Потерянная сестра/The Missing Sister

Когда ты закончишь то, что начал То будешь терпеливо лежать рядом с ней Красные розы заменят белые лилии 1 сентября 1991, Большой зал       Гермиона не думала заранее насчет Слизерина. К тому времени, как она нашла место за крайним правым столом, казалось, все уже знали о том, что девочка является магглорожденной. Все благодаря прихвостням Драко, которых, как она теперь знала, зовут Винсент и Грегори.       Слизеринцы уставились на нее, а у некоторых из них даже глаза засверкали. У одного мальчика постарше были очень кривые зубы, и Гермиона знала, что ее родители убили бы за то, чтобы иметь возможность их вылечить.       — Как она вообще здесь оказалась? — спросил один парень, но ведьма проигнорировала это. Подобного рода комментарии были для нее не в новинку. В жизни юной волшебницы присутствовало изрядное количество вопросов по типу «кто ее сюда позвал?», когда она пыталась подойти к своим сверстникам.       Распределение продолжилось, и следующей, кого назвала профессор Макгонагалл, была белокурая девушка с волнистыми волосами и очень яркими голубыми глазами по имени Дафна Гринграсс. Она присоединилась к слизеринцам и села рядом с Гермионой, слегка ей улыбнувшись.       — Я думаю, это случайность, — раздался голос девушки, на вид не намного старше Гермионы.       Грейнджер усмехнулась, и несколько человек удивленно подняли брови.       — Ты на втором курсе? — спросила Гермиона, и девочка коротко кивнула. — Ну, я уверена, что ты знаешь гораздо больше, чем тысячелетняя шляпа с разумом, в которой, к тому же, есть частички каждого основателя, включая Салазара Слизерина, — ответила девочка, как ни в чем не бывало, и двое или трое студентов фыркнули, на что Гермиона ухмыльнулась. Всю свою жизнь ею помыкали, и теперь, когда она, наконец, нашла место, которое хотела бы назвать своим, она этого не допустит.       — А я думаю ты это заслужила, Фея, — сказала девушка и повернулась к Гермионе. — Я Джемма, староста пятого курса Слизерина.       — Приятно познакомиться, — ответила Гермиона.       Перешептывания продолжились, и ведьма заметила, что они перешли на другой конец стола. Распределение шло дальше, а спустя минут шесть она услышала, как кто-то произнес имя Драко.       Люди вокруг нее начали перешептываться, и когда она услышала, как Дафна пробормотала: «О, уже Драко?», а Миллисента закатила глаза, прежде чем ответить: «Удивительно, что он еще не притащил с собой свои зеленые простыни», тогда Гермиона поняла, что большинство первокурсников на ее факультете уже знали друг друга.       Как и сказала Миллисента, едва шляпа коснулась его волос, стало известно, что мальчик попал на Слизерин. Он горделиво направился к столу с тем же чувством превосходства, что и в поезде.       Ученики постарше чуть не опрокинули свои пустые бокалы, спеша поприветствовать его и похлопать по спине. Драко сел прямо перед Гермионой и приподнял белокурую бровь, глядя на девочку. Вид у него был раздражающе самодовольный.       Так вот что значит чувствовать себя частью чего-то.       — Ты потерялась? — спросил он ее.       — Тсс, — сказала Дафна, — теперь очередь Тео.       Гермиона решила воспользоваться данной возможностью и не обращать на него внимания. Драко повернулся, сидя на стуле, чтобы посмотреть на сцену, и Гермиона сделала то же самое. Высокий худой мальчик с каштановыми волосами подошел к табурету, в отличие от Драко, у него не было такой гордой осанки, и он выглядел немного подавленным из-за того, куда его распределили.       Когтевранец, у которого на мантии была буква "С", усмехнулся, когда Минерва надела тому мальчику на голову шляпу, и Гермиона услышала, как он что-то бормочет своему другу:       — Я не понимаю, зачем мы тратим время на распределение таких, как он, — сказал мальчик, и когда шляпа объявила о поступлении на Слизерин, то он снова усмехнулся. — Вот видишь. Не думаю, что сын правой руки Сам-Знаешь-Кого поступил бы куда-то еще.       Гермиона была не единственной, кто это услышал, и Дафна, сидевшая рядом с ней, сердито посмотрела на него. На лице Драко дернулся лишь мускул.       — Руквуд, напомни-ка мне еще раз, — сказала Джемма, разглядывая свои ногти, — твой дядя все еще в Азкабане, не так ли? — спросила она, когда Теодор сел рядом с Драко.       Староста Когтеврана ничего не ответил на это. На самом деле, он не произнес больше ни слова за все время распределения и даже позже, на протяжении всего ужина.       — Теперь нам осталось дождаться только Пэнси, — сказала Дафна, улыбнувшись Тео с Драко.       Ожидание Пэнси не заняло много времени. Сразу после того, как Тайлер О'Колман присоединился к Пуффендую, профессор Макгонагалл назвала имя Пэнси Паркинсон, девушки с волосами цвета воронова крыла и глазами, такими же зелеными, как знамена Слизерина над их головами. Как и с Драко, едва шляпа коснулась ее головы, как было объявлено, что Пэнси Паркинсон стала пятой ученицей Слизерина.       У Пэнси были блестящие черные волосы, и она широко улыбалась, сидя по другую сторону от Дафны. Обе девочки самодовольно улыбались друг другу.       Они вчетвером начали разговаривать, кратко перечисляя студентов, распределенных на данный момент, и высказывая свое мнение о них. Слизеринцы делали свои ставки на то, куда именно пройдет Гарри, и все согласились, что это будет Гриффиндор. Драко рассказал им, как Уизли насмехнулся над его именем, над ним конкретно — что бы это ни значило — и что Поттер отказался пожать ему руку, считая себя слишком знаменитым.       Гермиона удивленно приподняла бровь, однако промолчала. Она разговаривала с Гарри несколько часов и посчитала его невероятно скромным мальчиком.       Распределение подходило к концу — четыре человека подряд отправились на Гриффиндор, включая Гарри. Уизли, как узнала Гермиона, когда назвали его имя, был рыжеволосым мальчиком с веснушчатым лицом и голубыми глазами. Гермиона быстро подсчитала и обнаружила за гриффиндорским столом еще трех рыжеволосых парней, которые зааплодировали, когда Рональда отправили именно туда.       Последним в очереди на распределение стоял высокий чернокожий мальчик, который не стал дожидаться, пока профессор Макгонагалл назовет его имя — он уверенно направился к шляпе, как только стихли аплодисменты за столом Гриффиндора.       Он был действительно красив, подумала Гермиона, в его позе было что-то похожее на Драко, но это не раздражало ее так же сильно.       