни? — спросила Гермиона. — Это значит, что он не может умереть?       — Пока у него есть Философский камень, и он может приготовить эликсир, то будет жить. Но это не значит, что он бессмертен. Если кто-то применит к нему Непростительное — он умрет.       Гермиона запомнила всю информацию. Гарри сказал ей, что сверток, который Хагрид забрал из хранилища Гринготтса, был чем-то маленьким, чем-то, что он смог положить в карман, и камень отлично подходит под описание. Камень, обладающий необычайной силой и способный продлить жизнь? Это определенно звучало как что-то стоящее того, чтобы украсть и нуждающееся в трехголовом псе для защиты.       — Спасибо, — наконец сказала Гермиона, осознав, что погрузилась в свои мысли, а Нарцисса как-то странно смотрит на нее. — Я ничего не знала о нем. Теперь его имя имеет смысл; я читала о том, какие факультативы предлагает Хогвартс, и увидела упоминание его имени в качестве примера на Алхимии.       Она солгала. То есть, это была не совсем ложь, она и правда читала о факультативах в тот момент, когда впервые узнала о них, и там была алхимия, но нигде не было упомянуто о Фламеле. Нарцисса, похоже, не поверила ей.       — Тогда я пойду, поищу профессора Снейпа. Еще раз спасибо Вам, — она попыталась улыбнуться и поняла, что, вероятно, сделала только хуже, поэтому просто вышла из библиотеки и направилась в оранжере       Профессор Снейп находился во втором ряду растений в теплице, опустив голову и закатав рукава мантии до локтей. Он стоял к ней спиной, и Гермиона решила сообщить о своем присутствии, постучав в дверь Оранжереи. Он тут же поднял голову, и его глаза слегка расширились при виде нее       — Нарцисса сказала мне, что Вам может понадобиться помощь и... — она замолчала, когда удивление на лице профессора Снейпа сменилось замешательство       — Нарцисса сказала это? — спросил мужчина настороженным голосом. Не похоже было, что он звал кого-то на помощь       — Я могу уйти, если Вы не...       — Заходите, — произнес профессор, и она кивнула. Он собирал фиолетовые цветки в один из многочисленных подносов, стоявших на длинном столе. Северус снял перчатки, которые были на нем, и своей волшебной палочкой наколдовал еще одну пару и уменьшил их, чтобы они подошли ей по размеру.       — Наденьте их.       Гермиона сделала, как ей было велено, и с нетерпением посмотрела на волшебника. Она проявила такой большой интерес к Чарам, что профессор Флитвик согласился давать ей персональные уроки, как только она вернется в замок. Пэнси сказала на это что-то в духе: «Ты задолбала Флитвика своими приставаниями, и заставила его заниматься с тобой».       Гермиона знала, что ни за что в жизни не стала бы делать что-то подобное с профессором Снейпом, и пообещала воздержаться от некоторых вопросов.       — Что это за растение, Вы знаете?       — Это аконит, не так ли?       Снейп кивнул.       — Поскольку Вы, вероятнее всего, уже выучили учебник наизусть, мне не нужно объяснять Вам, что он делает и почему мы надели перчатки.       — Потому что его листья чрезвычайно ядовиты, — сказала она, прежде чем успела остановиться себя. Профессор не спрашивал, и это прозвучало эхом в ее голове, подозрительно похожим на голос Блейза. Снейп снова кивнул.       — Я готовлю Волчье противоядие для нуждающихся, поэтому собираю корни, чтобы отнести в замок. В наши дни аконит очень трудно найти.       Гермиона кивнула, она читала, что когда-то это растение было широко распространено, но быстро исчезло, когда Дамокл Белби создал Волчье противоядие в середине восьмидесятых, и многие люди, страдавшие ликантропией, стали употреблять его, поскольку оно было одним из основных антидотов. Сейчас это растение в основном встречается в дикой природе и продается в аптеках по очень высокой цене. Гермионе следовало ожидать, что она найдет его в оранжерее Малфоев.       — Вы можете аккуратно срезать цветок с ветки и положить его в ступку, — проинструктировал он. — Не прикасайтесь к листьям даже в перчатке, с этим зельем лучше всегда быть осторожным, — сказал профессор, и Гермиона снова кивнула.       Поначалу они работали, в основном, молча, но у Гермионы было так много вопросов, что с каждым вторым цветком, который она клала в ступку, ведьма украдкой бросала взгляд на профессора, чтобы набраться смелости и, наконец, спросить что-нибудь. Наконец, он сжалился над ней, потому что заговорил после того, как ведьма в сотый раз взглянула в его сторону.       — В зельеварении всегда лучше добывать и выращивать ингредиенты самостоятельно, а не покупать их в аптеках, — начал профессор. — Качество ингредиентов определяет эффект зелья. Вот почему Вам не следует покупать ингредиенты, которые продаются на распродаже или по подозрительно низким ценам.       — Может быть, именно поэтому зелья Рона всегда получались такими ужасными, — пробормотала себе под нос Гермиона. Было трудно сказать, у кого из них с Симусом и Невиллом получались худшие зелья. Если Снейп и услышал ее, то никак это высказывание не прокомментировал.       Вскоре Гермиона поняла, что он был отличным учителем. Там, в замке, его объяснения были краткими, а комментарии — часто грубыми, у него не было времени на ошибки или выходки в классе. Но, в отличие от того, что она думала о нем изначально, Грейнджер обнаружила, что профессор совсем не прочь преподавать, просто его методы не совсем подходят для занятий в классе. Он давал ей наставления и отвечал на все вопросы кратко, но эффективно.       Они закончили с аконитом, и Снейп не прогнал ее прочь. Вместо этого, он вручил ей нож и объяснил, как правильно нарезать Бадьян, чтобы извлечь его эссенцию.       Гермиона покончила с бадьяном, и уже начала отделять лепестки от цветка, который он подал ей следующим, когда вдруг вспомнила отрывок из книги, которую подарил ей Тео.       — Я думаю, это удивительно, — начала она. — Как что-то настолько простое, как растение, может быть частью чего-то действительно сложного, — она указала на цветок. — Я читала, что такое обычное растение, как полынь, можно использовать в качестве ингредиента для зелий. Вокруг моего дома растут заросли этого кустарника, и я никогда бы не подумала, что его можно использовать, например, в кровавых ритуалах.       Профессор Снейп замер рядом с ней; его руки замерли в сантиметре от веточки душицы, которую он собирался срезать. Он посмотрел на нее, и Гермионе показалось, что волшебник слегка побледнел.       — Вам всего двенадцать, — подметил он. — Какое отношение двенадцатилетний ребенок имеет к кровавым ритуалам?       — Я не читала о них, — ответила она, немного озадаченным тоном. — Это попало в книгу о слухах вокруг сестры Гарри, — Снейп, казалось, побледнел еще больше. Возможно, Гарри был прав, и профессор Снейп действительно ненавидел его. — В одной теории говорилось о том, что человека можно выследить по крови, и я не понимаю, почему никто еще не нашел ее.       Снейп уставился на нее и медленно положил нитки обратно на поднос.       — Нарцисса дала Вам эту книгу?       — Нет, — ответила Гермиона, — это был Тео. Он подарил мне ее на Рождество. Он сказал, что его отец не знал, что книга у него, и боялся, что тот может сжечь ее, если найдет, потому что сейчас девочка должна быть в Хогвартсе.       — Вы говорите так, словно она жива.       Гермиона пожала плечами:       — Автор считает, что это так. Но отсутствие доказательств с обеих сторон превращает все в еще большую тайну. Что Вы думаете на это счет?       — У меня нет привычки принимать участие в сплетнях, мисс Грейнджер, — коротко ответил Снейп.       Гермиона кивнула и молча продолжила свое занятие.       В следующие пару дней она опять присоединилась к профессору Снейпу в оранжерее. Драко тоже несколько раз приходил, во время чего Гермиона узнала, что причиной, по которой Драко называл его дядей Северусом, была в том, что их профессор был крестным отцом Малфоя. Мальчик никогда не оставался надолго, потому что обычно Нарцисса появлялась и звала Драко за чем-нибудь другим, оставляя их с профессором Снейпом резать и растирать ингредиенты. Каждый день их долгое молчание сокращалось разговорами о зельях и ингредиентах.       Комната, в которой жила Гермиона, находилась по соседству с комнатой Драко, и они засиживались в его спальне до поздней ночи за разговорами. Драко рассказал ей о том, как впервые проявилась его магия, и в ответ на это она рассказала о своем случае. Блондин также рассказал девочке о том, как познакомился с остальными ребятами из их компании, и Гермиона заметила по тому, как он говорил, что, несмотря на то, что с ним всегда были Винс и Грег, именно Тео был его лучшим другом. Гермиона узнала, что Теодор не всегда был таким тихим, а что когда-то он был очень разговорчивым и общительным, но после смерти матери замкнулся. Гермиона шепотом рассказала ему, что Тео думал, что его отец убьет ее, но Драко отвернулся, так ничего и не ответив. Тогда Гермиона поняла, что он, возможно, был согласен с Тео.

***

      В воскресенье утром Гермиона вместе со всеми остальными воспользовалась каминной сетью, чтобы отправиться на Кингс-Кросс. Накануне она съездила домой повидаться с родителями и собрать вещи.       Но как только ребята сели в поезд, чтобы отправиться обратно в Хогвартс, внутри Гермионы появилось такое чувство, будто она провела всю последнюю неделю в лихорадочном сне, а каникулы ей только причудились. Драко попрощался со своими родителями и запрыгнул в поезд, даже не оглянувшись, оставив ведьму в одиночестве благодарить Нарциссу и Люциуса за гостеприимство. Она нашла его в купе с Винсом и Грегом, оба парня улыбались и помахали ей, а вот Драко не отрывал взгляда от окна. Это был не первый раз, когда он игнорировал ее, но впервые его безразличие причинило ей боль.       Гермиона старалась не зацикливаться на поведении Драко, потому что двух недель вдали от школы и, следовательно, от нее, казалось, было достаточно, чтобы все остальные забыли, что она все еще на Слизерине и что она не исчезнет из подземелий, словно рождественский сюрприз. У нее были более насущные причины для беспокойства, чем трусливое поведение Драко: насмешки возобновились. Но на этот раз у Гермионы была Пэнси, а также другие девочки и Блейз, которые оставались непоколебимыми.       Первокурсники Слизерина были, по большей части, разделены на три группы. Драко, Винс и Грег, затем Блейз с Тео и, наконец, Гермиона с девочками. Но когда приходило время заниматься, то они все собирались вместе, и Винс с Грегом переставали смеяться над выходками Драко и становились самими собой. В первые несколько недель после Рождества двуличие Винса и Грега беспокоило ее, но Пэнси объяснила, что все это было гораздо больше связано с Люциусом и родителями обоих мальчиков, чем с чем-либо еще, и Гермиона притворилась, что не помнит, как они над ней смеялись. Драко и Тео были единственными, кто не присоединился к ним в библиотеке, и Гермиона подумала, что это к лучшему, потому что ее очень задело поведение Драко.       Помогло и то, что Гарри, казалось, так же отчаянно хотел поговорить с ней, как и она с ним. Гермиона позволила ему начать, и он рассказал ей обо всем, что произошло на Рождество, показал мантию своего отца, и даже несмотря на предупреждение Снейпа не принимать подарки от незнакомцев, у нее не хватило духу что-либо сказать, особенно когда он выглядел таким невероятно счастливым благодаря тому, что наконец-то получил что-то от Джеймса. Гарри также рассказал ей о зеркале, и его глаза засияли, когда он поведал ей о том, что увидел в отражении.       — Я даже не осознавал, что думаю и о ней тоже, — произнес он после того, как рассказал Гермионе о словах Дамблдора по поводу магии Зеркала. — Если честно, мне кажется, я не так уж и много думал о ней осознанно. Я даже не знаю, как ее зовут. Я все думаю, узнал бы я ее, если бы увидел? Узнал бы я её? Дурсли никогда ничего не говорили, знали ли они? Это так... — он покачал головой, — по крайней мере, я знаю, что мои родители мертвы. Я всегда это знал, но никому ничего неизвестно о ней. В зеркале я видел их лица, своих маму и папу, но ее лицо было размытым. Что это должно означать?       — Я не знаю Гарри, — честно призналась Гермиона. — А что ты думаешь о ее судьбе?       — Думаю, я хочу, чтобы то, что сказал Дамблдор, было правдой, чтобы она была жива. Я никогда не знал свою семью, я видел, как они стояли возле меня. Даже несмотря на то, что я ничего о ней не знаю, она здесь.       Гермиона прочитала книгу Тео от корки до корки, по крайней мере, дважды, но она не считает, что Гарри понравилось бы ее читать. Там было довольно много сомнительных предположений. Мальчику не нужно задаваться вопросами, была ли его сестра похищена Волдемортом и провела ли она последние девять лет, воспитываясь как преемник Темного Лорда.       Она сообщила ему единственную полезную информацию, которая у нее была.       — У нее день рождения в сентябре. Я вычитала это в книге. Двадцать первое сентября. Это всего лишь дата, но это уже что-то.       — Спасибо, Гермиона.       