Потерянная сестра/The Missing Sister

Сад преследует нас И каждая ошибка, которую мы совершили Умиротворяет, потому что она ведет нас обоих сюда       23 июля 1991, Хогвартс       В замке было слишком тихо, когда Северус прогуливался по пустым и безмолвным коридорам. Без болтовни учеников портреты спали, хотя был полдень.       Оставалось почти два месяца до Первого сентября, но его уже не должно было быть в замке. Все были в напряжении, ожидая, что же принесет этот учебный год.       Северус открыл дверь учительской и обнаружил Макгонагалл с кипой писем перед собой.       — Вы рано пришли, Северус, — произнесла профессор Трансфигурации.       — Мне нужно было посмотреть, какие ингредиенты есть и что нужно купить для зелий в этом году. Мерлин запрещает ходить в Косую аллею, когда ученики начинают выбегать из каждого уголка этого места.       Женщина слегка улыбнулась, прекрасно понимая его сдержанность по отношению к детям:       — Тогда Вам лучше уйти поскорее, я отправлю эти письма завтра же первым делом. Макгонагалл, возможно, и ожидала ответа, но его взгляд упал на имя на конверте, лежащем поверх всех остальных в небольшой стопке с надписью "Магглорожденные".       — Вы не единственный, кому это было интересно, — сказала Минерва, и Северус поднял голову. Его лицо оставалось бесстрастным. Он посмотрел на женщину с кошачьими глазами и увидел в них надежду.       Этот конверт был причиной того, почему он пришел в замок так рано.       — Директор?       — Он в восторге. Уверен, что это именно она. Говорит, что они могли прятать её все эти годы, но никак не в силах больше скрывать естественную магию.       — А Вы что думаете? — ровным голосом спросил Северус. Он взял самую маленькую стопку и увидел рядом с ее именем еще три других.       — Я не знаю. Это не ее имя, но никто и не ожидает, что она появится именно с тем. Никто на самом деле не знает ее возраста, только то, что она должна быть старше Гарри. В прошлом году у нас не было ни одного магглорожденного, поэтому он был уверен, что в этом году они точно будут. Письмо Гарри тоже здесь. Ей был всего один месяц, когда Поттеры ушли в подполье. Те, кто видел её, либо мертвы, либо в Азкабане.       Не совсем.       — А Люпин? — спросил Северус. — Последнее, что я слышал — это то, что он крестный отец девочки, — поинтересовался профессор, уточняя. Прошло много лет с тех пор, как он в последний раз разговаривал с Люпином.       — Он не верит, что она жива. Несколько лет назад перестал отвечать на совы Дамблдора. Умоляя больше не беспокоить его, говоря, что это слишком больно, — сказала Минерва, и Северус увидел, как заблестели ее глаза. Он сдержался, чтобы не закатить свои, что Люпин мог бы принять за вспышку драматизма от Сириуса. Внезапный рык сорвался с губ профессора, и Минерва подняла бровь, глядя на него. Северус проигнорировал ее.       — Вы собираетесь доставить письмо?       — Конечно. В противном случае, бедной девочке придется выслушивать неприятные вопросы от директора. Я не исключаю, что он был зациклен на ней. С тех пор он стал одержим.       Северус нахмурился. Он прекрасно знал, каким раздражающим был директор. В волшебном мире больше всего любили обсуждать две вещи: как выжил мальчик Поттер и где его сестра.       Несмотря на все их попытки скрыть ее, изменить имя и черты лица, она была там. Это имя стояло на первом месте в списке среди трех других, и Дамблдор был уверен, что это именно она. Закрывая глаза на то, что в списке была и другая девушка, родившаяся в маггловской семье, Снейп отложил конверты, прежде чем у него возникло желание скомкать их в руках.       24 августа 1991, Станция метро Лестер-сквер       Гермиона подготовила все за несколько дней до назначенной профессором Макгонагалл даты. Семья должна была встретиться с ней у выхода со станции Лестер-сквер на Чаринг-Кроссроуд, но из-за нетерпения девочки они пришли на пятнадцать минут раньше.       Весь прошлый месяц она практиковалась в своей комнате во всем, в чем только могла. Ведьма рассказала ей о том, что большинство заклинаний совершается с помощью палочки, а случайная беспалочковая магия в основном создается потоком эмоций, а не намерениями, то есть случайно. Гермиона была не совсем согласна с этим, потому что, хотя большинство вещей происходило, когда она злилась или расстраивалась, ей всегда удавалось заставить маленькие предметы парить в воздухе и передвигаться. Она также могла играть с цветами в саду своей матери, заставляя их раскрываться и закрываться у нее на ладони.       