Гермиона заметила, что Тео провел Блейза взглядом на протяжении всего пути до слизеринского стола, на что Пэнси с Дафной переглянулись.       — Привет, — сказала девочка. — Я — Пэнси Паркинсон. Твоя мама Ннека Шаппуи?       — Так ее звали, когда я садился в поезд этим утром, — сказал мулат, пожимая плечами, как будто его ответ имел хоть какой-то смысл. — Если распределение продлится всю ночь, тогда я начну сомневаться в этом, — они все уставились на него, но мальчик проигнорировал их взгляды, не потрудившись объяснить.       Теодор подавил ухмылку и, заметив, что Гермиона смотрит на него, быстро отвернулся.       Банкет был восхитительным; Гермиона, которая видела такое разнообразие блюд только на рождественском столе за ужином с родителями и всей ее большой семьей, была в восторге. Грегори и Винсент, сидевшие через несколько человек от нее, ели как голодные. Складывалось ощущение, будто они не знали что такое манеры за столом и никогда не брали уроки этикета, в отличие от четверки, окружавшей Гермиону.       К счастью, ее мать настояла на надлежащем этикете за столом, поэтому Грейнджер проигнорировала Пэнси, которая одобрительно замычала. Чего она ожидала? Что Гермиона начнет есть голыми руками?       — Какой предмет ты ждешь больше всего? — спросила девочка по имени Трейси у Гермионы.       — Больше всего меня заинтересовала Трансфигурация, но мне действительно интересно узнать больше о Зельях, — ответила ведьма, радуясь, что кто-то заговорил с ней.       — Мой брат рассказывал, что Зелья — это очень трудный предмет, а его любимый — Защита от Темных Искусств.       Гермиона одобрительно кивнула, она читала об учебной программе и была рада узнать о существах, которых всю свою жизнь считала мифическими. Ведьма заметила, что Блейз молчаливо ужинал, и попыталась втянуть его в разговор:       — А что насчет тебя, Блейз?       Драко прервался на середине рассказа о своих летних каникулах и сердито посмотрел на нее, но девочка полностью проигнорировала его взгляд.       — Моя мать — мастер зелий, — ответил Блейз. — Естественно, я в восторге от них.       На протяжении всего банкета они втроем разговаривали о школе, и Гермиона изо всех сил старалась не обращать внимания на перешептывания о магглорожденных и косые взгляды в ее сторону.       Она выслушала предупреждения Дамблдора и обменялась обеспокоенным взглядом с Трейси, когда он рассказал им о коридоре на третьем этаже.       — Хорошо, первокурсники, следуйте за мной, пожалуйста, — сказала Джемма, когда они разошлись.       — Ты возьмешь их, Джем? — спросил парень, у которого тоже был значок старосты на мантии.       — Да, не волнуйся, Робб, я оставлю беседу с ними на тебя, — ответила девушка, ухмыльнувшись, на что мальчик только кивнул.       Все десять первокурсников последовали за Джеммой и другими слизеринцами на выход из Большого зала, проходя через оживленно болтающую толпу, к двери справа от входа.       — Это самый короткий путь в нашу Гостиную из Большого Зала, но также вы можете пройти туда по мраморной лестнице, — сказала она, указывая на лестницу, по которой уже поднимались ученики Гриффиндора и Когтеврана. — Гостиная Слизерина расположена в Подземельях. Чтобы войти, вам нужно произнести пароль, который отличается от паролей других факультетов. И еще, наш пароль меняется еженедельно, поэтому если вы его забудете, значит, вы спите на улице. Но, поверьте, вам этого не захочется. Внизу становится очень холодно, — за дверью были каменные ступени, по которым они спустились в Подземелья, представлявшие собой большое помещение с низким потолком и множеством прилегающих коридоров, которые при слабом освещении больше походили на туннели. Здесь действительно было намного холоднее, чем в Большом Зале.       — Здесь находится кабинет Зелий и все другие комнаты, в которых занимаются зельеварением, а также кабинет Снейпа. Еще у нас есть дуэльная комната и пещера, ведущая к квиддичному полю. В одном из подземелий завелись слизни, так что я бы посоветовала держаться от них подальше, они довольно мерзкие.       — Конечно же, учителя не собираются их убирать, потому что этим должны заниматься мы, — фыркнул четверокурсник, на что Джемма закатила глаза.       — Давай не будем начинать сейчас, Эдвард, пусть они сами учатся на своих ошибках, — сказала Джемма, но не уточнила, как именно они будут учиться на своих ошибках. — Вот мы и пришли.       Перед ними был голый участок каменной стены, единственное, что отличалось от других голых участков камня, — это маленькие змеи, вырезанные на камне.       — Пароль на этой неделе — Fraternitas , — как только она произнесла это, потайная каменная дверь отъехала в сторону, открывая прямоугольное отверстие в стене. — Чего стоите? Проходим вперед!       Гостиная Слизерина представляла собой длинную комнату с шероховатыми каменными стенами и потолком, с которого на цепях свисали зеленые лампы. На противоположной от двери стене находилось огромное стеклянное окно, из которого открывался вид на Черное озеро. Из-за света, отражающегося от водяной глади, вся комната имела зеленоватый оттенок. С каждой стороны комнаты был камин, уже потрескивающий под искусно вырезанной каминной полкой. Вокруг каждого камина лицом друг к другу стояло по два черных кожаных дивана с обивкой из пуговиц, а между ними — журнальный столик. В центре комнаты стояли два круглых стола на восемь персон, а по углам — столики поменьше и кресла. Стены были увешаны гобеленами, которые, как предположила Гермиона, принадлежали предыдущим поколениям Слизерина.       — Сверху, на антресолях, у нас есть несколько книжных полок с книгами, изданными бывшими студентами, а также несколько книг, которые были подарены предыдущими учениками. Там стоит мое любимое кресло, так что я не советую вам на него садиться. Это кресло нужно заслужить, — предупредила Джемма, и старшекурсники, которые услышали это, стали подшучивать над ней.       — Прежде чем все разойдутся по своим комнатам, я хотела бы сказать несколько слов, — сказала девушка со значком старосты. — Меня зовут Пенелопа Паджетт, я староста седьмого курса, — представилась волшебница, остановив свой взгляд на Гермионе. Слизеринка не отвела глаза, на что Пенелопа ухмыльнулась. — В этом году произошла одна неожиданность, — объявила она, и несколько человек насмешливо рассмеялись.       Казалось, будто все знали, кто именно был этой неожиданностью.       