Она улыбнулась ему, а потом Поттер спросил ее о каникулах. Грейнджер поделилась с ним всем о Бале и о слизеринцах, а он слушал с широко раскрытыми глазами, когда она сказала ему, что они начали ей нравиться.       Гермиона поведала ему, что разузнала, кто такой Николас Фламель, и все, что касается Камня. Гарри тоже согласился, что, вероятно, именно его охранял Пушок.       — Я не думаю, что за всем стоит он, Гарри, — сказала Гермиона, и ей не нужно было уточнять.       — Гермиона, других вариантов нет. Квиррелл? Это же просто не имеет никакого смысла, — воскликнул Поттер.       — Я провела с ним половину каникул в Мэноре. Он... он резкий и язвительный, но он не злой. Он даже ответил на все мои вопросы и... — Гарри начал ухмыляться, — это были каникулы, но несмотря на это он был не прочь научить меня...       Гарри рассмеялся:       — Хотел бы я сказать, что не верю, что ты приставала с вопросами к Снейпу во внеучебное время, но я знаю, что это в твоём репертуаре.       — Заткнись, я не приставала к нему, — огрызнулась она, но все равно хихикнула. — Я помогала ему собирать и нарезать ингредиенты, — Гарри засмеялся еще сильнее. — Я знаю, ты мне не поверишь, Гарри, но, по-моему, мы что-то упускаем.       Их встречи стали редкими, когда его тренировки по квиддичу снова стали максимально выматывающими, и Гермиона подумала, что Гарри проводит все свободное от занятий время, летая на метле. Она вздрогнула, подумав о том, как сильно Поттер отстал по учебе.       Не помогало даже то, что профессор Снейп будет присутствовать на играх. Гарри был настолько потрясен этой новостью, что начал думать, будто Снейп преследует его в замке и что он собирается убить его там, на поле.       Шло время, и однажды днем Гермиона, Пэнси, Дафна, Блейз, Тео и Драко — в один из редких моментов, которые он разделял с ними с тех пор, как Винс и Грег были наказаны отработками после уроков — наслаждались своим свободным времяпрепровождением во дворе, когда к ним подошел Гарри. Он выглядел так, будто сильно злился, и что ещё хуже, злился на нее.       — Как ты можешь говорить, что он хороший... — рявкнул Гарри, когда подошел к ним, — когда он продолжает вытворять такое дерьмо?       Гермиона краем глаза заметила, что рядом с ней Блейз выпрямился и стал выше на несколько сантиметров.       — Что? — уточнила она.       — Малфой! — выплюнул Гарри, указывая на мальчика, который внезапно заинтересовался своими ногтями.       — Ты пришел, чтобы защитить его честь, Поттер? — оскалился Драко.       — Я пришел защитить своего друга. Очевидно, ты не знаешь, что такое дружба, — сказал он и повернулся к Гермионе. — Я думаю, ты тоже не знаешь, — обратился он к ней. — То дерьмо, которое он вытворяет, это неправильно. Ни по отношению к Невиллу, ни по отношению к тебе.       — Скажи Невиллу, чтобы он доложил Макгонагалл, — сказала Гермиона и почувствовала, как взгляд Драко прожигает ее затылок.       — Он не станет. Он не хочет ещё больше проблем. Потому что Невилл хороший. Он хороший, Гермиона.       — Долгопупсу нужно научиться постоять за себя, — протянула Пэнси.       — Да что ты? — спросил Поттер, приподняв бровь. — Ты и ей это говоришь?       — Я не виноват, что он такой жалкий, — сказал Драко, подойдя и став прямо перед Гарри. — Думай об этом так, будто я помогаю ему развивать свой характер. Если подгонять его под стандарты Гриффиндора, то сейчас ему не хватает смелости.       Гарри посмотрел за спину Драко на Гермиону, и по его взгляду было все ясно: Поттер думал, что она не в своем уме, раз проводит время с Малфоем. Гермиона посмотрела себе под ноги. Она знала. Но ей также очень понравилось время, проведенное в Мэноре, и она надеялась, что они смогут вернуться к этому.       — Он стоит двенадцати таких, как ты, Малфой. У него достаточно мужества. В конце концов, он с нами, а не с тобой, в вонючем Слизерине.       Гермиона ахнула, и когда их взгляды снова встретились, Гарри выглядел немного виноватым. Он ушел, и Гермиона почувствовала, как у нее пересохло в горле. Все ее друзья смотрели на нее. Она посмотрела на Драко, и на секунду тот показался ей встревоженным.       — Оставь его в покое, — устало сказала Гермиона. — Я знаю, ты считаешь, что все кругом ниже тебя, но некоторые люди настолько ниже тебя, что твои издевательства над ними делают тебя лишь трусом, — конечно, она ни секунды не думала, что Невилл хуже него или что вообще кто-то мог быть лучше других. Мерлин, с нее этого уже достаточно. Однако Гермиона знала, что единственный способ повлиять на Драко — это воспользоваться его собственной бредовой идеей о его грандиозности.       — Вау, — одними губами произнес Тео, и Блейз толкнул его плечом, отчего на его щеках вот-вот должна была появиться ямочка.       Драко пошевелился, и наконец принял свой идеальный вид: ухмылка, приподнятая светлая бровь и вздернутый острый нос.       — Ты права, я зря трачу время, — изрёк он.       Гермиона поняла, что, возможно, только что сделала все намного хуже для себя.       Они с Гарри не разговаривали две недели. И да, Малфой перестал доставать Невилла, но если он думал, что может воспользоваться своим новым свободным временем, чтобы подшутить над ней, то он будет сильно разочарован. Блейз, как и Гермиона, довольно рано понял, что положение его матери в магическом мире позволяло ему общаться с Драко свободно.       И поскольку он не был частью слизеринской иерархии, его ничего не останавливало. Дважды Пэнси приходила к ним в спальню, хихикая и приговаривая: «если бы я не знала, что он делает, Гермиона, я бы подумала, что он влюблен» и «то, что он делает, довольно сексуально».       Конечно же, это не было сексуально, но, по крайней мере, очень приятно. Блейз всегда рассказывал всем, кто соглашался слушать, особенно в присутствии Драко, о том, что Гермиона лучшая ученица в этом году, рассказывал, сколько баллов она набрала за этот день для факультета, рассказывал обо всем, что приходило ему в голову. Однажды она даже заметила, как Тео что-то шептал Забини, и это выглядело подозрительно, как будто он подсказывал Блейзу, что ему говорить.       Гарри пришел извиниться за свои слова, и у них состоялся долгий разговор о дружбе. Гермиона рассказала ему о днях, которые они с Драко провели вместе, и Поттер сказал кое-что очень простое, чему девочка решила последовать: если Драко стыдится ее, он не тот, с кем стоит дружить, и неважно, насколько он милый. Видимо, Малфой был таким только наедине с ней, потому что то, каким он был перед всеми, говорило само за себя.       