Прошло примерно десять минут, прежде чем Гермиона заметила женщину, выходившую из двери, которую она до этого не замечала. За этой дверью находился магазин, представляющий собой нечто среднее между книжным и музыкальным. Гермиона вместе с родителями приблизилась к женщине, и они вчетвером зашли в помещение, которое, как она теперь видела, было пабом. Очень старым пабом.       — Добро пожаловать в Дырявый котел, — сказала Макгонагалл. — Это маггловский вход в Косую аллею. Паб довольно старый, и посетители уже привыкли к тому, что здесь часто можно увидеть учеников Хогвартса. Поэтому не возникает никаких проблем с тем, чтобы находиться здесь, но тут навряд ли вам подадут что-то наподобие Сливочного пива.       Макгонагалл продолжала говорить, пока Гермиона осматривалась. Внутри было довольно много людей, все они были волшебниками и ведьмами, и некоторые из них, по мнению Гермионы, выглядели немного странно. Гермиона почувствовала, как мать притянула ее к себе ближе.       — Волшебный мир славится не только ведьмами и волшебниками. Я думаю, Вы скоро лично убедитесь, что большинство существ, о которых Вы слышали в мифах, правда существуют, — сказала она, и глаза Гермионы расширились. Она огляделась вокруг, готовая заметить что-нибудь, что выглядело бы странно, однако из общего фона выделялась лишь одна очень уродливая старуха.       — Здравствуйте, профессор Макгонагалл, — произнес мужчина за стойкой.       — Здравствуйте, Том.       — Еще одна магглорожденная? — спросил лысый мужчина, когда они подошли к нему.       — Да, в этом году у нас четверо. С последним я приду на следующей неделе.       — Отлично. Хагрид заходил недавно с Гарри Поттером. Просто невероятно! — сказал он, и Гермиона увидела, как ее будущий профессор замерла. Том же, не обращая на это внимания, улыбнулся Гермионе. Она увидела, что у него не хватает нескольких зубов, и заметила, как ее родители скривились на это.       — Добро пожаловать, мисс...       — Я Гермиона Грейнджер, — сказала она, на что тот кивнул.       — Добро пожаловать домой, — произнес бармен, и Гермиона улыбнулась ему. От нее не ускользнуло, что он проигнорировал обоих ее родителей во время их диалога.       Гермиона голодными глазами оглядывала все вокруг.       — Это проход в Косую аллею. Чтобы туда попасть, нужно постучать по кирпичам, начиная от мусорного бака, три вверх и два в сторону, — объяснила Макгонагалл, постукивая палочкой. Кирпичи повернулись и раздвинулись, образовав арку.       Гермиона думала, что она готова, что она знает, чего ожидать, но даже безграничное воображение не подготовило бы ее к такому. Десятки магазинов с яркими прилавками заполняли обе стороны улицы. Сотни людей прогуливались, большинство из них в остроконечных шляпах и странной одежде. Дети бегали вокруг, и повсюду летали предметы. На одном из магазинов висела табличка с надписью «Торговый центр "Совы"», а снаружи висело множество клеток с совами; другой магазин был ярко-розового цвета и назывался Кондитерская Шугарплама. Гермиона понятия не имела, что продается в большинстве этих магазинов, их названия ни о чем не говорили, учитывая, что она даже не догадывалась, зачем бы ей понадобилось Все для квиддича и что вообще такое этот квиддич.       — Добро пожаловать в Косую аллею, мисс Грейнджер, — сказала Макгонагалл. — Здесь Вы найдете все, что может понадобиться во время учебы в Хогвартсе. Давайте сначала откроем для Вас счет в Гринготтсе, где Вы сможете обменять валюту и начать покупать все нужное, руководствуясь своим списком.       Гермиона кивнула, и пока они шли, Макгонагалл указывала на магазины и объясняла, что в них продается, а Гермиона записывала все это на полях своего списка покупок для школы. Больше всего она была в восторге от Флориш и Блоттс.       Макгонагалл, разумеется, не смогла остаться надолго. После Гринготтса, огромного банка со странными грубыми существами с заостренными носами и ушами, она дала последние указания. Гермиона попрощалась с пожилой женщиной, слегка улыбнувшись ей и сказав:       — До свидания, — Грейнджер не могла дождаться их следующей встречи.       Гермиона боялась выглядеть со стороны так, будто ничего не знает о волшебстве. Однако все оказалось проще, чем она думала. Она видела, как другие дети бегали вокруг и точно знали, куда идти, и сама она делала то же самое, прогуливаясь по незнакомым магазинам, как будто делала это всю свою жизнь. Ее родители немного усложняли ситуацию. Они показывали пальцами, видя что-то необычное, и все вокруг, казалось, понимали, что они не волшебники. Гермиона раздраженно фыркнула.       