Гермиона стояла на своем и не подавала виду, что была напугана, несмотря на то, что ее сердце готово было выскочить из груди.       — Можем ли мы называть ее ущербной? — угрожающе спросил один из мальчиков, и по комнате разнесся смех.       — Нет, — сердито сказала Пенелопа. — И я предупреждаю: прекратите это прямо сейчас, — добавила староста. — Слизерин выигрывает Кубок факультета уже шесть лет подряд. Мои шесть лет.       Мне все равно, что вы думаете о магглорожденных или насколько оскорбительным вам это может показаться, но если я увижу, что мы теряем очки из-за того, что кто-то из вас считает забавным оскорблять ее в коридоре, вас будет ждать отработка.       — Вы знаете, кто мы и как нас называют, — произнес другой семикурсник. — За пределами этих стен мы выступаем единым фронтом, так было всегда. Мы защищаем своих, — сказал он, почти прошипев. — Если вы увидите, что кто-то из любого факультета, включая наш, говорит ей какие-нибудь гадости... — Гермиона заметила, как люди закивали, и с ужасом поняла, что это точно случится. — Мне все равно, если вы будете оскорблять ее только здесь, но остальным вы должны показать, что она — наша. Вы меня услышали?       — Да, — согласились студенты, и Гермиона увидела, как некоторые даже ухмыльнулись, уже планируя какую-нибудь гадость, которую они собирались ей сказать.       — Хорошо, — произнесла Пенелопа. — Остальное я предоставляю тебе, Джемма.       После этого старшекурсники начали расходиться.       — Эта дверь ведет в спальню мальчиков, — Джемма указала на дверь слева от них. — А эта — в спальню для девочек, — сказала она и указала на дверь справа. Первокурсникам отведена последняя комната в коридоре, ваши вещи уже в комнатах.       Первокурсники начали разбредаться по своим спальням, и Гермиона последовала за Трейси, поскольку Дафна, Пэнси и Милисента пробрались в самое начало очереди.       — Грейнджер, — Джемма окликнула ее из-за двери спальни. — Позволь мне сказать это сейчас… Тебе будет нелегко. Они не оставят тебя в покое. У нас здесь учатся представители шести семей из Священных Двадцати Восьми, пять из которых будут твоими одноклассниками. Исторически сложилось так, что в основном только восемь семей не были слизеринцами. Ты — первая магглорожденная, переступившая порог этого факультета за даже не знаю сколько лет, — Гермиона кивнула, она полагала, что ее присутствие здесь было неожиданностью, как и сказала Пенелопа. — Тебе придется завоевать их уважение.       — Я понимаю это, — ответила Гермиона. И она правда планировала поступить именно так. Всю свою жизнь над ней смеялись из-за того, что она любила книги, а не куклы, и среди сверстников ее всегда называли чудачкой. Разница в том, что на этот раз она, наконец, почувствовала себя своей. Как будто именно здесь было ее место. Если эти самовлюбленные болваны считали, что она хуже них только потому, что у нее не было магической родословной, тогда она собиралась показать им, кого именно они называли ущербной.       — Мы тебя раскусили, — это было первое, что услышала ведьма, когда вошла в спальню. Остальные четыре девушки уже были там.       — О даа... вы это сделали, — ответила Гермиона.       Пэнси сердито посмотрела на нее, недовольная ответом.       — Тебе здесь не место.       — Шляпа сказала, что именно здесь, — парировала Гермиона. — В списке признаков типичного слизеринца нет ничего о том, что ты не должен быть магглорожденным. Там были хитрость, находчивость, амбициозность, братство и преданность. Сам Мерлин был слизеринцем и был советником короля. Маггла. Мерлин создал свой орден, который защищает права магглов. Моргана была магглорожденной и одной из величайших ведьм, пускай и на темной стороне. Я считаю, что тебе нужно разобраться в фактах, — закончила Грейнджер.       Дафна и Милисента обменялись взглядами за спиной Пэнси, и Гермиона увидела, как Дафна прикусила губу, чтобы не рассмеяться над подругой. Зеленые глаза Пэнси сузились до щелочки, что напомнило Гермионе змеиный взгляд. Она скрестила руки на груди и склонила голову набок.       — Я вижу, ты хорошо подготовилась с домашкой. Отлично. Не заставляй нас краснеть за тебя, — огрызнулась Пэнси.       — Взаимно, — едва ли не зарычала Гермиона. Она наблюдала, как первогодки вокруг нее ворчали и хмурились на протяжении всего ужина, но только теперь поняла, откуда росли корни этого зла.       Дафна явно сошла с ума, потому что внезапно произнесла:       — О, Пэнс, а она мне нравится, — весело произнесла блондинка. — По крайней мере, она не такая тупица, как Уизли или Долгопупс. Я даже слышала, что магия Долгопупса проявилась в восемь лет!       — Он просто жалок, — фыркнула Пэнси и направилась к своей новой кровати.       Гермиона подошла к единственной кровати, которую еще никто не занял. Это была угловая кровать, и только когда она села на свой матрас, то смогла оценить всю обстановку комнаты в спальне. Там стояли пять старинных кроватей, покрытые зелеными шелковыми балдахинами и покрывалами, расшитыми серебряной нитью, у ножных концов каждой кровати стояли сундуки. Между кроватями стояло либо кресло, либо письменный стол, а стена, обращенная к кроватям, была стеклянной, с видом на озеро. Прямо посередине стеклянной стены, между двумя пустыми книжными шкафами, была устроена комната в викторианском стиле для того, чтобы можно было побыть одному или остаться с кем-то наедине. Гермионе не терпелось заполнить все книгами.       В ту ночь заснуть было легко. Она и не подозревала, насколько сильно устала, пока наконец не опустила голову на подушку. Даже осознание того, что одноклассники презирают само ее существование, не смогло сдержать волнения Гермионы в первый день занятий.       Когда наступило утро, Пэнси не сказала ей ни единого слова, пока они принимали душ и переодевались в ванной. Паркинсон первая вышла из комнаты, а шедшая за ней Дафна, подмигнула Гермионе.       До нее до конца дошло, какими будут ее дни, когда она вошла в общую гостиную и услышала, как шестикурсник обратился к ней:       — Я слышал, что на кухне нужна помощь.       Миллисента и Трейси вышли из общей комнаты, позволив Гермионе разобраться с ним самостоятельно.       — В самом деле? Очень здорово, что ты хочешь помочь, — сказала она и, не дожидаясь нецензурных слов, которые он бросил ей в след, прошла через проход.       