Она знала, что он прав, потому что все остальные, даже Тео, у которого была очень веская причина держаться от нее подальше, — его отец мог убить ее — разговаривали с ней и проводили время вместе с ней и Блейзом в библиотеке.       Гермиона сразу же поняла, что раз уж Драко теперь не мог насмехаться над Невиллом — его бы кто-то назвал трусом — или над Гермионой — Блейз бы начал свою шарманку Сто и одна причина, почему Гермиона невероятна, — то ему понадобилось бы выбрать кого-то нового, и этим кем-то оказались Гарри с Роном.       Субботним утром, когда они шли по трибунам в поисках места, чтобы посмотреть на матч Гриффиндора и Пуффендуя, Гермиона заметила Рона и Невилла в нескольких метрах от них и заранее закатила глаза. Драко, идущий впереди всех слизеринцев, ткнул Рона пальцем в затылок.       — О, извини, Уизли, я тебя не заметил, — произнес Малфой и повернулся к Винсу и Грегу, ожидая их смеха в знак одобрения. Они тут же послушались.       — Не опять, а снова, — прошептала Гермиона Блейзу, на что тот фыркнул.       — Интересно, как долго Поттер на этот раз продержится на метле? Кто-нибудь хочет поспорить? А как насчет тебя, Уизли?       Рон, к счастью, не ответил, и Гермиона вытянула шею, чтобы посмотреть на игру, а еще лучше — на Гарри. Она хотела иметь хороший вид на Квиррелла. Ее начало раздражать то, что Драко решил, будто здесь хорошее место для того, чтобы остановиться, и им всем пришлось страдать от необходимости прижаться друг к другу. Локоть Гермионы почти упирался Блейзу в ребра, поэтому он пытался отодвинуться.       — Знаете, как, я думаю, отбирают игроков в команду Гриффиндора? — воскликнул Драко несколько минут спустя, как раз в тот момент, когда профессор Снейп назначил Пуффендую очередное наказание безо всякой причины. Малфой на самом деле не ищет лёгких путей. — Главный критерий — жалость. Видите ли, есть Поттер, у которого нет родителей, есть Уизли, у которых нет денег. Ты должен быть в команде, Долгопупс, у тебя нет мозгов.       Гермиона украдкой взглянула на Невилла и увидела, что мальчик оживился и выпятил грудь.       — Я стою двенадцати таких, как ты, Малфой, — пробормотал он, заикаясь. Гермиона улыбнулась ему, в то время как Драко и его дружки покатывались со смеху.       — Ты скажи это ему, Невилл, — машинально произнес Рон, и Гермиона закатила глаза.       — И это хороший друг, — сказал Блейз.       — Ты скажи это ему, Блейз, — у Тео на лице появилась усмешка, а в след за ним, и у Гермионы.       — Долгопупс, если бы мозги состояли из золота, ты был бы беднее Уизли, и это о чем-то да говорит.       — Я предупреждаю тебя, Малфой, еще одно слово...       — Рон! — воскликнула Грейнджер. — Гарри... — она замолчала, потому что Драко пристально смотрел на нее и, что более важно, потому что Гарри нырнул к земле, летя на метле быстро как пуля.       — Что? Где?       — Тебе повезло, Уизли. Поттер, видимо, заметил деньги на земле! — прорычал Драко.       — Давай, Гарри! — закричала Гермиона, а после подпрыгнула, когда Гарри перестал пикировать вниз и в его руке оказался снитч. На нее налетело чье-то тело, и кто-то вздрогнул от боли. Грейнджер обернулась и увидела, как Рон и Драко лежат на земле рядом с ней и дерутся, а Блейз помогает подняться на ноги Пэнси, которую случайно задела летящая рука Рона.       — Ради всего святого, — прорычала Гермиона, когда Драко пнул Дафну вместо Рона. — Кто-нибудь, пожалуйста, поднимите Драко с земли.

***

      В воскресенье Гарри подошел к ней после завтрака и рассказал о подслушанном разговоре между Квиреллом и Снейпом.       — Я же говорила тебе, что Квирелл подозрительный!       — Я думаю, Снейп пытается заставить Квиррелла помочь ему добыть Камень, — произнес Поттер, и Грейнджер захотелось встряхнуть его. — Гермиона, Снейп спросил, знает ли Квиррелл, как пройти мимо Пушка! Почему он спрашивал об этом? Потому что в прошлый раз он получил рану! И он сказал что-то о фокусах Квиррелла... Я думаю, это означает, что есть что-то еще, охраняющее камень, возможно, множество чар, и в запасе у Квиррелла могло бы быть какое-нибудь заклинание против Темных искусств, в конце концов, он учитель защиты, — не очень полезный учитель, хотела добавить Гермиона. — Мне кажется, Снейп хочет знать, что еще ему нужно, чтобы добраться до... — Гермиона толкнула его локтем. — Ай! За что?       Гермиона не ответила, только посмотрела вперед. Снейп направлялся в их сторону. Он прошел мимо, даже не взглянув на них.       В последующие недели они следили за Квиреллом, и Гермиона заметила, что он похудел, побледнел и, здороваясь, стал заикаться. Снейп, со своей стороны, стал более угрюмым, и даже Гермиона в изготовлении зелий и выполнении заданий прикладывала больше сил, чем обычно, стараясь соответствовать требованиям профессора.       Приближались экзамены, и Гермиона начала выделять все свои записи разными цветами и составлять расписание подготовки к экзаменам по всем предметам. Блейз сказал ей, что она сумасшедшая, но все равно принял расписание, которое она составила для него. Она потратила достаточно часов, уча Винса и Грега, поэтому Философский камень иногда даже не покидал ее подсознания. Милли, как и Дафна, присоединилась к занятиям. Однажды вечером к Гермионе подошел второкурсник и попросил ее о помощи. Поскольку Драко был вторым лучшим студентом на их курсе и должен был быть в центре внимания, она поручила ему, хотя и с недовольством, но не без особого желания, следить за тем, соблюдают ли остальные расписание подготовки.       Было просто удивительно, как им обоим удавалось работать в партнерстве, практически не разговаривая друг с другом. Блейза раздражали все эти кто-нибудь, скажите Гермионе или кто-нибудь, пожалуйста, передайте Драко, которые слышались за их столом. В отличие от рождественских каникул, когда большая часть их факультета разъехалась по домам, теперь все, кажется, остались и всю неделю проводили за учебой: либо в библиотеке, либо в общей гостиной. Пэнси отказывалась каждый день подниматься по многочисленным лестницам в библиотеку, поэтому именно она была ответственна за то, чтобы проснуться раньше всех и занять для их компании стол в общей гостиной. Настоящим подвигом было находить стол на десятерых каждый день, а в те дни, когда они не успевали занять места, было два стола: первый Гермионы для тех, кому было труднее, а второй стол Драко для тех, кто не тонул в домашней работе.       — Мне нужно взять книгу в библиотеке, — сказала однажды Гермиона, и Грег чуть не захныкал, когда Гермиона попыталась встать.       — Не бросай нас, — пропищал он.       — Я скоро вернусь. Продолжайте учить двенадцать способов использования драконьей крови, я приду — проверю, — сказала она, и Грег зарыдал.       Несколько студентов ловили ее, пока она направлялась мимо них к выходу, и просили взять некоторые книги в библиотеке. Она кивала, выходя из общей комнаты. Грейнджер использовала все потайные коридоры, чтобы быстрее добраться до чистилища знаний.       Гермиона заметила в библиотеке Хагрида, разговаривающего с Гарри и Роном, и решила подойти поздороваться.       — Вы ведь больше не пытаетесь ничего выяснить о Николасе Фламеле, не так ли? — услышала Грейнджер, как Хагрид спрашивает мальчиков.       Гарри и Рон заметили приближающуюся к ним Гермиону, и Гарри улыбнулся ей.       — О, мы давным-давно выяснили, кто это, — ответил Рон, стараясь казаться внушительным. — И мы знаем, что охраняет этот пес, это волшебный ка...       — Тссс! — Хагрид быстро огляделся, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. — Не кричи так громко об этом, что с тобой такое?       — Вообще-то, мы хотели спросить тебя кое о чем, — прошептал на этот раз Гарри. — О том, кто или что охраняет Камень, кроме Пушка...       — ТССС! — снова зашипел Хагрид. — Послушайте, зайдите ко мне позже. Я не обещаю, что расскажу вам что-то, только не болтайте об этом здесь. Студенты не должны знать. Они подумают, что это я вам рассказал...       Гарри улыбнулся. На самом деле Гермиона проводила так много времени среди ухмыляющихся людей, что узнала в этой улыбке фирменную ухмылку Гарри.       — Тогда увидимся позже, — распорядился Гарри.       Они смотрели, как он уходит, и Гермиона, приподняв брови, спросила:       — Что он прятал за спиной?       — Как вы думаете, это как-то связано с Камнем?       — Я посмотрю, в какой секции он был, — произнес Рон и через минуту вернулся со стопкой книг в руках и швырнул их на стол. — Драконы! — прошептал Рон. — Хагрид искал что-то о драконах! Взгляните на это: «Разновидности драконов, обитающих в Великобритании и Северной Ирландии» и «Пособие по разведению драконов: от яйца до адского чудовища».       — Хагрид всегда хотел дракона. Он говорил мне об этом, когда мы с ним впервые встретились, — сказал Гарри, и Гермиона хмыкнула. У него уже была трехголовая собака, с какой стати ему нужен был ещё и дракон?       — Но это противозаконно! — воскликнул Уизли и впервые сумел произвести на нее впечатление своими следующими словами. — Все знают, что разведение драконов было запрещено Международной конфедерацией волшебников в 1709 году. Будет проблематично скрываться от магглов, если мы будем держать драконов в саду за домом... В любом случае, приручить дракона невозможно, это опасно. Вы бы видели, какие ожоги Чарли получил от их диких разновидностей в Румынии.       — Но в Британии ведь нет диких драконов? — спросил Гарри.       — Конечно, есть, — ответил Рон, закатив глаза. Иногда он так же, как и слизеринцы, забывал, что ни Гарри, ни Гермиона не росли в окружении волшебства. — Валлийский зелёный обыкновенный и Гебридский черный. Могу вам точно сказать, что Министерство Магии работает над тем, чтобы их спрятать. Нам, волшебникам, приходится постоянно накладывать заклинания на магглов, которые их заметили, чтобы заставить их забыть об этом.       — Так что же, черт возьми, задумал Хагрид? — задалась вопросом Грейнджер. Гермиона только надеялась, что в подземельях замка не прячется дракон.       — Давай выясним, — сказал Гарри. — Пойдем с нами, Гермиона, когда мы будем навещать его.       — Хорошо, — ответила она, и Рону почти удалось скрыть свое недовольство.       — Давай встретимся без десяти восемь у главного входа, — предложил Гарри, и она кивнула.       — Ладно. Тогда до встречи.       Она вернулась в подземелья, чтобы закончить их дневную подготовку к экзаменам. Если кто-то и заметил, что она на протяжении всего этого времени не жаловалась на то, что кто-то из ее сокурсников недостаточно времени уделяет учебе, то никто ничего не сказал.       Гермионе следовало бы знать, что тайком выбираться из замка почти в комендантский час, чтобы навестить Хагрида, может привести к некоторым неприятностям. Но она не совсем представляла себе, в какие именно неприятности они могут влипнуть. Единственной хорошей вещью, которую они извлекли из этого визита, было то, что теперь они знали, что между Пушком и Камнем было ещё по меньшей мере пять защитных испытаний. Хагрид, каким бы абсурдным это ни казалось, умудрился где-то раздобыть драконье яйцо и решил сохранить его. Даже если опустить то, что это незаконно, стоило подумать о том, что он жил в деревянном доме.       Следующие недели прошли в мучительных раздумьях о том, расскажет Драко кому-либо или нет, а также о том, как поскорее вывести дракона с территории замка, чтобы у Хагрида не было проблем.       Все и так было непросто: им приходилось совмещать все многочисленные домашние задания с подготовкой к экзаменам, помогать другим ученикам и следить за Драко. Ничуть не помогло и то, что Рону пришлось отправиться в больничное крыло с укусом дракона, который он никак не мог получить в Хогвартсе, и что у Драко была информация о том, когда и где они встретятся с Чарли.       Все дни перед отправкой дракона Драко ухмылялся ей всякий раз, когда они встречались. Гермиона только сердито смотрела на него. Можно было с уверенностью сказать, что Гермиона потеряла всякую надежду на то, что они когда-нибудь вернутся к тому взаимодействию, которое было между ними на Рождество, и, возможно, ей все его хорошее отношение к ней всего-навсего привиделось.       Гермиона даже обрадовалась, стоя под мантией Гарри, когда профессор Макгонагалл назначила Малфою наказание, и ее не заботило то, что он потерял двадцать с трудом заработанных баллов. И это только для того, чтобы спустя некоторое время тоже остаться на наказание после уроков.             Гермиона и Драко стояли в кабинете Снейпа, а профессор возвышался над ними, скрестив руки на груди.       — Семьдесят очков потеряно за одну ночь, — протянул он, и Гермиона сморгнула слезы, а Драко слегка дрожал рядом с ней.       — Мой отец...       — Не волнуйтесь, Драко. Люциус и Нарцисса узнают об этом утром первым же делом, — произнёс он, и Гермиона подумала, что это невозможно, но Драко побледнел еще больше.       — Что вы вдвоем делали на самой высокой астрономической башне в час ночи и почему, скажите на милость, вас застукали?       — Драко...       — Гермиона...       Они уставились друг на друга. Снейп вздохнул и повернулся к Гермионе.       — Рассказывайте.       — Хагрид завел себе дракона, — сказала она, и прищуренные глаза Снейпа немного расширились. — Мы знали, что это незаконно, и пытались найти способ убедить его избавиться от него. Драко подслушал нас, когда мы говорили об этом, и мы испугались, что он кому-то расскажет. Однако он этого не сделал, решив вместо этого поиздеваться над нами, — Гермиона снова посмотрела на Драко. — Он узнал, когда и где мы собираемся отдать дракона Чарли Уизли, и последовал за нами. Он пошел к Макгонагалл в надежде, что нас поймают.       — Вы пронесли дракона через всю дорогу от хижины Хагрида до астрономической башни в руках? — спросил профессор тихим, как шепот, голосом.       — Он был в ящике. Конечно, он еще очень маленький, ему всего несколько недель, — Снейп сжал губы, и Гермиона подумала, что если бы Снейп был способен потерять самообладание, он бы сделал это сейчас.       — Конечно, — протянул он, растягивая слова. — Вы хоть представляете, какой опасности вы подвергались? Двенадцатилетняя девочка пронесла дракона через весь замок? Замок, полный детей? Вы считаете себя непобедимой, мисс Грейнджер? Сначала тролль, теперь дракон. Зачем утруждать себя окончанием образования? Вам нужна рекомендация на должность магизоолога? — огрызнулся Снейп, и Гермионе захотелось съежиться и спрятаться в своих ботинках, подобно Алисе в Стране чудес.       — Мне жаль, — пробормотала она.       — А что насчёт Вас? — Снейп повернулся к Драко. — Вам не кажется, что Вы и так идете против воли своей матери? Возможно, Вам это не нравится, но Гермиона учится на том же факультете, что и Вы. Разве Вы не подумали об этом, прежде чем пытаться намеренно втянуть ее в неприятности? Что все баллы, которые она и другие члены факультета упорно набирали в течение всего года, будут потеряны?       — Это был Поттер, — произнес он, не скрывая раздражения.       — Поздравляю. Гриффиндорцы потеряли сто очков из-за тебя. Доволен? — спросил Снейп, глядя на Драко с неприязнью. Тот лишь покачал головой. — Вытащи палочку из задницы, Драко, — зарычал Северус. Гермиона вздрогнула, вспомнив, что тот ведь был и крестным отцом Драко, и его деканом.— Ты знал, что в замке незаконно завелся дракон, но умолчал об этом. Кажется, ты забыл самое важное правило Слизерина: мы защищаем своих.       Драко отшатнулся, словно получил пощечину. Гермиона не могла представить, что могло оскорбить его больше, чем упрек в том, что он не следует идеалам своего факультета.       — Мне жаль, — произнес он, склонив голову. Хотя Гермионе не нравилось его поведение, она не считала, что Драко предназначен для того, чтобы подчиняться.       — Возвращайтесь в свою гостиную, — рявкнул Снейп, и они оба чуть не споткнулись, спеша уйти.

***

      Северус откинулся на спинку стула и прикрыл глаза руками, наслаждаясь полным мраком и ощущением спокойствия. Мерлин. Ему следовало отправить её во Францию в Шармбатон, а не сюда. Он не был уверен, что сможет пережить этот год. Северус, не веря в судьбу и предсказания, несколько раз задумывался о том, чтобы все-таки обратиться к Синистре с вопросами.       Из всех людей в замке Гермиона сблизилась именно со своим братом. Северус хотел бы обсудить с Нарциссой их дружбу, но, несмотря на все доверие к ней, были вещи, о которых он предпочел бы умолчать. Особенно когда речь шла о том, что её Лорд скрывается в тенях Запретного леса. Северус отвел взгляд от своих рук и заметил на столе набор для приготовления зелий. Он тихо выругался: из-за ночных испытаний Снейп совсем забыл отправить Люпину его месячную порцию.       Собравшись с мыслями и накинув мантию, Северус вышел из кабинета. Он не мог рассказать Нарциссе о своих переживаниях, но мог поделиться ими с крестным своей дочери.       Он постучал в дверь Люпина в четверть третьего, забыв о хороших манерах и здравом смысле. Мужчина не спешил открывать дверь, и Северус не мог не заметить, как ужасно выглядел его старый знакомый.       — Выглядишь паршиво, — произнес Снейп, на что Люпин закатил глаза.       — Я ожидал услышать что-то подобное, ведь совы так и не появились, — ответил он и отодвинулся, чтобы Северус мог войти. — Ты мог бы прийти в более подходящее время или хотя бы предупредить. Хорошие манеры и всё такое...       Северус не стал отвечать. Он оглядел помещение: оно выглядело полностью запущенным. У Люпина не было ни одного предмета мебели, которые сочетались бы друг с другом или выглядели целыми. Это совсем не походило на то, как он выглядел во время их последней встречи. Сколько прошло времени? Пять лет? Шесть?       — Ты действительно ужасно выглядишь, — повторил Северус и протянул ему зелья. Люпин схватил их и прижал к груди.       — Это называется безработица, чудовищное предательство и разбитое сердце, — прорычал Люпин, не сводя глаз с зелья. Он залпом выпил первую порцию; его лицо скривилось от вкуса. — Тебе стоит как-нибудь попробовать.       — Тебе нужно...       — Северус! Если ты скажешь что-то вроде «тебе нужно двигаться дальше» во время полнолуния, я обещаю, что буду в достаточном сознании, чтобы найти тебя и укусить.       — Тут безопасно сидеть? — Северус только прорычал.       — Здесь нет венерических заболеваний, если ты об этом,— фыркнул Люпин в ответ и направился на кухню, состоящую из холодильника, плиты и шкафчика по другую сторону дивана.       — Я в этом не сомневался,— пробормотал Северус себе под нос, хотя знал, что Люпин мог его с легкостью услышать. Нарцисса часто называла Снейпа безнадежным в романтических делах. Для Люпина же он бы выбрал слово «жалкий». Разумеется, Блэк не заслуживал долгих лет... чем бы это ни было.       — Итак, чем я обязан твоему визиту? В последний раз, когда мы виделись, Гермионе было шесть, — сказал Люпин со вздохом, подавая ему бокал и наливая в него огневиски. — Спасибо, что сказал мне, что она попала на Слизерин. Конечно, это не тот факультет, который хотелось бы, но я ценю, что ты сообщил.       — Ты ведь её крестный, — пробормотал Северус, его голос звучал с лёгким оттенком недовольства. Он не мог избавиться от странного чувства, что Лили, обладая своеобразным чувством юмора, оставила его наедине с человеком, который в прошлом чуть не погубил его.       — Ты же здесь, чтобы поговорить о ней, не так ли? — спросил Римус, держа себя в руках. Люпин больше их всех общался с Гермионой в последние годы. Он долгое время работал в книжном магазине рядом с домом Грейнджеров, а девочка была его постоянной клиенткой. Если бы не фотографии маленькой Гермионы, которые Римус делал тайком, Северус упустил бы её взросление.       