Она купила почти все, что было в ее списке, даже приобрела на несколько книг больше, чем требовалось, потому что она просто не могла остановиться. Все сумки несли ее родители, а ей еще нужно было забрать одежду, для которой ей заранее сняли мерки.       — Вы можете подождать меня здесь, — сказала Грейнджер. — Там будет слишком тесно со всеми нашими покупками.       Гермиона повернулась, чтобы войти в магазин Мадам Малкин в тот момент, когда кто-то открыл дверь, чтобы выйти, из-за чего они едва не столкнулись друг с другом.       — Извините, — сказала она, быстро заметив, как нахмурилось лицо мальчика.       — Слушай, ты... — начал было он, но его мать положила руку ему на плечо, и он закрыл рот.       Когда Гермиона перевела взгляд на лицо женщины, она увидела красивую блондинку, вероятно, чуть старше тридцати лет. Гермиона внимательно смотрела на нее, и именно поэтому она уловила, как по лицу женщины промелькнуло нечто похожее на узнавание, но это нечто исчезло так же быстро, как и появилось. Возможно, женщина перепутала Гермиону с кем-то другим.       — Здравствуйте, — вежливо сказала женщина с легкой улыбкой. — Вы поступаете в Хогвартс в этом году?       — Да.       — Волнительно, не правда ли? Мой сын тоже идёт в школу в этом году, — сказала она, и Гермиона заметила, как мальчик немного выпрямился. — Это Ваши родители?       — Да, — Гермиона кивнула, и женщина улыбнулась. Она долго бегала взглядом между Грейнджер и ее родителями, и Гермионе казалось, что она становится жертвой тщательного анализа расчетливых глаз этой женщины.       — Меня зовут Нарцисса Малфой, — она представилась. — Кажется, вы много чего купили.       — Это был длинный список, — сказал ее отец, и Гермиона заметила, что руки Нарциссы и мальчика были свободны от сумок и свертков. — И Гермиона решила скупить половину книг в магазине, — Гермиона почувствовала, что покраснела от смущения из-за небольшого замечания отца.       — Хорошо быть любознательной, — одобрительно сказала Нарцисса Малфой. — Всем нам еще многому предстоит научиться, — произнесла она, глядя на Гермиону. — Кажется, это будет тяжело нести, — женщина указала на одну из многочисленных сумок, стоящих между ней и родителями. Гермиона только кивнула в ответ: котел был тяжелым, — Вы не возражаете, если я Вам немного помогу? Ничего такого, чему Вы не научитесь в школе совсем скоро, — подмигнув, сказала женщина.       Гермиона наблюдала, как Нарцисса Малфой вытащила свою волшебную палочку из складок того, что, как она теперь знала, было мантией волшебника, красивой, темно-зеленой с элементами серебра. Грейнджер еще не приходилось встречаться с кем-то настолько хорошо одетым. Нарцисса направила волшебную палочку на ее сумку с покупками и сделала несколько любопытных движений.       Мальчик, стоявший рядом с матерью, самодовольно наблюдал за Гермионой, которая почувствовала, что тяжесть вещей почти исчезла. Девочка изумленно ахнула.       — Полезно, не так ли?       — Спасибо.       — Не за что, — сказала она, кивнула родителям Гермионы и направилась к выходу.       — Я Гермиона, — сказала она мальчику, только сейчас заметив, что не представилась женщине.       Мальчик посмотрел на нее и переглянулся со своей матерью, которая лишь коротко кивнула.       — Я Малфой, Драко Малфой.       — Пойдем, Драко, мы немного опаздываем. Я уверена, у вас будет много времени, чтобы подружиться в школе.       Мальчик кивнул матери, хотя и был сбит с толку, и последовал за ней.       Гермиона зашла в магазин и быстро нашла женщину, ответственную за снятие мерок, она была занята другим мальчиком.       — Здравствуйте, я пришла забрать свою мантию, — вежливо сказала она.       — О, да, — сказала женщина, все еще занимаясь левой штаниной мальчика. Она подняла голову ровно настолько, чтобы посмотреть на Гермиону. — Заказ мисс Грейнджер, — произнесла она, и Гермиона увидела, как сверток полетел прямо в протянутую руку женщины. Гермиона сегодня много раз видела, как волшебники и ведьмы использовали это заклинание для вызова предметов. Гермионе в книжном магазине пришлось уклоняться от трех книг, которые летели с полок в руки сотрудников.       Женщина передала Гермионе ее сверток и поспешила вернуться к мальчику, бормоча себе под нос о том, почему все люди всегда приезжают за покупками в одни и те же выходные.       Обратная дорога домой прошла в молчании не только потому, что они ехали в метро и пассажирам показался бы странным разговор о магической школе, котлах и совах, но и потому что в голове Гермионы крутились миллион мыслей в минуту, а ее родители, казалось, были напуганы до смерти.