Во время завтрака профессор Снейп передал каждому студенту их расписание на год, и Гермиона увидела, что у них было по пять занятий в день с понедельника по четверг, а по пятницам только два. Через три человека от нее Драко выражал свою радость по поводу того, что весь вечер пятницы будет свободен, и это не омрачает даже то, что утром в пятницу он будет вынужден идти на совмещённые с Гриффиндором зелья.       К счастью для нее, люди гораздо больше обсуждали то, что Гарри Поттер приехал в Хогвартс, чем то, что на Слизерин был распределен магглорожденный студент. Гермиона не теряла даром ни одного дня, сразу же приступив к чтению, и поэтому большую часть времени проводила либо в библиотеке, либо в поисках старшекурсников с целью узнать, есть ли у них учебные группы по подготовке к занятиям. Пока она узнала об одной группе по изучению Обыденного Применения Трансфигурации, которое оказалось действительно интересным, но более сложным для Гермионы, однако она решила присутствовать на таких занятиях, чтобы по крайней мере попытаться понять теорию. Был ещё один факультатив, созданный второкурсниками Когтеврана для практических тренировок в создании зелий. Несмотря на то, что она утверждала, что не была никак связана с Гектором Дагвортом-Грейнджером, они решили, что она лжет, и пригласили к себе в группу. Многие студенты заинтересовались Дуэльным клубом, однако ненадолго, так как спустя всего одну неделю занятий, абсолютно у всех мнение о профессоре Квиррелле заключалось в том, что он был кем-то вроде шута — у Драко и Тео будет гораздо больше слов, чтобы описать его, если кто-то их спросит.       Нельзя сказать, что она не ожидала оскорблений в свой адрес в общей комнате. Студенты там часто говорили что-то, когда она проходила мимо. Пэнси играла в довольно сложную и изнурительную игру: притворялась, что Гермиона невидима. Однако Гермионе было все равно, потому что к среде она заработала пятнадцать очков для Слизерина, правильно ответив на занятии, и благодаря ней они теперь были на первом месте.       В четверг утром во время перерыва между предметом Квиррелла и Трансфигурацией она столкнулась с Гарри и Рональдом Уизли, которые выходили из класса Трансфигурации, и Гарри улыбнулся ей.       — Привет, Гарри, — поздоровалась она. — Как твоя первая неделя?       — Отлично, — сказал он. — Я думал, что будет сложно догнать всех остальных, но, очевидно, почти все мы на одном уровне.       Гермиона кивнула и собиралась уходить, когда вспомнила, что она видела в Зале Трофеев накануне.       — О! Чуть не забыла, Гарри, — произнесла Грейнджер. — Когда у тебя будет время, зайди в Зал Трофеев на третьем этаже...       — И зачем же ему это? — спросил со злостью Рональд, и она приподняла бровь на это, но в остальном проигнорировала его.       — Помнится, в поезде ты упомянул, что не знаешь их лиц, — сказала Гермиона, не желая говорить открыто рядом с Рональдом, пристально смотрящим на нее. — Там есть фотография с ними в Главном Студенческом Коридоре, я подумала, что ты хотел бы знать.       Гарри в замешательстве моргнул, и на секунду она подумала, что он не понял, кого она имеет в виду, но потом его лицо прояснилось, и зеленые глаза удивленно расширились.       — Спасибо, я загляну туда, — произнес Поттер с благодарностью, и Грейнджер тепло улыбнулась ему. Она считала, что это несправедливо — не знать, как выглядят твои родители.       — О чем это вы? — спросил Рональд. Видимо, любопытство пересилило.       — Ни о чем, — пренебрежительно сказал Гарри, и Уизли уставился на нее, явно недовольный тем, что от него что-то скрывают.       — Тогда пошли. Мы же не хотим, чтобы нас видели с кем-то вроде нее. Она усмехнулась.       — С кем-то вроде меня?       — Да, — ответил он, оглядывая ее с головы до ног.       — И что же это должно значить? – спросила Гермиона, повышая голос. Гарри в замешательстве переводил взгляд между ними.       — Разве это имеет значение? — спросил Уизли с усмешкой, и хотя он уже почти неделю учился на Гриффиндоре, он не стал таким же решительным, как его сокурсники.       — Да. То, как сильно ты будешь сожалеть о том, что сказал, зависит от того, что именно ты имеешь в виду: мое происхождение или то, что я поступила на Слизерин.       Он закатил глаза.       — О, держу пари, — рассмеялся он, — тебе нужно, чтобы я одолжил тебе спичку, чтобы ты могла превратить ее в иглу и уколоть меня?       Однажды её наказали за то, что Гермиона ударила мальчика в начальной школе.       — У тебя, кажется, короткая память, — заметила Грейнджер лёгким голосом. — Дамблдор сказал, что магия в коридорах запрещена, но он ничего не говорил про кулаки.       — И потерять все заработанные очки? Твоим змеиным друзьям это понравится, — зарычал Уизли, а потом его взгляд стал ещё более злобным. — Подумай об этом ещё раз, я не думаю, что они не обратят на это внимания. Ты им и так не нравишься. Или ты думаешь, я не заметил, что ты все время гуляешь одна? Много друзей ты там завела, а?       Гермиона сжала челюсть и почувствовала, как глаза горят. Он был прав. Трейси, как бы она ни была хороша, вскоре поняла, что для ее общественной жизни будет лучше, если она будет общаться с Милли, а не с Гермионой, и будет разговаривать с Грейнджер только наедине в их комнате. Гермиона была очень занята, поэтому не замечала, как ей одиноко.       К счастью, звонок прозвучал как раз вовремя, спасая ее от ответа. Вместо этого она прошла мимо него, специально задев плечом.       Во время обеда в тот день произошло два события, которые смутили ее. Первое — Маркус Флинт. Шестикурсник, которому, казалось, больше нравилось бросать неоригинальные шуточки в ее адрес каждый день, чем разговаривать с людьми его возраста. Он рассказал всем за столом о том, как он слышал ее разговор с Рональдом возле кабинета Трансфигурации.       — Вы должны были это увидеть, — со смехом сказал он своим одноклассникам. — Дамблдор сказал, что магия в коридорах запрещена, но он ничего не говорил про кулаки, — Маркус повторил то, что она сказала, немного более высоким голосом, чем ее.       Гермиона почувствовала, как покраснела, когда люди начали завывать от смеха, но на этот раз не насмехаясь над ней. Это было одобрение.       — Я собирался вмешаться, когда заметил, как он окрасился в наши цвета, но у нашей Гермионы все было под контролем.       