В первые годы после войны Дамблдор так пристально следил за Северусом, что его комендантский час мог бы сравниться с тем, что был у первокурсников. Он чувствовал себя как в клетке, не смея сделать ни шагу без страха быть под наблюдением Альбуса или кого-то другого. Римус же подвергся изгнаниям в такой степени, что мог проскальзывать мимо очков-половинок старика, когда Сириуса осудили.       Это была одна из многих вещей, которые тревожили Северуса: Дамблдор, казалось, полностью игнорировал существование Римуса, несмотря на то, что тот был крестным отцом Гермионы и единственным человеком, который с уверенностью мог бы сказать, что она жива.       — Существует тонкая грань между воспитанием ребенка и выполнением обязанностей как декана, — заметил Северус.       Римус лишь пожал плечами.       — Ничего не знаю, — произнёс он с ворчливым тоном.       — Ты всегда был таким приятным? — с сарказмом поинтересовался Северус.       — Почему, Северус? Твои требования вдруг повысились? Насколько мне известно, твоими друзьями были лишь Нарцисса, Люциус и я.       — Ты мне не друг.       — Я вынужден им быть. Иначе у волка друзей будет больше, чем у меня.       — У тебя нет друзей, — заметил Северус.       — Что ж, спасибо тебе, Северус. Ты как всегда любезен. Мне действительно нужно было, чтобы кто-то напомнил, что все мои друзья мертвы, — сердито ответил Люпин.       — В замке происходит кое-что, о чем я не могу рассказать Нарциссе, — заговорил Северус. Римус с любопытством приподнял бровь. — Дамблдор считает, что Сам-Знаешь-Кто близок к возвращению и что его «ослабленная форма» находится где-то в Запретном лесу. Его возрождение зависит от чьей-то помощи.       — Чего? — переспросил Римус.       — Несколько месяцев назад в Гринготтсе произошло ограбление, — продолжил Северус. Римус кивнул. — Хранилище, которое пытались взломать, было полностью опустошено Хагридом ранее в тот же день. Он был с Гарри. Дамблдор считает это совпадением,— усмехнулся Снейп. — Я так не думаю, учитывая всё происходящее в этом году, — он налил себе ещё немного огневиски. — Вещь из хранилища сейчас находится в замке, и это не что иное, как Философский камень.       — Камень Фламеля?       — Да. Волдеморт хочет его заполучить, вероятно, чтобы вернуться к своему первоначальному облику. Квиррелл помогает ему...       — Квиррелл? В школе он был никем, просто ещё одним отличником из Когтеврана. Разве он не преподаёт маггловедение? С чего бы ему иметь что-то общее с Волдемортом?       Северусу стало больно от одной лишь мысли о раздражающем Квиррелле.       — Прошлым летом он ездил за границу поведать мир и все такое, но, должно быть, нашел что-то во время своих поездок. Сначала мы не были уверены, был ли это он, но с начала года Квиринус был не в себе. Помнишь Бенджамена Фенвика? Так вот Квиррелл заикается ещё сильнее, чем тот на экзаменах. Дамблдор считает, что его принудили к этому. Но я думаю, он отправился на поиски Волдеморта, не готовый иметь дело с тем, что там нашел. Вылитый когтевранец,— проворчал Северус. — Сейчас он преподаёт ЗОТИ и ведет себя как клоун, если ты спрашиваешь.       — Квиррелл выполняет приказы Волдеморта и одновременно с этим преподаёт ЗОТИ? Чем там занимается Дамблдор?       — А Дамблдор развлекается,— Северус огрызнулся, сжимая стакан с такой силой, что тот мог разбиться в любую секунду. — Он хочет увидеть, исполнит ли Гарри свою судьбу: проклятое пророчество. Дамблдор попросил всех профессоров, включая Квиринуса, охранять Камень, но создается впечатление, что он больше хочет, чтобы Поттер его нашел, чем не допустить Квиррелла к нему. Я не знаю, делает ли это Хагрид нарочно или Дамблдор надеется, что Рубеус не сможет удержать язык за зубами. Но из-за этого болвана они уже в курсе, где находится Камень и кто из учителей участвует в его защите.       — Они? — переспросил Римус, его глаза расширились от удивления.       — Гарри и Гермиона. Они настоящие близкие друзья.       — Вот почему ты выглядишь так, будто готов осушить всю мою бутылку виски? — заметил Люпин.       — Нет. Я уже выпил из-за этого. Сегодня Гермиона получила наказание. Макгонагалл поймала её, когда она вместе с Гарри выносила дракона из замка, — Римус подавился, и Северус думал, что он сейчас выкашляет свои легкие. Снейп проследил за ним, чтобы Гермиона не потеряла своего крестного.       — Дракон? Откуда у них вообще взялся дракон?       — Очевидно же, что от Хагрида, — Северус вздохнул. — Я пришел сюда сразу после того, как наказал её. Не знаю, ругал ли я её как отец или как учитель.       — Не думаю, что ты сможешь разлучить этих двоих, Северус.       — Я должен. Иначе сойду с ума. Была трехголовая собака, тролль, теперь дракон... Поттер утащит её с собой, если решит отправиться искать Камень...       — Подожди, подожди. Трехголовая собака? Тролль? Что вообще происходит в стенах Хогвартса?       — Я уже упоминал, что каждый учитель что-то делал для защиты камня. Собака была идеей Хагрида, а тролль — Квиррелла. Он выпустил его на Хэллоуин, чтобы отвлечь внимание, когда пытался пройти мимо пса. Я последовал за ним, но собака меня укусила.       — Мерлин! И они выжили? Дамблдор мог бы с таким же успехом предоставить им полную свободу действий.       — Без понятия, как им удалось справиться с троллем, но, насколько я помню, они сбежали, когда собака всё еще была в замешательстве от их присутствия.       — Нехорошо заглядывать в голову других. Даже если это твоя дочь, — Римус огрызнулся.       Северус усмехнулся:       — Я не нарочно. Ее виноватое выражение лица выглядит точно так же, как у Лили. Иногда она заставляет меня задуматься; когда смотрю ей в глаза, то сразу вижу всё, что у неё на уме.       Люпин отпил из своего бокала:       — Как они, Северус? Гермиона и Гарри, какие они? Прошло столько лет с тех пор, как я видел Гермиону в последний раз, и мне всегда было стыдно, чтобы навестить Гарри.       Северус понимал это чувство вины; если у них с Римусом и было что-то общее, так это то, насколько хорошо они оба были знакомы с этим чувством.       — Гермиона великолепна, — сказал он с гордостью. — Она лучшая в своем классе и дает дополнильные уроки как своим одноклассникам, так и нескольким второкурсникам из Слизерина. Гермиона стала частью многих учебных групп, так что я думаю, она скоро начнет заниматься и с третьекурсниками. В Слизерине ей приходится учиться с избалованными негодяями, но она не вешает нос. Очень гордая. Они обзывают её, а Гермиона доказывает им обратное каждый божий день.       — Прямо как Лили.       — Она такая же, как Лили... У Гермионы есть черты, которые... Римус, этого не может быть — не после всего, что мы в ней изменили. Но я каждый раз вижу в ней Лили, — Северус запнулся.       — Во время ритуала ей перелили кровь; поэтому заклинания определения местоположения не сработали. Но её сущность, магия и большая часть ДНК остались прежними. Мы изменили только то, что делало её физически похожей на Лили; всё остальное осталось на месте, — Северус хмыкнул. Он знал, но это не переставало его удивлять.       — Гермиона подожгла мою мантию, — сказал он, когда Римус сделал ещё один глоток из своего бокала.       — Нарочно?       — Да.       — Вот это то, что я хотел услышать. У нее была веская причина или наши худшие предположения сбылись?       — Она не дочь Поттера, — Северус огрызнулся. Если он услышит еще хоть слово о том, как Гарри и Гермиона пошли в Джеймса, он точно кого-нибудь заколдует. — Метлу мальчишки прокляли. Квиррелл сделал это. Но как проклятие, так и контрпроклятие требует, чтобы человек смотрел прямо на свою цель и не отрывал от нее глаз. Она подставила Квирреллу подножку, сбив его с ног, и подожгла мой плащ. Не зная, кто из нас причинил мальчику вред, решила убить двух зайцев одним выстрелом.       — А я думал, почему она оказалась на Слизерине, — заметил Римус, с трудом сдерживая смех.       — Ты видел, как она это делала?       — Я видел голубой огонь, который она создала в банке, чтобы согреться. У всего Слизерина был такой во время зимы. Она вытащила его и поместила на мой плащ, дожидаясь момента, когда я замечу, что горю, прежде чем забрать обратно. Я притворился, что не вижу её прячущейся под трибунами, и держал Квиррелла лицом вниз, чтобы Поттер мог вернуться на свою метлу.       — Мерлин! Моя девочка, — сказал Люпин. — Дай угадаю, теперь они думают, что это ты охотишься за Камнем? Тебе неплохо удается играть злодея; всё это из-за твоего обаяния и жизнерадостности.       — Знаешь, я могу прекратить варить твои зелья.       — Ты бы так не поступил со мной, — Римус ухмыльнулся, а Северус нахмурился, увидев в нем вылитую улыбку Сириуса Блэка. Его раздражало, что Люпин прав. Тот и так выглядел ужасно.       — Поттер и младший сын Уизли думают, что это я. Гермиона, конечно, умнее и настаивает на том, что Квирреллу не стоит доверять. Но Гарри такой же упрямый, как его отец. Этот мальчишка — копия Поттера, — Северус рявкнул. Его раздражало видеть лицо Джеймса с глазами Лили спустя одиннадцать лет.       — Ты ненавидишь Поттера. Попробуй думать о Лили, когда говоришь о Гарри, — Римус закатил глаза.       — У него глаза и доброта Лили, — Северус усмехнулся. — Уизли младший продолжает пытаться забить себе голову гадостями о Слизерине и Гермионе, но Гарри не хочет слушать о Гермионе и предпочитает дружить с ней, несмотря на всё, что говорит Уизли.       — Прямо как Лили, — сказал Римус, и в его тоне прозвучала доброта, которая заставила Северуса захотеть запустить в него стаканом. Он знал, что у Лили было немало людей, которые отговаривали её от дружбы с Северусом. Только ради чего она продолжала дружбу? Чтобы он отплатил ей смертью?       — Гарри в команде по квиддичу. Самый молодой игрок. И я не совру, если скажу, что он похож на Джеймса: это все его навыки в квиддиче и то, как легко ему даётся магия в целом. В нём нет ничего выдающегося, но он с лёгкостью превосходит все ожидания. И у него есть талант пренебрегать правилами — наследие Поттера и Блэка.       — Не говори о нём, — перебил Люпин.       — Ты навеща...       — Я сказал: не говори о нём! — прорычал Римус и схватил бутылку огневиски.       Северус не знал точно, когда Люпин и Блэк начали встречаться, но был уверен, что это произошло где-то на пятом курсе; именно тогда он впервые увидел их вместе в замке. Однако мужчина догадывался, Сириус отбывал срок в Азкабане больше времени, чем они провели вместе. Снейп осознал: нынешнее состояние Римуса больше связано с Блэком, чем с безработицей.       — Дурсли не говорили Поттеру о том, что у него есть сестра, — сказал Люпин, перенаправляя гнев. — Они также не показывали ему фотографии родителей. Именно Гермиона помогла ему узнать их. Она рассказала Гарри об их изображении в Зале трофеев.       — Лили, конечно, рассказывала мне кое-что о своей сестре, но чтобы скрывать от Гарри его же родню? Он не знал, что у него есть сестра?       — Он узнал об этом, когда другие ученики засыпали его вопросами. После Рождества Дамблдор сообщил мне, что поймал Гарри с Зеркалом Еиналеж. В отражении он видел себя с его родителями и Гермионой: не совсем ее, а образ сестры.       — Я полагаю, что такой опасный артефакт, как Зеркало, не случайно завалялось в замке?       — Конечно. Ты же знаешь Дамблдора. Зеркало теперь находится в другом месте, не знаю где именно, однако он оставил его там на время, достаточное для того, чтобы Поттер нашел его и узнал о нем побольше.       — Ты думаешь, мальчишка станет частью планов Дамблдора?       — Думаю, да. Дамблдор лучше всех играет роль Бога, — рявкнул Северус. — Альбус не может доказать это без тебя, однако все же он убежден, что Гермиона и есть Потерянная сестра. Ему не нужно многого, когда он видит, что Гермиона и Гарри становятся все ближе и ближе. Я ничего не могу с этим поделать. Нарцисса пыталась заставить Драко подружиться с Гермионой и держать её подальше от Гарри, но Люциус хорошо промыл ему мозги. Он единственный на их курсе, кто не сблизился с ней.       — Но почему Драко мог помешать Гарри и Гермионе подружиться?       — Ты не знаешь Малфоев, — Северус фыркнул. — Они — то еще наказание. Дружба с ними может быть весьма сложной. К тому же Драко и Гарри презирают друг друга. Гермиону с Поттером поймали сегодня вечером, потому что Малфой доложил на них.       — Что ж, будь моим гостем и допей мой огненный виски, — Римус весело сказал. — Такими темпами ты поседеешь раньше, чем надо, из-за Хогвартса.       — Я отравлю твое следующее зелье.       — Валяй. Я вернусь в постель, а ты уходи, когда закончишь.       — Вот это гостеприимство, Люпин.       — Моя печаль поселилась здесь, Северус; ты единственный, с кем я разговаривал за долгое время, — произнес он, поднимая стакан и направляясь к раковине. Северус наблюдал за его фигурой и заметил, что его плечи не выглядели такими расправленными, какими они были, когда Блэк и Поттер шли по обе стороны от него.       — Надеюсь, ты не приглашаешь меня остаться? — протянул Снейп, когда Люпин двинулся в сторону единственной комнаты в этом доме.       — Он бы и меня убил, — ответил Римус, и это были последние слова, которые он услышал, прежде чем дверь закрылась за ним.