***

      Гермиона провела август за чтением всех книг, которые она купила в Косой аллее, и за безуспешными попытками уговорить родителей вернуться туда, чтобы она могла купить еще. Для них одного раза было достаточно. Гермиона трижды читала Историю Хогвартса, и все прочитанное очаровывало ее. Каждую ночь, когда она закрывала глаза, ей снился замок и все то, чему она сможет научиться в сентябре.       Она узнала о четырех факультетах, и Гермиона хотела распределиться на Когтевран, где она нашла бы одногодок, которым нравилось бы учиться так же, как и ей. Наконец-то.       Гермиона также от корки до корки прочитала все свои учебники, необходимые первокурснику для учебы в школе, и ей не терпелось попробовать сотворить некоторые заклинания и посмотреть, правда ли это, действительно ли она сможет все это сделать. Она читала о том, что ей запрещено колдовать за пределами школы, поэтому ей оставалось просто шептать заклинания, не беря в руки палочку, и практиковаться в движениях палочкой без произнесения слов.       У нее было так много вопросов. Вопросы всегда были самым близким другом Гермионы, а теперь, казалось, они съедят ее заживо. Большинство существ, о которых она знала из мифов и сказок, были настоящими: гоблины, феи, драконы, русалки, вампиры, оборотни — все они существовали на самом деле.       Но что больше всего заинтересовало Гермиону, так это глава о Первой магической войне. Войне, которая закончилась десять лет назад, благодаря двум младенцам. Гарри Поттеру и его пропавшей сестре. Гермионе стало интересно, как два младенца могли уничтожить величайшего темного волшебника в истории. Грейнджер знала, что встретится с ним в Хогвартсе, потому что в книге было написано, что он должен был поступить в Хогвартс в этом году, и ей было интересно, смогут ли они стать друзьями.       1 сентября 1991, вокзал Кингс-Кросс       Она прибыла на станцию пораньше из-за нервов. Гермиона знала, где находится нужная платформа, потому что читала о ней в книгах, и ей не терпелось покрасоваться перед родителями, поэтому она уверенно шла вперед и не показывала виду, что боится врезаться головой в столб.       Ее мать положила руку ей на левое плечо, а отец — на правое, и они втроем прошли через колонну между девятой и десятой платформами.       Там было полно народу, хотя Гермиона и пришла на сорок пять минут раньше. На платформе были сотни людей. Родители прощались с детьми. Пытаясь пробраться через толпу, Гермиона прошла мимо чьей-то матери, которая спрашивала своего сына возрастом на добрых три года старше Гермионы, не забыл ли он взять с собой нижнее белье.       — Если я в этом году получу кричалку... — судя по тону и тому, как скривились ее губы при слове «кричалка», мать, похоже, сердилась на своего сына.       Другая мать сжимала свою дочь в объятиях.       — Присылай мне сову каждую неделю, слышишь?       Сама того не осознавая, Гермиона шла все дальше и дальше вперёд от своих родителей и остановилась только тогда, когда они окликнули ее. Грейнджер обернулась и увидела, что они жмутся друг к другу, испуганные большим количеством волшебников и ведьм вокруг.       — Это купе, кажется, пустое, — сказала ее мать, указывая на одно из окон рядом с собой. — Если поспешишь, сможешь занять себе место.       Гермиона кивнула. Отец заключил ее в объятия.       — Будь осторожна. Пиши нам, ладно?       — Я обязательно напишу.       Следующей, кто заключил Гермиону в объятия, была ее мать.       — Я буду скучать по тебе, — сказала она и попыталась привести волосы Гермионы в порядок, но безрезультатно.       Оказавшись в поезде и сев у окна, она помахала родителям на прощание и улыбнулась. Гермиону охватило волнение, нервы были на взводе. Она не могла дождаться прибытия в Хогвартс и распределения по факультетам. Может, у нее наконец появятся друзья, может, она наконец почувствует, что принадлежит этому миру.       Через час кто-то постучал в дверь ее купе, и она оторвалась от своего экземпляра Истории Хогвартса. Этот кто-то на мгновение остановился у двери, глядя на нее, и Гермиона приподняла бровь. Разве не он стучал? Ей показалось, или он ждет, что она что-нибудь скажет? Он вздохнул с облегчением и взъерошил челку.       — Извини, ты не против, если я посижу с тобой? — спросил мальчик. Его волосы выглядели так, словно их недавно растрепал ветер.       — Вовсе нет, — сказала Грейнджер, и мальчик кивнул, заходя в купе и закрывая за собой дверь. — Я Гермиона, — произнесла она, улыбаясь и протягивая ему руку.       — Я Гарри, — он криво улыбнулся. О, это был тот самый Гарри? По виду он одного с Гермионой возраста. Она попыталась завязать разговор. Возможно, будет проще завести друзей, если они владеют магией, как и она.       — Ты тоже первокурсник?       — Да, — кивнул он. — И ты? Я подумал, ты старше, — выдал он, указывая на ее книгу и форму, которую Гермиона надела сразу, как только смогла.       — Нет, я просто люблю быть готовой ко всему, — она слегка покраснела, подумав, что над ней будут смеяться. — Все происходящее будет для меня больше похоже на реальность, если я буду в школьной форме, — призналась Гермиона.       — О, ты тоже раньше не колдовала? — спросил Гарри и расплылся в улыбке.       — Да, я читала, что таких, как я, называют магглорожденными, — сказала она и указала на книгу, лежавшую у нее на коленях. В ней она нашла значение этого слова, услышанного ею от профессора Макгонагалл в их первую встречу. — Ты тоже магглорожденный? — спросила Гермиона. Если он ответит положительно, то он, вероятно, был другим Гарри, не тем знаменитым, которому посвящена целая глава книги.       — Да... То есть, нет, — он замолчал и покачал головой, выглядя при этом раздосадованно. — Мои родители оба были волшебниками. Моя мама была магглорожденной. Но я никогда с ними не встречался: они умерли, когда я был маленьким. Я только недавно узнал о магии, когда мне пришло письмо, — он пожал плечами. — Значит, меня тоже можно назвать магглорожденным.       Итак, это определенно был он. Невольно Гермиона подумала, что такой знаменитый человек, как он, должен быть как минимум немного заносчивым или хвастливым, должен представляться полным именем, как это сделал тот блондин возле магазина Мадам Малкин. Гермиона поняла это позже, когда приступила к чтению книг и увидела имя того мальчика в списке старейших и богатейших волшебных семей. Но понятно почему Гарри понятия не имел о своей родословной. Боже, если она была в замешательстве, узнав, что является ведьмой, представить трудно, каково было узнать, что ты волшебник и что все называют тебя Мальчиком-который-выжил. Это объясняет, почему он выглядел потрепанным и почему он ждал от нее какой-то реакции перед тем, как он зашёл в купе.       