Наша Гермиона. Как если бы она была его подругой. Как если бы она была чьей-либо подругой. Она с недоумением посмотрела на него. Блейз ногой задел ее икру под столом, и когда она посмотрела на него, он сказал:       — Он твой лучший друг? — и ей пришлось прятать свои смешки руками. Казалось, он был полон решимости заставить ее открыто рассмеяться перед всеми, поэтому он покрутил пальцем у виска, намекая на то, что она сумасшедшая. Она громко рассмеялась, и Флинт, к счастью, подумал, что это потому что она нашла его смешным.       Тео, который все ещё не сказал ей ни единого слова и предпочитал выражать свое недовольство ее присутствием простым взглядом, заметил их с Блейзом взаимодействие и спрятал ухмылку в своем стакане тыквенного сока.       Ее вторым сюрпризом стал Драко, который, сморщив нос, сказал:       — Уизли, кажется, вообще не знает своего места. Он думает, что он кем-то является, лишь потому что он единственный из всего замка, кто следит за Поттером. Хотел бы я посмотреть, как он пытается сказать тебе что-нибудь. Я бы поставил его на место через секунду.       И снова Блейз озвучил ее мысли, фыркая так громко, что все за столом посмотрели на него, а Милли предложила ему салфетку. Драко вопросительно приподнял бровь, что Гермиона отметила как его фирменное недовольное выражение лица.       — Я согласен с твоим замечанием об Уизли, — сказал Блейз, и Гермиона поняла, что это чертова ложь.       Ее встреча с Рональдом привлекла внимание ее однокурсников: Драко, Винса, Грега и Пэнси, стремящихся что-то сказать рыжему. В пятницу первокурсники покинули Большой зал, поливая грязью всю семью Уизли: Драко было что сказать об отце Рональда, а Пэнси без умолку говорила о его матери.       Разглагольствования Паркинсон было более терпимо слушать, потому что она говорила другим девочкам что-то вроде:       — По-моему, это пустая трата магии чистокровных. Единственное, чем она занималась в своей жизни, так это воспитывала детей! Если бы я была настолько сумасшедшей, чтобы завести семерых детей, я бы использовала это, чтобы заработать денег, может быть, написала бы книгу о воспитании детей? Не знаю, может быть, о развитии детей? Моя мать — колдомедик, ты же знаешь, Даф, и она сказала мне, что существует так мало литературы о магической беременности, что представь, если бы Молли Уизли решила внести свой вклад в волшебный мир с помощью чего-то другого, кроме создания уродливых рыжеволосых детей?       Драко тоже не отставал:       — Как Артур Уизли может быть таким толстым, если у них не хватает денег, чтобы обеспечить всем членам семьи трёхразовое питание? Ну, вы же видели, какие близнецы худые, может, он забирает всю еду первым, а остальным ничего не остается.       Единственной реакцией Винса и Грега был смех над непристойными шутками Малфоя.       Гермиона, Блейз и Тео последними из студентов Слизерина вошли в класс Зелий, и Гермиона была рада, что гриффиндорцы еще не пришли, потому что теперь она могла занять столик первой и ей не пришлось бы беспокоиться о том, что ей позволят с кем-то сесть, пока другие слизеринцы будут бесповоротно игнорировать ее.       — Могу я сесть с тобой? — спросил Блейз, удивляя ее. Он не стал ждать ее ответа, положив свой котел рядом с ней и книгу на стол. — Я слышал, что тебе разрешили присутствовать на собраниях Клуба Зелий Когтеврана, значит, ты уже что-то знаешь.       Тео и Драко сели за второй ряд столов за ними. Тео поставил свой котел со слишком большом шумом, по мнению Гермионы, и она услышала чье-то шипение.       — Что он делает? — шипение исходило от него.       Гермиона проигнорировала его.       — Они думают, что я родственница какого-то там Грейнджера. По-видимому, он был основателем Сугубо Экстраординарного Общества Зельеваров.       Блейз ухмыльнулся:       — Что ж, сегодня мы увидим это.       Гриффиндорцы начали собираться, и Гермиона улыбнулась Гарри, а мальчик ответил улыбкой и словами благодарности. Она улыбнулась, предположив, что он, вероятно, посетил Зал Трофеев. Когда они вошли, Гермиона огляделась и заметила множество замаринованных животных, плавающих в стеклянных банках возле стен, и по сравнению с другими классами, в этом было намного темнее, вероятно, потому что для хранения некоторых ингредиентов требовалось слабое освещение. Она читала о чем-то подобном, например, о лунном камне.       Когда профессор Снейп вошел, он не потрудился поприветствовать их или представиться, а начал с того, что объявил перекличку. Он остановился на имени Гарри.       — Ах, да. Гарри Поттер. Наша новая... знаменитость.       Драко позади нее хихикнул, и Винс с Грегом вскоре последовали его примеру.       — Ты не знаешь, Винс и Грег уже давно играют в «Саймон говорит»? — прошептала Гермиона Блейзу, и он повернулся к ней, приподняв бровь. — О, неважно, я не подумала, что ты можешь не знать, что «Саймон говорит» – это...       — Я знаю, что это такое, — сказал он, на его губах появилась ухмылка, а зеленые глаза заблестели. — Чего я не знал, так это того, что у тебя есть чувство юмора, — произнес Блейз, и она почувствовала, что краснеет.       Позади них раздался сдавленный звук. Гермиона не стала оглядываться, чтобы посмотреть, кто это был: Тео или Драко.       — Мерлин, они ведь не знают, чего лишаются, не так ли? — восхищенно спросил Забини.       — Да, не знают, — сказала она с ухмылкой, своей собственной слизеринской ухмылкой.       Их разговор был прерван, когда профессор одернул Блейза, и начал урок.       — Вы здесь для того, чтобы изучить тонкую науку и точное искусство приготовления зелий, — начал он.       Профессор Снейп говорил почти шепотом, и Гермиона была рада, что сидит в первом ряду, потому что сомневалась, что Невилл, сидящий в конце аудитории, хоть что-либо слышал. Гермиона отметила, что он, как и профессор Макгонагалл, знал, как заставить учеников замолчать без каких-либо усилий.       — Поскольку здесь почти нет глупых взмахов волшебными палочками, многие из вас с трудом поверят, что это волшебство. Я не ожидаю, что вы разглядите красоту в тихо кипящем котле с его мерцающими испарениями, поймёте нежную силу жидкостей, которые струятся по венам человека, завораживая разум и чувства, — он сделал паузу, и Гермиона заметила, что перестала дышать, пока он говорил. Она хотела научиться всему этому. — Я постараюсь научить вас, как разлить по бутылкам известность, как заваривать славу и даже как закупорить смерть... если вы не такие же тупицы, как те, которых мне обычно приходится учить.       — Поттер! - внезапно воскликнул профессор Снейп, и Гермиона чуть не подпрыгнула на стуле. — Скажите, что я получу, если смешаю корень златоцветника и настойку полыни?       