Гермиона вздохнула и решила, что лучше признаться во всем сейчас, и если он захочет уйти и найти другое купе, где его никто не узнает, она не будет возражать.       — Знаешь, в книге есть глава о тебе, которую ты можешь прочитать, чтобы узнать больше о себе, — она попыталась сделать вид, что ей безразлично, кто он такой на самом деле.       — О, — снова сказал он, на этот раз без улыбки. — Ты знаешь.       — Я очень люблю читать, и я уже прочитала все школьные учебники и купила несколько других. Из одного из них я узнала то, о чем ты рассказал.       — Отлично, — пробормотал он и почесал лоб под челкой, вероятно, там, где был шрам.       — По крайней мере, ты не забрасываешь меня вопросами о чем-то, чего я не помню.       — Так вот почему ты искал свободное купе спустя целый час после того, как мы тронулись? — спросила Гермиона с легкой ухмылкой на лице.       — Да, — он поморщился, но вскоре усмехнулся. — Три человека спросили меня, как я победил Волдеморта, а еще двое попросили показать им мой шрам. Они спрашивали у меня о моей сестре, про которую я даже ничего не знал до этого. Не знаю, как в волшебном обществе, но в мире магглов это считается грубостью, не так ли?       Она рассмеялась.       — Я почти уверена, что здесь это тоже считается грубостью, — произнесла она.       — Я сидел с одним мальчиком, который показался мне очень милым. Он тоже первокурсник. Мальчик начал рассказывать о многих волшебных вещах, о которых я понятия не имел, и он мысли не допускал, что я не буду осведомлен во всем, о чем тот говорил. Я сказал, что мне нужно в туалет, — Гарри закончил, рассмеявшись, и Гермиона хихикнула. Он заглянул в книгу, которую она держала открытой. — Ещё тот мальчик рассказал мне о четырех факультетах. Он считает, что лучший из них — Гриффиндор, а худший — Слизерин.       — Серьезно? — воскликнула Гермиона. Она нашла ценности этого факультета весьма интересными и даже выписала себе в блокнот несколько из них, которые, по ее мнению, были присущи ей. Однако позже она решила не рассматривать этот факультет всерьез, прочитав, что большинство студентов были чистокровными из-за взглядов Салазара Слизерина.       — Я нахожу Слизерин более подходящим факультетом, чем Пуффендуй, по крайней мере, для меня.       Гермиона всегда была одной из лучших в своем классе и стремилась быть самой лучшей. Она любила, когда учителя хвалили ее, хотела всегда быть в центре внимания. Грейнджер не считала, что ей свойственна скромность.       — Он сказал, что студенты этого факультета злые.       — Он, вероятно, сказал это, потому что большинство последователей Волдеморта и сам Волдеморт были слизеринцами.       — Ты назвала его по имени.       — Что?       — Все, кого я встречал до сих пор, не называли его по имени. Хагрид чуть не заплакал, когда я задал ему вопрос о нем.       — Это просто имя, — сказала Гермиона, и Гарри кивнул.       После этого они еще поговорили о том, чего они могут ожидать от занятий, профессоров и своих одноклассников. Гермиона поделилась историями о своих случайных выбросах магии, а Гарри — своими. Она не просила, но Поттер сам рассказал ей о своих дяде и тете и о том, как сильно они ему не нравятся, в основном потому что они знали и скрывали от него все: лица его родителей, существование его сестры.       Пока Гарри рассказывал ей о них, Гермиона не могла не думать о том, на каком факультете учились бы эти люди, если бы они были волшебниками. С тех пор как она узнала о четырех факультетах, она постоянно мысленно распределяла на них людей, которых знала. Его тетя и дядя были явно злыми, и все же у них не было ни одной черты, которую ценил бы факультет Слизерин, несмотря на их мелочность и то, какими приземленно-светскими они казались.       Когда солнце поднялось высоко в небо, в дверях их купе появился другой мальчик и спросил, не видели ли они жабу. Гарри и Гермиона покачали головами, а когда Гарри решил вернуться в купе, в котором он был ранее, не желая показаться слишком грубым, Гермиона предложила тому мальчику помочь найти его жабу.       Мальчик, представившийся Невиллом, рассказывал Грейнджер о своей жабе и о том, что бабушка убьет его, если он ее потеряет, когда она увидела впереди себя в коридоре знакомую белокурую шевелюру.       Со светловолосым мальчиком было двое других, по одному с каждой стороны от него. Он смеялся. Гермиона слегка улыбнулась, радуясь, что снова увидела его. Не раздумывая, она позвала его. Драко обернулся, двое его друзей тоже обернулись. Невилл, казалось, побледнел и быстро спрятался за ее спину.       Драко посмотрел на нее, и секунду спустя в его серых глазах промелькнуло узнавание.       — Как поживаешь? Приятно видеть тебя здесь, — сказала Грейнджер.       — Ты знаком с ней, Драко? — спросил один из мальчиков, у которого было очень большое круглое лицо и недобрый взгляд.       — Нет, — насмешливо ответил Драко, и она нахмурила брови. Он же явно узнал ее.       — Мы знакомы, — сказала Гермиона. — Твоя мать помогла моим родителям и произнесла заклинание, которое сделало наши сумки...       — Помогла твоим родителям? Кому? Магглам? — пренебрежительно спросил еще один мальчик. Другой, с круглым лицом, усмехнулся, а Драко сердито уставился на нее.       — Я думаю, что ты сбрендила, — задрав нос, сказал Малфой. — Наверное, это твои волосы съели твой мозг, — его друзья рассмеялись. Гермиона не выглядела впечатлённой. Невилл, стоявший позади нее, пискнул. — Я не знаком с такими, как ты.       — Просто представь: Драко знаком с магглом, — сказал с насмешкой самый высокий из этой компании; у него был ужасный смех.       — Даже звучит нелепо, — добавил другой. Не сказав больше ни слова, Драко развернулся и ушел, а его безмозглые прихвостни последовали за ним.       — Невилл, я думаю, мы нашли твою жабу, — громко сказала Гермиона, специально чтобы ее услышали. В глубине души, она победно улыбнулась, когда Малфой на мгновение приостановился, а затем выпрямился и пошел так, как будто не слышал ее.       Я не знаком с такими, как ты. С болью в сердце Гермиона осознала, что в волшебном мире ей будут не рады.

***

Мысль, которая сжигает меня О тебе в полной темноте ночи Это опасность твоя       Северус не любил День Распределения. Всё это предвкушение и волнение профессоров, соревнование между деканами за титул факультета с наибольшим числом студентов, хотя шляпа и так всегда распределяет по десять учеников на каждый — слишком специфично. В этом году ситуация оказалась куда более напряжённой: пока они с коллегами собирались в профессорской гостиной перед началом семестрового банкета, он слышал, как они строили догадки о том, где же окажется Поттер, словно это было чем-то непредсказуемым. Это вызвало у Северуса смех; он уверен, что мальчишка — копия своего отца.       Снейп заметил Квиринуса, стоявшего в углу с широкими глазами, слегка тошнотворным выражением лица и с его дурацким тюрбаном на голове. Северус отвел взгляд, прежде чем кто-либо заметил, что он пялится. Что, Мерлина ради, было в голове у Дамблдора, когда он дал этому человеку должность преподавателя Защиты от Тёмных Искусств?       Северус невольно слушал толкование нового учителя, когда внезапно уловил её имя в разговоре Авроры и Септимы.       Он не подавал виду, что подслушивает. Септима возмущалась, что у нее не выпало шанса учить Поттера, и она казалась расстроенной тем, что не сможет разузнать о Потерянной сестре. Аврора сказала, что пока у звёзд нет ответа, но она сразу сообщит ей, как только узнает хотя бы крупицу информации.       Его коллеги, несмотря на свой возраст, оказались сплетницами. Минерва заметила, как он одарил обеих женщин сердитым взглядом.       — Ты выглядишь так, будто поскорее хочешь начать этот семестр, Северус, — подчеркнула Макгонагалл. Северус оценил сарказм.       — Не фанат преподавания одиннадцатилетним знаменитостям, — сказал он.       Минерва собиралась ответить, но в гостиную вошёл Филч и объявил, что прибыли студенты. Помона пискнула от восторга, а Северус еще раз фыркнул. Минерва быстро извинилась и ушла готовиться к встрече учеников.       Северус нервничал. Прошло много лет с тех пор, как он разговаривал с ней. Учитывая, что разговор с четырехлетней девочкой навряд ли состоял из слов. После этой случайной встречи, он издалека наблюдал за ее взрослением под оборотным зельем.       Нарцисса любезно поделилась с ним о летней встрече с Гермионой на Косой Аллее, и Северус возненавидел себя за зависть, которую он испытал. Пока он шёл в Большой Зал, наполненный студентами, Снейп размышлял, что хуже: девять лет наблюдать за ней под оборотным зельем или быть рядом, не имея возможности стать ее отцом.       За преподавательским столом Северусу посчастливилось сидеть слева от Квиринуса и слушать его планы на год. Помона улыбнулась, когда двое ее учеников из Пуффендуя подарили ей новое растение. Снейп даже обрадовался, что его студенты ни за что бы не подарили ему ингредиенты для зелья.       Когда все профессора и студенты утихомирились, Минерва открыла двери Большого Зала и запустила первокурсников. Ему понадобилась секунда, чтобы найти ее. У нее не было зеленых глаз Лили, но блеск в них был таким же. У него сжалось сердце.       Она что-то рассказывала девочке, глядя на потолок с сотнями свечей, огни которых отражались в ее глазах. Ответ на его вопрос пришёл мгновенно: лучше находиться с ней в замке, чем столкнуться с ней случайно в Теско.       Минерва поставила на табурет перед первокурсниками старую, изношенную шляпу. Северус глубоко вздохнул, предвкушая начало песни.

Может быть, я некрасива на вид,

Но строго меня не судите.

Ведь шляпы умнее меня не найти,

Что вы там ни говорите.

      Северус воспользовался моментом, чтобы оглядеться вокруг. Квиринус постукивал пальцами по столу. В этот момент Снейп на секунду задумался о том, чтобы вонзить в него нож. Но вместо этого он решил перевести взгляд на Дамблдора: старик улыбался, его голова двигалась в такт песне, глаза, искрящиеся за очками-половинками, устремлены на нее. Рука Северуса сжалась.