Гермиона подняла руку. Профессор Снейп этого не заметил, так как все еще пристально смотрел на Гарри.       — Я не знаю, сэр.       Губы профессора зельеварения скривились в усмешке, когда он сказал:       — Слава — это далеко не все. Вероятно, Вы думали, что не нужно открывать книгу перед занятием, так, Поттер?       Гермиона опустила руку, подумав, что это было не совсем справедливо, поскольку единственное упоминание о златоцветнике в книге было в разделе ингредиентов Рябиного отвара.       — Что ж, попробуем еще раз. Поттер, где Вы будете искать безоаровый камень?       — Не знаю, сэр, — повторил Гарри, и Драко со своей бандой начали посмеиваться.       Гермиона подняла руку еще раз. Блейз зашипел на нее:       — Что ты делаешь? Он тебя не спрашивал.       — Я знаю ответ.       — Что ж, я тоже. Убери руку, — он снова зашипел и потянул ее рукав вниз.       — В чем разница, Поттер, между аконитом и борецем? — снова спросил профессор Снейп, на этот раз Блейз взял ее за руку. Гермиона пристально посмотрела на него.       — Я не знаю, — тихо сказал Гарри. — Кажется, Гермиона знает. Почему бы Вам ее не спросить? — произнес Гарри, и хотя Гермионе очень хотелось показать, что она действительно знает ответ, она поморщилась, так как выражение лица профессора Снейпа было далеко не довольным.       Профессор, наконец, повернулся к ней. Какое-то время он просто смотрел, а Гермиона, которую все еще держал Блейз за рукав, молчала. В его глазах ничего не промелькнуло, когда он спросил:       — Ну?       Блейз убрал руку, и Гермиона выпрямила спину, прежде чем ответить.       — Сэр, златоцветник и полынь являются ингредиентами сонного зелья, называемого «Зельем живой смерти», а златоцветник также является ингредиентом Рябинового отвара, противоядия от первого. Что касается безоара, это камень, извлекаемый из желудка козы, и это один из самых эффективных ингредиентов против большинства ядов. А аконит и борец — это одно и то же растение, которое также можно называть просто аконитом, — протараторила Грейнджер, и в комнате воцарилась такая тишина, что бормотание Рональда «зубрила» прозвучало как крик.       — Ну? — снова спросил профессор. — Почему вы все это не записываете? Все сразу начали искать перья и пергамент. Гермионе показалось, что ее сердце вот-вот выскочит из груди.       — За твою дерзость с Гриффиндора снимут одно очко, Поттер. Пять баллов Слизерину, поскольку мисс Грейнджер, похоже, единственная, кто потрудился открыть свой учебник перед приходом.       Профессор начал распределять их по парам, и Гермиона не могла не надуться при мысли о том, что ей придется сидеть с кем-то еще. Гриффиндорцы обозлились на нее из-за потерянного балла и присоединились к слизеринцам на внеклассном занятии под названием «Прожигать взглядом Гермиону Грейнджер». Но когда Снейп подошел к ним, он пренебрежительно махнул рукой и сказал приготовить простое зелье для лечения фурункулов.       Пока они работали, он расхаживал по классу, критикуя почти всех, даже слизеринцев, особенно Винса и Грега. К Драко же отнесся по-королевски и назвал его примером для подражания, попросив всех посмотреть, как идеально он приготовил своих рогатых слизняков. Рогатые слизняки Гермионы выглядели чуть лучше, чем у Драко, но профессор по какой-то неизвестной причине не захотел подходить к ее столу.       К концу урока Невилл расплавил котел Симуса, заставив всех встать на табуретки, чтобы не обжечь обувь, и стонал от боли, когда на его руках и ногах появились красные фурункулы. Пока Симус отводил Невилла в больничное крыло, Снейп умудрился отнять у Гриффиндора еще одно очко чем-то настолько абсурдным, что Гермиона чуть не присоединилась к негодованию Рональда. 6 сентября 1991, Малфой-Мэнор       Северус решил проигнорировать ужин в тот день, и как только закончился его последний урок, он поднялся в свои личные покои и направился в поместье Малфоев.       — Что ж, это было быстро, — сразу услышал он, как только переступил через ограждение камина Малфоев. Нарцисса читала, сидя в своем любимом кресле в гостиной. — Ты опередил сову Драко, — сказала она, не поднимая глаз от книги.       — Я уверен, что он был занят, — сказал Снейп, вспоминая все те случаи, когда он заставал своего крестника, обзывавшего Гермиону. — Она поступила на Слизерин, — добавил он. Нарцисса подняла голову.       — Что?       — Ты меня услышала.       — Я думала, она будет на Когтевране.       — Я тоже.       — Это все меняет, — произнесла Нарцисса, на что Северус усмехнулся, а после начал расхаживать туда-сюда.       — И в самом деле, — подтвердил он, но Нарцисса продолжила:       — Северус, она оказалась ближе к нам, чем мы надеялись. У тебя, как её декана, могут быть более личные отношения с девочкой... — Северус снова усмехнулся.       — Более личные отношения? Это моя дочь, Нарцисса. Она сидела передо мной в моем же классе, что уже довольно лично.       — Северус, — настаивала она. Ему иногда казалось, что Нарцисса обращалась к нему так, как будто разговаривала с Драко. — Если бы она попала на Когтевран или Гриффиндор, как мы изначально полагали, то ваше общение с ней ограничивалось бы кабинетом Зельяварения. Но она на Слизерине, и если у нее возникнут проблемы, Гермиона сможет прийти к тебе. Ты сможешь проведать ее, не вызывая подозрений.       — Конечно, — протянул он с сарказмом. — Ведь директор прекрасно осведомлен о том, как часто я провожу встречи с учениками для проверки их успеваемости. Ему совершенно точно не покажется странным, что я вдруг заинтересовался успехами той, кто, как он уверен, является дочерью Лили. Я думаю, что это будет просто великолепно.       — Хорошо, — уступила Нарцисса. — Будь в депрессии, — Северус приподнял бровь, глядя на нее. — Нравится тебе это или нет, но я позову Гермиону на Йоль. Она одноклассница Драко, а его друзья всегда получают приглашение, - Снейп снова нахмурился.       — Драко и Гермиона не друзья, Цисси. Я уже дважды замечал то, как он вместе с Ноттом отвратительно обращаются с ней, — Нарцисса вздохнула и захлопнула книгу.       — Это объясняет, почему Драко до сих пор мне не написал. Он обзывает её?       — Ты не хуже меня знаешь, как там все устроено. За пределами гостиной никто не обращает на нее внимания, а внутри же они показывают свои клыки. Портрет Элизабет Бёрк говорил о том, что Гермиона неплохо справляется с этим, — он заметил, как Нарцисса нахмурилась и поджала губы, параллельно придумывая пассивно-агрессивное письмо, которое она отправит Драко.       — Драко просто бросает на нее высокомерный взгляд и называет магглорожденной. Я удивлен, что он не отдал предпочтение другому слову.       — Я помню, как она говорила нам быть грубыми с грязнокровками, — упомянула Нарцисса о страшном портрете Элизабет Берк.       — Я впечатлён. Люциус очень любит это слово, — добавил Снейп, но Нарцисса проигнорировала его. — Я заставил Элизабет поверить, что хотел узнать, были ли они достаточно грубы с ней. Она с радостью рассказала мне обо всем.       Северус и Люциус были друзьями всю жизнь. Если бы Малфой настоял, Гермиона бы не решилась войти в это поместье. Однако Снейп также понимал, что последнее слово обычно за Нарциссой.       Люциус не знал о Гермионе. Когда ему понадобилась помощь, он обратился к Нарциссе и Люпину — Люциус все эти годы находился в неведении.       Судя по выражению лица Нарциссы, она пришла к тому же выводу и подтвердила его правоту:       — Мы не можем больше скрывать это от него.       — Цисси... — начал он, готовясь обсудить многие причины, почему Люциус не заслуживает знать.       — Нам не пришлось бы ему говорить, если бы она не училась на Слизерине, — перебила его Нарцисса, глядя на него суровым взглядом и понимая, что он собирался сказать. — Для нас это не проблема, но кто-то из учеников обязательно напишет своим родителям о том, что на Слизерин впервые за семьдесят лет попала магглорожденная.       — Цисси... Мы не можем... — Снейп поджал губы.       — Я доверяю своему мужу, Северус. Я знаю человека, за которого вышла замуж.       — Он встречается с Адеодатом, Никодимусом и Тадеусом на ежемесячном маггловском проклинании, — Северус озвучил причину, по которой они не звали Люциуса на их небольшие «собрания»       — Я знаю, что они делают, когда собираются выпить огневиски вместе, — парировала Нарцисса, на что Северус закатил глаза; выпивка была последним, что они делали на этих встречах. — Люциус не позволит ей переступить порог, если узнает, что она магглорожденная, — Северус даже не думал, что Лили могла бы войти в Поместье, являясь магглорожденной. Он произнес с отчаянием:       — Надеюсь, ты не будешь рассказывать историю длиной в девять лет про хитроумное и незаконное использование магии, в том числе магии крови, чтобы пригласить её на вашу рождественскую вечеринку, — Северус продолжил расхаживать по комнате. Его лицо было искажено гневом.       — Не смеши меня, — возразила женщина. — Я думала не только о Йоле, но и о летних каникулах.       — Это не смешно, Цисси, — прорычал он. — Я отказываюсь верить, что Люциус при первой же возможности не попытается преподнести её на блюдечке Темному Лорду.       — Он бы так и сделал, — ответила она, сурово глядя на него и кривя губы. — Если бы думал, что она дочь Поттера. Но Гермиона твоя дочь и моя крестница, Северус. Он не причинит ей вреда, если узнает правду. Когда Люциус узнает, что мы с тобой сделали, то будет на нашей стороне. А нам это нужно.       — Неужели? — усомнился он.       — Она в опасности. Гермиона - магглорожденная на Слизерине. Сын Адеодата в замке — ты сам это сказал. Ты знаешь, что он за человек, — Северус покачал головой.       В течение первой недели он наблюдал за своими учениками; у Теодора был ужасный отец, но сам мальчик был тихим и замкнутым — чего никогда не смог бы похвастаться Адеодат. В отличие от Драко, который обожал отца, Теодор своего боялся.       — С ним не будет проблем. Держу пари, он даже не пошлет им сову. Наверное, рад, что уехал из поместья Ноттов.       — Адеодат немало поиздевался над этим мальчиком.       — Я присматриваю за Никодимусом и Тадеусом. Ни Винсент, ни Грегори не отличаются особым умом - они такие же подражатели, как и их отцы. Их лидер - Драко.       — Я разберусь со своим сыном, — коротко ответила Нарцисса. — Держу пари, эти двое уже написали своим родителям. Уверена, что Пэнси сделала то же самое. К счастью, мы с Примроуз хорошие друзья, и я могу сказать ей, что с нетерпением жду возможности ввести в наш круг магглорожденную слизеринку. Это сотворит чудеса с нашей репутацией.       — Я понимаю.       — Мы хотим, чтобы Гермиона была подальше от Дамблдора, Северус. Именно поэтому мы и спрятали ее в первую очередь. Ты видел, куда он дел мальчика Поттеров. То, что мы защищаем Гермиону, не позволяет ей общаться с ним и подружиться со своим братом.       — Мы не можем скрывать её от него, Цисси, — произнёс Снейп голосом, измученным кошмарами о том, как находит тело Лили возле кроватки Гарри. Двухлетняя девочка сжимала в своих маленьких ручонках безжизненное тело младшего брата, смотря на него тёмными глазами, и в них отражалось столько магии. То, что произошло в тот день, оставалось для него загадкой: у Гарри был окровавленный лоб, а у Гермионы горели глаза.       — Нет, — согласилась Нарцисса. — Ты ведь знаешь, что остальные последуют за Поттером. Они попытаются прикончить его во имя Темного Лорда. Если узнают, что она его сестра, то дальше они пойдут за ней. Люциус же может использовать свои связи, чтобы отвлечь их внимание. Она слизеринка, Северус. Мы можем взять её под наше крыло. Ты знаешь, как твои связи с Люциусом помогли тебе с остальными.       Снейп прекрасно понимал, кого она имела в виду под "остальными". Лестрейнджей. Они не оценили, что полукровка стал частью внутреннего круга.       Северус уже собирался ответить, когда появился Добби, склонив свою большую голову так, что острый нос почти касался земли.       — Хозяин Люциус вернулся, — пискнул эльф.       — Хорошо. Скажи кухонным эльфам, чтобы накрыли ещё один стол. У нас гость на сегодняшний ужин.       — Да, Хозяйка.       Северус молча последовал за Нарциссой в столовую. Люциус уже находился в ней: он сидел на своём кресле. Стол волшебным образом укоротился - за ним теперь могли разместиться четыре человека вместо обычных восьми. Нарцисса ненавидела, что дом стал слишком большим для своих обитателей — их стало меньше на два.       — Добрый вечер, дорогая, — поприветствовал Нарциссу Люциус, поднимаясь со стула, чтобы поцеловать её в руку, а затем в щеку. Он повернулся к Северусу. — Добрый вечер, Северус. Я не знал, что ты сегодня присоединишься к нам.       — Это не запланированный визит. У меня было дело с Нарциссой.       — Да, — ответила Нарцисса с улыбкой. — Нам всё ещё нужно кое-что обсудить, можем сделать это после ужина.       Мы с Северусом должны поделиться с тобой важной информацией, дорогой, — если бы Северус не знал ее, то он бы подумал, что она собирается рассказать о покупке ещё одного Пегаса, судя по тону.       — Конечно.       Еда появилась на их тарелках. Северус, уже привыкший к ужинам в Поместье, почти с удовольствием слушал рассказ Нарциссы о том, как прошёл её день: о чаепитии с миссис Гринграсс, ремонте в западном крыле замка и цветовой гамме рождественского бала в этом году. Люциус сообщил о том, что дела у семейного бизнеса идут хорошо, в чем Северус в этом не сомневался. Люциус был уверен, что к концу месяца королевская семья Монако станет их партнёрами, так как их младшая принцесса уже проявила свои магические способности. Не имело значения, что она магглорожденная: в ней течет королевская кровь, что сделает Люциуса на тысячи галеонов богаче.       — Кстати, о магглорожденных… — начала Нарцисса. Северус сердито посмотрел на неё; он предпочитал вести этот разговор подальше от бокалов для вина и столового серебра шестнадцатого века.       Но он должен был предвидеть это: Нарцисса всегда проявляла интерес к подобным темам.       — О да, сколько людей в этом году осквернят стены замка? Драко ещё не написал? — Люциус нахмурился и скривился от отвращения.       — Трое, — ответил Северус, не считая своей дочери. По взгляду Нарциссы было видно, что её это не впечатлило.       — Но люди поговаривают, что четверо? — спросила она, сделав глоток вина.       — О чем ты? — спросил Люциус, переводя взгляд с жены на Северуса.       — Один из студентов, которого считают магглорожденным, на самом деле полукровка,— заявила она с лёгкостью.       — Потеренная сестра, — Люциус уставился на свою жену, приподняв бровь, а затем повернулся к Северусу. На его лице отразилось понимание. — Откуда ты знаешь, что это она?              — Ну, — начала Нарцисса, расставляя на столе столовое серебро, демонстрируя тем самым все надлежащие манеры и вековые традиции воспитания, которые были у нее в крови. — Видишь ли, она пропала без вести. Однако, не для нас.       — Ты сказал, у тебя было дело, — Люциус обернулся к Северусу, его серые глаза сверкали, как холодный мрамор.       — Мы спрятали её, — произнес Северус, его голос звучал с характерной протяжностью. Глаза Люциуса слегка расширились от удивления.       — Я знал, что у тебя есть странные чувства к этой грязнокровке, но...       — Не смей так говорить о Лили, — прервал его Северус, — она ведь мать моей дочери.       — Дочери, — повторил Люциус с напряжением в голосе и повернулся к Нарциссе, в надежде услышать объяснения.       — Меня попросили стать крестной матерью, — произнесла женщина, и Северус не удержался от усмешки. Нарциссу Малфой следовало уважать.       — Я понял, — сказал Люциус, аккуратно отрезая идеальный кусок мяса, лежавший на его тарелке и отправляя его в рот.       У Люциуса были безупречные манеры. Северус не мог не отдать должное этому человеку. Глаза главы семейства Малфоев были полны напряжения, а на шее вздулась вена, однако он продолжал жевать молча и заговорил лишь после того, как проглотил.       — Я ценю, что мне сообщили о местонахождении девушки, которую ищет весь волшебный мир. Пусть и с опозданием на девять лет. Но я мог бы получить эту информацию от своей жены гораздо раньше, — в его глазах вспыхнул гнев, который он не старался скрыть.       — Нашим приоритетом было обеспечить её безопасность, — ответила Нарцисса, с легкостью отмахнувшись от его гнева. — Чем меньше людей знает, тем лучше.       — Я предполагаю, что кто-то ещё знает?       — Люпин.       — Люпин? Не он разве был парнем предательницы? — с отвращением спросил Люциус. Северус не мог определить, в каком из слов прозвучала ненависть больше: "предательница" или "парень".       — Лили рассказала ему всю правду перед своей смертью. Она хотела, чтобы кто-то из её окружения защитил девочку. Мэри Макдональд тоже знала, но о ней ничего не слышно с тех пор, как погибли Маккинноны.       — Я не тупой, Северус! Зачем ты говоришь мне это сейчас? Ты же не хочешь, чтобы я поверил в то, что они вдруг открыли свое сердце и начали испытывать вину из-за лжи?       — Вряд ли, — ответил Северус. — Её распределили в Слизерин. Мы знаем людей, которые не оценят её присутствия там.       — Я бы сказал, что это каждая древняя семья и все остальные в этом доме. — Люциус откинулся на спинку стула, положив руки на подлокотники.       — Вот именно. Мне нужно сохранить своё прикрытие. Меньше всего я хочу, чтобы Дамблдор узнал правду. Этот старый придурок и так любопытный. Он знает о моих чувствах к Лили, и вряд ли сможет представить, что я отнесусь к девочке как-то по-другому. Иначе он всё поймёт. Я не смогу справляться со своими обязанностями, если каждый раз, как я отворачиваюсь, ученики начинают бросаться проклятиями.       — Есть люди, которые верят, что именно она стала причиной падения Темного Лорда, — заметил Люциус. — Из десяти человек, сбежавших из Азкабана, Кэрроу точно что-то предпримет. Уолден, Сорас и Адеодатус возможно тоже.       — Мы знаем, дорогой, — сказала Нарцисса. — Они мало что смогут сделать, поскольку большую часть года она проведет в замке. Северус сказал мне, что Тео не расскажет своему отцу, так что мальчик не представляет никакой опасности.       — Мальчик всегда казался мне слабым, — Люциус нахмурился. Нарцисса сердито посмотрела на мужа, ожидая этого замечания. Он вздохнул. — Что ты от меня хочешь, Цисси?       — Я считаю, что наличие магглорожденной на Слизерине может сделать много для отбеливания нашей репутации. Возможно, ты мог бы рассказать об этом Таддеусу и Никодимусу? Уверена, их сыновья уже написали домой, — она улыбнулась.       — Ты хочешь пригласить её в наше окружение? — спросил он с недоумением.       — Думаю, Гермиона была бы рада посетить Йоль и провести несколько недель своих летних каникул с нами.       — Мы хотим, чтобы она была подальше от Дамблдора и Поттера,— вмешался Северус; ему уже порядком надоело говорить о Йоле. — Как только Темный Лорд вернётся, его приспешники попытаются добраться до мальчика. Я не хочу, чтобы она оказалась рядом с ними.       — Понимаю,— произнёс Люциус, поджав губы к бокалу. — Я организую встречу с Таддеусом и Никодимусом и сообщу им о нашей позиции. Ничего не смогу сделать с их мальчиками.       — Это не пригодится.