Шапки, цилиндры и котелки

Красивей меня, спору нет.

Но будь они умнее меня,

Я бы съела себя на обед.

Все помыслы ваши я вижу насквозь,

Не скрыть от меня ничего.

Наденьте меня, и я вам сообщу,

С кем учиться вам суждено.

      Дамблдор был уверен, что это она. Снейп еле сдерживал смех: как только Темный Лорд исчез, они скрыли силу ее магии, стерли ее имя из книг и уст людей, вычеркнули ее из всех магических записей.

Быть может, вас ждет Гриффиндор, славный тем,

Что учатся там храбрецы.

Сердца их отваги и силы полны,

К тому ж благородны они.

А, может быть, Пуффендуй ваша судьба,

Там, где никто не боится труда,

Где преданы все и верны,

И терпенья с упорством полны.

      Ее настоящее имя, которое сейчас казалось не таким уж и настоящим, знали лишь несколько человек. Поттер назвал ее Рени. В последнем письме Лили упомянула, как бы хотела ее назвать на случай, если что-то случится. И это "что-то" случилось. Что-то, что было его виной. Письмо все еще хранилось у него; целое, нетронутое, спрятанное от всех.

А если с мозгами в порядке у вас,

Вас к знаниям тянет давно,

Есть юмор и силы гранит грызть наук,

То путь ваш - за стол Когтевран.

Быть может, что в Слизерине вам суждено

Найти своих лучших друзей.

Там хитрецы к своей цели идут,

Никаких не стесняясь путей.

      Он предал Лили. Северус, по первому зову, бросился к Темному Лорду, как только стал свидетелем пророчества. Слепо верил, что сможет подняться по карьерной лестнице, надеясь доказать, что он имеет место быть. Этот поступок стоил Лили жизни. Тогда, он даже не подозревал, что эта девочка была его. Узнав о пророчестве Трелони, он понятия не имел, что Темный Лорд будет думать, что речь идет о Поттерах, и что Лили вновь ожидает ребенка.       Он четко помнил те дни, когда Волдеморт решил, что жертвой должны стать Поттеры. Он был свидетелем ужасов, которые постигали тех, кого выбирал Темный Лорд. Он не мог допустить, чтобы Лили стала следующей. От безысходности он, готовый пожертвовать своей жизнью, обратился за помощью к Дамблдору.       Ее письмо. Оно не было подписано, но он и не нуждался в этом: его школьные книги были заполнены ее маленькими записками и рисунками. В письме было всего пять строк, но именно они побудили его разработать план с одним из своих старых соперников и самой беспощадной женщиной, которую он когда-либо встречал.

Не бойтесь меня, надевайте смелей,

И вашу судьбу предскажу я верней,

Чем сделает это другой.

В надежные руки попали вы,

Пусть и безрука я, увы,

Но я горжусь собой.

      Большой зал наполнился оглушительными аплодисментами, что заставило его вынырнуть из своего потока мыслей. Чувства Северуса значительно отличались от тех, что переполняли студентов. Особенно от чувств близнецов Уизли, у которых катились по щекам слезы радости. Один только взгляд на них вызвал у него головокружение. Минерва вышла со списком первокурсников в руках. Зал снова замер.       Мисс Аббот была поразительно похожа на свою мать. Осознание того, что большинство его одноклассников отправляют своих детей в этом году в Хогвартс, говорило ему о том, что прошло действительно много времени.       — Пуффендуй! — закричала шляпа.       — Амелия Боунс! — Северус буквально заставил себя посмотреть, как девочка подошла к табуретке. Он был там. Видел, как Мальсибер убил ее бабушку и дедушку.       — Пуффендуй! — снова закричала шляпа, что вызвало у Помоны огромный восторг.       Мистер Бут и Мисс Броклхерст попали в Когтевран, а мисс Браун в Гриффиндор. Мисс Булстроуд, которая очень была похожа на своего отца, была зачислена в Слизерин.       Северус чувствовал, что его нервы на исходе, как только список дошел до буквы "К". Мистер Корнер и Мистер Корнфут были распределены в Когтевран. Мистер Крэбб и мисс Дэвис присоединились к Слизерину.       Мистер Энтвист был последним мальчиком, распределенным на Когтевран. Когда Финч-Флетчли стал первым, зачисленным на Пуффендуй, Северус вынужден был спрятать руки под стол. Его лицо оставалось бесстрастным, но дрожь выдавала его. Северус чувствовал себя довольно абсурдно, ведь он обманывал величайшего и самого ужасного волшебника всех времен целый год, будучи не пойманным. Ему следовало поверить Нарциссе: Темный Лорд не имел и малейшего представления о родительстве.       Мистер Финниган был зачислен в Гриффиндор. Северус, наблюдая за тем, как стол в левом углу зала наполнился восторженными криками, почувствовал, как его уши словно заполнились ватой. Когда Голдстейн стремительно направился к столу Когтеврана, Снейп невольно погрузился в размышления о списке ингредиентов для умиротворяющего бальзама. Гойл, как и следовало ожидать, оказался на Слизерине. Это несколько огорчило Северуса, ведь этот юноша всегда был лишь подражателем с тех самых пор, как начал ползать. Точно таким же, как и его отец, не обладая собственным мнением.       Минерва колебалась, и Северус заметил, как Дамблдор слегка наклонился вперед. Он понимал, что это она.       — Гермиона Грейнджер!       Его дочь, сияющая и полная волнения, почти бегом направилась к табурету, и он не смог сдержать улыбку — она напоминала ему Лили, когда та в страхе думала, что всё, что Северус ей говорил, было лишь иллюзией, а её снова заберут к ужасной сестре.       Однако время тянулось. Он считал в уме, и к четвертой минуте в замке воцарилась мертвая тишина. Она намеревалась стать Шляподумом. Северус заметил, как Гермиона крепко сжимает края табурета, костяшки её пальцев побелели от напряжения.       — Слизерин! — крикнула шляпа, и Северус ощутил, как его душа покидает тело.       Девочка моргнула в сторону Минервы, а в зале уже начали раздаваться шепотки о том, что она магглорожденная. Из всех четырех факультетов Слизерин не был тем, который он мог бы рассматривать для своей дочери.       Минерва бросила быстрый взгляд на Дамблдора; Северус повторил за ней и увидел, что директор улыбается. Он наблюдал, как Гермиона направляется к столу Слизерина, где Винсент и Грегори уже оскалились на нее, когда она уселась. Мисс Гринграсс, ставшая следующей студенткой Слизерина, села рядом с Гермионой и робко улыбнулась ей. Северус не интересовался остальной сортировкой; имена смешивались в его голове, пока он продолжал следить за девочкой. Если она и заметила, что ей не совсем были рады за этим столом, то не подавала виду. Гермиона держала голову высоко и спину прямо.       Минерва продолжала называть имена, а шляпа отправляла студентов в Пуффендуй, Когтевран и Гриффиндор. Северус приподнял бровь, когда мальчику Долгопупсу понадобилось столько же времени для сортировки, сколько и Гермионе.       Следующим был Драко; шляпа едва коснулась его головы, как тут же провозгласила его слизеринцем. За ним последовали Нотт и Паркинсон, что ни для кого не стало сюрпризом.       Когда Минерва вызвала Поттера, зал наполнился шепотом; Северус чуть ли не зарычал от злости, наблюдая за тем, как толпа тянет шеи, чтобы получше рассмотреть мальчика. Вскоре Поттер пошел по стопам своих родителей и направился к столу Гриффиндора.       Осталось всего шесть студентов, один из которых явно был Уизли. Северус еще раз бросил взгляд на директора; тот наконец перестал смотреть на Гермиону и обратил внимание на Поттера, подперев подбородок руками.       Когда Забини присоединился к Слизерину, Минерва убрала табуретку, и Дамблдор встал.       — Добро пожаловать в Хогвартс! — произнес он. — Прежде чем мы начнем наше пиршество, я хотел бы сказать несколько слов. И вот они: Невежа! Бред! Чудик! Взбучка! Спасибо! — прекрасно, подумал Северус, пытаясь насладиться пиром с дочерью всего в нескольких метрах от него.       Драко уже впился в Гермиону взглядом, однако она, похоже, не была впечатлена. Северус смутно припоминал, как Нарцисса говорила ему о том, что велела своему сыну подружиться с девочкой. Он был уверен, что это дружеское побуждение исходит не от её доброты, а скорее от непоколебимого и холодного влияния Люциуса.       Мисс Дэвис и Забини, казалось, не возражали против присутствия Гермионы: все трое оживленно переговаривались между собой в течение всего празднования.       — Хм, — произнес Дамблдор, когда со столов исчезли пустые тарелки. — Теперь, когда мы все накормлены и напоены, должен сказать несколько слов о начале учебного года. Первокурсники должны помнить, что посещение леса на территории школы строго запрещено для всех учеников. И некоторым из наших старших студентов тоже не помешало бы это запомнить, — как будто это когда-нибудь остановит близнецов Уизли. — Мистер Филч, сторож, также попросил меня напомнить вам всем, что в коридорах между уроками нельзя использовать магию. Испытания по квиддичу состоятся на второй неделе семестра. Все желающие играть за команды своих факультетов должны обратиться к мадам Трюк. И, наконец, я должен сообщить вам, что в этом году вход в коридор третьего этажа с правой стороны закрыт для всех, кто не желает умереть самой мучительной смертью.       Минерва тяжело вздохнула, и Северус согласился с ней — это предупреждение вовсе не звучало угрожающе.       — А теперь, прежде чем мы отправимся спать, давайте споем школьную песню! — воскликнул Дамблдор. Северус не был единственным, кто издал звук несогласия. Директор, не раздумывая, слегка взмахнул палочкой, и из неё вылетела длинная золотая лента, которая поднялась высоко над столами и сплелась в слова.       — Каждый выбирает свой любимый мотив, — сказал Дамблдор. — И мы начинаем!       Северус невербально наложил заклинание Муффлиато на себя и наслаждался двумя минутами тишины, которая, судя по выражениям лиц коллег и большинства студентов, спасала от чего-то, что могло быть ужасным. Он снял заклинание, когда заметил, как ученики встают со своих мест и следуют за своими старостами в гостиную.       — О, Северус, — произнесла Септима. — Я всегда забываю наложить его. Ты должен напомнить мне об этом в следующем году, — подметила она, так как он был единственным, кто не затыкал себе уши.